Мантия вечности

3. Голоса (Леонид)

Леонид. Раздумия

— У вас неприятности? – поинтересовался таксист. Николай Сергеевич, так его зовут. Леонид успешно сменил всю свою одежду. Сменил чёрное на чёрное и таксист готов был поклясться, что первый же магазинчик, куда пассажир попробовал войти, был закрыт и безлюден – подступы замело, ни единого следа. Но Леонид вошёл с первой же попытки, и то же повторилось в других магазинах.

Пользуйся этим с осторожностью, сказал покровитель, когда убедился, что Леонид запомнил слова. Как и всё, это знание вернётся, когда нужно. Помни, что оно действует в обе стороны, если человек наделён хоть искрой Искусства. А таких немало.

Асаэр марэ магта...

Он кивнул в ответ, посмотрел в глаза таксисту и... узнал о том всё. Вообще всё. Вся память, всё знание о человеке. И то, чем тот гордится, и то, что предпочёл бы не вспоминать. С малых ногтей до сегодняшнего дня. Словно цунами ударило изнутри о своды черепа – да так, что чуть не разнесло там всё. Леонид покачнулся, схватился за ремень безопасности. И не сразу осознал, что прикусил язык – стиснул зубы, чтобы не крикнуть.

— У вас кровь, – Таксист предложил бумажную салфетку, и пассажир поблагодарил. Вежливо принял и прижал к носу – оттуда шла кровь. Оторопь берёт, до чего он странный. И... на какой-то момент таксисту показалось, что он давно знает этого молодого человека. Ну не понять, откуда, но знает. Да, с придурью, но безвредный. А как человек, так даже и приятный, а главное – можно положиться, не подведёт. – Куда поедем?

— Мне нужно снять жильё, – Леонид отнял салфетку и убедился, пару раз заглянув в зеркало заднего вида, что крови не видно. – В тихом месте. Там, где побольше собак.

— Собак? – таксист почесал в затылке. – Вы с собаками работаете?

— Дрессирую, лечу, – Леонид посмотрел ему в глаза. Говори правду, потребовал покровитель. А если вынужден сказать ложь, сделай её правдой. А если не знаешь правды, или не уверен, просто молчи. – Хочу устроиться по специальности.

Таксист долго смотрел ему в глаза.

— Бывает же. Шурин у меня собаками занимается, – признал он. – Как раз по вашей части. Дрессировка, ветеринар, приюты у них тоже есть. Могу вас познакомить, если хотите. Документы у вас есть? Дипломы там, или ещё что.

— Я продемонстрирую, – пообещал Леонид. – Бумаги пропали.

— Если вам квартиру снять, то лучше в агентство, – посоветовал таксист. – Ещё малость прокатимся. Я бы с частниками не связывался.

— Мама у вас квартиру сдаёт. – Леонид посмотрел ему в глаза. – Сама в деревню вернулась, а квартиру сдаёт, пенсия-то всего ничего.

Таксист был потрясён.

— Откуда вы знаете?!

— Я экстрасенс, – улыбнулся Леонид. – Вы об этом, наверное, подумали. Ничего неудобного, платить буду вовремя, будет порядок и тишина.

— Скажи кому, не поверит! – Таксист достал носовой платок, вытер лоб. – Верно, подумал. Неудобно было предлагать.

— Неудобно штаны через голову надевать. – Леонид не отводил взгляда, и улыбался. – Я там заодно и ремонт сделаю.

— А насчёт девушек вы как? Прежний столько водил, что всех соседей обозлил, а ей же там жить потом.

— Только одна. – Леонид перестал улыбаться. – Одна, и других мне не надо.

— Так это вы к ней заезжали, – догадался таксист. – Хорошо, поехали.

— Леонид. – Пассажир протянул руку. – Леонид Васильевич Никонов. Можно просто Леонид, или Лёня, если хотите.

— Вот точно, расскажешь кому, не поверит! – восхитился таксист, принимая руку. – Николай Сергеевич, очень приятно. Полчаса езды, если пробок не будет.

— А вот рассказывать не нужно, – посоветовал Леонид. – Мне это ни к чему.

— Всё понятно, – таксист мягко вдавил педаль газа. Любит машину, подумал Леонид, и она ему верно служит. Вот так и нужно. Я должен не просто привыкнуть к собакам, но полюбить их. – Экстрасенс! Никогда ведь не верил!

* * *

...Мама таксиста, Пелагея Петровна, оказалась в квартире. И новый жилец ей сразу пришёлся по душе. Хоть и одет странно, но время такое, сейчас молодёжь как только ни наряжается. И говорил свободно, и улыбался, и даже Злодей, соседский пёс, “чистопородный дворянин”, не стал подымать лай на всю округу – но подбежал и принялся приплясывать перед молодым человеком, преданно глядя в глаза. А Злодей первый в подъезде сторож! Чуть какой бомж, или наркоман – Злодей даже со своего пятого этажа, даже во сне чует и шум поднимает.

Всем понравился.

Буквально через час Леонид был накормлен и посвящён во все подробности заботы о квартире. Бабушка собрала последние вещи – точно, сюда таксист и хотел заехать, маму в деревню отвезти. В деревне, говорит, спокойнее, даже зимой. Вся жизнь там, все свои, там и помру, если нужно. А это пусть внукам останется. Леонид расплатился и задумался... так всё-таки, сколько у него с собой денег? Вроде и тратил порядком, а в бумажнике по-прежнему сорок с лишним. И припомнил, как переодевался в новую одежду, и изо всех карманов вытаскивал банкноты. Покровитель, или кто снаряжал его, не поскупился. Ну да, Москва – город не из дешёвых.

Никаких преступлений, повторял покровитель. Твоя цель – справедливость и порядок. Ваш мир рушится, распадается, и ты поможешь вернуть в него закон и порядок. Поэтому – никаких преступлений. Даже без моей помощи ты сможешь обеспечить себя всем, чем нужно, а с моей помощью – тем более. Перед тем, как я отпущу тебя жить новой жизнью, я выслушаю тебя – и утаить ничего не удастся. Я не пугаю тебя, но предупреждаю: будь честен перед собой и мной. Ты желаешь мести – забудь это слово. Справедливость. Только справедливость.

Если придётся у***ь во имя справедливости, подумал Леонид, это не будет преступлением. Вот такие у меня теперь законы. Вот ведь какая карьера – модельер из глуши, пусть не без помощи, но сам создавший себе имя и известность, возвращается с того света, чтобы вершить справедливость и утверждать порядок и закон. Продал бы сценарий Голливуду, но не возьмут же, скажут, что так не бывает...

* * *

...Это накатило неожиданно. Леонид лежал на диване, стараясь ни о чём не думать – телевизор бормотал неподалёку, но это просто чтобы не было тишины. Тишина раздражала. И вдруг...

Накатили испуг, страх и паника. Но не свои, если можно так выразиться – чьи-то. А потом всё оборвалось, и Леониду почудились крики, виз тормозов, в лицо ударил запах асфальта, снега, выхлопа и крови. Когда он пришёл в себя, то сидел на полу, в голове всё вертелось, а в горле стоял комок.

Сестра...

Голос походил на голос покровителя. Но обращаются не к нему, это точно. Ты умён и достаточно силён. чтобы разобраться со всем самостоятельно, говорил покровитель. Я приду на помощь, только если не будет другого выбора.

Ах, сестра...

Опять его голос. Есть и другие, говорил покровитель, они тоже ощущают, что мир рушится, и также хотят что-то исправить. Мои братья и сёстры. Но не со всеми ними удалось договориться, некоторые будут действовать своими средствами. Мы с тобой должны утвердить моё представление о законе и порядке. Если ты принимаешь его всем сердцем...

Да, Леонид был готов принять его всем сердцем. Наверное, покровитель и так это знал – иначе бы не стал связываться.

Проветриться, решил Леонид. У меня мой отдых, моё священное право. Все мысли потом. Теперь, когда уже не казалось, что не увидеть Иру – значит, никогда и не жить, вернулась и часть здравомыслия. Если Ира увидит его, что сделает? Вот именно, что непонятно. Лучше узнать о её судьбе через посредников. Попросить кого-нибудь. Зачем подставлять её под удар?

Все прошлые привычки пропали, и стоило вспомнить пустоту, холод и боль, от которой не было спасения – все эти кутежи и весёлое времяпрепровождение начали казаться такими бессмысленными и эфемерными... Нет. Вот сейчас он жив и осознаёт это, и приятнее этого осознания ничего нет. Кто не умирал по-настоящему, тот не умеет по-настоящему ценить жизнь. В этом Леонид был сейчас уверен.

Успокоиться. Не рваться никуда. Познакомит таксист его с шурином, и будет работа, прикрытие, а остальное придёт само. Я всегда импровизирую, подумал Леонид, и всегда правильно оцениваю риск. Только один раз ошибся, когда взял взаймы у Корейца.

Странное дело. Там, на том свете, или где это всё было, он думал не раз о Корейце и тех собаках, которыми его затравили, и клялся, что если только сможет, расквитается. И с ним, и с собаками. Собак теперь нужно полюбить, а Кореец... пусть себе живёт. Он всё равно получит по заслугам.

Пусть живёт, подумал Леонид и почувствовал тепло – волна тепла прошла насквозь, и сразу стало спокойнее. Пусть. Каждый всё равно получит по делам своим.