Four elements. Limb

Глава 14

Бреду по коридору гарнизона, пытаясь уложить в голове всё то, что сказал мне Джейсон. Хотелось бы мне ненавидеть его, действительно ненавидеть, но самое страшное, что я понимаю его, понимаю, почему он поступает так, и от этого вдвойне паршивее.

У двери в детскую возмущённым шёпотом препираются Крис с Зейном, Малик держит в руке бутылку с яблочным сидром и много жестикулирует, расплёскивая алкоголь в разные стороны.

— Дай пройти, Роттерс, не беси меня.

— Дети спят, ты охренел?

— Мне нужно поговорить с Фокс.

— Обойдёшься.

Сделав глоток из бутылки, Джафар вытирает губы тыльной стороной ладони и уверенно шагает вперёд, на что Крис толкает друга в грудь.

— Это ты зря, — усмехнувшись, Зейн покачивает головой и, опустив бутылку на пол, закатывает рукава толстовки. — Вечно лезешь не в своё дело.

— Ты же пьяный, — издав смешок, Крис складывает руки на груди, — я тебя спать за секунду положу.

Делая вид, что меня здесь нет, осторожно прохожу мимо Криса и Зейна, но Роттерс хватает меня за воротник толстовки и прижимает спиной к своей груди, прячась за мной как за щитом.

— Быстро введу тебя в курс дела, Куп, — тараторит задрот, — я выпендривался, но, кажется, понты зашли слишком далеко, а я не хочу вступать в драку.

— Уйди, — бросает мне Зейн.

— Да я бы с радостью, — делаю шаг в сторону, а Крис пригвождает меня обратно, — но это слегка проблематично. Я могу увернуться, а ты дашь ему в нос, идёт?

— Хм, — поджав губы, Джафар пожимает плечами, — идёт.

— Эй-эй! Ты вообще за кого, Куп?

— За своё свободное время, я иду к Лиаму, и у меня совершенно нет желания работать щитом, так что отпусти меня, Стив Роджерс, ладно?

Дверь за нашими спинами раскрывается, и из-за неё показывается Фокс с обеспокоенным выражением на лице.

— Перестаньте шуметь, дети только уснули.

— Фокси, мне нужно поговорить с тобой, — тихо произносит Малик, — пожалуйста.

— Ты не обязана говорить с ним, я всё решу...

— Хорошо, — поджав губы, девушка кивает, складывая руки на груди.

— Но ты не обязана, мелкая...

— Всё хорошо, Крис, — мягко обрывает она, посылая улыбку, — спасибо тебе.

Поворачиваюсь, чтобы взглянуть на задрота, раскрыв губы, парень покачивает головой, явно намереваясь сказать что-то ещё, но всё же он сдаётся, а заодно выпускает меня.

— Только попробуй довести её до слёз, — едва слышно говорит он, указывая на Малика пальцем. — Тогда мне уже будет не до шуток.

— Это не твоё дело, Роттерс, но я пришёл не для того, чтобы доводить её до слёз.

— Крис, — набросив на себя страдальческий вид, хватаюсь за мягкую ткань толстовки на его плече, — мне что-то очень хреново, помоги дойти до комнаты, пожалуйста.

Встряхнув головой, задрот смотрит на меня так, будто вообще удивлён тому, что я нахожусь здесь, но всё же коротко кивает.

Мы молча поднимаемся по винтовой лестнице гарнизона, плечи Роттерса напряжены, кулаки сжаты, и я вообще впервые вижу его серьёзным за всё то недолгое время, что мы знакомы.

— Тебе она нравится, да? — спрашиваю я, пока мы бредём по бесконечным коридорам.

— Кто?

— Фокс, ты опекаешь её и всё такое.

— Отвали, я всех опекаю, — отмахнувшись, парень замирает. — Стоп, так тебе не было хреново, да? Просто увела меня оттуда.

— Нет, не было, — пожимаю плечами, сворачивая к комнате Лиама, — но ты должен был позволить им поговорить, у них осталось много нерешённых вопросов.

— Смысл разговаривать, — вздохнув, Крис прислоняется к стене, пока я стучу в дверь, —если сейчас Зи будет добрым к ней, это расстроит её ещё больше, уж я-то знаю.

— А он тут что забыл? — недовольно спрашивает Пейн, встречая нас на пороге. — Психиатрическое отделение явно находится не здесь.

— Ты такой гостеприимный, — проскользнув под рукой избранного, задрот врывается в комнату как к себе домой. — Охренеть, тут приставка! Чур я играю первый!

— Он сам увязался за мной, — оправдываюсь я. — Если будет сильно мешать, то выкинем его в окно.

— Звучит как спойлер, — раскрыв дверь шире, Лиам приглашает войти.

Странно, но мы проводим время так, как могли бы тусоваться в университете: пьём пиво из запасов Лиама и играем в приставку, точнее, Крис рубится в гонки, сидя в изножье кровати, а мы с Пейном развалились, как толстая супружеская пара, которая уже сорок лет живёт в браке и не хочет даже двигаться.

— Подрезал меня, урод! — Роттерс отчаянно давит на кнопки, будто от этого зависит его жизнь. — Будь мы в реальном мире, я бы в твой пердак на Бугатти запустил пару энергетических шаров!

— Можно мне уже поиграть? — с надеждой спрашиваю я.

— Ещё один круг и всё.

— Ты сказал то же самое ещё пятнадцать кругов и четыре трассы назад. Кстати, как мистер Блэк отреагировал на ваше возвращение?

— Всё по классике — расплакался, без остановки извинялся и в итоге напился.

Лиам тихо усмехается, разглядывая этикетку на бутылке пива, мыслями парень явно далеко отсюда, и мне приходится осторожно пихнуть его в плечо, чтобы поймать взгляд. Пейно вопросительно вскидывает брови, а я указываю на Криса, намекая, чтобы спросил о том, что действительно интересует его. Чтобы спросил об Айви.

Нахмурив брови, Лиам качает головой, я киваю, он снова отказывается, и так продолжается очень долго.

— Вы что, решаете, кто из вас скажет, что мне пора?

— Да.

— Нет, — говорю я одновременно с Пейном.

— Да в чём дело? — Роттерс ставит игру на паузу. — Почему вы хотите, чтобы я ушёл? Я что, воняю?

Переглянувшись, мы издаём тихие смешки. Потирая затылок, Лиам тяжело вздыхает, набираясь смелости.

— Я хотел спросить у тебя про Айви. В смысле, — опустив взгляд, он пожимает плечами, — вы были вместе или же...

— Ты о том, что она была влюблена в меня? — не получив ответа, Крис ложится на бок и, подперев голову согнутой в локте рукой, стирает вечную улыбку со своих губ. — Мне кажется, ей больше хотелось быть влюблённой в меня. Мы с Айвс были лучшими друзьями, с детства постоянно были вместе, как Томмо и Зейн, только мы красивее и канон... Кстати, это был камень в огород твоего бывшего, Куп.

Щёлкнув пальцами, он подмигивает мне и возвращает внимание к Лиаму.

— В общем, я всегда знал, что нравлюсь Айви, но это и неудивительно, я ведь неподражаем. Изначально мы были в лимбе вдвоём, решили попробовать, потому что... Чёрт, да не знаю почему, безысходность убивала, наверное, и как только я решил что у нас намечается что-то серьёзное, Айвс вбросила новость о том, что не чувствует того, что было раньше, видите ли, когда я воспринимал её, как подругу, то она хотела меня, а как только я захотел её, то она дала заднюю. И если честно, то я думаю, что ты был тем, кто по-настоящему нравился ей, Лиам, не могу сказать, что она любила тебя без памяти, но Айви часто говорила о тебе, ставила тебя в пример, так что да, думаю, ты ей нравился.

Опустив взгляд, Лиам молчит какое-то время. Думаю, как бы тяжело это ни было, но Ли хотел это услышать, действительно хотел услышать нечто подобное.

Вздохнув, избранный поднимает взгляд.

— Спасибо, Крис, — поджав губы, он кивает, — спасибо за то, что рассказал мне об этом.

— Тебе хоть немного полегчало?

— Не знаю, — отставив пиво на тумбочку, друг тянется за джойстиком. — Это моя приставка, мать твою, так что теперь моя очередь играть.

Удивлённо смотрю на Криса, потому что совершенно не ожидала от него такой честности, не думала, что он может говорить серьёзные вещи, не насмехаясь над всем вокруг. Поймав мой взгляд, парень поднимает ладонь и чертит пальцем невидимый нимб у себя над головой, на что я тут же закатываю глаза.

***

Просыпаюсь рано утром от внезапного приступа тошноты, я ничего не ела за прошедший день, поэтому судорожные спазмы снова и снова впустую сводят желудок, заставляя почувствовать горький привкус желчи во рту.

Холодный пот покрывает тело, умывшись, на ватных ногах возвращаюсь в спальню, чтобы развести демонический коктейль в кружке с остывшим чаем. Спустя время чувствую прилив сил, до ужаса хочется на свежий воздух, просто прогуляться вне стен этого места. Одеваюсь и, подхватив сушившуюся у камина куртку, накидываю её и выхожу за дверь.

Дом ещё спит, кругом тихо и на удивление чувствуется какое-то умиротворение. Спустившись в холл, толкаю главные двери и щурюсь от первых солнечных лучей, отражающихся от белоснежного слоя свежевыпавшего снега.

С наслаждением прикрываю веки, вдыхая морозный воздух и спускаюсь вниз. Ноги сами ведут меня к древу вечной жизни, к месту, которое лишило меня всего. Мама погибла там, часть души моего отца когда-то осталась в этом месте, мы потеряли наших друзей. Луи погиб там именно по моей вине, и, возможно, что теория о том, что преступник всегда возвращается на место преступления — правдива.

В этот раз я совершенно не узнаю то страшное место. Мощное древо возвышается над полем, массивные ветви разрастаются в стороны, а некогда зелёные листья сейчас словно выточены изо льда. Солнечные лучи отражаются на прозрачных листах и едва заметных прожилках, ледяная листва переливается на солнце, ослепляя, отчего долго на неё смотреть просто невозможно.

Подхожу ближе и не могу сдержать улыбки, когда слышу, как листья с тихим звоном колышатся на ветру, старая кора переливается от искрящегося инея, протянув руку, провожу пальцами по стволу, который оказывается не холодным, а на удивление — тёплым.

Как такое прекрасное место смогло причинить столько боли?

— Тебя там миссис Альварес обыскалась, — доносится за моей спиной тихий голос Томлинсона. — Ворвалась прямиком ко мне в комнату, думала, что ты у меня.

— Надеюсь, — улыбнувшись, внимательно смотрю на иней, который не тает даже от тепла моих пальцев, — что она проверила под одеялом?

— Да, теперь я просто обязан на ней жениться. Уверен, что испанская жрица только этого и добивалась, давно метила под моё одеяло.

Тихо усмехаюсь, а Луи замолкает на пару долгих секунд.

— Так и знал, что найду тебя здесь.

Поднимаю голову, чтобы взглянуть на переливающиеся листья, а затем оборачиваюсь, чтобы увидеть, как солнечные блики играют на красивом лице полудемона.

— Это одна из самых прекрасных вещей, которые я когда-либо видела.

— Надеюсь, что ты говоришь обо мне.

— Ну, разумеется.

Вскинув брови, Томлинсон приподнимает уголки губ, а затем склоняет голову на бок, словно не понимает, как я умудрилась использовать его любимый ответ на все мои абсурдные заявления.

Улыбнувшись, пожимаю плечами, как бы говоря «извини», Луи тут же надвигается на меня, как беспощадное цунами, и от безысходности я прислоняюсь спиной к покрытой инеем коре.

— У нас проблемы, Купер, — хрипло выдыхает он, прислоняясь рукой к стволу дерева над моей головой.

— Это не самая свежая новость.

— С нашей связью что-то не так, я практически не чувствую тебя.

— Это из-за, — указываю на свою левую руку с кольцом, которую тут же прячу за спиной, — из-за этого?

— Не знаю, — прикусив губу, Луи внимательно вглядывается в моё лицо, — но что-то не то. В лимбе я чувствовал твою волну даже слишком остро, но с тех пор, как мы попали на эту сторону... Сначала я подумал, что с возвращением просто стал физически слабее, чем был, да и собственные эмоции мешали, но теперь, когда мы знаем, что твоя демоническая часть решила смыться, думаю, что тут всё вместе.

— Дерьмо, — выдыхаю я, качая головой. — Хотя в этом есть свой плюс, теперь ты не будешь говорить о том, что чувствуешь мой непередаваемый восторг каждый раз, когда я вижу, как ветер треплет твою чёлку.

— Для этого мне не нужно чувствовать тебя, у тебя в этот момент всё на лице написано.

— Ты просто хреново разбираешься в мимике.

— Чёрта с два, ты хреново маскируешь восторг, да и учитывая последние обстоятельства нашего сериала, — он пожимает плечами, — ты просто хреновая, Купер.

Рассмеявшись, показываю парню средний палец, а затем отвожу взгляд и вздрагиваю, когда смотрю на то самое место, на котором я потеряла Луи. Полудемон прослеживает за моим взглядом и тут же улавливает мысли даже без нашей тесной связи.

— Мы всё сделали правильно, — в очередной раз напоминает он. — Тебе больше не стоит думать об этом, Марнс.

— Знаю, но сложно не думать об этом, когда мы находимся прямо здесь. Я загнала всех в тупик, особенно тебя, и теперь мы словно пытаемся найти выход с корабля, терпящего бедствие.

— Могла просто сказать, что мы в полной заднице.

Усмехнувшись, киваю, глядя на обледеневшую траву, блестящую на утреннем солнце. Мы замолкаем на какое-то время, вокруг оглушающая тишина, даже не слышно пения птиц, словно нас заточили под звуконепроницаемым куполом.

— Здесь мы впервые поцеловались, — тихо произносит парень.

Эту же самую фразу я сказала ему в момент схватки, когда думала, что наши силы так и не объединятся, а я просто выгорю заживо. Следом вспоминаю дождливую холодную ночь убийства Сидни, когда я сдалась и хотела сбежать, но Луи притащил меня сюда, заставил поверить в себя, а заодно открыл во мне новую способность, поцеловав так, как больше никто и никогда не поцелует.

— Ты тогда использовал мои чувства, поступил как мудачный мудак.

— Опять ты за своё, — полудемон закатывает глаза, — я же уже сказал, что просто становлюсь похотливым, как миссис Альварес, когда нахожусь вблизи деревьев, — он пожимает плечами, — не знаю, что это за ф***ш.

— Звучишь уже, не как мудак, а как ублюдок.

— Видимо, как ублюдский ублюдок?

— Он самый, ублюдский ублюдок из Ублюдлэнда.

— У тебя глобальные проблемы с синонимами, Марнс, знаешь об этом?

Усмехнувшись, Луи подаётся ближе, протянув руку, он заправляет прядь волос мне за ухо, а затем нежно проводит костяшками по щеке. Прикрыв веки, наслаждаюсь прикосновением, а заодно ностальгией, потому что всё происходящее уносит меня в прошлое.

— Что бы ты там не говорила о правилах, — едва слышно произносит парень, очерчивая линию моей нижней губы, — я знаю одно — ты их нарушишь.

После этого смелого заявления, поднимаю веки, но когда вижу голубые глаза, взгляд которых буквально опаляет кожу, то понимаю, что оспорить эти слова даже слишком сложно.

— А когда нарушишь, — Томлинсон склоняется ближе, и между нашими лицами остаётся всего лишь пара жалких сантиметров, — то терять будет уже нечего, ты всё равно сбежишь со мной, Купер. Правда, для начала нужно разобраться с долбаным камнем.

— Так вот вы где! — вздрагиваю, когда рядом с нами из ниоткуда возникает Крис. — Там из архива министерства бумаги пришли, миссис Мэдлок захреначила их в библиотеку, и, чтоб вы понимали, там просто дохренище макулатуры! Мы за год не управимся, короче, эта Гербера умела прятать вещи.

— Гвиневра, — поправляю я.

— Неважно, как её звали, Куп, — он отмахивается. — Пойдёмте уже, там Стайлс с видом профессора хочет штудировать кипы бумаг, разделив всё по частям.

Мы движемся к Дому, Крис рассказывает о том, что успел сбегать на ту сторону и за счёт безлимитной карточки Дома купил всем воскресшим теням телефоны, чтобы быть на связи во время пребывания на другой стороне, а ещё он собирается завести видеоблог.

Мы с Луи молчим, не особо вслушиваясь в слова местного начинающего блоггера и лишь изредка переглядываемся, обмениваясь глупыми улыбками. В настроении Томлинсона явно что-то поменялось, он остыл, стал спокойнее, и от этого мне чертовски легче дышать. Луи уверен в том, что я сбегу с ним, он просто знает это, на словах я спорю, но в душе не могу ничего возразить, потому что не знаю, как поведу себя, когда этот парень в очередной раз окажется так близко, к тому же, я на подсознательном уровне слушаюсь его во всём, как полная идиотка.

На подходе к Дому мы замедляем шаг, когда видим, как к белоснежной мраморной лестнице направляется целая галдящая толпа, и, судя по одежде и вооружению — это тени. Причём делятся они на две группы: первая — огромные, светлые парни и не менее маленькие девушки, которых будто родили баскетболисты с хоккеистами, а вторая часть группировки похожа на мексиканское гетто: загорелая кожа, банданы, татуировки, цепочки и громкий смех.

— Твою мать, — цедит Крис сквозь сжатые зубы, — только не говорите мне, что это...

— Грёбаные канадцы, — выдыхает Томлинсон. — Гарнизон долбаных аутистов.

— Нет, латиносам я рад, но эти микроволновки на стероидах что здесь забыли?

— Какого хрена?! — один из хоккеистов тормозит, а за ним и все его огромные друзья. — Вы разве не сдохли в схватке с Атлантой, неудачники?

— Вау, Оливер, — натянув улыбку, Луи прикладывает ладонь к груди, — с каких пор ты научился формулировать предложения, состоящие более, чем из двух слов?

На квадратном лице Оливера отражается недоумение, пока он пытается осознать суть услышанного.

— Я спрашиваю, какого хрена вы живы, грёбаные янки?

— Чтобы увидеть вот это вот самое выражение, — Роттерс указывает на парня пальцем, — на твоей тупой морде.

— А может, ты просто соскучился по этому? — хоккеист, как Майкл Джексон, хватает себя за область паха. — Сейчас отсосёшь!

— Надо же какое совпадение, — Луи вскидывает брови, — я вчера то же самое сказал твоей девушке, Оливер, прости, как там её зовут? У неё рот был занят, и я не расслышал.

По идее, после этих слов Оливер должен наброситься на нашу компанию, но на его лице царит озадаченное выражение, а затем он оборачивается, чтобы взглянуть на белокурую девушку ростом с него.

— Грейс?!

— Я же вчера была с тобой, — оправдывается она, пятясь назад. — Мы были вместе, забыл?

— Боже, — вскинув брови, покачиваю головой, — а они и правда не самые смышлёные ребята.

— Канадцы, — Луи пожимает плечами, будто это всё объясняет.

— Ещё бы русских к нам заслали, чтобы все пили водку и сношались с медведями, — Крис демонстрирует врагам средние пальцы. — Пожрите клёна, козлы!

— Тише, Роттерс, — едва слышно произносит Томлинсон, складывая руки на груди, — мы вели в счёте, пока речь не зашла о клёне, не понижай планку.

Рыкнув, разъярённый Оливер достаёт из-за спины арбалет, но друзья утаскивают его, выкрикивая по пути оскорбления, а следом за ними идёт шумное латинское гетто, которое даже не слышит разборок из-за собственного смеха.

Парни там выглядят настолько горячими, что мне невольно хочется, чтобы они все станцевали стриптиз или хотя бы оставили автографы на моей груди. Загорелые, спортивные и с очаровательными широкими улыбками.

— Ты замужем, Купер, — напоминает Томлинсон, — завязывай с этим возбуждённым взглядом.

— Да я просто смотрю...

— Лучше смотри на Криса, чтобы мгновенно потушить это возбуждение.

— Эй, я вообще-то здесь!

Один из прекрасных парней вырывается из группы в сопровождении двух девушек, выглядящих так идеально, что у меня дух захватывает. Обе в коротких шортах, джинсовых жилетках, надетых поверх обтягивающих топов. Девушки миниатюрные, но очень яркие, а на загорелой коже нет ни одной погрешности, словно они нацепили на себя фильтр из «Снэпчата».

Замечаю это не только я, но и Луи с Крисом, правда их эта картинка интересует намного больше, чем меня.

— Они в шортах, — как бы невзначай напоминаю я, привлекая к себе внимание, — а на улице снег.

— Демоны немного по-другому воспринимают холод, Купер.

— Но я мёрзну как все.

— Ты ведь сейчас даже и на четверть не демон, Куп, ты чего?

Парень, сопровождающий этих дам, выглядит как мексиканский бог красоты: ровные черты лица, пухлые губы, тёмные, как душа миссис Мэдлок, волосы, карие глаза, а белоснежная улыбка настолько тёплая, что начинает казаться, что её обладатель рад видеть нас больше всего на свете.

— Томмо, — идеальный незнакомец разводит ладони в стороны, — какого хрена, сукин ты сын?

— Долгая история, Хэви, — усмехнувшись, Томлинсон подаётся вперёд, и парни обмениваются братскими хлопками.

— Крис, иди-ка сюда, мелкий засранец, — Хэви зажимает задрота в крепких тисках, отрывая его от земли. — Я охренеть как соскучился по вам, кретинам!

— Мы так переживали за вас, — девушка с идеальной копной волос цвета мёда подаётся вперёд, чтобы обнять Луи. — Чёрт возьми, мы ведь похоронили вас... Я чертовски рада видеть тебя, Томмо!

— Я тоже рад, Глори, — отвечает парень, взъерошивая идеальную укладку на голове латинки. — Очень сильно рад видеть вас всех, ребята.

Пока брюнетка с идеальными ногами обнимает Криса, на мне останавливается взгляд карих глаз брутального парня, подмигнув, он поправляет завязанную на лбу красную бандану, а затем протягивает руку, чтобы мягко обхватить мою ладонь

— Меня зовут Хавьер, — он оставляет невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони, — как дела, ми белла?

— Завязывай, мачо, — рассмеявшись, Томлинсон треплет латинского друга по плечу, — она маг, моя подопечная.

— Прошу прощения, — тут же выпустив мою руку, Хавьер отстраняется. — Глория, Бонита, не выпендривайтесь слишком, перед нами избранная воздушной стихии.

— Меня зовут Бони, можно просто Бо, — брюнетка с проколотым носом жмёт мою руку с широкой улыбкой на губах, а затем льнёт к Хавьеру, обнимая. — Мы много о тебе наслышаны, Марни.

— Весь наш гарнизон мечтал с тобой познакомиться, — любительница обнять Томлинсона улыбается слишком мило, и мне всё сложнее ревновать к ней. — Я Глори, кстати.

— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, рада, что вы не как те придурки из Канады.

Все дружно морщат носы, выдавая отборный мат, а Крис опять желает врагам «пожрать кленовых листьев».

— Какими судьбами, кстати? И, — Томлинсон отводит воротник на куртке друга, — где роза ветров, амиго, сняли с поста?

— Вынужденный отказ от должности. Прошёл слух о том, что ваш гарнизон провалил масштабную операцию, много теней погибло, миссис Мэдлок направила в министерство письмо о том, что вы не справляетесь, и наше начальство перенаправило нас к вам на помощь. Принимайте в семью.

— Вы всегда ею были, Хэви.

— Это прозвучало, как тост, Томмо, нужно выпить, Диего захватил с собой пару бутылок текилы. Мы приехали тем же составом, что и в нашу последнюю операцию.

— Так, — усмехнувшись, Луи вскидывает ладони, — если это тот же состав, то нужно контролировать Элиаса и Белинду, а то они к вечеру уже весь наш гарнизон переимеют.

Хавьер громко смеётся, как и Глория с Бо, а мне жутко хочется узнать подробности о том, кто там и кого имеет, но заставляю себя молчать, поджав губы.

— Элиас тоже здесь? — как-то испуганно спрашивает Роттерс, глядя вслед шумной компании, которая поднимается по мраморной лестнице. — Прямо здесь?

— Да.

— Нужно срочно спасать наших женщин, — шумно выдохнув, Крис уверенно направляется в сторону Дома, — пока он не распустил свои флюиды в стиле латино.

— Просто скажи ему, — кричит Хавьер вдогонку, — кто занят и всё.

— Бесполезный совет, — со вздохом говорит Луи. — Это будет забавно.

— Так что, — Глори берёт Томлинсона за руку, а вторая ладонь опускается на его запястье, по которому она медленно пробегается пальцами, — проведёшь нам экскурсию по вашему гарнизону, ми амор?

— Я бы с радостью, милая, но у нас с Марни есть одно неотложное дело.

— Какие экскурсии? — Хавьер хмурит брови. — Вы сюда что, на отдых приехали? Быстро на ковёр к хранительнице, разбираем подопечных и получаем задания. Кстати, Томмо, кто сейчас капитан?

— Оушен, правда она отказывается в пользу Фокс, но Блэк пока не хочет ничего менять.

— Что за дела, возможно, что появится ещё один претендент на эту должность. Я люблю здоровую конкуренцию, — подмигнув, Хэви берёт Бо за руку, и наши новоприбывшие друзья уходят в сторону Дома. — Увидимся, амигос.

Скрестив руки на груди, несколько долгих секунд смотрю вслед ребятам, а затем перевожу недовольный взгляд на Томлинсона.

— Что? — приподняв уголки губ, он закидывает руку на моё плечо. — Что такое, Купер?

— Я бы с радостью, милая, — пародирую писклявым голосом фразу, которую Луи посвятил своей латинской подруге. — Ты можешь идти, мы с ребятами справимся с бумагами из архива и без тебя.

— Боже, — вскинув брови, полудемон издаёт смешок, — между нами встала ревность. Что же делать?

— Никакая это не ревность.

— Ну, разумеется.

Мы неспешно движемся в сторону лестницы, Луи не убирает свою руку, прижимая к себе, и, как только я пытаюсь увильнуть, он лишь крепче сжимает моё плечо.

— К слову, я правда не ревновала.

— Будь в тебе прежняя сила, ты бы уже подорвала купол главного здания.

— Неправда.

— Правда-правда, найдём камень и проверим.

***

— Вы серьёзно? — спрашиваю я, оглядывая библиотеку.

Круглое помещение полностью забито стопками папок, пожелтевшими бумагами, толстыми фолиантами в кожаных переплётах и свитками, горы макулатуры заполоняют собой пол, и среди них можно бродить как по лабиринту.

— Там ещё, — сидя по-турецки на столе, Лиам указывает на второй этаж, — и на третьем тоже.

Круглые коридоры второго и третьего этажей также заполнены кипами папок и книг. Бог ты мой, как мы это разберём и перечитаем?

— Дерьмо, — выдыхаю я, покачивая головой.

— Может, позовём кого-нибудь для помощи?

— Нет, Крис, — Оушен качает головой, — хранительница попросила держать в тайне то, чем мы занимаемся, чтобы по Дому не начала рассеиваться паника и абсурдные слухи.

— Давайте уже приступим. Оушен, Йоко и Зейн, вы проверяете третий этаж, — указывает Стайлс. — Лиам, Крис, Лукреция и Джейс — второй. А мы с вами, — он кивает в нашу с Луи сторону, а затем на Фокс, — остаёмся здесь. Приступаем, ищем хоть какую-нибудь разумную зацепку.

— Полагаю, — Томлинсон прячет ладони в передние карманы джинсов, оглядывая стопки бумаг ростом с меня, — что хронологического порядка здесь не предусмотрено.

— Ты прав.

— Ладно, — Джафар закатывает рукава, — погнали.

***

Три дня, многочисленные литры кофе, беспрерывная болтовня Криса и его новый видеоблог, кончики пальцев жжёт от бесконечного перебирания страниц, глаза жутко болят от перенапряжения, отчего текст плывёт и кажется размытым.

Мы не нашли ничего, что могло бы дать нам подсказку, всё время кто-то ищет камень или пишет о нём в дневниках, где много лишней воды о повседневной жизни, но в итоге нет даже намёка на то, что камень действительно существует. Хотя пару раз попадались записки сумасшедшего, где он говорит, что держал камень в руках, но после пишет о том, что кровавым гиацинтом являлось сердце его жены, которое он вырезал. И таких психов за эти дни нам попадалось слишком много на старых страницах истории.

Час за часом мы упорно просиживаем в библиотеке, пытаясь найти хоть какой-то смысл в голосах из прошлого, которые также отчаянно пытались отыскать святой грааль, но страница за страницей ведут нас в никуда.

— Доброе утро, моя любимая, конченая семейка, — в библиотеку залетает Крис с подносом, на котором примостилось сразу три кофейника, — готовьте свои кружки, девять утра, а папочка уже принёс вам кофе...

— Не наступи! — Стайлс предупреждающе выставляет ладонь, указывая на кипу бумаг. — Это версии, которые можно и проверить.

— Ты что это, — Лиам облокачивается на прозрачные красные перила, выглядывая со второго этажа вместе с удивлённой Лукрецией, — крикнул сейчас?

— Мы тоже это слышали, — отзывается Зейн, выглядывая вместе с девочками с третьего яруса. — Охренеть, что будет дальше?

— Мы были прямо в первом ряду, — задумчиво произносит Томлинсон и, опустив толстую книгу на колени, прикладывает ладонь к груди, — в жизни так сердце не билось. До сих пор слышу этот крик в своей голове.

— Замолчите, — устало выдохнув, Гарри потирает пальцами веки, — мы перебрали слишком много мусора, а в этой стопке есть хоть какое-то подобие правды, нужно проверить места, о которых здесь пишут, узнать историю местности, о местных жителях и... Прошу, перестаньте так смотреть на меня, да, — он разводит ладони в стороны, — я крикнул.

Мы все молчим, внимательно глядя на Стайлса, будто ждём, что сейчас он начнёт петь и танцевать как в грёбаном мюзикле.

— Что ты сделал? — переспрашивает Джафар, нахмурив брови. — Что?

— Вы все постоянно ругаетесь, кидаете друг на друга многозначительные взгляды, потому что не можете отвести собственные эмоции на второй план, также вы не можете разобрать почерк на многих страницах и почему-то все идёте с этим ко мне, роняете книги, путаете между собой проверенное и непрочитанное, половина помечает каждую страницу, как зацепку, хотя там ничего нет. Эта стопка — то, над чем я работал три дня, поэтому я очень вас прошу, постарайтесь не перевернуть её, чтобы мне вновь не пришлось повышать на вас голос.

Шумно выдохнув, Стайлс проводит ладонью по волосам, явно давая понять, что этот разговор окончен.

Томлинсон, сидя рядом со мной, поднимает раскрытую книгу перед своим лицом, чтобы спрятать улыбку, накрыв губы ладонью, пытаюсь бороться со смехом, впрочем, как и все присутствующие.

— Знаешь, — Лукреция покачивает головой, — я годами пыталась вывести тебя из себя, а ты накричал на Криса из-за стопки бумаг... Даже не знаю, как трактовать это.

Эта фраза была последней преградой, которая сдерживала нас от глупого, истеричного и очень громкого смеха. Мы просто смеёмся, пока Стайлс покачивает головой, смотря на всех нас как на последних дебилов.

Стеклянные двери раскрываются, и я вижу счастливое лицо Клэр а**с, опираясь на костыли, она кряхтит, двигаясь вперёд, тактично обходит священную стопку Стайлса, но всё же задевает её костылём, затем достаётся соседней кипе бумаг, в итоге груды папок валятся подобно эффекту домино, листы печально разлетаются в стороны, а неприкосновенная стопка Гарри теряется под грудой текста. Клэр даже не замечает этого, упорно продолжая двигаться вперёд.

— С меня достаточно, — пробегаясь пальцами по волосам, Гарри поправляет лацканы пиджака и тут же направляется в сторону выхода.

— Марни! — булочка радостно визжит, пока мы все с грустью смотрим на бардак на полу. — Я вернулась сразу, как только узнала о твоём приезде, Шона казнили, я расстроилась и уехала домой, а потом дошёл слух о том, что избранные вернулись вместе с тенями и...

Запыхавшаяся Клэр смотрит на Луи, затем замечает Зейна, а потом и Оушен. Качая головой, она раскрывает губы, а круглые глаза бегают от одного полудемона к другому.

— Как... Как это...

— Эй ты, на костылях, — Роттерс опускает поднос с кофе на стол, предварительно скинув со столешницы пару книг, — ты всё тут разбомбила, как долбаный танк, мы вообще-то работали и...

— Крис, — мягко обрывает Фокси, — не груби.

На удивление, парень тут же замолкает.

— Всё, — Пейн вскидывает ладони, быстро спускаясь по лестнице, — перерыв, мать вашу.

Все потихоньку спускаются следом за Лиамом, а Клэр беззвучно шевелит губами, словно бормочет молитву.

— Рада видеть тебя, коровка, пойдём, — усмехнувшись, Оуш разворачивает бывшую подопечную в сторону дверей, — у меня есть для тебя отличная тень из Канады.

— У неё постоянно тени умирают, — бормочет Джафар, — отдай ей Оливера, может, нам всем повезёт, и его убьёт судьба, а не я.

Все расходятся на перерыв, и я — не исключение, но как только замечаю, что в нашей компании не хватает Луи, то тут же возвращаюсь обратно.

Подхожу к прозрачным дверям и сквозь красное стекло наблюдаю за парнем: остановившись у стола, он упирается ладонями в столешницу, внимательно вглядываясь в пожелтевшие страницы раскрытой книги. Качнув головой, полудемон резко захлопывает толстенный том и отодвигает его в сторону как бесполезную вещь. Напрягая скулы, Томлинсон сбрасывает со стола стопку фолиантов, они с грохотом валятся на пол вразнобой, но парень словно не замечает этого и, прикрыв веки, вновь упирается сжатыми кулаками в столешницу.

Осторожно открываю дверь, Луи поворачивает голову, тут же натягивая беззаботную улыбку, и от этого мне хочется просто крепко обнять его. Но вместо этого я молча наливаю в кружки кофе и, поставив одну перед парнем, сажусь на пол, чтобы попытаться найти в завале те неприкосновенные бумаги, которые так старательно сортировал Гарри.

— Почему не пошла на перерыв вместе со всеми?

— А ты почему?

— Я не устал.

— Как и я, — пожав плечами, делаю глоток кофе и опускаю кружку на пол: шаткое дно приземляется на помятую бумагу, и тёмный напиток выплёскивается, заливая сразу несколько свитков. — Дерьмо. Скажем, что это Крис.

Издав мягкий смешок, Томлинсон даже не комментирует эту ситуацию, что радует.

Мы молчим некоторое время, и тишину разрезает лишь шелест страниц. Не знаю, насколько мы с Луи можем общаться, как раньше, но я не могу не рассказать ему о том, что мучает меня эти несколько дней, к тому же, мы впервые оказались вдвоём с тех пор, как бумаги приехали из министерства магии.

— Лу?

— М? — парень слишком увлечён очередной книгой, поэтому даже не поднимает взгляд.

— Я хочу увидеться с Пэни.

— Даже не думай, — резко отрезает он.

— Сейчас ведь не опасно и...

— Знаю.

— Тогда почему нет?

— Ты хочешь увидеться с ней, — глубоко вздохнув, Луи наконец-то переводит взгляд на меня, — потому что собираешься попрощаться, но тебе не нужно этого делать, ты не умрёшь, Купер.

— Мы сильно поругались перед тем, как я окончательно уехала с Лиамом, на протяжении полугода я почти не брала её трубки, она переживала за меня всё это время, а я вела себя как эгоистичная сволочь, я хочу искренне извиниться перед ней, Луи. Мне это очень нужно, правда, очень сильно нужно.

Томлинсон долго вглядывается в мои глаза, напрягая скулы, он прикрывает веки, чтобы сделать глубокий вдох, а затем коротко кивает.

— Правда? — вскинув брови, не могу сдержать широкой улыбки. — Сегодня?

— Да, — приподняв уголки губ, парень откладывает книгу в сторону и, остановившись рядом со мной, присаживается на корточки. — В этот раз не будем нарушать правила, ты не пленница здесь, охоты на избранных нет, поэтому скажем миссис Мэдлок всё как есть, идёт?

— Конечно.

— И, — протянув ладонь, он дотрагивается до моей щеки, поглаживая её большим пальцем, — выпей свой коктейль из демонов, выглядишь очень бледной.

***

На удивление, миссис Мэдлок пререкается совсем немного и то, кажется, для вида, да и уговариваю я её в коридоре, буквально на бегу.

— То есть, я могу идти на ту сторону и рассчитывать на то, что потом не будет выговора?

— Я же уже всё вам сказала, Марни, — отвечает она, прибавляя шаг, — главное, помните о том, что о вашем недуге нельзя говорить остальным жителям Дома. А сейчас у меня срочное совещание по поводу безопасности магов на завтрашнем рождественском балу, могли бы вы больше не докучать мне своими вопросами? И не забудьте прихватить свою тень, страховку никто не отменял.

— Конечно.

— Как обстоят дела с бумагами из архива?

— Ну, у нас есть пара зацепок.

— Я же предупреждала, что там не будет ничего путного, я направила письма всем, кто может хоть как-то помочь, но пока всё также безуспешно, — вздохнув, она заворачивает за угол, но резко тормозит. — И, Марни, прошу, не вляпайтесь в ещё большую беду, у вас это превосходно получается.

— Да что вы, — фыркнув, вскидываю ладони, — я сама осторожность, вы же знаете.

— Знаю, поэтому и предупреждаю. Также можете встретиться со своим отцом, если кто и умеет лезть не в своё дело, а заодно находить ответы, так это Дерек Купер, вам лучше увидеться с ним на той стороне, потому что если он ступит на территорию Дома, то его мгновенно убьют. Хорошего дня, Марни.

Миссис Мэдлок удаляется в глубь коридора, а я удивлённо вскидываю брови, не веря в то, что всё так просто решилось.

Хм, может, у неё секс был недавно?

Ну, конечно, даже у старой стервы наверняка есть секс, а вот у меня его нет, а если и будет, то мой горячий напарник по сексу может лишиться жизни. Я как самка богомола, которая съедает самца после спаривания. Фу.

***

Как только понимаю, что мне дали зелёный свет на поход на ту сторону без последствий для Томлинсона, то несусь в комнату и, не снимая форму, накидываю сверху фиолетовый пуховик, быстро выпиваю отвар из пыли мёртвых демонов и несусь в гарнизон.

Внизу шумно, из тренировочного зала доносятся яростные крики — тупые канадцы снова ругаются с местными. Зато в столовой играет музыка и звучит громкий смех.

Посреди столовой Белинда — девушка с пышными формами, как у Ким Кардашьян, взмахивает копной тёмных волос, которые с середины длины плавно переходят в ярко-синий цвет, на ней короткий топ, камуфляжные шорты и высокие грубые ботинки. Вытанцовывая что-то латинско-горячее, она ритмично двигается, размахивая задницей и наслаждаясь каждым своим движением.

Собравшиеся вокруг парни и девушки громко аплодируют и кричат, подбадривая, Крис уже вовсю снимает свой идиотский блог, рядом со Стайлсом примостилась девушка по имени Эсмеральда, громко смеясь, она опускает пальцы на его плечо, наклоняясь ближе, а самая серьёзная тень в мире в ответ даже демонстрирует ямочку на щеке. Ну, нихрена себе! Если бы эту картину увидела Лукреция, то Эсмеральда за секунду из мексиканской искры превратилась в ледышку, и никакой Квазимодо её точно бы не спас.

Девушки нашего гарнизона не так сильно довольны происходящим, они смотрят на латинок так, будто те забрали их любимое оружие, но зато парни очень даже рады, для них происходящее как глоток свежего воздуха.

С одного из столов подскакивает Глория (любительница обнять мою тень) и вступает в танцевальный баттл с Белиндой. Глори вытворяет какие-то сумасшедшие движения, и у меня создаётся впечатление, что она хочет отыметь воздух, и, кстати, успешно с этим справляется.

Этот фестиваль тверка подхватывает ещё одна латиноамериканка, а Глори в этот момент движется в танце к Томлинсону, стоящему рядом с Зейном и Хавьером. В глубине души я надеюсь, что она будет выпендриваться перед Хэви, но его слишком крепко обнимает Бонита.

Зейну тоже не перепадает приватный танец, потому что Оушен внимательно наблюдает за ним с другого конца столовой, и Малик тут же усердно делает вид, что ему очень интересно, чем там занимается Крис.

Остановившись перед Луи, Глория поворачивается к нему спиной, а затем наклоняется, чтобы потрясти задницей, а заодно заработать моё пожизненное презрение. Вскинув брови, Томлинсон одобрительно кивает, но латинке этого мало, обхватив его ладони, она опускает их на свою талию, чтобы ритмично потереться спиной о грудную клетку моей тени, ну, а когда задница Глори оказывается в непосредственном контакте с зоной, до которой я так и не смогла добраться той страшной ночью перед схваткой с Атлатной, я стискиваю зубы и плотно сжимаю кулаки.

Как же мне сейчас не хватает способности взрывать.

Какой-то загорелый парень хватает меня за руку, вовлекая в танец, на что я открещиваюсь, говоря, что спешу. Луи наконец-то замечает меня и, отодвинув радостного парня в сторону, опускает ладони на мои плечи, подталкивая к выходу.

— Вижу, что Мэдлок дала добро.

— Да, — кивнув, иду в сторону портала, — даже порекомендовала тебя прихватить. Но ты можешь остаться, если тебе очень весело.

Мы молча идём по коридору, Томлинсон поглядывает на меня и улыбается, как полный придурок, чем сильно бесит. Я ничего не говорю, он тоже, мы проходим через мглу и ультразвук, попадая в сырую подворотню.

Морозный воздух режет разгорячённые щёки, иду быстро, обходя людей, которые в рождественской суете носятся за подарками. На каждой витрине слишком уж радостное лицо Санты, и в этом году я попрошу у него, чтобы он забрал у гарнизона латиносов способность танцевать.

Мы движемся в сторону моего дома, Луи всё молчит, и я не понимаю почему, хоть бы оправдался для приличия, типа: «Упс, Купер, я даже не заметил, как её горячий мексиканский зад тёрся о меня, поэтому не отстранился». Да, я вышла за другого и всё такое, но, чёрт возьми, Лу три дня назад уверял меня в том, что я нарушу правила и сбегу с ним, а в итоге его руки сбежали на задницу Глори. Может, это и глупо, ведь это был всего лишь танец и ребята просто веселились, но я ревную настолько сильно, что у меня пальцы немеют, а челюсть сжимается так плотно, что зубы сводит от боли.

Мельком поглядываю на Томлинсона, который сейчас в слишком уж приподнятом настроении, и тут до меня доходит:

— Ты ведь увидел меня сразу, как только я зашла в столовую, да?

— Ну, разумеется, — беззаботно отвечает он, разглядывая манекены за стеклянными витринами.

— Ну, ты и козлина! — шлёпаю парня по плечу, чем вызываю его смех. — И я ведь даже официально ничего предъявить тебе не могу! Охренительно устроился!

— Нет, не можешь, — улыбнувшись, полудемон пожимает плечами, — но сможешь, если согласишься сбежать со мной, как только мы разберёмся с камнем.

— Ты знаешь, что я не могу пообещать этого.

— А я не могу отказать старой подруге в танце.

— Вот и танцуй подальше от меня, желательно на другой стороне тротуара.

Натянув улыбку, плотно сжимаю челюсть и злюсь ещё больше, потому что вижу, как мистер Зефиркин буквально наслаждается моей злостью. Кретин.

— Кстати, — как бы невзначай начинаю я, — ты спал ней?

— С кем?

— Ты знаешь, что я говорю о Глори и ваших прошлых межнациональных тусовках.

— А это имеет значение?

— Нет, но...

— Мы на месте, — приподняв уголки губ, он кивает в сторону. — Зайдёшь одна или нужна поддержка?

Взглянув на многоквартирный дом, делаю глубокий вздох. На самом деле не уверена, что справлюсь одна, мне опять придётся много врать, и я боюсь запутаться в собственной лжи. Пока я собираюсь с мыслями, Томлинсон берёт меня за руку и тянет к лестнице, а я просто не могу злиться на этого парня, потому что он понимает меня без слов.

— Надеюсь, — бормочу я, нажимая на звонок, — что в этот раз всё обойдётся без голых итальянцев.

Дверь раскрывается, светлые волосы Пэни взъерошены, на длинной футболке расплывается пара тёмно-красных пятен, удивлённо расширив глаза, тётя ахает и резко захлопывает дверь, будто увидела коллекторов.

— Что это было? — озадаченно спрашиваю я, вновь нажимая на звонок. — Что это было, Луи?

— Наверняка побежала звонить грузчикам, чтобы они вывезли на фуре все её огромные игрушки.

— Ты видел пятна на футболке? Это была кровь? — истерично жму на звонок, а затем стучусь. — Ты должен проверить, Лу.

— Хочешь, чтобы я нарушил закон, проникнув в квартиру без разрешения?

— Именно, давай же! Тем более законы этой стороны для тебя не писаны, да и вообще все законы во всех галактиках сразу.

Усмехнувшись, Луи испаряется, но уже через несколько секунд снова появляется в коридоре.

— Ну, что там?

Прикусив губу, парень морщит нос и отводит взгляд, а я растерянно покачиваю головой, пытаясь понять в чём дело.

— Всё в порядке, но предлагаю прогуляться немного, а потом...

Так, это не к добру.

— Пэни! — стучу кулаком в дверь. — Немедленно открой дверь! Немедленно или все соседи услышат о твоих увлечениях и любви к гигантским...

Дверь тут же раскрывается, на Пэни всё та же футболка, а на лице слишком натянутая улыбка, будто кто-то залил мышцы лица воском.

— Марни! — как-то визгливо произносит она, зажимая меня в крепких тисках. — Какой сюрприз, я так рада видеть тебя, милая!

Обнимаю её в ответ, а заодно пристальным взглядом исследую квартиру на предмет голых итальянцев, да и вообще не удивлюсь, если здесь проводится оргия.

— Что за пятна на футболке?

— Вишнёвый сироп, — она отмахивается, нервно посмеиваясь и вместе с тем поглядывая на Луи, — ела блинчики.

Голос Пэни звучит на два тона выше обычного, отчего, честно говоря, хочется прикрыть уши.

— Ясно, а что с твоим голосом?

— А что с ним?

— Немного срываешься на ультразвук, — натянув улыбку, Томлинсон проходит в сторону кухни. — Эй, Пэни, угостишь блинчиками?

— Закончились, — цедит она сквозь сжатые зубы, — я приготовила только одну порцию.

— Так, ну хватит уже, — вскидываю ладони, чтобы остановить это представление, — я хоть и тупая, но не настолько же, что вы опять скрываете от меня?

Раздаётся звонок в дверь, тут же открываю её и удивлённо вскидываю брови, когда вижу на пороге Дерека. Волосы взъерошены, на лице отца широкая улыбка, ни грамма удивления во взгляде при виде меня, обращаю внимание на толстые швы джемпера, надетого наизнанку, и это выглядит так будто он одевался впопыхах, а в уголке губ собрался рубиновый след, как я подозреваю, от вишнёвого сиропа. И тут я (без помощи математика-Джафара) складываю два и два.

Испуганно округлив глаза, поднимаю руку и указываю пальцем на Дерека, затем на Пэни и снова на Дерека; тётя без остановки качает головой, а отец тяжело вздыхает, опуская взгляд.

— О, Боже! — накрыв губы ладонями, спотыкаясь, пячусь назад. — О, Боже!

— Милая, знаю, как это выглядит...

— Отвратительно, это выглядит отвратительно! Почему все, кому больше тридцати, резко сошли с ума?!

Томлинсон появляется в гостиной, держа в руке тарелку с блинчиками, которые он щедро поливает вишнёвым сиропом.

— А говорила, что всего одна порция, — подмигнув, он опускает бутылку с дозатором на журнальный столик и усаживается на подлокотник кресла, наблюдая за нашей семейной драмой. — Не хорошо врать, Пэни, и это я не только о блинчиках.

— Заткнись.

— Марни, — мягко зовёт Дерек, шагая вперёд, — понимаю, что это слишком шокирующая новость для тебя...

— Сначала ты спал с мамой Луи, теперь с Пэни, ты же говорил, что она тебе, как сестра, а получается, что никакая она не сестра, потому что никто не спит со своими сёстрами, если вы, конечно, не Ланнистеры, но никакие вы нахрен Ланнистеры! Боже, я хочу помыться после этой новости! Пэни, не могу поверить, лучше бы ты переспала с Кевином!

Перестав жевать, Томлинсон вскидывает брови, глядя на отца.

— Спал с моей мамой? Серьёзно, Дерек? Она же ненормальная. Ты что, извращенец?

— Я был без души.

— Чёрт возьми, — полудемон откладывает тарелку, — только аппетит себе испортил.

— И вы используете те огромные штуки в своих играх, да? Хотя нет, не отвечайте! — крепко зажмурившись, накрываю ладонями лицо. — Знаете что, я одного не пойму, то есть вы двое — это совершенно нормально, а мы, — указываю на нас с Луи, — это запрет, да? Это, как минимум, неправильно.

— Не могу не согласиться, — бормочет Томлинсон, вытирая руки о кофту Пэни, валяющуюся на кресле. — Это всё чертовски несправедливо, немного мерзко, но забавно.

— Не трогай её вещи, — бросает Дерек.

— Ты трогал мою мать, — натянув улыбку, Луи пожимает плечами, — теперь мы квиты.

— Ты, — раскрыв губы, Пэни качает головой, — приравнял свою мать к испачканной кофте?

— Ты знакома с Кассандрой? — парень удивлённо вскидывает брови. — Твоя испачканная кофта даже слишком большая месть для этой стервы.

— Ну да, — тётя растерянно кивает, — тут я с тобой соглашусь.

— Всё это, — черчу пальцем круг в воздухе, обводя помещение, — один большой абсурд. Это просто абсурдный абсурд, и даже не думай говорить сейчас о синонимах, Луи!

Парень вскидывает ладони, а я несусь в свою комнату, чтобы спрятаться за захлопнувшейся дверью. Пэни стучит, прося впустить, Дерек не решается использовать трюк с телепортацией, и лишь Луи материализуется в воздухе, занимая место на подоконнике.

— Обожаю ходить к тебе в гости, Купер, здесь никогда не бывает скучно.

— Не смешно.

Томлинсон вскидывает брови, как бы спрашивая «серьезно?», и через пару долгих секунд я всё же издаю смешок.

— Нет, какого хрена? — скинув куртку, наматываю шаги по комнате. — Все вокруг резко стали извращенцами, мир сходит с ума, а мы с тобой якобы представляем угрозу обществу!

— Получается, что так.

— Мы — неправильно, а они — правильно. Даже наши родители участвовали в фестивале секса. А знаешь что, — резко останавливаюсь посреди комнаты, — к чёрту! Давай сделаем это!

— Давай проясним, — скрестив руки на груди, Луи приподнимает уголки губ, — мы говорим о сексе?

— Да.

— О запретном сексе назло твоим родственникам-извращенцам?

Ухватившись за косую молнию жакета, расстёгиваю её и, сбросив на пол, хватаюсь за край майки, которая тоже летит вниз.

— Проблема в том, — Томлинсон блуждает по моему телу потемневшим взглядом, отчего моя грудная клетка вздымается слишком часто, — что я не буду переубеждать тебя, Купер.

— Я и не прошу.

Парень отталкивается от подоконника, направляясь в мою сторону, но между нами резко появляется грёбаный Дерек Купер; взвизгнув, подхватываю жакет и, отвернувшись, тут же надеваю его, застёгивая молнию, а Луи, произнеся тихое «я не удивлён», заваливается на кровать.

— Марни, во-первых, почему ты была раздета? Во-вторых, мы с Пэни уже взрослые люди и не обязаны отчитываться перед тобой.

— Во-первых, я тоже не обязана отчитываться. Во-вторых, ты сказал, что попытаешься найти ответы, что поможешь мне.

— Так и есть.

— Да? И где ты искал эти ответы, в вагине моей тёти?!

— Марни! — по ту сторону двери раздаётся очередной стук. — Как тебе не стыдно?!

— Слушайте, — тихо произносит Томлинсон, — у нас сейчас есть проблема покрупнее, чем сдвинутые инцестники. Марнс, иди к Пэни, ты ведь хотела этого, а я пока расскажу твоему отцу о том, в какой мы заднице.

— Но Луи...

— Купер, — мягко, но настойчиво просит парень, — давай же.

Не знаю, почему я постоянно слушаюсь своего наставника, но этот раз не исключение. Закрываю за собой дверь и встречаю неловкий взгляд Пэни, запустив пальцы в светлые волосы, она растерянно пожимает плечами.

— Я не знаю, что сказать тебе, милая.

— Просто скажи, что ничего этого не было, пока мама была жива.

— Что ты! Нет, никогда!

Прикрыв веки, с облегчением выдыхаю, а затем плюхаюсь на диван в гостиной. Пэни осторожно присаживается рядом, зажимая ладони между своими развратными коленями.

— Это произошло совершенно случайно, я плакала, переживала за тебя, Дерек меня успокаивал и...

— Не продолжай, пожалуйста, — крепко зажмурившись, качаю головой. — Не хочу знать, что я стала одной из причин вашего ужасного секса.

— Как ты? Дерек сказал, что всё в лимбе прошло слишком гладко, но я не верю ему.

— Всё и правда прошло идеально, сама до сих пор поверить не могу, что мы провернули этот трюк без последствий, — заставляю себя улыбнуться как можно искреннее. — Знаешь, я ведь здесь не просто так.

Вздохнув, пытаюсь сосредоточиться и отогнать от себя мысли о том, что творилось в этой квартире до нашего с Луи прихода.

— Я пришла извиниться за то, как вела себя все эти полгода, за то, что сбежала и отказывалась учиться, я знаю, что ты всегда хотела для меня всего самого лучшего. Ты вырастила меня, Пэни, я никогда ни в чём не нуждалась, получала от тебя лишь заботу и любовь, но при этом я даже трубки твои не брала, пока убивала себя горем. Чёрт, — запустив пальцы в волосы, покачиваю головой, — прости меня за то, что была такой эгоисткой, Пэнс, ты ведь всегда делала всё ради меня, всегда.

— Милая, ты не должна извиняться, — протянув руки, она крепко меня обнимает, — я не держу на тебя обиду, и прекрасно всё понимаю.

— Я люблю тебя, Пэни, — шепчу я, стискивая её изо всех сил, — очень сильно люблю.

— И я люблю тебя, родная.

— Но мамой я тебя называть не буду, даже не проси.

Тётя смеётся, отстраняясь, а затем смеряет меня долгим взглядом.

— Ты какая-то бледная, — Пэни дотрагивается до моего лба, — ты хорошо себя чувствуешь?

— Вообще-то, я только что узнала, что ты спишь с моим отцом, скажи спасибо, что меня не вывернуло.

— О, Боже, — накрыв ладонями лицо, она качает головой, — как же стыдно!

Трачу ещё некоторое время на издевательства, пока Дерек и Луи не выходят из комнаты, полудемон подаёт мне забытую в комнате куртку и указывает в сторону выхода, намекая на то, что нам пора. Отец вызывается проводить нас, и мы с Пэни вновь тратим время на прощальные объятия.

— Вы действительно в полной заднице, — бормочет Дерек, пока мы спускаемся по лестнице. — До этого самого момента я был уверен в том, что этого камня не существует.

— Но теперь ты убеждён в обратном.

— Именно, если он поможет спасти тебя, то мы его найдём. Поспрашиваю у тех, с кем общался, пока был без души, может, узнаю что-нибудь важное.

— А что насчёт обряда? — мы останавливаемся на улице, и я мельком смотрю в сторону окна, боясь, что Пэни каким-то магическим образом всё услышит. — Узнал что-нибудь?

— Все, с кем я советовался по этому вопросу говорят только одно, — вздохнув, он пробегается пальцами по волосам, — обряд правильный, он состоялся, но из-за того, что ты являешься исключением, и с подобным раньше не сталкивались... В общем, думаю, что твоя кровь слишком сильная, ты не хотела слияния сил, и именно поэтому объединение не удалось.

— Но этого не произошло именно из-за силы её демонической крови, — Томлинсон складывает руки на груди, — сейчас Марни её лишилась, и если обряд будет проведён повторно, то их с Джейсом силы наверняка объединятся.

— Скорее всего.

— Лефрой сказал, чтобы я не недооценивала начала своей крови, а ещё он предупредил, что нужно найти камень до повторной церемонии.

— Получается, — Луи вскидывает брови, — что этот брак ещё можно оспорить.

— Вряд ли, — Дерек цокает языком, — повторную церемонию в любом случае нужно будет провести, обряд проводил Лефрой, он скользкий тип, все это знают, поэтому повторная церемония в любом случае состоится. Но если у Марни будет её демоническая часть, то, скорее всего, силы опять не объединятся, тогда можно будет и оспаривать.

— Наша с Марни связь стала работать хуже, но теперь я хотя бы точно уверен в том, что это не связано с браком.

— Насколько хуже?

— Максимально хреново, я будто девственник во всём этом дерьме.

— Нужно найти этот камень, Луи, причём очень срочно.

— Мы найдём его, я уверен, что найдём.

— Тогда постарайся пока не нарушать правила и не убивать никого.

— Только этим и занимаюсь.

Дерек покачивает головой.

— Я серьёзно, речь идёт о жизни моей дочери, и если хочешь помочь ей, то попробуй сделать так, чтобы она не оказалась раздетой в твоём присутствии, а заодно не убивать её псевдо мужа.

— Может, хватит уже разговаривать так, будто меня здесь нет?

— Руки прочь от моей дочери, — бросает Дерек, поднимаясь по лестнице, — ты меня услышал?

— Да, папа, я услышал.

Обернувшись, отец с возмущением смотрит на Томлинсона, но затем всё же издаёт смешок, покачивая головой.

— Марни, — он указывает на мою тень, — он абсолютно точно не нравится мне.

— Мне тоже, — пожав плечами, развожу ладони в стороны, и как только Дерек скрывается за дверью, склоняюсь ближе к Луи. — Ты абсолютно точно ему нравишься.

— Знаю, — усмехнувшись, парень закидывает руку на моё плечо.

Мы неспешно бредём по оживлённой улице, всюду снуют люди, бегая в поисках лучших подарков на Рождество для своих близких, витрины украшены ёлочными ветками и яркими игрушками, на прилавках бутафорский снег, морозный воздух слегка жжёт щёки, а яркие солнечные лучи светят прямо в глаза.

Застёгиваю молнию до самого подбородка, а вот Томлинсон даже не удосуживается застегнуться или хотя бы поднять воротник джинсовой куртки, обитый овчиной. Мы идём так неспешно, будто решили прогулять школу и впереди у нас ещё весь день.

— Зайдём за подарком для миссис Альварес? — Луи указывает на ядерно-розовую вывеску секс-шопа под названием «Мир для взрослых». — Уверен, что у Пэни даже найдётся скидочная карта этого магазина.

Усмехнувшись, пихаю парня локтем.

— Знаешь, миссис Альварес говорила, что в восторге от моего постельного белья, я думала, что мы подарим ей на свадьбу шикарный комплект или...

— Но завтра Рождество, и мы с тобой не можем оставить нашу перчинку без подарка, верно? — он указывает в сторону магазина. — Давай же, Купер, мы просто обязаны.

Внутри секс-шопа даже слишком темно, повсюду розовая подсветка, манекены девушек, наряженных в костюмы развратных медсестёр и стюардесс, отдельный стенд с плётками и всякими садо-мазо утехами, а ещё здесь пахнет резиной вперемешку с ванилью.

Широко раскрыв глаза, рассматриваю всевозможные виды вибраторов, некоторые из них цветные, есть даже светящиеся, и мне хочется купить парочку, чтобы размахивать ими как волшебными палочками.

— Лу! — шепчу я, шлёпая парня по плечу, пока вглядываюсь в одну из застеклённых полок, где припрятано нечто похожее на кусок женских гениталий. — Это что, резиновая эта самая? Давай купим для Гарри, он безэмоциональный, а она как раз предназначена только для бездушного обладания...

— Добрый день, вам чем-нибудь помочь? — вздрагиваю, а затем улыбаюсь приятной девушке, которая в своей закрытой белой водолазке и тёмных брюках выглядит так, будто работает в библиотеке. — Кстати, сегодня у нас проходит двадцатипроцентная скидка на смазки и анальные кольца.

— Ну, — хлопаю в ладоши, — это мы удачно зашли. Моему другу два анальных кольца, пожалуйста.

Усмехнувшись, Томлинсон кивает, закидывая руку на моё плечо.

— Тут такое дело, у одной нашей знакомой, не будем указывать пальцем, просто ужасное венерическое заболевание после беспорядочных половых связей. Доктор пока попросил её воздержаться от секса на две недели, но боюсь, что она сорвётся, вот пришёл купить что-нибудь, что удовлетворит эту сумасшедшую.

— Надо же, и что за диагноз?

— Гонорея, — прискорбным тоном сообщает Луи, а девушка посылает мне сочувственный взгляд.

И это выглядит так, будто эти двое действительно говорят обо мне.

— Если что, то это он не про меня, — усмехнувшись, отмахиваюсь, — и вообще он пошутил.

— Конечно, — тут же соглашается она, явно нисколько мне не веря. — Сразу хочу прояснить, что никого не осуждаю за образ половой жизни, который они ведут, но боюсь, что вашей подруге придётся воздержаться от секса по рекомендации врача. При гонорее действительно не рекомендуется использовать даже фаллоимитаторы и...

— Погодите, — вскидываю ладони, — не слушайте этого идиота. Мы пришли посмотреть подарок моей няне, она в возрасте, но любит наручники и садовый инвентарь, в общем что-то пожёстче.

— Няне вашего ребёнка?

— Нет-нет, моей няне.

Вскинув брови, девушка награждает меня ещё более озадаченным взглядом, а Луи, пытаясь скрыть улыбку, буквально наслаждается каждой секундой происходящего.

— В смысле, — фыркаю, наигранно посмеиваясь, — она, конечно же, была моей няней, когда я была ребёнком, а не сейчас. Короче, она выходит замуж за садовника и...

— Мы возьмём вот это, — Томлинсон указывает в сторону и, обернувшись я вижу огромные качели для секса, закреплённые на крюке под потолком.

— Лу, — склонив голову на бок, рассматриваю этот аппарат, — не думаю, что кто-то из них поместится сюда. Они же старые, вдруг спину прихватит.

— Тогда как насчёт бдсм набора?

— Да, — киваю с видом знатока, — думаю, что это идеально нам подходит.

— Тогда нам этот набор и самый огромный х**н для моей симпатичной гонорейной подруги.

***

— Не верю, что мы закупились в секс-шопе! — рассмеявшись, указываю на пакет с новыми игрушками для миссис Альварес. — А то, что Дом финансирует это развлечение благодаря вип-карте... В общем, не будет выговора за подобные покупки?

— Тени не сдают чеки из командировок в бухгалтерию, если ты об этом, Купер.

— Тогда почему только Крис использует эти привилегии на полную катушку, скупая айфоны как ненормальный? В смысле, тени ведь могут жить на этой стороне как королевская семья.

— Потому что у нас практически нет времени на то, чтобы развлекаться здесь, ведь когда мы с подопечными находимся на разных сторонах — связь прерывается.

— Тогда нам с тобой нужно быть вместе.

— Я на это тебе уже давно недвусмысленно намекаю.

— Я имела в виду то, что нам нужно находиться на одной стороне.

— Ну, разумеется, — усмехнувшись, парень кивает, сжимая мою ладонь.

— А сюда зайдём? — указываю на витрину пустынного музыкального магазина. — Тут мило.

— Нет, не мило, и я не изменяю своему любимому магазину, поэтому не зайду сюда.

— Но Луи, давай зайдём, ну пожалуйста, у «Ночных убийц» на прошлой неделе вышел альбом, на обложке будет автограф Кевина, я так сильно хочу его.

— Хочешь ты меня, а этот кошмар нужно поскорее выбросить из твоей головы, Купер.

Протянув руку, сжимаю ладонь полудемона и тяну в сторону двери, но он не двигается с места.

— Это похоже на свалку, Марнс, — поморщив нос, парень заглядывает в магазин сквозь витрину, — только посмотри на это: нет разделения на жанры, нет вообще никакой сортировки, я вижу пару пластинок, которые валяются на полу. Это всё омерзительно практически так же сильно, как и твоя гонорея.

— Мы с моей гонореей сходили с тобой в секс-шоп.

— А перед этим вы с ней вышли замуж за Джейса.

Жду обиженного взгляда, но Томлинсон лишь издаёт смешок, а затем сдаётся, соглашаясь зайти.

Внутри пахнет пластиком, сигаретами и кофе, за прилавком сидит пухлый парень, пробор длинных волос находится над самым виском, отчего правого глаза почти не видно за выкрашенными в чёрный цвет прядями. Левый глаз жирно подведён тёмной подводкой, под нижней губой пирсинг, а на груди распласталась растянутая эмблема группы «Рамштайн». В магазине не играет музыка, потому что парень уставился в маленький телевизор под потолком, увлечённо смотря Гринча, который похитил Рождество.

Из людей в магазине всего лишь одна пара, которая перебирает диски, видимо, кому-то в подарок.

Луи был прав, тут и правда музыкальная свалка: диски лежат в разнобой, парочка и вовсе на полу, виниловые пластинки в боксах прижаты так плотно друг к другу, что трудно достать хотя бы одну, чтобы увидеть обложку, альбом Мэрайи Кэри лежит рядом с «Линкин парк» и собранием песен Элвиса.

— И я изменяю своему любимому магазину с этим, — Томлинсон с обречённым видом оглядывает помещение, а затем шумно выдыхает и откладывает пакет из секс-шопа на полку с дисками молодого Эминема, чтобы убрать альбом «Битлз» подальше от Майли Сайрус. — Чёрт возьми, я ещё никогда не говорил, а тем более не испытывал этого, но у меня паника, Купер.

Рассмеявшись, поворачиваюсь к консультанту.

— Простите, у вас есть новый альбом «Ночных убийц»? Он совсем недавно вышел и...

— Не знаю, — лениво отвечает он, не отрываясь от экрана, — поищите, если есть — значит есть, а если нет — значит нет.

— Очаровательно, — натянув улыбку, Томлинсон складывает руки на груди. — Вперёд, Купер, с какого стеллажа начнёшь?

Поджав губы, корчу недовольную гримасу, а затем отправляюсь на экскурсию по залу. Останавливаюсь у старенького музыкального центра, рядом с которым лежит несколько пар наушников и огромная корзина с табличкой: «один диск — одна песня — один доллар».

Диски в прозрачных коробках лежат без обложек, покрытые слоем пыли, и от этого почему-то становится немного грустно.

— Смотри, — указываю на табличку, — получается, что ты не знаешь, что покупаешь, а заодно даришь песне новую жизнь.

Наконец-то вижу заинтересованность во взгляде полудемона, приподняв уголки губ, он кивает, явно предлагая мне выбрать диск.

— Давай та песня, которая нам попадётся, — разглядываю одинаковые диски так тщательно, будто хочу отыскать самую вкусную конфету в коробке, — будет нашей новой песней.

— Песней нашей дружбы, ведь ты теперь замужем.

— Просто заткнись.

Подцепив пальцами одну из тонких пластиковых коробок, опускаю зеркальный диск в дисковод, смотрю на наушники с подозрительными пятнами то ли пыли, то ли ушной серы и, осторожно вытащив из музыкального центра провод от наушников, нажимаю «плэй».

Широко улыбаюсь, узнав песню буквально с самых первых нот, Томлинсон тоже узнаёт сразу, потому что он страдальчески закатывает глаза — это старенькая песня Нелли и Келли «Дилемма».

— А знаешь, неплохо, — начинаю пританцовывать и тихонько подпевать. — Ну же, Лу, давай, помогай мне.

Указываю на парня пальцем, призывая подпевать вместе со мной; вскинув брови, Томлинсон продолжает внимательно наблюдать за мной, совершенно не собираясь помогать. Начинается рэп, и я повторяю вместе с Нелли строчки про «пользующихся девушками нигеров и гангстеров», на что полудемон покачивает головой.

— Ты ещё и слова наизусть знаешь, — Луи посылает натянутую улыбку парочке у соседней полки, которая искоса поглядывает в нашу сторону, — она медленно умирает от рака мозга, поэтому я терплю всё это.

— Припев легче, давай я буду читать куплеты за Нелли, а ты припев за Келли. Я же помню, что ты хорошо поёшь, ну же, Томлинсон, подключайся, не позорь меня.

— Да, уверен, что из нас двоих именно я сейчас нас позорю.

Он кивает, указывая на мой танец лыжника: сжав кулаки, я режу руками воздух туда-обратно, подстраиваясь, как мне кажется, под музыку.

— Мною сейчас управляют движения улиц, что, не нравится? — сохраняя серьёзное выражение лица, не намереваюсь останавливаться. — В данный момент я купаюсь в нотах, Луи. А как насчёт тверка?

— Боже, нет, прошу, только не это, Купер.

Пытаюсь исполнить тверк, но танцовщица из меня ещё хуже, чем заботливая жена для Джейса.

— Так танцевала для тебя твоя латинская подруга, да?

Всё же Томлинсон ломается, потому что с его губ срывается смех, а вместе с ним не выдерживаю и я.

Поймав за руку, Луи притягивает меня к себе, то ли чтобы отвлечь от танца, то ли чтобы просто затуманить мой разум перед тем, как сломать мне ноги, чтобы я больше никогда не смогла танцевать.

Обхватив мои щёки, парень медленно ведёт ладони вперёд, чтобы запустить пальцы в мои волосы, собрав их на затылке, он склоняется настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание на своих губах. Сжимаю пальцы на плечах полудемона, а адреналин тут же разливается по венам, отчего всё тело начинает гореть от чувства опасности вперемешку с восторгом.

— Ты испортил мой танец.

— Считаешь, что мне нужно извиниться за это?

— Стоило бы.

— Такое чувство, — тихо произносит он, очерчивая большим пальцем линию моей челюсти, — что я целую вечность тебя не видел.

— Но мы целый день вместе.

— Я говорю не об этом, Купер.

Я знаю, что он имеет в виду, знаю, что он увидел во мне что-то, что напомнило ему прежнюю меня. Впервые за долгое время я забыла о проблемах, страхах, правилах и запретах — я просто была собой.

Луи смотрит в мои глаза, исследует каждый миллиметр лица, будто видит в нём что-то по-настоящему важное, и я так же не могу оторвать взгляд, разглядывая серые крапинки в его голубых глазах. Томлинсон слишком близко, но при этом он так внезапно накрывает мои губы своими, что не оставляет шансов на сопротивление, даря нежный поцелуй, который заставляет почувствовать себя по-настоящему хорошо впервые за все эти дни. Уверенные движения его губ дарят больше сил, чем все демонические коктейли разом. Веду ладони вверх по его плечам, обнимая за шею, мы смеёмся сквозь поцелуй, потому что старая песня всё ещё повторяет дурацкие слова про западное побережье, которое отрывается на всю катушку. Мы пятимся назад, пока я не врезаюсь в музыкальный центр, и это вызывает ещё более глупый смех, но ни один из нас не решается разорвать поцелуй.

Возможно, что сейчас всё кажется настолько беззаботным и простым из-за слов Дерека о том, что брачный обряд можно будет оспорить, если мы найдём гиацинт, а может, мы просто почувствовали себя самыми обычными людьми, сейчас нет той стороны, правил, магии, поисков камня, сейчас мы — это просто мы, и во всём мире нет ничего правильнее нас двоих.

А затем я слышу рядом тактичный кашель, с трудом оторвавшись от губ Томлинсона, поворачиваю голову и вздрагиваю, когда вижу накрашенный глаз продавца буквально в двадцати сантиметрах от наших лиц.

— Вы не заплатили доллар за диск, — безэмоционально произносит он. — Сначала деньги — потом слушаете.

Прикусив губу, прислоняюсь лбом к плечу полудемона, чтобы замаскировать смех, а вместе с этим выдаю хрюк.

— Оплата по карте, — издав смешок, Томлинсон опускает ладонь на мою талию, прижимая ближе к себе, и достаёт из заднего кармана своих джинсов телефон. — Пойдёт?

— Да хоть чек, мне всё равно, но с вас доллар за диск.

***

— Почему у меня никогда не было твоего номера телефона? — спрашиваю я, пока мы направляемся к порталу, выбрав самый длинный путь.

— Потому что, — он крепче сжимает мою ладонь, — я не хочу получать слезливо-фанатичные смс каждые пять минут.

— Я бы писала тебе одни лишь мерзости.

— Ну, я бы тебе тоже не стихи отправлял. К тому же, на той стороне не работает связь.

— Но для тебя ведь это не помеха.

— Нет, но мне есть чем заняться, помимо смсок для тебя, Купер, уж извини.

— Марни?

Вздрогнув, оборачиваюсь на знакомый голос. Передо мной стоит Эшли Миллер, из-под вязаной шапки торчат золотистые кудри, кашемировый шарф поверх пальто, Эшли прекрасен, как и всегда, хотя должна признать, что он больше не вызывает во мне прежнего восторга, но увидеть его очень приятно.

На губах Томлинсона в этот момент играет многозначительная улыбка. О нет, только не это.

— Как у тебя дела, Марни?

— Прекрасно, просто прекрасно, а у тебя?

— Приехал на Рождество к родителям, — он переводит взгляд на Луи, тот улыбается, как чеширский кот, щёки моей бывшей любви тут же краснеют, и это точно не от мороза. — Твой друг вернулся из Испании?

Откуда, простите?

— На выпускном ты сказала, что он переехал в Испанию к своему парню.

Вскинув брови, Томлинсон посылает мне вопросительный взгляд, на что я пожимаю плечами, как бы говоря «я же не могла сказать, что ты погиб в схватке с могущественной ведьмой».

— Тоже приехал на Рождество, вот, — Луи приоткрывает пакет, откуда торчит коробка с надписью «Набор госпожи», — купил своему парню в подарок.

Этот демон явно попадёт в ад, ему там самое место.

— Оу, — издав короткий смешок, Эшли Миллер поджимает губы, а затем указывает пальцем за спину. — Кстати, я только что видел Роксану Эвиган, помнишь, она училась с нами?

— О, да, — сдерживаю себя, чтобы не показать недовольную гримасу, вспомнив главную стерву нашей школы, которая пыталась завладеть сердцем Эшли, — ещё как помню.

— Она была со своей мамой. Кстати, её мама теперь встречается с нашим историком, у них скоро свадьба.

— Это тот самый историк, — полудемон посылает мне улыбку, — которому ты разбила яйца?

— Куриные.

— Ну, разумеется.

Эшли Миллер явно чувствует себя неловко в нашем тайном клубе разбитых надежд и яиц историка, а ещё он смотрит на полудемона с восторженным благоговением, как фанатично верующий человек на сошедшего с иконы Иисуса, такое чувство будто Томлинсон его намертво приворожил, ей-богу.

— Что ж, рад был видеть вас ребята, я, наверное, пойду.

— У меня всё ещё есть твой номер, — подмигнув парню, Луи берёт меня за руку и тянет в сторону. — Наберу, если буду один в городе.

Эшли раскрывает губы в попытке ответить хоть что-нибудь, но, видимо, не может подобрать слов, кивнув, он разворачивается и врезается в прохожую пожилую пару, извинившись, он оборачивается в нашу сторону, чтобы махнуть на прощанье рукой и снова врезается в женщину с множеством подарочных пакетов.

— Ты выглядишь примерно также, — тихо произносит Луи, глядя на извиняющегося перед людьми Миллера, — каждый раз, когда я появляюсь в поле твоего зрения.

— Неправда.

— Правда-правда, особенно в начале нашего знакомства.

— Ты больной, — заявляю я, когда мы заворачиваем за угол. — И у тебя нет сердца.

— Но это не мешает тебе сходить по мне с ума, да?

— Да, то есть нет, я не схожу по тебе с ума.

— Относишься ко мне как к брату? — парень стучит по железной и закрытой для посетителей двери стриптиз-клуба. — Как Пэни к Дереку.

— Фу, ну зачем ты напомнил?

— Как ты, Купер? — тихо спрашивает он, пока мы проходим вдоль пустынного зала с подсветкой. — После всего этого дня.

— Уже не знаю, честно говоря, теперь мне кажется, что Пэнс никогда не относилась к отцу, как к брату, если ты понимаешь о чём я. Я не хочу об этом думать, но при этом не могу не думать, в голове не укладывается.

— Знаешь, думаю, что к моменту, когда мы дойдём до их возраста и у нас всех будут дети, то наши детишки тоже охренеют, если узнают, какая история скрывается за легендой об избранных и Доме нашего времени.

— Ты прав, — выдыхаю я, глядя на мглу за дверью, ведущую в гарнизон. — Теперь уже не знаю, хорошая ли была идея возвращаться домой без предупреждения. Лучше бы мне было этого не знать.

— В любом случае, день был хорошим, я поел блинчики, пропитанные похотью и развратом, ты почти отдалась мне со злости на инцестные узы твоих сумасшедших родственников и...

Рассмеявшись, накрываю его губы ладонью, призывая замолчать.

— Я тоже думаю, — тихо произношу я, отводя руку, — что день был хорошим.

Приподняв уголки губ, Томлинсон смеряет меня долгим взглядом, а затем кивает в сторону двери.

— Нам пора домой, Купер, пойдём.

***

Остаток вечера провожу за книгами, которые забираю из библиотеки, потому что Крис слишком шумит, мешая всем. К сожалению, Гарри был прав, одной искать информацию сложно, и буквально через страницу хочется обратиться к Стайлсу с вопросом: «Что думаешь насчёт этого, Гарри, может, камень и правда находиться в одном из музеев?».

Ближе к ночи объявляется Джейс, войдя после тактичного стука, парень останавливается рядом с кроватью, награждая меня молчанием и долгим взглядом. Кивнув в приветствии, натягиваю одеяло повыше и, облокотившись на подушки, продолжаю упорно исследовать записки британского мага, который жил в Доме столетие назад и также пытался найти наш местный камень бесконечности.

— Ходила на ту сторону?

— Мхм, — делаю вид, что слишком сосредоточена на тексте.

— С ним?

— Он, — вздохнув, поднимаю взгляд, — моя тень, и миссис Мэдлок сказала, чтобы Луи сопровождал меня, ведь наша связь не работает, пока мы находимся с ним на разных сторонах.

Сложив руки за спиной, Джейс кивает, сжимая челюсть.

— Почему не сказала, куда отправляешься?

— Я предупредила хранительницу.

— Могла бы ты в следующий раз, когда соберёшься в подобное путешествие, ставить меня в известность?

— Хорошо, Джонсон, в следующий раз так и сделаю, — закрыв книгу, опускаю её на тумбочку и, накрывшись одеялом, переворачиваюсь на бок. — Я ложусь спать, спокойной ночи.

— Не думаешь, что вы поступили эгоистично? Мы весь день ищем ответы, пытаемся найти камень, а вы решили послать всё к чёрту и прогуляться по той стороне.

— Что? — приподнявшись на локте, оборачиваюсь. — Мне нужно было увидеться с Пэни, а ещё мы поговорили с Дереком, он поможет найти ответы, нас не было всего пару часов, извини, но я не вижу в этом ничего криминального.

— Завтра бал, я надеюсь, что могу рассчитывать на твоё благоразумное поведение?

— О, да, — натянув улыбку, впиваюсь пальцами в мягкое одеяло, изо всех сил сжимая его, — ты можешь на него рассчитывать. И можешь не бояться, что посреди праздника я начну играть в «пол — это лава» и всё в этом духе.

— Прости?

— Ты что, никогда не играл в «пол — это лава»?

Вскинув брови, Джейс непонимающе покачивает головой.

— Забудь, Джонсон, сыграем во время брачной ночи.

— И ещё постарайся не повторить на балу трюк с побегом на ту сторону в компании своей тени.

— Ну, хоть выйти и пописать я могу во время бала без твоего разрешения?

— Марни, — тяжело вздохнув, он пробегается пальцами по волосам, — я бы не напоминал о подобных вещах, если бы был уверен в том, что ты не наделаешь глупостей на празднике, где будет алкоголь, а также общество Томлинсона.

— Порой мне кажется, что ты думаешь о Луи гораздо чаще, чем я, это как-то неправильно, Джейс.

Болейн внимательно исследует моё лицо, будто может найти на нём отпечаток губ Томлинсона. Сердце бьётся тяжело и быстро, словно его окунули в мазут, и теперь оно отчаянно пытается выбраться. Продолжаю смело смотреть в серые глаза бывшего капитана и выигрываю в этом раунде, потому что Джейсон со вздохом сдаётся, закрывая за собой дверь.

Шумно выдохнув, откидываюсь на подушки, а затем вздрагиваю, когда мой выключенный телефон, лежащий на комоде, пищит, свидетельствуя о входящем смс.

Не сдерживаю улыбки, пока поднимаюсь на ноги, ведь я точно знаю, что только один человек может прислать мне смс даже на выключенный телефон, да к тому же без отсутствия сети.

«Я совершенно точно не думаю о тебе сейчас и абсолютно точно ни за что на свете не женился бы на такой, как ты. Сочувствую Джейсу».

Рассмеявшись, сжимаю телефон, жалея, что не могу ответить из-за того, что на этой стороне мобильная сеть не в строю.

Улыбаясь, как полнейшая идиотка, возвращаюсь в кровать вместе с мобильником, а затем прячу его под подушку, очень надеясь на ещё одно сообщение. Верчусь с боку на бок, смотрю на экран и снова прячу его.

Буквально подпрыгиваю, когда телефон вибрирует от входящего сообщения.

«Не перевозбудись там и ложись уже спать, Купер. К слову, сейчас я бы точно не хотел оказаться рядом».

Усмехнувшись, покачиваю головой и, спрятав мобильник под подушку, заставляю себя прикрыть веки и попытаться провалиться в сон, потому что мне жутко хочется прямо сейчас плюнуть на всё и просто оказаться рядом с Томлинсоном.