Мантия вечности

4. Тени прошлого (Елена)

Елена. Те же и Бешеная

...Елена сидела, единственная в помещении. Бармен за стойкой – тоже девушка, явно обрадовавшаяся единственной посетительнице. Лёгкая музыка, приятные запахи. Заведение явно не из дешёвых. Плевать, сейчас нужно прийти в себя. Третья чашечка с кофе стояла перед Еленой, две предыдущие не помогли.

С памятью что-то творилось. Только сейчас Елена вспомнила лицо того мужчины. Овсянников Павел Георгиевич, значилось на карточке, заместитель губернатора Новосибирской области. Ничего себе! Понятно, что у такого деньги водятся. Вспоминала его лицо – овальное, мясистое, тяжёлый взгляд глубоко посаженных глаз. И преображение – исчезли морщины со лба, появилась приветливая, дружелюбная улыбка. Он должен был сегодня погибнуть, и не погиб.

Елену начало трясти. И появился жуткий голод. Официантка, явно повеселев, приняла заказ – наконец-то что-то настоящее. Отчаянно захотелось закурить. Я же не курю, подумала Елена, ни разу и мысли пока не возникло! И с собой не было. Нет, курить не буду. Только этого не хватало.

— Пантера?

Голос показался смутно знакомым. Елена подняла голову – рядом со столом стоит девушка – коренастая, видно, что мускулистая, качается, что ли? Издалека наверняка все с парнем путают. Короткий ёжик чёрных волос, чёрные джинсы и чёрная же куртка поверх серой майки...

— Пантера? Ленка, ты, что ли?! – повторила девушка, уселась напротив. – Что молчишь? Не узнала?

Память неохотно поделилась сокрытым. Оксана. Её зовут Оксана, а прозвище... точно, есть и прозвище.

— Оксана? “Бешеная”?

— Точно! – Оксана стукнула Елену по плечу. – Ты не изменилась, круто! Где была? Слушай, мы тебя тут похоронили, свечки даже ставим каждый год! Ты откуда? Что случилось? Тут такой кипеж был, когда тебя потеряли...

Она говорила и говорила. Она рада меня видеть, подумала Елена, а вот я...

— Слушай, я им сейчас позвоню! – Оксана достала телефон. – Нет, ну надо же! Сейчас, подожди, точно все сбегутся, вот увидишь!

— Не звони, – Елена поймала её за руку. – Не надо. Мне сначала надо в себя прийти.

Оксана умолкла, посмотрела в глаза Елены, поджала губы. Некрасивая, припомнила Елена. Всегда считала себя некрасивой, и психовала по этому поводу. И сейчас всё ещё считает. И курит, смолит, как паровоз. Вспоминаю, всё вспоминаю. Вот только не могу вспомнить, как я могла с ней познакомиться.

— Да, вижу, – согласилась Оксана. – Надо. Слушай, пошли ко мне! Я тут рядом, через два перекрёстка. Одна, не беспокойся, никто не помешает.

— Чему не помешает? – Елена подозвала официантку, махнула – рассчитайте.

Оксана захохотала. Хочет выглядеть дикой и неотёсанной, вспомнила Елена. Ничего не изменилось.

— Ладно, Пантера, не злись. Приставать не буду. Чёрт, я просто рада тебя видеть, понимаешь? Тут такого насочиняли, страх. Пойдём?

— Пойдём, – неожиданно решила Елена. Чуть не забыла про пакет с вещами. Ладно, позже заняться. И тут в голове всплыло – кошка, катающаяся по полу, и зазвучала фраза. Агэр шакт тва даэ ра... агэр шакт тва даэ ра...

— Пантера? – Оксана уже собралась. – Ты чего? Голова кружится?

Взяла Елену за руку. И вздрогнула, запрокинула голову. Елена сама вздрогнула, очнулась, фраза начала угасать, утихать.

— Сдурела, что ли?! – завопила вдруг Бешеная, отпрыгнув чуть не на пол-зала. – Ты чё?! – трясущимися руками прикоснулась к лицу, к одежде... осмотрела себя, прикоснулась к коленям, к животу... – Ой... – побледнела Оксана. – Слушай, извини... что-то крыша едет, точно.

Охранница, официантка уже были рядом, лица мрачные – да, здесь любые беспорядки пресекают сразу, вспомнила Елена. Она поднялась из-за стола в замешательстве – что случилось?

— Всё в порядке, – Оксана оглянулась. – Это у меня от радости. Сто лет её не видела, – оставила на столе банкноту. – Всё нормально, правда! Пантера? Всё нормально?

— Всё нормально, – подтвердила Елена, проверила, что оставила в книжечке деньги – за обед – и подхватила пакет.

Охранница кивнула, и даже улыбнулась. Она меня тоже знает, осознала Елена. Что это за место? Что я тут делаю?

— Пошли, – Оксана не решилась взять её за руку. Взяла за локоть. – Идём, у тебя такой вид – тушите свет!

* * *

Оксана никогда не была болтливой, а сейчас было не заткнуть. Точно, рада. Настолько, что весь свой имидж, да, мы так и говорили, ехидно и закатывая глаза – ими-и-и-иджжжж – растеряла. Раньше чуть что – можно и в лоб получить. А сейчас – только что не прыгает от восторга.

— ...Про тебя рассказала, – закончила Оксана. Они уже подошли к подъезду. Чисто тут у них, хотя не вполне – вон сколько бутылок торчит из сугробов. – Ты хоть знаешь, что мы там все ревели сидели? Мы же в самом деле думали – всё, нет тебя!

— Теперь знаю, – Елена оглянулась. Никого. – Мне нужно посидеть. В тишине и тепле. У тебя это найдётся?

— Тишины не обещаю, – довольно оскалилась Оксана, – а тепло будет. Нет, ну глазам не верю!

* * *

Особого порядка у неё никогда не было, вспомнила Елена. Я тут была. Точно, была. Вот только не уверена, что хочу всё это вспоминать. Но и гадючника тоже не было – так, вечная неубранность, постоянный беспорядок. Точно, качается – сделала из гостиной тренажёрный зал. Эх, Оксана, делать тебе нечего...

— Идём, идём, – Оксана провела её в небольшую комнатку. – Это у меня для гостей. Бросай вещи, я тут сейчас приберусь.

Елена прошла на кухню – готовить Бешеная никогда не любила, и сейчас ей самое время подумать, как жить с гастритом. Сплошная сухая еда. Ну хоть не пицца с пельменями... Кофе. Очень нужен кофе. Интересно, он тут водится?

— Всё, убрала, – Оксана появилась в кухне. Когда она не в чёрной коже, выглядит совсем по-другому. Не походит на воплощение вселенского зла. Вот раскачалась, ужас! Зачем ей это? – Прибралась немного, чтобы пройти можно было. Слу-у-ушай, а ты надолго? А?

Взгляд её был почти что умоляющим.

— На несколько дней, – отозвалась Елена и радость вернулась в глаза хозяйки. – Пока не знаю точно, Оксана.

— Покажи? – неожиданно попросила Оксана, указала на правое плечо Елены. – Покажи!

Елена молча задрала рукав, обнажая татуировку.

— Класс... – Оксана улыбнулась до ушей. – Мне рассказывали, я думала – гонят. А ты и правда поставила. Круто! Выпьем чего-нибудь? Чуть-чуть. Сама знаю, рано.

— Кофе. У тебя есть? Остальное позже, не сейчас.

— Да, конечно! – Оксана бросилась к плите. – Настоящий, всякую дрянь давно не пью.

— Не суетись, – посоветовала Елена. Что-то было. Что-то у нас с ней было такое, что она до сих пор считает себя виноватой. Господи, я уже не уверена, что хочу вспоминать, как я жила... – Я не тороплюсь. Кому ты собиралась звонить?

— Из наших тут четверо осталось, – отозвалась Оксана, и, действительно, перестала суетиться. – Я, Катя. Ты её видела, ну, охранница. Петрова и Ангел тоже здесь, но они сейчас гудят, лучше не трогать. Остальные кто разъехался, кто ещё что. Не скучно, врать не буду, но раньше было веселее.

— Не буду звонить, – решила она, поставив на стол чашки и турку. – Сегодня не буду. Сегодня ты моя.

Елена подняла взгляд, и Оксана чуть не выронила турку себе на колени.

— Да я не об этом! Просто хочу посмотреть на тебя! Мы тебя похоронили, понимаешь?!

И тут Бешеная, впервые на памяти Елены, расплакалась.

...Елена стояла у неё за спиной, положив руки на плечи, и молчала. Отдыхай, вспомнила она. Она сказала, отдыхай. Неплохо отдых начинается.

— Я сейчас, – Оксана поднялась, и ушла в ванную. И не топает, как сто слонов, раньше так любила. Прошла почти бесшумно.

Елена вернулась за стол, разлила кофе по чашкам. Час от часу не легче. Придётся ведь вспомнить всё, так сказано. Я бы попросила не вспоминать. Вот только стало бы легче?

Оксана вернулась, уже успокоившаяся.

— Не звони, – попросила Елена. – И Катерину попроси, чтобы не звонила.

Оксана кивнула. По всему видно, ей хотелось, чтобы именно об этом попросили.

* * *

Телевизор был в спальне. Оксана освободила место на диване – всё раскидано, не дом, а свалка, прямо скажем – и Елена поняла, что в стране произошло немало изменений. И вернулось самообладание. Я отдыхаю. Я здесь, я жива. Я жива. Что бы ни было, я жива и могу жить, сама выбирать, как жить.

— Лена... – Елена обернулась. Оксана смотрела на неё странным взглядом – вроде и насупившись, но глаза горят, как горели у Розы утром. – Слу-у-ушай... что это было? Там, в кафе? Я тебя за руку взяла... Это у меня крыша едет, или?

Агэр шакт тва даэ ра...

Елена потрясла головой.

— Что, понравилось?

Она думала, что Бешеная разозлится. А та... покраснела. Вот это да! Она и краснеть ещё умеет!

— Да, очень. Что это было?

Агэр шакт тва даэ ра... агэр шакт тва даэ ра...

— Хочешь повторить? – Смутная догадка стала появляться в голове.

— Хочу, – не сразу решилась Оксана. Встала и протянула руку.

— Агэр шакт тва даэ ра, – прошептала Елена вслух и заметила, как округлились глаза Оксаны. – Агэр шакт тва даэ ра...

И взяла Оксану за руку. Крепко.

Дальше всё было как в кафе. Оксана запрокинула голову, резко, словно её ударило током – выгнулась, как Роза на ковре....

И упала. На бок, на кровать. Елена невольно отпустила её руку – всё равно не хватило бы сил удержать. Если бы не уверенность, что с Оксаной всё в порядке, Елена бы уже звонила в “Скорую” – судороги выглядели не очень приятно, Оксана оскалилась, закрыв глаза, а руками словно пыталась поцарапать кого-то, кто был прямо перед ней.

Фраза перестала вертеться перед мысленным слухом, растаяла, ушла. Оксана медленно расслабилась, вытянулась... потянулась, как кошка и что-то простонала. Господи, что я с ней сделала?! Невзирая ни на что, страха не было. С Оксаной всё в порядке.

— Это вы? – Елена запрокинула голову. Вспомнила лицо той женщины, что вывела её из мрака. – Это вы меня научили?! Зачем?

Ответа не пришло. Ноги плохо слушались. Елена едва сумела дойти до кухни, упала там на стул, и поняла, что не сможет встать и сделать кофе. Шум в ушах постепенно проходил.

Никто не ответил. Наверное, это она. А та фраза, которую я слышала там, когда сбили собаку и чуть не убили Овсянникова – это что? Мужской голос – кстати, очень приятный, и смутно знакомый – чей? Какой ещё брат, у меня же нет брата! Или есть?

Грохот из спальни. Через пару секунд появилась Оксана. Её вело и шатало, глаза подёрнуты дымкой. Похоже, она не заметила Елену. Оксана скрылась в ванной, и несколько неприятных секунд Елена думала, что лучше бы зайти и убедиться, что с ней там всё в порядке.

Ещё через несколько секунд послышался звук душа. А ещё минут через десять Оксана снова появилась, на этот раз в халате – и остановилась, глядя на Елену. Ничего не сказала, снова ушла в спальню. Похоже, меня сейчас прогонят, подумала Елена. Может, так и лучше. Я всё равно не хочу задерживаться в Новосибирске. Теперь уже точно знаю, не хочу. Я хочу увидеть родителей. Хотя бы увидеть.

Оксана вновь появилась – переоделась, заметила Елена, всё сменила, от майки до штанов. Остановилась у порога, глядя Елене в лицо. Губы Оксаны подрагивали.

У Елены не было сил ни огорчаться, ни говорить, ни злиться. Оксана сделала ещё шаг... и неожиданно уселась на пол, положила голову на колени Елены, замерла.

— Оксана? – прошептала Елена, погладила ту по голове. Ну и волосы, проволока, а не волосы! – Ты в порядке?

— В порядке, – Оксана всхлипнула, но взяла себя в руки. – Ты не поверишь, насколько в порядке. Как ты это сделала?

Елена молча гладила её по голове. Как Роза, подумалось ей. Она ведёт себя как та кошка. Оксана подняла голову, посмотрела в глаза гостьи.

— Кто ты, а? Скажешь?

Елена улыбнулась, прикрыла глаза.

— Ладно, не говори, – Оксана снова положила голову ей на колени. – Только не прогоняй, ладно?

* * *

— Я схожу, заберу вещи, – решила Елена. – Хочешь, пошли, проводишь. У тебя работа?

— Какая работа, праздники до десятого, – махнула рукой Оксана. – Слушай. Давай я скажу, а то потом смелости не хватит. А другие точно не скажут. Когда ты... в общем, когда мы уже немного успокоились, к нам туда Женька приходил.

— Женька? – Имя ничего не говорило. Оксана поджала губы.

— Женька, парень твой! Уже забыла?

Так...

— Туда приходил? В кафе?

— Точно! Его не пустили, конечно, так он, ты не поверишь, ко мне потом пришёл.

— К тебе?

— Слушай, кончай уже переспрашивать! Ко мне, ко мне. Я сама не поверила. Хотела послать его с порога... а он посмотрел в глаза и сказал только, “если встретишься с ней, скажи, что мне никто, кроме неё не нужен”.

— А ты?

— Я ему сначала в бубен хотела дать. Шуточки! Мы тебя только проводили! Потом... не знаю. Что-то внутри, знаешь, случилось. Он ушёл, почти сразу, а я, как дура, стояла в дверях и не знала, что делать. Вот и всё. Скажи, у вас с ним что-то было? Было, да?

— Было, – подтвердила Елена. Да, было. Имя... оно мало о чём говорит, всё ещё мало. Но уже вспоминается лицо.

— Я так и думала, – Оксана протянула ей пуховик. – Слушай, не злись. Это не моё собачье дело. Просто про тебя странные слухи ходили, всю дорогу.

— Оксана. – Елена ощутила, что и вправду начинает злиться. – Я тебя давно знаю, ты никогда сплетни не слушала. Кончай, а?

— Он тебя любит. – Оксана внимательно смотрела в глаза. – Я сразу поняла.

И бросилась Елене на шею. Та еле устояла на ногах.

— Уезжай, – прошептала Оксана. – Я же вижу, ты хочешь уехать. Насовсем. Только не прогоняй, а? Пожалуйста!

— Не прогоню. – Елена медленно высвободилась. – Слушай. У меня в голове всё вверх дном. Сейчас мы сходим за вещами, потом вернёмся, и ты мне расскажешь. Всё, что у нас с тобой было. Вообще всё, что было.

— А ты не пожалеешь? – Оксана явно была испугана. – Ты ничего не помнишь, да? Я так и думала. Ладно, идём! Идём, а то я сейчас снова разревусь!