Сын лунного света

Глава 8

Тяжело открыв веки, Бальтазар пытался определить, сколько же он спал. По телу блуждала бодрящая легкость, так крепко и сладко он не спал уже очень давно. В комнате было темно и тихо, легкий, едва уловимый ветерок ласкал кожу, раздувая балдахин из серебристого виссона. Он снова закрыл глаза, вспоминая, казалось, то что произошло несколько минут назад, а не вечером накануне и невольно улыбнулся. В животе предательски урчало, Бальт молниеносно вскочил и наскоро одевшись, распахнул массивную дверь.

Пожилой дворецкий, видимо, уже не первый час ожидающий его пробуждения, с нескрываемым энтузиазмом, молча протянул ему свернутый листок из дорогой белой бумаги и медленно удалился.

«Жду тебя в библиотеке. Ужин уже там.

Август »

Бальтазар вглядывался в тонкие почти каллиграфически-ровные завитки его подчерка.

«Почему он прислал записку? Он мог бы передать все через прислугу. Или сказать сам. Странно».

Тревожная морщинка между бровями становилась глубже, оборотень напрягся, пытаясь понять, но ответ не приходил. Сжав листок в ладони, он решительным шагом сбежал по винтовой лестнице и направился к библиотеке. Бальтазар редко заходил туда, она располагалась в восточном крыле. Огромный сводчатый зал, напоминал святилище, ирбису всегда было неуютно в местах, подобных этому. Чем-то она смутно напоминала злополучную Черную Церковь, ту самую, что в корне изменила его жизнь. По обеим стенам стройными рядами шли сотни стеллажей с миллионами книг, старинных, пахнущих пылью фолиантов и искусных гравюр. Август сидел в огромном кресле, пламя камина отражалась в идеальных чертах его каменного лица, сейчас он походил на мраморную статую, даже глаза не выдавали в нем жизнь. Бальтазар заворожено смотрел на эту картину, в сердце медленно неуловимо вползал страх. Он неуверенно шагнул вперед, будто боясь его спугнуть.

- Садись, ужин на столе. Я уверен, ты голоден, – голос доходил, казалось, издалека, чудился нереальным.

Бальтазар опустился в кресло напротив, запах жаренного свиного окорока заполнил ноздри, желудок снова довольно заурчал в предвкушении.

- К чему такая таинственность? Не люблю этот зал.

Август повернулся, в глазах мелькал тревожный огонь.

- Здесь нас не потревожат, – тоном, нетерпящим возражений отрезал он, - слушай меня внимательно…

- Но…

- И не перебивай! – профиль снова окаменел, Август отвернулся, и в фиалковых зрачках заиграли отблески каминных всполохов. Он тяжело вздохнул, давящая, гнетущая тишина плавно опустилась на каменный пол, окутывая помещение.

Бальтазар покорно замолк и, недовольно пробурчав что-то под нос, приступил к трапезе. Из кресла напротив раздался ехидный смешок.

- Так и знал, что еда - единственный способ тебя заткнуть!

Бальт снова недовольно фыркнул.

- Итак, этого окорока, по моим подсчетам, должно хватить для моего рассказа, – оборотень поднял на Августа убийственный взгляд, - как ты успел заметить, последние несколько недель, каждую ночь я ухожу из замка.

Ирбис застыл, отложив еду на серебряное блюдо, сердце бешено колотилось, предчувствуя опасность. Энергетический демон медленно повернулся, оценивая моментальную реакцию и медленно продолжил.

- Бальтазар, ты должен понять, мир в котором ты невольно оказался не так прост, это не досужий вымысел и не древние легенды, которыми пугают детей. Все гораздо серьезнее, я научил тебя справляться со зверем внутри, контролировать его, управлять им, но ты не знаешь и сотой доли того, кто ты и что твориться вокруг тебя. Ты только недавно был человеком, огражденным от всего и вся, человеком, на глазах которого плотная пелена, скрывающая реальный мир.

- Так просвети меня, не кажется ли тебе, что я должен это знать? – едко рявкнул барс, его снова начинал обуревать гнев.

- Ты ведешь себя, как капризный ребенок, – Август вскочил и, моментально оказавшись в полуметре от него, зловеще оскалился, всегда степенное лицо сменило яростное негодование, сейчас он выглядел устрашающе, вселяя животный ужас в каждую клетку тела, - так, что заткнись, и послушай!

Бальт нервно сглотнул, невольно вжавшись в бархатную обивку кресла.

- Кроме людей, мир населен и другими существами, сокрытыми в тени. Мы все скрываем свою сущность. Я единственный в своем роде, я слишком опасен, чтобы вмешиваться в распри бессмертных или людей. Я лишь наблюдатель. Ты пока не понимаешь, но твое место подобно моему. Огненный воин беспристрастен, он не может творить зла, он гарант равновесия, защитник света и кара для отступников, - голос его стал снова спокойным, но стальные, холодные нотки все так же продолжали пронизывать сотнями иголок, врезающимися в голову и оседающими в мыслях.

- В нашем мире есть свои законы и свои правители,- он на секунду замолчал, ловя блуждающий зеленый взгляд собеседника.

- Существует 3 основные расы. Самая слабая, та, что служит пищей и прикрытием, не догадываясь ни о чем, это люди. Они скорее материал и слишком глупы и недальновидны, чтобы понять все и заглянуть глубже, чем им позволено. Но люди единственные в чьей крови энергия не имеет оттенка – света или тьмы, их энергия нейтральна. С другой стороны, их энергия слабее, чем у других рас. Вторая раса– это оборотни или дети луны, те, что впитали свет, сосуды для светлой энергии. Ты один из них. Самый сильный из светлых. Равным тебе по силе может быть только Дарующий Смерть – сосуд для темной энергии. Уникальный оборотень, единственный в чьих жилах энергия тьмы, вместо живой светлой, как у всех оборотней. Мы думаем, что вы созданны великим Светом как балансиры друг другу. Правда пока ты не обучен и не смог бы его даже задеть в бою. Хотя, в бою вы никогда не столкнетесь. Дарующий смерть не враг для тебя. Мы все – часть Совета, а он тоже оборотень, но другого вида. Вы познакомитесь на Совете.

Бальтазар молчал, внимательно переваривая его слова.

- Начну с рассказа об оборотнях. Первый оборотень появился много веков назад, ты далеко не единственный представитель этого рода. В кровь оборотня вплетена нить света, дух животного, что избрало их как сосуд. Ты особенный оборотень, в твоих венах помимо нити света, перемешаны гены человека и реального животного, первого зверя. Ты впитал дух ирбиса через кровь, а не как прочие представители расы – через ритуальный обряд. Ты пробудил лунный свет в своих жилах, когда наложил ритуал на свою чистую кровь, воззвал таким образом к духу, и он услышал твой зов.

- Когда принял татуировку рода? – поняла Бальтазар.

Август кивнул, продолжая:

- Даже с ритуалом дух пробуждается не в любом человеке. Ты знаешь это, думаю и в вашем племени татуировку барса набивали многим, но ни один не обрастал при этом шерстью, как ты. – Оборотень кивнул, соглашаясь, - Дух выбирает равного себе, того, кто способен стать побратимом на долгую жизнь. Подойдет лишь тот, чей дух и инстинкты, повадки и характер, схожи со звериными. Именно того вида зверя, что пришел на зов. Мягкий увалень, как бы ни был силен, не сможет стать вместилищем духа змея, а вот духа медведя, возможно. Слабому же зверя не удержать, он погибнет, корчась в агонии, в первые минуты наполнения духом.

Бальтазар вспомнил свою агонию, после того, как принял тату. Лихорадку, которая не проходила много дней. Август меж тем продолжал рассказывать.

- Раньше было много людей, способных призвать и пробудить дух. Но таких людей больше нет, дух пробуждается лишь в детях тех, кто призвал зверя когда-то на заре цивилизаций, а затем передал искру, тем самым усыпив зверя в себе. Бессмертие по закону равновесия как дар переходит к потомкам, покинув того, кто передал дар. Когда новый бессмертный находит свою пару, в ней зарождается новый носитель духа зверя, и все повторяется. Один передает с семенем искру и дар бессмертия, второй дар принимает. Тебе же с великой силой досталось и тяжкое бремя, уравновешивающее твой огромный дар, ты не сможешь передать искру. Это то, о чем говорила Кали, пара для такого сильного зверя не рождалась на нашей памяти. Наверное, чтобы суметь выносить твое потомство в девушке должна быть такая же чистая первородная кровь. В любом случае мы не знаем, Арахна пытается выяснить. Пока речь не об этом.

- Что такого в моей крови? Другие оборотни ведь тоже дети первых, кто пробудил в себе духа. А главное, я не понимаю, почему обречен на бессмертие и одиночество. Все в моем роду рано или поздно остепенялись и плодили наследников, пока хватало сил. Меня любят женщины, даже принимая мой ветряный характер, настрогать детей дело не хитрое. Они получат мой дар бессмертия, а я снова стану собой.

- Нет, не в твоем случае. Взгляни на эту книгу, - Август протянул древний увесистый том Бальтазару, - Развяжи завязку у корешка, а теперь разворачивай скрученное под обложкой полотно.

На длинном отрезе материала чернилами выло выписано генеалогическое древо древнейших родов оборотней, как понял ирбис.

- Сейчас выжили только сильнейшие. Сибирский клан рысей, северный клан медведей, клан рептилий. Рептилии, как только люди их не называют. Всех остальных с духом зверя они величают оборотнями, не видя разницы. И только рептилий наградили сотней имен, каждую ветвь клана именуют особенно: наги, наяды, русалки, морские нимфы, бесчисленные сказания о драконах и ящерах стерегущих сокровища гор и пещер. Какой только чуши они не городят о том, чего не знают. Есть клан тигров в африканской саванне и их родственники, ягуары в бразильских и перуанских джунглях и самый многочисленный клан волков. А теперь посмотри на корни этого древа, они у самой вершины, где фолиант примыкает к обложке книги Великого Древа.

- Это Книга Великого Древа?

- Не отвлекайся, об этом расскажу позже. Переверни фолиант вверх дном. Видишь, символ полной Луны у вершины? В нем серебряный барс выписан теми же рунами, что начертаны на твоей коже. От знака лишь один росток, образующий ствол древа, чистая кровь, прямой потомок.

Бальт следил взглядом за знаками, что показывает как на карте Август. От лунного знака сквозь яркое утолщение на стволе, первородного кровного наследника, ствол утолщался, затем следовал прогал в рисунке, и ветви других кланов начинались словно из ниоткуда.

- Видишь, все иные оборотни имеют своих прародителей, крупицы искры, что способны были удержать и расплодить по миру древние сильнейшие. Мы не знаем, что случилось с прямой линией. Легенды расходятся, где-то говорят, что у Эйны, это ее знак Луны, рождались только дочери, каждая получила крупицу первого света. Ее дочери стали парами сильнейших мужчин в разных концах мира, именно их дети смогли призвать духов разных зверей. По другой легенде, в которую верю я и Совет, так как мы древнейшие из живущих и храним древние знания. Муж прародительницы Эйны был самим Светом сошедшим со звезд, Властелином Душ. Лишь чтобы не пугать свою истинную пару, он предстал пред ней в теле подобного ей, мужчины-воина. Он передал Эйне со своей кровью на ритуале обретения Дух первого Огненного воина, ирбиса, чтоб защищал ее, ту что приняла и любила его без остатка, ту что была единственная способна подарить ему потомство. Наследники имели лишь слабую крупицу искры, не могли удержать зверя, проявились лишь отрывистые черты дара. Они были сильнее обычных людей, но первородный дух слишком силен, он ждал особенного сосуда. Дух Огненного воина уснул, когда испустили свой дух Эйна, а за ней ушел и сам Властелин Душ, дожидаясь в крови потомков достойного наследника и сосуда, что сможет принять весь дар. Кровь не пробуждалась сотни лет, поэтому здесь прогал, ты первый в ком кровь запела. Вожди всех нынешних кланов оборотней были уверены, что барсы вымерли и первородная искра прародительницы двуликих Эйны потеряна навсегда. Как потерян и шанс на возрождение и пробуждение Огненного воина. Но ты живое подтверждение обратному. Внутри тебя сокрыт живой Свет Луны, ты – прямой потомок Эйны и Властелина Душ, наследник кому подчинился и Дух снежного ирбиса, дара Эйне, и Дух великого праотца, наследный дар потомку – Дух Огненного воина в крови. Сильнейший. Когда я увидел тебя в той церкви, ты был великолепен. - Август улыбнулся восхищенно.

- Что это для меня меняет? Пусть получается, я сильнейший, как говоришь ты. Но что другим оборотням для меня?

- Ты не понимаешь, иерархия кланов строится на ментальной силе, сильнее и выше в иерархии стоит тот, в ком ярче энергия, в ком ярче искра. Духи зверей слабее, инстинктивно подчиняются сильнейшему и не могут ослушаться его ментального приказа. Например, Бер, сильнейший оборотень, он обладает очень яркой искрой, именно поэтому Бер – часть Совета. Ментальным приказом он может не проронив ни слова, не двигаясь с места, поставить на колени любого оборотня, главу клана или самого юного щенка, который еще не знал оборота. Его сила чуть меньше силы Дарующего смерть, так сталось лишь благодаря тому, что Наг старше, а Бер пробудил искру лет на 200 позже. Твоя первородная искра и есть сам первородный Свет и огонь, она полыхает сильнее искры Нага, когда овладеешь даром полностью, Наг и Аркос преклонят колени пред тобой. На Совете тебе должны открыться регалии Огненного воина, щит и меч, если мы все в тебе не ошиблись. А ошибиться мы не могли, мой мальчик. До этого момента ментальная сила правителя оборотней спит и этим захотят воспользоваться вожди кланов. Сейчас, пока ты не обучен и не принял животной ментальной силы связи – Древа, тебя легко у***ь, или прикормить твое влияние. Возможно, уже сейчас подсунув под тебя одну из дочерей, возвысив клан над остальными. Ты – равновесие, ты не должен поддаваться влиянию и до Совета должен быть крайне осторожен.

- Я услышал тебя, Август. – Ирбис четко усвоил, что не должен подвести наставника и в этот раз. До Совета оставались считанные дни.

- Это не все, это меньшая из опасностей, что есть сейчас вокруг. Ты слишком сильный враг, ирбисы очень опасны, твое пробуждение не могло не встревожить верховных детей ночной мглы.

- Детей ночной мглы? – Бальтазар вопросительно приподнял бровь.

- Нежить на политической арене бессмертных состоит из двух рас некромантов: вампиров и демонов. Все они сосуды для обратной стороны искры Света, ее темного начала, темной энергии. В крови демона мертвая темная энергия, она живет в крови сама, вплетаясь в кровь, как светлая энергия у оборотней. Моя Кали – Великий бессмертный, сильнейшая от этой расы, она демон-некромант. Я тоже демон, как и Кали, но я особенный, единственный демон Света. Если в оборотнях и людях светлая энергия рождается и живет сама. То нежити, чтобы продолжать существовать, требуется пить светлую энергию, преобразуя в темную, что нас насыщает. Кали пьет светлую энергию, я единственный, кто пьет темную, но это скорее исключение, чем правило. К тому же, я способен питаться любой силой, и темной и светлой и нейтральной, просто люблю больше темную. Демонов мало, они почти вымерли, отгородившись от нашего мира. Остальные некроманты живут родами. Старейший в роду некромант – Верховный ветви.

- Получается, вы с Кали – Верховные в роду некромантов?

- Если бы у нас был род, так и было бы, но тебе надо волноваться не об этом. Демоны редко появляются на Советах или просто в людском мире, а вот вампиры заняли нишу редеющих демонов и процветают, они зовут себя Детьми ночной мглы. Ты вырос в этих местах, что ты знаешь о вампирах? – Август сузил глаза.

- Живые мертвецы, питающиеся кровью…Появляются из укушенных вампирами людей, - нерешительно выпалил оборотень.

- Все те же досужие сплетни, они не имеют ничего общего с людьми, они совсем другой вид. Как и у оборотней их кожа твердая как камень, почти неуязвима, оборотни и нежить - противовес друг к другу. В одних сила жизни, энергия света, в других сила смерти, энергия тьмы. В тебе течет кровь животного, которого ты сдерживаешь внутри и как и у животного, твоей породы, ее температура и скорость течения выше человеческой. Я говорил, в крови оборотня – вплетена энергия света, это делает твою кровь еще горячее. В крови демонов энергия так же вплетена, с разницей лишь в том, что эта энергия темная, поэтому мы подобны по температуре людям. В жилах же вампиров кровь имеет совсем другие свойства, темная энергия в ней есть, но она не вплетена в состав крови, как у демонов, она лишь заставляет их кровь двигаться. Без энергии их кровь густеет, они застывают, подобно статуям, неспособные к движению. Как жидкий металл, твердеющий, когда его не плавят. Сила плавления и есть – темная энергия. Считается, что кровь вампиров смешана с серебром, поэтому их глаза имеют серебряный отлив, но когда они сыты, радужка копирует цвет глаз жертвы, с крошечными алмазно-зеркальными серыми бликами. Напрямую получить темную энергию как демоны они не могут, для насыщения им требуется высосать из жертвы носитель энергии – кровь. Им не важно, будет кровь обогащена нейтральной или светлой искрой, они не переносят лишь чистой темной энергии и не питаются себе подобными. Чаще они пьют человеческую кровь, но самое прекрасное для них лакомство, надолго утоляющее их жажду – не принявший до конца Дух оборотень, пока он слишком слаб и не может сопротивляться. Самая быстрая и живая кровь из всех, наполненная искрой света, течет в ваших жилах. Оттого, ваши расы злейшие враги.

- И как это относится ко мне? Если искра во мне так сильна, я должен быть сильнее обычного вампира. К тому же я уже обращаюсь, я полностью принял дух, значит вампиру не справиться со мной.

- Не совсем так. Ты не принял регалии от Великого Древа. Так как оборотень ты не простой, Дух подчиниться лишь после ритуала у Древа, а пока ты – самый вкусный недооборотень за века. Сначала я недоумевал, почему один из сильнейших вампирских кланов переселился в эти богом забытые места, и как тот, кто следит от Совета за равновесием и сам перебрался сюда. Не мог понять, что меня тут держит, почему я не хочу уезжать. А главное, почему сюда стекается весь молодняк, устраивая кровавые жатвы. Но теперь все встало на свои места. Нежить знала, что ты пробудишься здесь. Ты сейчас ценнейшая добыча для любого вампира, твоя кровь – кровь повелителя, каждый вампир захочет обладать такой силой. Только до Совета они могут испить крови Огненного воина, что еще не обрел полной силы.

- Я прошел десятки боев, даже с той силой, что у меня есть уже сейчас, я не боюсь ни оборотней, ни вампиров. Ты сам видел, в схватке мне нет равных.

- Вернемся к началу. Ты видел, как я уходил каждую ночь. Последние несколько недель я охотился, набираясь сил…

Август решил не вываливать все так сразу, придержав информацию о той охоте, что развернулась на ирбиса за стенами замка и невольно закончил фразу лишь в голове: «…набираясь сил и убивая каждого вампира, который смел приблизиться к тебе или к крепости».

- В своих вылазках, я следил за нежитью в округе. Верховные дети ночной мглы знают, что ты здесь и ошиваются поблизости. Им хватит сил тебя пленить. А после того, как тобой начнут питаться, ты можешь сгодиться им и как сильная картав рукаве для отстаивания своих интересов.

- Не понимаю.. – оборотень потупился на Августа.

- Вампиры так же сильны и быстры как оборотни, а у людей силы нет. Совет удерживает равновесие между живыми – людьми и оборотнями, и нежитью – вампирами и демонами. Людей держат в неведении. Как самую слабую расу Совет защищает их. Как высшие хищники, и оборотни, и вампиры, и демоны, что ты должен был и сам заметить, несравненно с людьми сильны и красивы, их голоса мелодичны и гипнотизируют - все это необходимо им для охоты. Для охоты в первую очередь на людей. Оборотни лишь иногда, крайне редко едят людей. Только если зверь вышел из-под контроля и обезумел, а человек попался на пути ошалелого от силы животного. Вампирам же всегда не хватает людей и как пищи и как будущих обращенных. Совет выдает вампирам квоты на питание и обращение. Каждый год утверждает, сколько людей нежить может отловить, сделат обращенными или осушить. Совет строго контролирует число обращенных. Если лимит будет превышен, и они наберут достаточно обращенных, чтобы выступить открыто со стороны силы против Совета и оборотней, интересы людей больше некому будет защищать. Обращенных несколько лет как копят, собирают для чего-то. А если изловят тебя, им не нужно будет и обращенных собирать, на Совете Верховные обменяют твое недопитое тело на повышение квот на у******о и обращение. Нам придется пойти у них на поводу, ты слишком ценен для нас.

Бальтазар вскочил и начал метаться по залу.

- Что значит обращенных? Они превращают людей в себе подобных? – проревел он, проносясь мимо.

- Человек не может стать вампиром, это невозможно, я уже говорил, будь внимательнее. У вампиров есть четкая иерархия, все зависит от гена серебра в составе их крови. Чем слабее ген серебра в их крови, тем ниже их социальный статус. Верховные аристократы правят остальными, они в разы сильнее обычной нежити. Но сила к вампиру приходит лишь с восхождением, моментом обретения метки. С этого момента вампир прекращает стареть. До восхождения юный вампир слаб, чуть сильнее человека, однако, его жажда неконтролируема. Он не может отказать себе, кидаясь на все живое, в чьих жилах течет кровь. Чем чище и сильнее в нем ген серебра, тем более он сдержан и силен даже до обретения метки. Метка приходит к 20-30 годам. Чем древнее и чище энергия тьмы и серебро в крови рода, тем раньше метка восходит на лбу истинного. Они рождаются, взрослеют и, обретая метку ночной мглы, более не меняются. Самые сильные семьи и рода, их не много. Их лидеры перестают стареть в расцвете сил, на пике юности. С меткой к ним приходит полный контроль, они питаются, когда это необходимо и запах свежей крови, звук трепещущего пульса не тянет их. Высшие аристократы чаще всего при восхождении обретают и наследственные дары, разные, кто-то читает мысли, кто-то левитирует. Но их метка также и их проклятье, с меткой они теряют возможность произвести потомство. Простой вампир, имея мало серебра и слабую искру, обретет метку к 30, а то и 45 годам, наплодив десяток детей ночной мглы. Аристократ, получив метку в 20, успеет передать свои гены лишь одному, максимум паре потомков. Они редко успевают завести более двоих детей, и тщательно подбирают пару своим детям, еще способным к размножению, среди таких же аристократов, чтобы серебра в потомках было как можно больше, они были сильнее и получили наследственный дар по крови одного из родителей. Вот только крайне редко в одном сильном роду есть юная вампирша до двадцати, а в другом такой же юный вампир, они оба аристократы, и оба еще не обрели метку. Поэтому аристократы от нежити очень малочисленны. Едва рождается потомок в одном из родов знати, как ему сразу подбирают пару на будущее, времени до восхождения крайне мало.

- Я понял про вампиров. Есть Верховные – самые сильные в роду, есть аристократы, они рано прекращают стареть, плодятся между собой, отчего их мало, но они сильнее простых вампиров, к тому же обладают дарами. Есть обычные вампиры, слабее знати, но их много. Но ты так и не рассказал, кто же такие обращенные, если они не вампиры.

Август удовлетворенно кивнул.

- Обращенные – они низшая нежить, люди укушенные, но не убитые вампиром, с которым тот поделился своей кровью. Рабы своих создателей, слуги, или если хочешь, фамильяры, теряющие разум чудовища, марионетки в руках того, кто их укусил, идеальная армия, если их много. В них нет рассудка, лишь слепое подчинение голосу хозяина.

- Почему же вампиры не плодят обращенных в тайне от Совета. Что им мешает, кусать новых людей и держать таких подальше от глаз, пока армия не будет собрана.

- Их проблема в том, что только высшие аристократы могут управлять множеством таких обращенных, остальные же способны удержать не более 5-6. Если вампир слаб, обращенный, которого он не может удержать, умирает. Например, вампир способный удержать лишь одного фамильяра, когда будет обращать второго, первого потеряет. Второй просто займет место предшественника, а их общее количество не поменяется. Но теперь на карте расстановки сил есть ты. Аристократ испивший крови Огненного воина, сможет создать и удержать многотысячную армию обращенных. Ему больше не будет нужды получать квоты на количество марионеток, он поработит Совет.

- И сколько аристократов сейчас здесь? Какую армию они способны создать? – ужас обдавал холодом, внутри будто все сжалось.

Август закрыл глаза и, едва приоткрыв рот, выдавил:

- Это не имеет значения, успокойся. От тебя сейчас требуется лишь спокойно отсидеться в крепости до Совета. После обретения регалий, ты будешь непобедим для любой армии живых или мертвых.

Бальтазар медленно перевел на него свой взор, вглядываясь в окаменевшее лицо, пытаясь поймать хотя бы тень эмоций на точеном профиле, но не мог.

- Я сильный воин, я должен знать, чего опасаюсь, должен знать, с чем мы имеем дело. Я хочу увидеть вампира. - Тихо, но четко, с тупой и острой решимостью проговорил он.

Август медленно встал и остановившись в полуметре от него, немного наклоня голову, изучающе заглянул в его глаза. Ни один мускул не выдавал в нем тревоги, что рвала его изнутри. «Отпустить тебя сейчас - у******о, ты слишком неопытен, удержать тебя – самоубийство, ты все равно уйдешь, что ж мне с тобой делать? Вчера я зачистил ближайшие земли от молодняка и свежих обращенных…»

Ирбис выглядел так, словно готов был броситься на добычу, вся его поза выражала решимость, в глазах был воинственный, фанатичный блеск, в свете камина, он походил на демона из самого сердца преисподней.

Резко поднявшись, Август оставил вопрос без ответа и молча последовал к выходу. Бальтазар же все больше заводился, ирбис внутри встал на дыбы, предвкушая пыл битвы, требующий показать ему врага, просящийся выпустить его на волю.

«Он не ответил, чтобы я не ушел. Он все же считает меня слабаком, не способным защитить себя».

Ирбис внутри зарычал, раздражая клетки его тела до сотрясающего гнева, бешеным ревом вырвавшись наружу:

- Август, я иду на охоту в лес!