Сын лунного света

Глава 4

Весь тот день Бальтазар провел, скитаясь неугомонным духом по замку, в котором словно все вымерло. Он было хотел вернуться в свою комнату, но невидимая преграда не давала ступить выше третьей ступени по лестнице, ведущей к центральной башне.

Осматривая двор, он обнаружил ворота, ведущие по грунтовке вне стен крепости. Центральный вход был доверчиво раскрыт, будто приглашая внутрь. Бальт усмехнулся представляя, как кто-то из воришек посмел нарушить покой здешних обитателей, осознав одновременно с тем, что выход открыт и никто его не запер ни для входа ни для выхода.

Он нерешительно попытался выйти на дорогу, ожидая того же отпора, что случился на лестнице в башню. Однако, здесь никакой невидимой стены не оказалось, и мужчина свободно вышел на грунтовку. Пройдя пару шагов, вошел в окружающий замок лес.

Ноздри приятно защекотало. Его манил запах леса, звал, мышцы заныли, напряглись, подталкивая вглубь чащи. Мозг начал плавиться, образы наводнили сознание, в ушах отзывался каждый шорох, оттеняемый все учащающимся стуком сердца.

Неожиданно рот наполнился слюной. Бальт сглотнул, проведя языком по губам, ощущая, как вновь удлиняются и утолщаются клыки. Ноздри уловили отчетливую струйку аромата мускуса, треск ветки, дыхание. Бальтазар прикрыл глаза.

«Олень. Молодой самец. С правого плеча, шагов 45. Ест. Спокоен. Я слышу даже, как бьется его сердце. Слышу ритм. Могу оценить расстояние, даже не видя цели. Это невероятно!»

Он снова сглотнул, непроизвольно дергаясь в сторону дичи. Но на 6 шаге, моргнув врезался в преграду, отлетая назад.

«Что за черт? Здесь тоже стена как в замке?»

- Кали тебя спеленала, не тревожь зверя.

Рядом на камне сидел Август. Бальтазар мог поклясться, что юноши не было секунду назад.

- Как ты это делаешь?

- Я научу тебя, хотя твоя скорость все равно не скоро сравнится с моей. – Август грациозно встал, указывая на ворота замка, - пойдем, обряд отнял у тебя порядком сил, зверь снова голоден. Тебе пока не стоит покидать стены замка. Если, конечно, ты не выказываешь желания уйти и отказаться от моего наставничества.

- Я же принял клятву, разве теперь я могу уйти? – Бальтазар не понимал, испытывая перед этим милым с виду пареньком благоговейный трепет, после того, что увидел лишь за сегодня.

- Конечно, можешь, мне недосуг возиться с неблагодарным, коль ты такой. Но силу твоей крови это решение не отменит, и через три месяца я все равно найду тебя и притащу на полный Совет.

- Нет, я решил остаться и хочу понять, как ты так ловко управлял кинжалом, как так тихо перемещаешься, как так быстро возник здесь, на камне у леса. Ты преградил мне дорогу к чаще так стремительно, что я отлетел, это похоже на колдовство. И главное, я хочу понять, можно ли избавиться от моего проклятья, снова стать человеком?

- Аха-ха-ха, колдовство, - Август потешался от всего сердца, - Какой же ты милый глупыш. Не бывает колдовства. Нет магии. Есть законы природы, которые еще не изучили люди. Есть энергия, которую не видят смертные, материя самой природы. Еще есть космическая звездная искра, особая дарованная избранным сила, но это тоже не магия, и снова закон природы. Это нельзя изменить, просто принять. Мы рождаемся такими, и каждый из нас должен принять свою судьбу. Дерево рождено деревом, ему не стать птицей. Оборотень рожден оборотнем, несущим в себе искру, он не может стать человеком.

Они давно преодолели двор, уже подходя к знакомому Бальтазару входу в центральный зал, откуда тянулся аромат еды.

- Я постоянно буду так голоден? – вдруг спросил оборотень.

- Нет, ты просто пока не умеешь это сдерживать. Чем больше сил тратишь, ментальных или физических, тем голоднее зверь. Арахна сковала барса внутри, он тратит много сил, взламывая кокон, пока будет голоден почти постоянно. Терпи, ты же не сопливый щенок, судя по твоей форме и справкам, что я навел, ты один из сильнейших воинов этих краев.

Они вошли в зал, и цепкий взгляд Бальтазара устремился к заставленному столу, во главе которого восседала Кали.

- Я решила пока остаться, – пропел ее звенящий голос издалека.

Август грациозно сел на то же место, что занимал за столом утром, Бальтазар, ничего не спрашивая, сел на свое.

На столе было много дичи, как мяса, так и несколько запеченных птиц: уток и куропаток. В отличие от утренней трапезы, на разнообразных причудливых тарелках стояли горки фруктов и диковинных сладостей, соленья, грибы и орехи. Бальтазар не знал, на что смотреть и за что схватиться, когда его отвлек от выбора голос Августа.

- Итак, пока моя Парвати здесь, стоит просветить тебя о нашем мире и огласить правила.

Девушка заливисто расхохоталась.

- Не Парвати, а Кали дорогой! Я только приехала, совсем еще не насытилась, так что Кали во мне ты пока не усмирил. – она метнула в него многообещающий взгляд и хищно оскалилась, - И не будь так строг к котенку-оборотню, Шива, правила, правила, ты с возрастом становишься все консервативнее, это раздражает.

- Во-первых, ты безоговорочно слушаешь меня, - тон юноши стал ледяным и командным, - во-вторых, я не терплю разгильдяйства и грязи, поэтому в моем доме должна быть идеальная чистота, а ты всегда должен быть гладко выбрит, умыт, опрятно одет и собран.

- Пффф, - фыркнула Кали, отпивая из высокого фужера нечто янтарное, - у тебя что, до сих пор пунктик после смерти Александра?

- Да, считай так, - отрезал он, - ты слышал, оборотень? Я не хочу вычищать свое жилье от очередной эпидемии чумы, проказы, холеры, черной оспы или нильской лихорадки. К шальным связям это тоже относиться, заруби на носу, ни сифилиса ни лобковых вшей у меня разводить не смей. Сюда ты свои увлечения не водишь, пусть марают чужие простыни, к тому же от потаскух обычно воняет, а смрада по замку я не выдержу.

- Это не проблема, - отчеканил Бальт, - я прекрасно обхожусь вообще без женщин, если дни проходят в тренировках.

- Не в этот раз, котик, - пропела снова Кали, поднимаясь и сексуально покачивая бедрами переместившись на колени Августа, так естественно, словно там и было ее место и это так и было принято, сидеть на чьих-то коленях за ужином, - Он и вправду ничего о нас не знает. Так он опасен для окружающих, Августин, тебе многому придется его учить.

Бальтазар проводил Кали взглядом, ощущая как каждый взмах ее бедро, волнует нечто внутри, будоражит и манит. Даже ее голос будил неожиданно нарастающее напряжение в штанах. Он чуть встряхнул головой, утыкаясь взглядом в сердитые глаза юноши напротив.

- Теперь в тебе пробудился зверь, а одним из главных его инстинктов является инстинкт размножения. Чтобы удержать его, тебе придется ему подчиняться и снимать напряжение. Твои повадки приблизятся к повадкам зверя на этот счет. Барсы - одиночки, обходят самок на своей территории, потомства не воспитывают. Если только не встретишь ненароком эйну, шансов оставить потомство у ирбиса, как единственного представителя оборотней такого вида нет, это фактическое бессмертие. Но инстинкты самца никто не отменял, зверь будет искать самку. Вероятно, ты переберешь большинство девок в округе, поверь, твое новое пробудившееся кошачье либидо тебя очень удивит. Третье правило, Кали в моем доме для тебя под запретом. В остальном, волен метить все, что приглянется, но за этими стенами и под свою ответственность.

- Суров, муж мой, - Кали чмокнула его в щеку, - ему будет тяжело… Ты же поселил его по соседству, а я планировала задержаться еще на пару дней как минимум и усмирение Кали, хммм…не тихий ритуал. Ему и так пришлось сегодня гулять, пока ты заблокировал лестницу наверх, чтоб нас не потревожили.

- Хорошо, что напомнила. Бальтазар, я больше не стану ставить барьер, но моя половина башни – под запретом, ты не можешь входить на нее, что бы не услышал. Если я понадоблюсь незамедлительно – достаточно позвать, у меня прекрасный слух. Что ж, у нас 3 месяца, чтобы ты хотя бы на уровне основ научился сдерживать инстинкты и управлять духом внутри. Тренировки мы начнем с завтрашнего утра. Первый месяц ты без моего разрешения не должен покидать замка. Этот месяц тебе придется посвятить обучению плавного оборота и новым способностям, женщин мы отложим до того момента как ты станешь стабилен. Придется пока потерпеть. В конце концов, ты не юнец, найдешь способ держать себя в руках.

Лишь по прошествии первого месяца Бальтазар ощутил слова Августа по достоинству. Август оказался суровым наставником, чего Бальт никак не мог распознать по его юной и такой миловидной внешности вначале. Теперь-то Бальтазар понимал, что значат действительно тяжелые тренировки и воинское мастерство. Даже его дед, закалявший его с детства на лесной арене, не был таким искусным и одновременно суровым учителем. Август стал наставником, которого у него никогда не было.

Теперь оборотень действительно начал доверять ему, испытывать уважение. Никто кроме Августа никогда так не понимал его, взяв на себя роль не столько простого тренера, сколько роль брата. Бальтазар чувствовал участие и заботу, каким его не баловали никогда до этого и был благодарен. Август научил его охотиться, научил драться, не так, как дерутся воины, а используя свою силу, обоняние и ловкость зверя внутри него.

Оказалось, юноша был единственным в своем роде, непохожим на других, он был удивительным энергетическим существом. Обычная пища приносила ему лишь моральное насыщение, удовольствие вкуса и легкую эйфорию, алкоголь лишь слегка пьянил. Настоящей пищей, способной принести насыщение и утолить голод, ему служила жизненная энергия, которую он способен был пить из окружающих, как из сосуда. Теперь, когда Бальтазар знал, он начал понимать, отчего Август не носит оружия, без страха выходя в свет. Его главная сила была заключена в руках, одно единственное прикосновение могло забрать жизнь, оставив лишь пустой сосуд с остекленевшими глазами. Поэтому кожаные перчатки, вызвавшие у оборотня иронию при первом знакомстве, оказались необходимым элементом защиты Августа. И защищал он так не себя, а окружающих, по-щегольски меняя перчатки, что являлись неотъемлемым атрибутом его гардероба. Сладковато-приторный запах гиацинта, источаемый этим удивительным существом, который очаровывает и притягивает, скрывал за собой смертельную опасность, как для людей, так и для оборотней. Август был опасен даже для нежити, которую особенно любил осушать. Его единственной слабостью была Кали, негласная королева этого народа, некромант невероятной пугающей силы. Кали стояла вне иерархии, являясь в паре с Августом, одной из старейших бессмертных в мире. Вместе они были над законом и вне политических игр, почитаемые наравне с полубогами скрытого от людей мира.

Их отношения Бальтазару были непонятны, ведь они явно не хранили друг другу верности, но звались супругами. Они не часто встречались, но страсть между ними невозможно было не заметить, пространство вокруг словно электризовалось, стоило им оказаться рядом. Ночи, что Кали проводила в их покоях, были наполнены звуками похоти, разносившимися по всему замку.

Именно такие моменты, когда Кали появлялась в замке, тяжелее всего давались Бальту. Теперь–то он почувствовал, что такое животный гон. К окончанию второй недели, он не просто как юнец просыпался на мокрых простынях, но и провожал горящим взглядом каждую служанку, что ненароком попадалась на пути. Тренируясь до изнеможения, он все равно не мог погасить своего пыла, мысли снова и снова вертелись вокруг чувственных наслаждений, которых он пока невольно лишен. Зверь внутри выл, требуя разрядки.