Four elements. Limb

Глава 13

Натянув рукава толстовки до самых пальцев, надеваю куртку и, закинув на плечо рюкзак, прячу ладони (а особенно долбаное магическое кольцо на безымянном пальце левой руки) в карманы.

От разбитой люстры не осталось и следа, видимо, всю ночь кто-то усердно работал, собирая каждый осколок. Ребята уже внизу, за исключением Валенсии, и у всех совершенно разное настроение: Лиам, отстранившись от всех, увлёкся музыкой в наушниках, играющей из старенького CD плеера, Зейн и Лукреция обмениваются оскорблениями, Гарри пытается их успокоить, Крис в открытую смеётся, а Луи и Оушен, сидя на нижних ступенях парадной лестницы, со смехом наблюдают за происходящим.

Прикрыв веки, делаю глубокий вдох и спускаюсь вниз, пытаясь найти себе место в этой компании, в итоге решаю присоединиться к Йоко, спрашивая у неё взглядом как она, на что японка тут же кивает, посылая натянутую улыбку.

Слабость в теле потихоньку отступает благодаря коктейлю из мёртвых демонов, груз висящего рюкзака с вещами ощущается уже не так сильно, хотя буквально пару минут назад мне казалось, что в мои плечи врезаются не лямки, а жгуты из раскалённого железа.

Луи переговаривается с Оушен, комментируя словесную перепалку между другом и избранной, он мельком смотрит на меня, уделяя лишь долю секунды своего внимания, будто я скучный предмет декора в интерьере, и тут же возвращается к разговору.

С лестницы спускается Джейсон в сопровождении погон и Валенсии. Мелкая ведьма, поправляя ленту дорожной шляпки, внимательно следит за тем, чтобы Джейс и погоны не уронили её многочисленные чемоданы и шляпные коробки. Бог ты мой, такое чувство, что это Скарлетт О'Хара переезжает на другой континент, а не пятнадцатилетняя девушка, которая выехала из дома всего лишь на несколько дней. И зачем ей столько вещей?

В холле наконец-то появляется лорд Лефрой, длинные угольно-чёрные волосы с ровным пробором, как у Иисуса, белая просвечивающая блуза с рюшами, бархатные бриджи винного цвета, гольфы, тёмно-зелёные замшевые туфли с бриллиантовыми бляшками, а сверху надета спортивная камуфляжная куртка.

Мы все тут же строимся в шеренгу словно Альфред наш полководец с уклоном на любовь к странным нарядам.

— Воу! — Крис вскидывает ладони вверх. — Вот теперь я точно сражён, лорд Лефрой, а могу я рассчитывать на место в вашем завещании? Мне абсолютно точно нужен этот наряд. Кстати, Стайлс, если бы у погон была такая форма, ты бы пошёл в эти войска?

— Уймись уже, Крис.

— Так, — как бы невзначай начинает Дикаприовски, но её выдаёт дрожь в голосе, — ты собираешься в погоны или нет? Мне нужно знать, подыскивать ли новую тень.

— Поговорим об этом позже.

— А я хочу поговорить об этом сейчас.

— Это не самое подходящее время, Лукреция.

— Меня сейчас стошнит, — бормочет Валенсия, поправляя тонкие зелёные перчатки в тон платья, — хотя бы не разговаривай с этим существом при мне таким жалобным тоном, это настолько низко, что ни одна пудра на свете не перекроет мои покрасневшие от стыда щёки. Бедная матушка, если бы она только знала.

— Ой, — обращается Роттерс к Валенсии, закидывая руку на плечо Стайлса, — ну ты прям сейчас задела всех теней в лице Гарри. Как-то ты оскорбляешь хреново, даже отвечать тебе не интересно, бери пример у старшей сестры, там целая палитра игры слов.

— Какая палитра? — Джафар фыркает. — У неё сено вместо мозгов.

— Ты можешь просто закрыть уже свой рот? — Тарантиновски выходит из строя точно так же, как и Малик. — Ты никчёмное мизерное существо, которое не стоит даже капли моего внимания, а я избранная водной стихии, потомственная ведьма, поэтому заткнись.

Не успевает Джафар ответить, как пол под нашими ногами трясётся, словно под мрамором протекает бурная река, расставляю руки в стороны для равновесия, меня подхватывают за лямку рюкзака, помогая устоять на месте, и, не оборачиваясь, я уже знаю, что это Луи.

— Спасибо, дорогой Лиам, — с улыбкой выдыхает Лефрой, — достаточно.

Пейн опускает сжатую в кулак руку, и мини-землетрясение тут же затихает.

— Теперь я могу рассчитывать на ваше внимание? — вскинув брови, Альфред щёлкает пальцами, и в руках у него появляется плоская бита для крикета, которую он закидывает на плечо. — Я опаздываю на игру, но не мог не попрощаться с вами, мои дорогие гости. Рад был радушно принять вас в своём доме и надеюсь, что поиски камня увенчаются успехом, а его осколки попадут в мою драгоценную коллекцию.

— Вы можете рассчитывать на нас, — уверенно заверяет Стайлс. — Но для начала нужно обсудить наши действия с начальством и заручиться их поддержкой. Мы обязаны будем сказать, что собираемся сделать с камнем, возможно, что грааль будет не так-то просто уничтожить, и нам нужна будет помощь магического совета...

— У вас будут осколки этого камня, — перебивает Томлинсон.

— Вот этот подход мне уже нравится. Лиам, мой милый мальчик, Офелия хотела попрощаться с тобой, но она наказана — случайно убила нашего повара, а ведь он делал лучшие фаршированные устрицы во всей округе, но моя бусинка обязательно приедет с визитом в Дом на рождественский бал. Уверен, что ты ждёшь не дождёшься, чтобы подарить ей обещанный танец.

— Это точно, — бормочет Пейн, покачивая головой, — у меня как раз настроение танцевать, прям душа поёт.

— Лорд Лефрой, прошу, — Томлинсон чуть склоняется, прижав ладонь к груди, — Офелия ведь подарит танец Зейну?

Оушен с Крисом смеются, а на щеке Стайлса появляется ямочка, выдающая едва заметную улыбку, Малик же в свою очередь со вздохом закатывает глаза.

— Ох, точно, Зейн, мой дорогой персидский ковёр, — прикусив губу, Лефрой проходится туда-обратно, — Офелия ведь была влюблена в тебя, хотела, чтобы ты прошёл обряд по извлечению демонической части, лишь бы ты женился на ней, но у тебя тогда что-то пошло не по плану, проблемы в семье...

— У него внезапно умерла бабушка, — напоминает Луи, — случайно попала под лопасти вентилятора, такая трагедия.

— Да, — натянув улыбку, Джафар кивает, — до сих пор переживаю боль потери.

— Ну, а сейчас, — Альфред вскидывает брови, — готов рискнуть ради моей дочери? Я мог бы попробовать провести тот обряд, хотя не думаю, что после возвращения из лимба ты выживешь, но мы всё равно можем попробовать. Уверен, что моя бусинка стоит риска.

— О да, — Лукреция кивает, — давайте попробуем провести этот ритуал прямо сейчас, пожалуйста.

— Так как я не совершал подобных ритуалов прежде, из побочных эффектов — возможная смерть, а может, ты просто превратишься в скрюченного ворчливого старика, тут уже как карта ляжет.

— Ну, если он превратится в ворчливого старика, — Томлинсон пожимает плечами, — мы даже не заметим, это перманентное состояние Зи.

— Я был бы рад рискнуть, очень, но есть одно но, — растолкав всех, Малик останавливается рядом со мной и, закинув руку на плечо, прижимает к себе. — Марни моя лучшая подруга, я просто обязан помочь ей с камнем, не могу сейчас рисковать.

— О, да, — похлопываю парня по спине, — этот персидский ковёр просто жить без меня не может.

— Помню, — натянув улыбку, Джафар больно сжимает пальцы на моём плече, — мы с Магваем даже ходили к начальству, хотели, чтобы я стал её наставником — настолько дружим.

— Жаль, что нам не разрешили, мы же постоянно вместе.

— Ну, ладно, ещё вернёмся к этой теме, тем более я уверен, что Лиам тоже имеет виды на мою дочь. Здоровая конкуренция — всегда хорошо.

Господи, лорд Лефрой точно не отец Клэр а**с? Потому что эти двое со своей непробиваемой самоуверенностью обгоняют даже Томлинсона.

— А теперь, мои дорогие, отправляйтесь скорее в путь, прошу вас держать меня в курсе происходящего, и если вдруг нужна будет помощь, то я с радостью сделаю всё, что будет в моих силах.

— Бесплатно? — Роттерс вскидывает брови. — Или услуга за услугу?

— Когда дело дойдёт до просьбы, тогда и договоримся. Что ж, вперёд, мои отчаянные рыцари! Марни, дорогая, можно попросить тебя задержаться на пару слов?

Кивнув, провожаю ребят взглядом, точнее всех, кроме Луи, потому что он остаётся стоять рядом.

— Дорогой, я хотел бы поговорить с Марни наедине, не переживай так, хуже я ей уже явно не сделаю.

Полудемон посылает мне вопросительный взгляд, и я киваю, молча говоря, что всё в порядке. Протянув руки, Томлинсон снимает с меня рюкзак, закидывая на своё плечо, и я с облегчением выдыхаю, лишившись тяжёлого груза.

— Луи, — окликает Альфред, — только не убивай магов, прошу тебя, милый, казнь тебе не к лицу. Если служба на Дом и гарнизон станет невыносимой, то для тебя здесь всегда будет открытая вакансия, мне нужны надёжные люди.

— В том-то и дело, лорд Лефрой, — отвечает он, не оборачиваясь, — я слишком надёжен, поэтому и не могу отказаться от службы в гарнизоне.

— У моих работников ежегодный оплачиваемый отпуск, полный социальный пакет, даже страховку семье убитого повара выплатили, а ещё по пятницам просмотр кинопремьер в отличном качестве.

— Что ж, тогда я полностью ваш.

— Он прожигает свой талант в гарнизоне, — усмехнувшись, Альфред провожает Томлинсона взглядом, — зря, у этого парня большие перспективы.

— Не могу не согласиться, — поджав губы, заправляю волосы за уши. — Так что вы хотели сказать мне?

— Марни, — лорд шумно выдыхает, понижая тон, — я просто обязан сказать, что у тебя намного меньше времени, чем ты думаешь, поэтому твоим друзьям очень нужно ускорить поиски, но сейчас не об этом. Ты славная девушка, к тому же, такой редкий экземпляр, твоё происхождение точно войдёт в историю, а дети будут слагать о тебе сказки, возможно, что это будут страшные легенды, но это неважно.

Опустив руку на моё плечо, лорд Лефрой прогуливается со мной по холлу, как по парку, во второй руке у него бита для крикета, и он говорит о моей возможной скорой смерти так, будто жалуется на прогноз погоды, в котором всю неделю обещают дождь.

— Моё дорогое дитя, я живу уже не первую сотню лет, привык терять друзей и близких, прощаться с ними, для меня человеческая жизнь давно обесценилась, но ты... Ты не просто человек, само твоё существование уникально, поэтому если вдруг ты покинешь наш бренный мир, то мне хочется сделать для тебя что-то поистине хорошее, понимаешь? Таким способом я отблагодарю тебя за наше необычное знакомство. Прости, что говорю об этом в лоб, но я реалист, так вот, моя девочка, есть ли что-то, что ты хотела бы попросить в случае твоей погибели?

— Вы сейчас серьёзно?

— Абсолютно.

— А без моей гибели эта акция не работает?

— Я хочу, чтобы ты подумала о том, какой след хочешь оставить, пройдя по своей, я очень надеюсь, что не короткой, жизни.

— Боже, — невесело усмехнувшись, покачиваю головой, — такое чувство, что я пишу завещание.

— Но ведь тебе нечего оставить в нём.

— Ну, спасибо, кстати, я завещаю вам все альбомы моей любимой группы «Ночные убийцы».

— Что ж, я польщён.

— Ладно, если вы серьёзно, то можно ли как-то вернуть Найла и Айви?

— Нет, дорогая, это не так работает, боюсь, что ты не до конца понимаешь моё предложение. Я не фокусник, я спрашиваю тебя о том, что лично я, как человек, могу сделать для тебя.

— Ну, просить вас о том, чтобы поменялась система — бессмысленно, да?

— Милочка, я же не Господь Бог.

— Но попробовать стоило, — прикусив губу, задумываюсь на секунду. — Можно попросить вас посодействовать тому, чтобы у Луи всё было в порядке? Боюсь, что миссис Мэдлок не даст ему спокойной жизни, запрёт в клетке или найдёт за что казнить.

— Эта сумасшедшая старуха никак не успокоится, ей нужен секс. У меня в будущую субботу будет проводиться оргия в стиле подводного мира, можно пригласить её, пусть развеет старые дрожжи.

— Если она вдруг придёт, умоляю вас, скиньте видео.

— Непременно. Это всё, чего ты хочешь попросить?

— Мне больше нечего просить у вас, — приподняв уголки губ, развожу ладони в стороны. — Если мы говорим о том, какой след я оставлю, пройдя по этой жизни, то лучше просто развеять проблемы тех, кто подвергнул себя риску из-за меня, ведь если бы не я, то этих проблем просто не существовало бы. Разве что, если я выживу, то хочу попроситься к вам на работу, у вас хорошие условия трудоустройства.

— Раз уж ты заговорила о Луи, то есть одно сложное заклинание, придётся помучиться с поиском редких ингредиентов, но в случае чего, я мог бы притупить его чувства, точнее, облегчить боль, стирая воспоминания о тебе, не все, конечно, так не получится, но ты останешься в его памяти малознакомым человеком.

Это заявление сбивает меня с толку. Не знаю, что сказать, потому что в случае чего я бы хотела, чтобы Луи не помнил меня, чтобы смог жить дальше, не срываясь и не ввязываясь в неприятности, не переживал ту невыносимую боль утраты, с которой я так и не смирилась, но я не имею права принимать такие решения за него, потому что я бы ни за что не променяла даже секунду наших моментов, наших воспоминаний.

— Я пока не могу ответить вам, мне нужно время. Но если я не успею, вы могли бы предложить ему это заклинание, чтобы он решил сам?

— Да, конечно, дитя моё, я всё понимаю. Ну, ступай, не заставляй друзей ждать.

— Лорд Лефрой, а можно ещё вопрос? Наш с Джейсом брак, с этим обрядом явно что-то не то, скажите честно, вы знаете в чём причина?

— Если бы, но у меня действительно нет правильного ответа на твой вопрос. Единственное, — продолжает он, когда я уже направляюсь к дверям, — не стоит недооценивать начала твоей крови. Так что постарайтесь найти камень и желательно до повторной церемонии свадьбы, которую собралась устраивать дорогая Анна.

Поджав губы, киваю и выхожу на улицу. Валенсия кричит на охранников Джейса, которые неправильно закрепляют багаж на крышу кареты. Наши тени не видят смысла пользоваться транспортом, поэтому растворяются в воздухе, сказав, что будут ждать нас у портала.

Джейсон и Валенсия скрываются в чёрной лакированной карете, и мы своим избранным составом нехотя забираемся внутрь, предвкушая тряску и кочки всю оставшуюся дорогу.

Лиам слушает музыку, глядя в окно, Йоко крутит в пальцах незажжённую сигарету, Лукреция сжимает кулаки, ноздри возмущённо раздуваются, а грудная клетка вздымается так сильно, словно она пытается вобрать в себя весь воздух на планете.

— Гарри не уйдёт в погоны, — успокаиваю я, хотя сама не особо верю в эти слова, — не думай ты об этом.

— Я и не думаю.

— Да брось, Татумовски, готова поспорить, что даже наш кучер слышит твои мысли.

— Ты что, глупая? Я же сказала, что не думаю об этом, — скрестив руки на груди, она откидывается на бархатную спинку, но через пару коротких секунд подаётся обратно. — Думаете, что он правда не уйдёт?

— Тебе нужно просто поговорить с ним, — советует Йоко, не отрывая взгляда от сигареты.

— Я разговаривала.

— Не в приказном тоне, — как можно мягче произношу я. — Ты ведь разговариваешь с ним так, будто он тебе должен. Попробуй поговорить с ним, как с равным себе, не разговор мага и тени, а разговор двух друзей. Скажи, что нуждаешься в нём.

— Обойдётся.

— Послушай, Стэтхемовски, Гарри всю жизнь рос в условиях тотального контроля и правил, он привык делать свою работу идеально, выполнять поручения и просто подчиняться. Когда ты приказываешь ему не уходить или просто просишь в приказном тоне, то он списывает это на твой детский каприз, каприз ведьмы, которая хочет повиновения от какой-то тени, ты ведёшь себя так, будто у него нет права голоса. Поговори с ним, как с другом, он, как минимум, удивится, а заодно и услышит тебя.

— Я уже говорила, — нехотя признаётся девушка, отводя взгляд, — как видите толку нет.

— И что ты сказала? — Йоко приподнимает уголки губ. — Что он должен быть твоей тенью, что это его работа?

— К тому же очень престижная, — подхватываю я, — ведь он охраняет саму избранную водной стихии. И вообще, пусть скажет «спасибо», да? Он не имеет права бросать тебя.

— Уймитесь, — выдыхает она, — этот глупый разговор окончен. И меня не волнует ваше мнение, это так, к слову.

Между Лукрецией и Лиамом вдруг из ниоткуда появляется Зейн, который заставляет нас всех взвизгнуть — всех, включая Пейна.

— Мог и постучаться, — бормочет избранный, вставляя в ухо выпавший наушник.

Зейн переводит взгляд на Гослинговски и, сжав пальцы в кулак, осторожно стучит прямо по её голове, на что избранная шлёпает его ладонью по плечу. Усмехнувшись, Джафар ёрзает, устраиваясь поудобнее, а заодно вжимая недовольную Лукрецию прямо в дверь.

— Немедленно выйди отсюда, ты...

— Я быстро переговорю с подопечной и уйду.

— А нельзя сделать это потом?

— Вы пока доедете, наступит лето, да и эти придурки задолбали меня подколами с долбаной великаншей, я хочу сделать это сейчас, — Малик переводит взгляд на Йоко, — потому что чувствую себя слишком паршиво из-за этого.

— Я не буду сидеть рядом с тобой, все разговоры только через мой труп!

— Я могу либо открыть дверь и ты нахрен выпадешь отсюда, либо, — на ладони полудемона загорается светлый шар, — у***ь тебя прямо сейчас. Выбирай.

Недовольно поджав губы, Лукреция щурится и вытягивает руку, сжимая пальцы в кулак.

— Погоди, — останавливаю я, пока она не превратила Малика в живую ледяную статую, — дай им уже поговорить, проблемы ведь не только у тебя.

Макконахиовски явно хочет возразить, но что-то останавливает её, и она откидывается назад, вытаскивая из-под Джафара подол своего платья с брезгливым выражением на лице.

— Йо-Йо, — уперевшись локтями в колени, Зейн подаётся вперёд, сцепляя пальцы в замок, — прости за то, что наговорил тебе всякого дерьма. Знаю, что ты хотела как лучше, хотела спасти меня. Мне было слишком дерьмово осознавать, что Найлер остался там совсем один, он мне как младший брат, которого нужно защитить, несмотря ни на что.

Прикусив губу, парень отводит взгляд, покачивая головой.

— В итоге я сорвался, хотя не должен был. Да, с твоей стороны это был эгоистичный поступок, но я бы поступил точно так же на твоём месте, честно. И вообще, — невесело усмехнувшись, он проводит пальцами по густым волосам, — я же сам миллион раз твердил тебе, что ты должна быть эгоисткой, хотя я даже и не знал, что ты понимаешь то, что я говорю. Хорошее время было, да? Ты молчала, а я тебя оскорблял.

Зейн вскидывает брови, на губах расплывается мягкая улыбка, отчего Йоко сдаётся и издаёт смешок, но уже через секунду она громко всхлипывает, накрывая губы ладонью.

— Ну, ты чего, сашими, — протянув руку, он щёлкает её по кончику носа, — завязывай. Я знаю, что был не прав, сорвался на тебя, как последний идиот, но тут больше мои личные загоны виноваты. Ты не виновата, я знаю это и знал даже в тот момент, когда говорил тебе обратное. Прости меня, мелкая, ладно?

— Это ты меня прости, — выдыхает она, утирая слёзы. — Я не хотела, чтобы вышло так, но при этом не могла вернуться без тебя.

— Эй, только не плачь, ты моя подопечная или Томлинсона? Мои подопечные не плаксы, это только его подопытные вечно рыдают и выходят замуж за дебилов.

Не успеваю ничего ответить, потому что Малик плюхается между нами с Йоко, бесцеремонно вдавливая меня в дверь, и теперь я понимаю, почему Лукреция так возмущалась.

Зейн обнимает Йоко, и она отвечает на это крепкими объятиями, утыкаясь лбом в его плечо.

— Ну, рассказывай, унаги, как тебя в стриптиз-то занесло?

***

Зейн и Йоко болтают без остановки, вся обида отходит на второй план, пока японка рассказывает о том, как путешествовала и в каких местах побывала, а полудемон тут же хвалит её, одобряя каждую выбранную ею точку на карте. Затем она делится с ним своими переживаниями, рассказывает о том, как выпила лишнего в стриптиз-баре, выскочила на сцену, станцевала и случайно получила работу. Работа была ей не нужна, а вот адреналин от выступления на сцене, внимание восхищённых зрителей — всё это работало как наркотик.

Сколько я знаю Йоко, ни разу не слышала от неё столько слов сразу, не видела так много эмоций, такое чувство, что Зейн её старший брат, вернувшийся после длительного срока учёбы на другом континенте, и она пытается быстро пересказать ему всё, что он пропустил за время отсутствия.

Впервые я видела, чтобы скромную и молчаливую японку было невозможно заставить замолчать. А когда мы выходили из кареты, я заметила, как Йоко с улыбкой опускает полупустую пачку сигарет на потрёпанное сиденье, оставляя вместе с ними и часть своей боли.

Мы преодолеваем сразу несколько порталов подряд, в этот раз минуем Румынию, хотя немного жаль, ведь можно было оставить там Валенсию и забыть о ней как о страшном сне.

Когда мы оказываемся в лесу, то я сразу же узнаю это место. Где-то вдали шумит водопад, в воздухе витает запах хвои, и я вспоминаю, как мы с Луи оказались здесь, используя вход через автомойку, где я видела неоновые блики в темноте — в тот день я влюбилась в магию. Только в этот раз воздух морозный, будто вот-вот пойдёт снег, на траве блестит иней, и хоть солнце ясно светит, серебристые следы не сходят с поверхности замёрзшей земли.

Луи не разговаривает со мной, он даже умудряется обменяться парой слов с Лукрецией, а меня будто и вовсе не существует на свете, хотя я тоже не пыталась начать разговор. Крис не может оставить в покое возмущающуюся Сию, ей не нравится путешествовать в компании сразу стольких демонов, и, когда мы направляемся к мосту, через который я хотела когда-то сбежать, Роттерс умудряется найти маленькую ящерицу и посадить её мелкой ведьме на плечо.

Вижу это только я, на что задрот в кедах прикладывает палец к губам, прося меня промолчать.

Спустя пару долгих секунд оглушающий визг Валенсии разрезает лесную чащу, прыгая, она шлёпает себя ладонями, пытаясь стряхнуть ящерицу, сливающуюся с зелёной тканью платья.

— Что? Что такое? — обеспокоенно спрашивает Лукреция. — Сия, да в чём дело?!

Вместо ответа Сия визжит, пятится назад и, зацепившись за сук, заваливается на спину, продолжая истошно кричать. По привычке взмахиваю пальцами, чтобы заморозить девушку и снять с неё ящерицу, но моя сила на нуле.

— Что с ней? — Малик хмурит брови. — Решила копировать сестру во всём? Помню, рыжая вела себя почти так же, когда проиграла на показательной тренировке.

— Такое чувство, — Луи склоняет голову на бок, награждая извивающуюся девушку слегка озадаченным взглядом, — будто я смотрю фильм про экзорцизм.

— Всё-всё, тише, — рассмеявшись, Крис опускается рядом с Валенсией на корточки и, подцепив пальцами запутавшуюся в подоле крошечную рептилию, демонстрирует её. — Я убрал, видишь?

— Убери-убери-убери! — вопит Валенсия, без остановки всплёскивая руками. — Она такая же мерзкая, как и ты!

Роттерс у нас благородный джентльмен, поэтому после этого заявления тут же подносит ящерицу чуть ли не вплотную к лицу Сии, отчего та визжит так, что даже если жители Дома и спят в этот ясный день под воздействием магического заклинания, то они явно проснутся.

Долго так развлекаться Крису не суждено, потому что Франковски даёт парню звонкий подзатыльник, отчего он тут же со смехом сдаётся, отходя в сторону.

Шумно выдохнув, Валенсия садится, отряхивая одежду от травы и непроизвольно вздрагивая, будто ящерица всё ещё на ней, шляпка слетела, волосы растрёпаны, на покрасневших щеках блестят слёзы, и сейчас девушка действительно выглядит на свой возраст, а не как утончённая маленькая женщина, готовая на всё ради успешного брака.

— Давай руку, — Стайлс подаёт ладонь, чтобы помочь, но Сия тут же брезгливо фыркает и тянет пальцы к Джейсу, намекая на то, чтобы помог, что он и делает.

— Где там этот ваш мост? Мне нужно поскорее привести себя в порядок, а заодно помыться от всей этой грязи, я слишком долго в обществе демонов, какой позор!

— Чёрт возьми, — Томлинсон вздыхает, покачивая головой, — совсем забыл, что мы вошли не в тот портал, мост находится на другом конце Дома.

Все мы косимся на парня, не понимая, что он имеет в виду, потому что огромный белоснежный мост скрывается за толстой стеной зелени буквально в паре метров от нас. Но Луи приподнимает уголки губ, глядя на Сию, и тут до меня доходит, что он хочет провести посвящение, как и мне когда-то — заставить мелкую прыгнуть с обрыва прямо в воду.

— Да, — подхватываю я, направляясь в сторону хвойных деревьев, которые словно служат декорациями к фильму «Хроники Нарнии», — придётся идти этой дорогой, ведь это единственный способ попасть в Дом.

— Вы ещё и тупые все, — бубнит Валенсия, — не могу поверить в то, что ты вращаешься в этом обществе, Лукреция! Ты позор всего нашего рода, не понимаю, как родители до сих пор с радушием принимают тебя в доме.

Даже если Чаплиновски и хотела возразить Томлинсону, то после этих слов она явно передумала.

— Давайте уже скорее, — цедит избранная сквозь сжатые зубы, направляясь в сторону обрыва. — Я хочу поесть и нормально отдохнуть.

Как бы мы все не ругались, но ни один участник нашей плохой компании даже не подаёт виду, что рядом есть мост, все просто направляются к хвойной стене с едва заметными улыбками.

Валенсия жалуется на то, что подол её платья цепляется о ветви — они царапают лицо и портят и без того растрёпанную причёску, но все эти жалобы для нашей компании звучат, как самая любимая песня на свете, даже Лукреция тихо усмехается.

Когда мы выходим к обрыву, то прежняя смелость потихоньку испаряется. Шумный белоснежный поток воды с грохотом входит в лазурную гладь, слишком большая высота обрыва заставляет меня удивлённо вскинуть брови, а желудок непроизвольно сжимается.

Я и правда когда-то спрыгнула отсюда самостоятельно?

К тому же, воздух сейчас холодный, а уж вода точно на несколько градусов ниже, и теперь затея с посвящением Валенсии не кажется такой уж восхитительной.

— Я не прыгну отсюда, — Сия пятится назад и врезается спиной в погон, держащих её многочисленные вещи. — Я хочу домой!

— Кого-то мне это напоминает, — с улыбкой бормочет Томлинсон, на что я издаю тихий смешок.

— Думаю, что это не лучшая затея, — Джейс указывает пальцем за спину, — давайте...

Капитан не заканчивает фразу, потому что его прерывает визг. Обернувшись, обнаруживаю пропажу Лукреции и, сделав шаг вперёд, осторожно заглядываю в глубь обрыва. Вынырнув на поверхность, Вандаммовски шумно вздыхает, жадно хватая ртом воздух.

— Боже, как холодно! Как же холодно!

Гарри в ту же секунду сигает в воду, как грёбаный пловец с вышки, и, вынырнув, тут же оказывается рядом с избранной, пытаясь помочь, но выглядит слегка растерянным потому, что Лукреция вдруг начинает истерично смеяться, не над Стайлсом, не над нами или собой, она просто громко смеётся, но только вот посиневшие от холода губы слегка омрачают вид.

— Догоняйте! — обхватив девушку, Стайлс плывёт в сторону грота, а Лукреция продолжает смеяться так, будто приняла наркотики.

Пожав плечами, Оушен прыгает в воду следом за ребятами, Зейн хватает Йоко за руку, и ребята со смехом бегут в сторону пропасти.

— Расступитесь, детки, — Крис отходит от края на несколько метров, а затем бежит в сторону обрыва, но резко тормозит перед самым прыжком, словно врезался в невидимую стену. — Знаете, пожалуй я пропущу пару человек.

— Смотри и учись, — вздохнув, Пейн протягивает одному из погон свой плеер, явно намекая на то, что он должен сберечь его и принести в Дом сухим.

Разбежавшись, Лиам смело прыгает в пропасть, а когда парень выныривает и я слышу его смех вперемешку с матом, то не могу сдержать широкой улыбки.

— Я могу заболеть пневмонией! — Валенсия топает ногой по земле. — Вы должны отвести меня к другому порталу, немедленно! Ты, — она указывает на Криса, — я приказываю тебе, как низшему существу, сопроводить меня...

Закатив глаза, Роттерс хватает мелкую ведьму за руку и, резко потянув на себя, толкает в сторону обрыва. Размахивая руками, Валенсия с визгом летит вниз, и проходит пару долгих секунд, прежде чем она показывается на поверхности голубой глади, громко ахая и истерично шлёпая ладонями по воде.

— Не смотри так на меня, босс, — задрот в кедах разводит ладони в стороны, глядя на Луи, — ведь все хотели сделать это, так ведь?

Томлинсон издаёт мягкий смешок, а Крис, натянув улыбку и показыв железным погонам факи, падает вниз спиной назад. Промокшая Валенсия не хочет, чтобы к ней прикасался полудемон, но при этом хватается за него, как за спасательный круг, пока он тащит её в сторону грота.

— Ладно, театр закончился, — Джейс кивает в сторону деревьев, — пойдёмте.

— Вообще-то, — указываю вниз, — нам сюда.

— Учитывая твоё состояние, ты можешь заболеть, Марни, только этого не хватало.

— Разве я не умираю? Какая к чёрту разница.

— Прекрати этот детский сад и пойдём нормальной дорогой.

— Может, — Луи вскидывает брови, — позволишь ей решать самой? Это всего лишь прыжок в воду, развлечение.

— Прыгать в ледяную воду и подвергать своё здоровье риску для тебя развлечение? Сущность демона проявляется в мелочах, да, Томлинсон? В отличие от тебя, я беспокоюсь о физическом состоянии Марни.

— О, тебе не пришлось бы беспокоиться о её состоянии, если бы ты не пошёл на сделку, а приятным бонусом к отказу было бы и моё отсутствие на этом свете, так что здесь и твоя вина есть, милый.

— Заткнись, она не будет прыгать...

— Если бы это было действительно опасно, — перебивает Луи, пробегаясь пальцами по волосам, — то я, как её тень, вряд ли бы позволил рисковать. Уймись, Болейн, чего ты вечно такой напряжённый, вытащи уже кол из задницы и расслабься наконец.

— Кажется, я уже сказал, что она не будет прыгать.

— Я не инвалид, Джейс, — устало выдыхаю я. — И я уже прыгала отсюда.

— Я запрещаю тебе, — сжав челюсть, парень указывает в сторону, прося пойти за ним, — запрещаю тебе прыгать в ледяную воду и рисковать своим здоровьем.

— Что ты делаешь? Запрещаешь? — невесело усмехнувшись, разворачиваясь к пропасти. — Теперь я точно прыгаю.

Томлинсон касается моей ладони, поворачиваю голову, чтобы взглянуть в его глаза, в которых нет прежней злости, и у меня на душе становится намного легче. Мы не нарушаем правила, мы просто прыгаем в воду как те же Йоко и Зейн. В нашем прикосновении нет ничего страшного и запретного, а то, что моё сердце колотится от волнения так сильно, будто мы делаем что-то интимное, это ведь не видно снаружи, верно?

— Ты очень потолстела, — полудемон указывает на наши переплетённые пальцы, — боюсь, что тебя сразу потянет на дно, придётся держать тебя за руку.

Прикусив губу, чтобы спрятать улыбку, сжимаю его ладонь крепче, под бесконечные причитания Джейса мы делаем несколько шагов назад для разбега, а затем прыгаем вниз. Холодный воздух режет щёки и оглушает свистом, в животе щекотно от ощущения тянущей пустоты под ногами, визжу сквозь смех с закрытыми глазами, тепло сильной руки Томлинсона дарит ощущение эйфории, а затем вода накрывает меня с головой.

Холод проникает внутрь, тело словно пронзают толстые ледяные иглы, Луи тянет меня наверх, и, вынырнув, я пытаюсь сделать вдох, но лёгкие сжались, как сдувшийся шарик, и проходит пару долгих секунд, прежде чем я наконец-то могу вдохнуть. Чувство адреналина всё ещё будоражит тело, и с моих губ срывается смех.

Луи пробегается пальцами по каштановым волосам, убирая чёлку со лба, на губах играет мягкая улыбка, в ясных голубых глазах плещется смех, и в этот момент мне кажется, что кроме нас с ним на этом свете вообще никого не существует.

— Ты как? — спрашивает парень, притягивая к себе чуть ближе.

— Я... — смотрю в его глаза и думаю, как бы не ляпнуть, что Луи, с этими стекающими по лицу каплями воды, слишком красив для нашей вселенной. — Я... Я намокла, а ты?

Вскинув брови, полудемон приподнимает уголки губ.

— Ну, явно не так сильно как ты.

— Даже не начинай, — бормочу я, стуча зубами от холода, — это сейчас неоспоримый факт, мы же в воде.

— Ну, разумеется, — он кивает на своё плечо, за которое я тут же хватаюсь, предварительно натянув рукава толстовки на кисти рук. — Охренеть как холодно, валим.

Поднимаю голову, чтобы взглянуть на Джейса: сжав челюсть, он покачивает головой и тут же отстраняется, явно не собираясь прыгать. Внутри всё неприятно сводит от какого-то страха, чувство, будто мы с Луи не держались за руки, а занялись запретным сексом на глазах у всего Дома.

Томлинсон увлекает меня в сторону тоннеля, в конце которого пробивается солнечный свет, наше дыхание эхом отдаётся о неровные каменные стены, мне жутко холодно, но при этом смешно, страшно за последствия нашего прыжка за руки, хочется кричать, плакать и смеяться одновременно. Я официальный амбассадор сбоя нервной системы, дамы и господа.

Перебираю ногами, чтобы окончательно не замёрзнуть, окоченевшие руки соскальзывают с плеча парня, хочу задать ему кучу вопросов, сказать что-нибудь важное, но всё кажется глупым и бессмысленным, и я вспоминаю, как оказалась в этом самом тоннеле в первый раз, жутко раздражая Томлинсона своей болтовнёй.

В тот раз берег озера был украшен нежно-розовой цветущей вишней, но сейчас голые деревья выглядят слишком уж мрачно. Ребята трясутся на берегу от холода, но при этом смеются, разве что Валенсия кричит о том, как ненавидит нас всех, но никто даже внимания не обращает.

— А где кэп? — спрашивает Роттерс, отжимая олимпийку. — Или его забрали русалки?

— Чёрт возьми, — Малик потирает плечи Йоко, пытаясь её согреть, — ненавижу русалок. Грёбаные лысые уродины.

— Нет, серьёзно, а где он?

— Вернулся на родину, — отвечает Томлинсон, помогая мне выбраться на берег.

— Это куда именно?

— В вагину своей матери.

Не выдержав, прыскаю со смеху, а сёстры Даунимладшовски возмущённо ахают, будто им показали порно, где тени не уважают магов в самом грязном смысле.

— Где мои вещи и Джейсон?! — обнимая себя за талию, Валенсия оглядывается по сторонам. — Где они?!

— Нет, вы заметили, — не унимается задрот, — она сначала спросила где её вещи, а потом уже о Джейсоне. Обожаю эту семейку!

— Скорее всего, — отзывается Оушен, направляясь в сторону Дома, — Джейс пошёл через мост.

— Здесь был мост?!

— Ну, конечно.

— Этот мерзавец просто так скинул меня в ледяную воду, ненавижу! Да тебя казнят за такое обращение с магом, ты, — Сия указывает дрожащим пальцем на Роттерса, — вонючая демоническая рвань!

— Вонючая демоническая рвань? Это что-то новенькое. Но в любом случае, не благодари, — широко улыбнувшись, Крис салютует пальцами и бежит вперёд, обгоняя Оушен с криком «Да, детки, я дома!».

Дом огромной глыбой возвышается над серебристо-зелёной наледью, кеды скользят по замёрзшей траве, пар изо рта вырывается клубами, но на удивление я чувствую радость. Быстро нахожу причину этой радости — Луи всё ещё держит мою ладонь в своей, но через пару долгих секунд он всё же отводит пальцы.

Холодная отяжелевшая одежда неприятно липнет к телу, затрудняя каждый шаг, и хочется уже поскорее переодеться.

Джейсон ждёт нас у входа, недовольно покачивая головой, как разочаровавшийся в детях отец. Мы дружно замираем у массивных дверей, каждый из нас понимает, что как только мы перешагнём этот порог, то время вспять будет не повернуть, последствия будут в любом случае. Это именно тот момент, когда мы выбираем неправильный путь, снова не сбежали всей компанией, снова возвращаемся в Дом четырёх стихий.

Как только мы заходим в просторный тёмный холл, то тут же слышим голос миссис Мэдлок из-за приоткрытых дверей Тронного зала:

— Больше украшений и огней, это Рождественский бал, а не похороны. Утроенную охрану на все порталы на время бала, дабы предостеречь подростков от необдуманных прогулок, нам хватило прошлого раза.

Она всё отдаёт распоряжения, пока мы приближаемся к дверям. Стоя к нам спиной, миссис Мэдлок смотрит в папку, а напротив неё Кларисса быстро записывает все поручения, кивая без остановки.

Заметив нас, секретарша роняет ручку, тонкие губы беззвучно шевелятся, пока она оглядывает всю нашу компанию. Мокрые и потрёпанные, уверена, что мы выглядим так, будто вернулись из преисподней.

— Кларисса, дорогая, вам плохо?

Плечи хранительницы напрягаются, а затем она медленно оборачивается, папка с громким хлопком падает на пол, листы разлетаются в стороны, как осенние листья, и, сжав пальцы на жемчужном ожерелье, миссис Мэдлок шумно выдыхает.

— Милостивый Боже, — бормочет она, — этого не может быть.

— С Рождеством, мэм! — Крис разводит ладони в стороны, будто ждёт, что хранительница побежит к нему со слезливыми объятиями как в дешёвой мелодраме.

Женщина на секунду прикрывает веки, её чуть заносит в сторону и, прислонившись рукой к постаменту трона предков Лиама, она глубоко дышит, пытаясь перевести дух.

— Вы в порядке, миссис Мэдлок? — приподняв уголки губ, Томлинсон вскидывает брови. — Разве не это вы загадывали на Рождество? Мечты сбываются.

— Прошу прощения за мой потрёпанный с дороги внешний вид, но разрешите представиться, — Сия выбивается вперёд и, подобрав мокрый подол, присаживается в идеальном реверансе, — меня зовут Валенсия Кэлверт, я младшая сводная сестра избранной водной стихии, и для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами лично.

— Благодарю вас за визит, Валенсия, — на автомате отвечает хранительница, смотря будто сквозь Сию, а затем, прочистив горло, она переводит взгляд на нас. — Прошу вас немедленно объяснить мне всё.

Йоко берёт всю ответственность на себя, сказав, что мы случайно оказались у Лефроя и узнали, что можно вернуть парней, которым мы обязаны жизнью, так что мы решили попытаться. И вот мы все здесь. А ещё избранная умалчивает о деталях сделки, что к лучшему.

Миссис Мэдлок молча слушает рассказ японки, и по мере развития сюжета, она переходит в режим своего привычного состояния — надменная старая стерва. Тонкие губы плотно сжаты, а блёклые светлые глаза выражают осуждение и отвращение. После того как Йоко заканчивает, хранительница молча проходится по залу, не жалея под подошвами туфель листов, выпавших из папки, и это выглядит так, словно она мысленно взывает к предкам, прося совет.

— Какой позор для всего нашего поколения, — тихо произносит она, покачивая головой. — Чтобы маги, а тем более избранные заключили сделку с лордом Лефроем, с этим лжецом и кровожадным убийцей, да к тому же рисковали своими жизнями ради теней, существ, которые подобны насекомым.

— Ну, начинается, — бормочет задрот под свой множество раз переломанный нос. — Хоть бы раз сравнили с цветами или с мишками Гамми.

— Мистер Роттерс, позвольте спросить.

— Да-да?

— Мне понятно нахождение в лимбе теней избранных, понимаю, что там делала погибшая в ночь бала тень Клэр, но почему вас не забрало чистилище? Вас должны были с руками оторвать.

— Я завалил собеседование в чистилище.

Тяжело вздохнув, миссис Мэдлок отворачивается от Роттерса как от своего самого грязного и криминального прошлого.

— Поступку Марни я не удивлена, у неё в крови прописан авантюризм и склонность к опрометчивым, порой просто глупым поступкам, но вы трое... Лукреция, Йоко, Лиам, вы зачем в это влезли? Как же так, Лукреция, — она останавливается напротив избранной, — как же так? Вы хоть подумали о своих родителях, в какое грязное и унизительное положение вы ставите их своим поступком?

Монровски молчит, опустив голову, она до чёртиков боится хранительницу, уважает её мнение и знает, что будущее семьи может пойти под откос благодаря одному слову старой стервы.

— Это я виновата, — поджав губы, вскидываю ладонь вверх, — шантажировала Лукрецию, потому что думала, что если вдруг что-то пойдёт не так, то с силой четырёх избранных мы натянем... Справимся со всеми проблемами.

— Чем же, позвольте поинтересоваться, можно шантажировать избранную водной стихии, девушку, чья репутация всегда была блестящей и чистой как родниковая вода? Вы подвергли риску не только Лукрецию, но и всю её семью, Марни, боюсь, что за свои действия вы будете отвечать непосредственно в аду.

— Марни потом обязательно расскажет вам о последствиях, — подаёт голос Томлинсон, — ведь рано или поздно вы с ней всё равно встретитесь именно в аду. Вы же не думаете, что ваше последнее путешествие будет в рай, миссис Мэдлок? А то получится, что я подкинул вам огромный спойлер.

— Мистер Томлинсон, — хранительница натягивает хладнокровную улыбку, — давайте мы побеседуем без ваших едких комментариев. Так чем вы могли шантажировать Лукрецию, Марни?

— Чем шантажировала? — обведя взглядом помещение, судорожно ищу ответ, пожимая плечами. — Но это ведь секрет, поэтому и шантажировала.

— Звучит так, будто мисс Котовски добровольно пошла на этот шаг, а вы просто пытаетесь прикрыть её, спасая репутацию. Боюсь, что этот поступок не может остаться без внимания...

— Шантаж голыми фотками, — выдаёт Пейн, а Лукреция возмущённо ахает. — Там такая грязь, просто чернозём.

— Их мне прислал Лиам, — оправдываюсь я.

— А мне их отправила Йоко, — тут же перекидывает вину избранный.

— Я... — раскрыв губы, японка покачивает головой. — Да, у нас с Лукрецией было кое-какое прошлое, но я... Да, я сфотографировала её, пока она спала, потому что думала, что она мне изменяет, хотела отомстить.

В Тронном зале висит гробовая тишина, будто объявили минуту молчания, чтобы проявить дань предкам.

— Большего абсурда я в жизни не слышала, — прикрыв веки, миссис Мэдлок потирает пальцами виски. — Что за глупое представление вы тут устроили?

— Они наши друзья, — подаёт голос Лиам. — Что сделано, то сделано, ничего уже не изменить.

— Тогда позвольте спросить, где ваша тень, мистер Пейн? Насколько я помню его звали Натаниэль или Ноа...

— Найл, — цедит Лиам сквозь сжатые зубы, — его звали Найл.

— Да, точно, — поджав губы, женщина переводит взгляд на Джейсона. — Мистер Болейн, накануне я получила очень интересное письмо от вашей матери, могу поздравить вас с помолвкой? Вы с Марни просто превосходная пара.

— Благодарю.

— Что? — Кларисса делает несколько шагов вперёд, неотрывно глядя на капитана. — По... помолвка?

Я буквально слышу, как разбивается хрупкое сердце Клариссы, тонкие губы дрожат, сдерживая сотни вопросов, а стеклянная пелена застилает тёмные глаза. Она долгое время была безответно влюблена в Джейса, наконец добилась его, а тут он женится на другой. Кларисса с надеждой смотрит на капитана, буквально умоляя его взглядом, сказать, что это всё идиотская шутка.

— Прости меня, — выдыхает парень, пробегаясь пальцами по светлым волосам, — всё произошло так внезапно, к сожалению, я не успел сообщить тебе лично.

Сжав кулаки, девушка уверенно следует к Болейну, остановившись напротив, она жадно смотрит в его глаза, пытаясь найти в них раскаяние; Кларисса заводит руку для пощёчины, но дрогнувшая ладонь всё же медленно опускается, так и не достигнув цели.

— Ты омерзителен, — выдыхает она, — трус, ненавижу тебя!

— Ну, вот, — тихо бормочет Томлинсон, — в моей команде прибыло.

— Миссис Мэдлок, — тяжело дыша, Кларисса вздёргивает острый нос, пытаясь набросить на себя непринуждённый вид, — разрешите удалиться ненадолго?

— Конечно, дорогая, конечно.

Девушка вылетает за двери, а на лице миссис Мэдлок расплывается довольная улыбка, она будто наслаждается этой пыткой из уязвлённых чувств других людей, словно ей доставляет удовольствие чужая боль.

Хранительница поворачивает голову, смотря на меня, и от её цепкого взгляда по телу пробегает неприятная дрожь, это похоже на вызов, поэтому я вскидываю подбородок, всем видом стараясь показать, что быстрее рожу Годзиллу в леопардовом окрасе, нежели миссис Мэдлок удастся сломить меня.

— Поздравляю счастливую невесту, уже знаете, какой фасон платья будет на вас в день свадьбы? Ведь насколько я знаю, Анна планирует грандиозное торжество.

— О да, знаю, — натягиваю улыбку, — джинсы и толстовка из магазина «Гесс» — новый тренд среди счастливых невест.

Джейсон демонстративно прочищает горло, явно прося меня быть вежливее, на что я просто поджимаю губы, заставляя себя молчать.

— Мистер Томлинсон, а как вы восприняли помолвку своей подопечной? Согласитесь, такое волнительное событие.

— О, я слишком взволнован, — Луи приподнимает уголки губ, — мечтаю подавать кольца, но статус демона не позволяет.

После упоминания о кольцах, натягиваю рукава толстовки так низко, что пальцев становится невидно.

— Знаете, раз обряд уже всё равно состоялся, то думаю, что Марни и Джейсону вполне можно позволить жить в одной комнате, ведь счастливые молодожёны явно только об этом и мечтают, я права?

В воздухе потрескивает электричество, Луи в гневе, это чувствуется даже на физическом уровне, полудемон вот-вот сорвётся, поэтому я решаю спасти ситуацию, а заодно сменить тему:

— Мы забыли сказать вам, что я умираю, потому что половина моей демонической части осталась в лимбе, лорд Лефрой предположил, что эта часть осталась в камне, который на самом деле святой грааль, торчавший в мече короля Артура, его жена потом сотворила заклятие, а ещё Ланселота казнили. Теперь мы пришли сюда, чтобы узнать, есть ли у вас какие-то сведения о нахождении камня, ведь если мы не найдём его, то я умру и, видимо, очень скоро, а я ещё даже не видела новый сезон сериала «Очень странные дела», да и «Ведьмака» все обсуждают, а я понятия не имею, что это. В общем, вот так вот.

Выпаливаю речь на одном дыхании, и каждое моё слово, как удар на ринге, миссис Мэдлок то округляет глаза, то хмурится, то встряхивает головой, выказывая недоумение.

В помещении в очередной раз воцаряется тишина, моя грудная клетка сильно вздымается, и я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони, потому что боюсь, что Томлинсон всё ещё может запустить в моего жениха на пару с миссис Мэдлок энергетические шары.

— И снова, — тихо вмешивается Крис, — счастливого Рождества.

— Прошу вас, — хранительница массирует пальцами виски, — кто-то из вас может объяснить всё не так сумбурно?

К нашему счастью у нас есть Гарри, который сухо раскидывает факты, быстро пересказывая всё то, что нам известно. Хотя по факту мы ничего толком и не знаем, поэтому рассказ занимает не больше минуты.

Привычная холодность и отстранённость на лице миссис Мэдлок отходит на второй план, на лице отражается тень гнева, ярость буквально блестит в голубых глазах, такой я её ещё никогда не видела.

— Вы окончательно сошли с ума? — холодный голос звучит приглушённо, на грани шёпота, но при этом каким-то волшебным образом отдаётся громким эхом о стены зала. — О чём вы думали? Это явно гнусные проделки Лефроя, и я более, чем уверена, что ему самому нужен камень для коварных целей, он использовал вас ради своей собственной выгоды, но теперь жизнь избранной под угрозой... Вы хоть понимаете, что может произойти? Какие это последствия для всего мира магии! Уму непостижимо, глупые дети, что вы натворили?! Игра с жизнью и смертью, неужели вы и правда думали, что какие-то детишки смогут обмануть смерть? Вы даже представить себе не можете, что натворили, живым не место в мире мёртвых даже ментально, а умершим не место среди живых. Вы нарушили законы природы, магический баланс, и это преступление не могло пройти бесследно. Ваш поступок имеет цену и очень большую.

Отвернувшись, она покачивает головой, а затем делает пару шагов туда-обратно.

— В Доме нет никаких сведений, все записи, которые велись при поиске камня находятся в архиве министерства магии, я немедленно направлю туда запрос, чтобы нам предоставили все данные. Но я уже заранее могу сказать, что в отчётах не найдётся ничего путного, понятия не имею, существует ли этот камень вообще, он всегда был лишь легендой, сказками для детей. Могущественные маги столетиями искали святой грааль, а вы, кучка несносных детей, вздумали найти его за ограниченный период времени? Вы в своём уме, леди и джентльмены? Вы подвергаете риску целое поколение магов.

Миссис Мэдлок внезапно останавливается напротив Джейса, да так резко, словно автомобиль на гонке, ударивший по тормозам. Женщина плотно сжимает челюсть, смеряя капитана долгим взглядом.

— Разве вы не должны были сопровождать избранных в путешествии и следить за их безопасностью, капитан Болейн?

— Должен был.

— И я настаивала на назначении избранным новых теней в целях безопасности, но вы заверили меня в обратном, уверяли, что справитесь. Но в итоге жизнь избранной, наследие предков, будущее всего магического мира оказалось под угрозой из-за вашей отвратительной, халатной работы.

— Боюсь, что так, миссис Мэдлок, — глядя перед собой, Джейсон плотно сжимает челюсть. — Я действительно не подумал о последствиях.

— Я доверилась вам, впервые за всю историю существования гарнизона управление тенями на себя взял маг, вы уверяли, что никто не справится с этой работой лучше, чем вы. А в итоге вы совершаете глупую ошибку, такую даже ни одна тень не совершила бы.

— Он не виноват, это была моя...

— Закройте рот, Марни, — цедит женщина сквозь сжатые зубы, продолжая сверлить Болейна гневным взглядом, — в данный момент я разговариваю не с вами.

Тонкие губы хранительницы дрожат, в попытках сдержать брань и крики, ноздри под круглыми очками раздуваются, шумно втягивая воздух, шагнув вперёд, миссис Мэдлок хватает Джейса за лацкан пиджака и, сорвав розу ветров, швыряет в сторону, отчего та с тихим звоном отскакивает от пола несколько раз, прежде чем приземлиться рядом с троном моих предков.

— Джейсон Болейн, я, как хранительница Дома четырёх стихий, снимаю вас с занимаемой должности капитана гарнизона теней. Попрошу вас освободить кабинет, сообщить мистеру Блэку об отставке и даже не надеяться на снисхождение. Мистер Блэк сегодня же назначит нового капитана гарнизона теней. А теперь, — выдыхает она, прикрывая веки, — все вон с глаз моих долой. Вы погибель для этой стороны, глупые дети, которые не думают о последствиях, купаясь в собственном эгоизме. За всю историю избранных вы самые непутёвые и неспособные ни на что маги. Мне стыдно за вас, искренне стыдно за то, что вы не подумали ни о ком в погоне за своей жалкой прихотью.

Именно так говорил про наш класс тот самый учитель истории, которого я однажды сбила (разбив его яйца, куриные, разумеется), он тоже говорил, что мы самое худшее и бесполезное поколение за всю историю существования школы.

— Также я должна доложить в министерство магии о внезапном воскрешении теней, они решат, что с вами делать. А теперь покиньте зал, прошу, — устало произносит хранительница. — И не забудьте надеть форму.

Мы выходим из зала ещё более поникшие, чем из дома лорда Лефроя. Никто не произносит ни слова, у лестницы мы расходимся в разные стороны — кто в гарнизон, кто проводить своих подопечных до комнат.

Поглядываю на Джейса: перешагивая через несколько ступеней за раз, он обгоняет нас, крепко сжимая кулаки. В этот момент мне действительно жаль его, ведь в том, что он лишился звания, виновата только я.

Боже мой, за такой короткий промежуток времени я умудрилась разрушить жизни всех, кто окружает меня.

Мы с Луи направляемся к моей комнате, мне кажется, что он кинет в меня промокший рюкзак и уйдёт навсегда, но полудемон толкает дверь, заходя внутрь.

Опустив мои вещи на пол рядом с кроватью, Луи прячет ладони в передние карманы джинсов и, приподняв уголки губ, оглядывает комнату, покачивая головой. Слишком много моментов произошло между нами в этой самой комнате. Здесь мы заключили «дружеский» договор, подкреплённый глупой клятвой на мизинцах. Именно тут перед балом избранных он подарил мне кольцо Дерека, которое в то время значило для меня слишком много. На этой самой кровати мы не могли уснуть в ночь похорон Оушен, тогда Луи сказал, что рядом со мной он чувствует себя лучше. Наша ссора на балконе, ночные тренировки, на которых мы всё больше узнавали друг друга, его возвращение из клетки, когда Лу разбудил меня после ночного кошмара. В этой комнате мы могли позволить себе не носить маски.

— Сложнее всего было вернуться сюда в первый раз после всего произошедшего, — тихо признаюсь я, обнимая себя за талию. — Камин горел, было тепло, но при этом так холодно и пусто, словно чужая комната.

— Тебе нужно переодеться в сухую одежду, — выдохнув, Томлинсон обходит меня, направляясь в сторону двери.

— Луи.

Остановившись, парень оборачивается и, вскинув брови, смотрит на меня так непринуждённо, словно между нами нет недопонимания и обид — снова надел маску.

На этой стороне все так часто играют придуманные собой роли, что практически никто не знает, что перед тобой за человек, даже твой лучший друг может оказаться кем-то другим. Та же Лукреция — никто в жизни не поверит в то, что у неё есть хотя бы уважение к теням, не то что чувства. Но я знаю настоящего Луи, знаю, что ему больно, он злится, не понимает меня, винит себя в моём состоянии, хочет изменить что-то, помочь, но не знает как.

— Знаю, что ты не особо хочешь разговаривать со мной, но я так не могу.

— Не можешь как, Марнс?

— Ты знаешь.

— Я думал, что знаю, но, как оказалось, ты умеешь удивлять.

— Знаю, что я облажалась по всем фронтам, но мы же не можем вот так просто стать чужими друг другу людьми. Что мне сделать, чтобы мы могли нормально поговорить, чтобы ты не смотрел на меня с этим долбаным разочарованием? Скажи, чего ты хочешь?

— Тебя, — поджав губы, Томлинсон пожимает плечами, — я хочу тебя, Купер. Без страхов о моей безопасности, хочу, чтобы ты доверилась мне, забив на правила.

— Я полностью доверяю тебе, но ты ведь знаешь, что сложность не только в этом...

— Марни? — внезапно перебивает он.

— Да?

— Ты уверена, — вскинув брови, парень смотрит за мою спину, — что действительно скучала по мне так, как говоришь?

Нахмурив брови, покачиваю головой в непонимании, а затем оборачиваюсь, но не вижу никого или ничего необычного. Та же комната, кровать, а ещё грёбаные красные наручники, прикреплённые к кованому узору на спинке.

— Что за дерьмо? — выдыхаю я, а затем резко оборачиваюсь, чтобы взглянуть в голубые глаза, в которых отражается откровенное желание рассмеяться. — Это не моё!

— Ну, разумеется.

— Я серьёзно, — семеню к кровати и, подцепив красные браслеты, со звоном дёргаю их в попытке снять, — говорю тебе, это точно не моё.

Вздрагиваю, когда за дверью ванной комнаты раздаётся женский смех.

— Вы такой нетерпеливость, мистер Буковски! Я уже идти, не сломать те железный обруч для рук! Ждать ещё несколько секунда, нетерпеливый мальчишка.

— Не может нахрен быть, — накрываю губы ладонью. — Мне это снится, кошмарный сон, надо просто проснуться.

— Марнс, прости за всё, что я наговорил раньше, — бормочет Луи, не отрывая взгляда от двери ванной, — эти жертвы определённо стоили этого момента.

— Лу, — шепчу я, шагая вперёд, — а вдруг она выйдет голая?

Испуганно округлив глаза, полудемон качает головой.

— Хорошего дня, Купер, я пошёл.

Махнув рукой, Томлинсон уверенно и слишком быстро направляется к выходу, но я тут же обгоняю его, закрывая дверь спиной.

— Ты куда?! — нервно шепчу я. — Не смей оставлять меня здесь одну, Зефиркин!

— Когда речь заходит о голой миссис Альварес, — отвечает он также шёпотом, — то каждый сам за себя.

Томлинсон тянется к золотистой ручке, но она внезапно поворачивается с другой стороны; тут же обхватываю её пальцами и, навалившись на дверь плечом, не даю неизвестному войти.

— Ну же, — кто-то мягко барабанит пальцами по деревянной поверхности, — не мучай меня, моя перчинка, твой непослушный мальчик жутко соскучился и хочет поскорее понежиться в твоих лепестках.

Поморщив нос, качаю головой, а Луи издаёт тихий смешок, но когда мистер Буковски снова пытается войти, то полудемон препятствует, подпирая дверь ладонью, да с такой скоростью, словно это в его лепестках собрались нежиться.

— Ну же, Мария, — он вновь дёргает ручку, — я соскучился по твоим любящим рукам.

— О, Господи, — вздрогнув, перевожу взгляд на Томлинсона, — этот похотливый садовник слишком настырный. Боюсь представить, что они тут вытворяли, пока меня не было!

— Я бы на твоём месте сжёг матрас, Марнс, без шуток.

— Мне бы воспоминания сжечь, а заодно и глаза, потому что если я вдруг увижу хотя бы одно старое, голое тело... Могли бы и подождать до свадьбы, я думала, что миссис Альварес приличная верующая женщина, а она, оказывается, даёт нежить свои лепестки за спиной у Бога.

— У старых голубков скоро свадьба?

— Да, у меня даже приглашение есть.

— Чёрт возьми, — Томлинсон издаёт тихий смешок, — у вас тут что, свадебный челлендж был, пока мы устраивали турне по лимбу?

— Мария, — ручка нервно дёргается, — золотая лилия моего сада, не томи, я весь сгорел от ожидания! Мой разгорячённый вулкан хочет, чтобы всемогущая испанская жрица скорее подчинила его себе.

— Твою мать, срочно подопри дверь в ванную, Купер, эти двое не должны встретиться ни при каких обстоятельствах.

Мы с Томлинсоном смотрим друг другу в глаза несколько долгих секунд, пытаясь сдержать смех, но мистер Буковски вновь тихонько стучит по двери, приговаривая что-то о шаловливом, непослушном мальчишке, которого нужно срочно наказать, и в этот момент нас с Луи ломает: не выдержав, мы прыскаем со смеху и остановиться уже невозможно.

Громкий смех заставляет дверь в ванную раскрыться, на пороге появляется (слава Богу, не голая) миссис Альварес, плотную фигуру обнимает белый, кружевной пеньюар до самого пола, честно говоря, не сразу узнаю няню, потому что её густые волосы распущены, виски полностью седые, а тёмные пряди спадают чуть ниже плеч.

На лице испанской перчинки царит очень много эмоций: радость, стыд и даже желание отругать за мой потрёпанный внешний вид, но затем она переводит взгляд на Луи и громко ахает, прикладывая ладонь к груди.

— Просто хочу прояснить, — Томлинсон вскидывает ладони вверх, — я послушный мальчик, меня наказывать не нужно.

— Милостивый Господь! — пятясь назад, миссис Альварес крестится снова и снова, а когда это не работает, то она начинает креститься в обратную сторону — то есть, пытается изгнать Луи как злого духа. — Изыди, Сатана!

— Что-то не работает, обратно в ад не тянет, — на губах парня расплывается лёгкая улыбка, — попробуйте окропить святой водой, только, — он оглядывает комнату, будто ищет что-то, — не перепутайте со смазкой, уверен, что она тоже где-то здесь.

— Изыди, плут, тебе не обмануть и не забрать мой чистый душа! Ты принять вид погибший мальчик, за это ты гореть в аду вечность!

— Тише, миссис Альварес, всё равно меня видите только вы, Марни думает, что вы в этой комнате вдвоём. Меня послал Люцифер, сказал, что тут грешат до свадьбы, получается, что душа у вас не особо чистая, так что я забираю вашу душонку, шаловливая дамочка. Кстати, — улыбнувшись, полудемон подмигивает, — классный прикид, ворвёмся в ад на стиле.

— Луи! — стиснув зубы, шлёпаю его ладонью по плечу. — Да перестаньте уже креститься, он не Сатана из ада, это действительно тот самый Луи, с которым вы знакомы. В общем, это долгая история.

Замерев, миссис Альварес тяжело дышит, а затем хватается за серебристый крестик на груди.

— Красивый демон? — с недоверием спрашивает она. — Правда ты?

— На фоне вас я, скорее, безупречный ангел.

— Иисусе, — выдыхает няня, — говорить ерунда точно как он.

Миссис Альварес, пошатываясь, смотрит на парня ещё несколько долгих секунд, а затем карие глаза закатываются, и она ничком падает на пол как подстреленный на охоте бизон.

Переглянувшись, мы с Томлинсоном тут же бросаемся вперёд.

— Миссис Альварес! — обеспокоенно зову я. — Боже, Луи, мы убили её!

— Она дышит, — бормочет парень, легонько похлопывая няню по щекам, — не паникуй, Купер... Чёрт возьми.

— Что? Что такое?

— Она накрасилась, — он указывает на до смешного бледную пудру на смуглом лице, —готовилась, а мы обломали старикам секс. Как думаешь, они используют в своих играх садовый инвентарь?

— Придурок!

Дверь за нашими спинами скрипит, в комнату осторожно заглядывает мистер Буковски, седые волосы обрамляют блестящую лысину, а яркий рабочий комбинезон выглядит так, будто его украли у Марио из знаменитой игры.

Увидев лежащую на полу миссис Альварес, мистер Буковски бросается вперёд, но как только узнаёт Томлинсона, то тут же вскрикивает, подпрыгивая на месте.

— Он не Сатана, — предупреждаю я, отмахиваясь. — Вернули с того света.

— Что... Что с моей Марией?

— Кажется, — полудемон вновь аккуратно хлопает няню по щекам, — наша жрица чутка перевозбудилась.

Садовник осторожно присаживается рядом, сжимая ладонь своей невесты, но всё равно с опаской косится в сторону Луи.

— Как такое возможно? Ты умер, все знают, что случилось в ту страшную ночь, ты погиб, я точно знаю. А теперь сидишь здесь живой, будто и не умирал вовсе... Ты был в аду? Что там делают с грешниками? Как ты вернулся? Видел дьявола? — мистер Буковски крестится. — Господи, прости! Каково там, в аду?

Боже, сколько вопросов.

— Жарковато, ещё и Люцифер всё время домогается, — Томлинсон небрежно отмахивается, — похотливый малый.

Закатив глаза, поднимаюсь на ноги, чтобы подхватить графин, набрав в рот побольше воды, склоняюсь над миссис Альварес и порчу её макияж, распыляя воду в лицо.

Громко ахнув, няня резко садится, и непослушный мальчишка тут же обнимает её, крепко прижимая к груди. Утерев морщинистой смуглой ладонью капли с лица, миссис Альварес переводит взгляд на Луи, проходит несколько долгих секунд, а она всё смотрит и молчит, будто терпеливо ждёт начало фильма во время просмотра трейлеров.

— Это правда я, — послав мягкую улыбку, Томлинсон кивает, — не стоит бояться меня.

Няню слегка потряхивает, плотно сжав челюсть, она опирается на руку мистера Буковски и ёрзает, двигаясь ближе к Луи, рассматривает его так внимательно, словно пытается увидеть в отражении его глаз полыхающего дьявола.

— Только не бейте, — усмехнувшись, парень вскидывает ладони вверх. — И вообще я хотел бы получить персональное приглашение на свадьбу.

Вместо ответа миссис Альварес обнимает Луи, сжимает его, как капкан жертву, её плечи трясутся от внезапных и громких рыданий, пока она прижимает его к себе так крепко, словно он её единственный сын, вернувшийся с фронта.

— Всё-таки я вам нравился, да? — мягко усмехнувшись, Томлинсон поглаживает няню по спине. — Я тоже очень рад вас видеть.

Миссис Альварес плачет только сильнее, отстранившись, она обхватывает щёки полудемона и, чмокнув в лоб, тут же снова крепко обнимает, причитая что-то на испанском.

— Знаю, — тихо отвечает Луи, мельком взглянув на меня. — Знаю, ну перестаньте, теперь всё хорошо.

Шмыгнув носом, няня отстраняется и переводит взгляд на меня, широко улыбнувшись, я жду таких же тёплых объятий, но получаю лишь разъярённое выражение на заплаканном лице, а затем и звонкий подзатыльник.

— Ауч! — потирая затылок, покачиваю головой. — А это ещё за что?

— Ты продать душу, чтобы он быть здесь, да?

— Нет-нет! Я ничего не продавала!

— Ты врать, Марнье!

Миссис Альварес оглядывается, как я подозреваю, в поисках предмета, чтобы ударить меня, Луи тут же вскидывает руку, и огромная белоснежная подушка с кровати плывёт к нам.

— Пожалуйста, — улыбнувшись, предатель передаёт няне оружие, а я резко подскакиваю на ноги.

Томлинсон на пару с мистером Буковски слишком услужливо помогают испанскому Гитлеру подняться, и я понимаю, что мои дела плохи — все против меня.

— Признаваться, что ты сделать! — стиснув зубы, она шлёпает меня подушкой по плечу. — Говорить!

Мокрая, тяжёлая одежда неприятно липнет к телу, мешая двигаться, но я срываюсь с места, чтобы отбежать на безопасное расстояние.

— Знаете, — выставляю ладони вперёд, — не надо переводить на меня тему. Я, например, хочу поговорить о садовом сексодроме, который вы тут устроили!

Ахнув, миссис Альварес прикладывает ладонь к груди, как оскорблённая девственница.

— Задайте ей, — советует Томлинсон, — она всегда перекидывает стрелки, когда знает, что виновата.

— А Луи приставал ко мне! — выкрикиваю я, когда няня грозно надвигается в мою сторону. — Пытался грязно совратить, просил показать трусы и всё такое, но я не поддалась.

— Миссис Альварес, — Луи предусмотрительно делает шаг назад, — разве я действительно похож на человека, который совращает девушек просьбой показать трусы? К тому же, Марни ведь и без этой просьбы их покажет, если я улыбнусь или проведу пальцами по своей неотразимой чёлке.

— Не такая уж она и неотразимая!

— Слишком много лжи от тебя за последние сутки, Купер, завязывай с этим.

— Вы оба получить, непослушный дети!

— Не стоит, — полудемон выставляет ладонь, — мы уже достаточно знаем о том, как вы наказываете непослушных детей.

Рассмеявшись, качаю головой, и тут мы доходим до той точки, где у миссис Альварес срывает башню, потому что она громко разбрасывается испанской бранью, бросаясь вперёд.

Взвизгнув сквозь смех, несусь в сторону единственного укрытия — ванной комнаты, Луи машет рукой, поторапливая меня. Захлопнув дверь, мы наваливаемся на неё спинами, продолжая смеяться.

— Пожалуй, — выдыхает Томлинсон, — мне лучше не попадаться ей на глаза в ближайшие несколько лет.

— Но ты выберешь другой вариант: просто будешь шантажировать её историей с наручниками.

— Именно.

Вновь рассмеявшись, скидываю с себя промокшую, тяжёлую куртку, бросая её на пол и глубоко вздыхаю, борясь со смехом. Миссис Альварес стучит с новой силой, грозясь, что если мы не выйдем, то она всё расскажет миссис Мэдлок, но она, конечно же, не сделает этого.

Прислонившись спиной к двери, поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Томлинсона. Неотразимая каштановая чёлка спадает на бок, парень смотрит на меня сверху вниз, голубые глаза ясные, как небо в летний солнечный день, и от одного лишь лазурного цвета этих глаз у меня в животе становится щекотно, будто я не стою, а совершаю мёртвую петлю на американских горках.

— Думаю, — тихо говорю я, — что миссис Альварес не стоит знать о том, почему мне нужно пить мёртвых демонов, не хочу, чтобы она переживала.

— Согласен.

Томлинсон не отрывает взгляда от моих глаз, а я уж и подавно не в силах этого сделать, крики за дверью отходят на второй план, как звук телевизора, включённого в самой дальней комнате дома.

— Мы найдём этот камень, Купер, чего бы мне это не стоило.

— Только как мы найдём его, если до нас этого никто не смог сделать?

— Не удивительно, что они не нашли, — он пожимает плечами, — ведь в их команде не было меня.

Усмехнувшись, киваю, я верю Луи, верю в него, и если коротко описать мои чувства, то я просто скажу, что рядом с этим парнем мне ничего не страшно.

Томлинсон касается моей ладони, и от этого действия эйфория поступает в мою кровь внутривенно. Сжимаю его ладонь в ответ, он медленно проводит большим пальцем по костяшкам, а затем хмурится и поднимает мою руку, разглядывая чёртово кольцо.

Не вырываю ладонь, чтобы спрятать, уже нет смысла, внутри всё резко темнеет и становится тяжёлым, будто кто-то решил наполнить меня изнутри горячим дёгтем.

Опустив ресницы, Луи разглядывает кольцо, не выказывая ни единой эмоции, а затем он выпускает мою руку, и я тут же натягиваю рукав до самых кончиков пальцев.

— Я обязана носить его, это правила, ты же знаешь.

— Не утруждайся с объяснениями, — напрягая скулы, он отталкивается от двери. — Мне пора, нужно в гарнизон.

— Останься...

— Меня не должно быть здесь, Купер, всё-таки это ванная комната избранной, — он кивает на мою левую руку, — уж тебе ли не знать о правилах?

Томлинсон растворяется в воздухе, и всё вдруг становится холодным и бессмысленным, промокшая одежда слишком тяжёлая, брань миссис Альварес кажется невыносимо громкой, а каждый вдох даётся с трудом, будто я дышу сквозь прижатую к лицу мокрую тряпку.

***

Миссис Альварес ещё долго причитает, спрашивая, что я сделала для того, чтобы Луи вновь оказался здесь, и я на ходу выдумаю сказку о том, что взамен на жизнь Томлинсона я разрешила древнему вампиру по имени Эдвард Каллен испить моей крови — это цена, Эдвард выполнил условия сделки, но оказался злодеем и хотел забрать меня в своё логово, но нас всех спас Ван Хельсинг — местный охотник на вампиров, а ещё наш спаситель ищет святой грааль, ведь он собирает камни бесконечности, и в знак благодарности мы теперь помогаем ему в поисках камня.

Няня ахает, веря во всю эту чушь, и мне становится очень стыдно за весь сказанный бред, но я не могу рассказать правду, не хочу, чтобы она переживала, хотя не знаю, как я буду выкручиваться, когда речь зайдёт о свадьбе с Джейсом.

Принимаю горячую ванну, пока миссис Альварес меняет постельное бельё и убирает из комнаты все свои испанские игрушки. Оказывается, наши влюблённые голубки решили, что я вернусь ещё не скоро, комната пустует, к тому же «Этот постельный бельё будто шить на небесах, Марнье! Гладкий как щека самой Дева Мария!», это всё настолько умиляет и смешит, что я предлагаю няне забрать всё имеющееся постельное бельё, а особенно то, которое они с мистером Буковски уже использовали.

Энергия постепенно заканчивается, чувствую слабость, поэтому развожу в кружке с чаем демонический порошок, как растворимый кофе, и выпиваю залпом, чтобы поскорее забыть об этом горько-вяжущем вкусе отвара.

Моё промокшее бельё вновь висит у камина, миссис Альварес крутится вокруг меня так, будто её богатый отец оставил завещание, и только я знаю, кому и что достанется. Еда не лезет в горло, и няня лишь цокает языком, глядя на поднос с нетронутой едой.

К позднему вечеру чувствую себя уже лучше, миссис Альварес уже давным-давно ушла из комнаты, якобы проверить, всё ли в порядке на кухне, а заодно забрать мою форму, но я-то знаю, чем она собралась там заниматься.

Весь день меня не покидают мысли о Джейсе, он лишился звания капитана только из-за того, что помог нам. Да, обручальное кольцо на моём пальце — одно из последствий, но Луи прав в том, что с людьми нужно разговаривать, и именно этим я и собираюсь заняться.

Выдвинув ящик комода, достаю спортивные штаны, а затем долго выбираю между колючим свитером и розовой толстовкой Томлинсона и, не долго думая, останавливаюсь на втором варианте. В этот раз прикасаться к мягкой ткани не так больно, ведь Луи здесь, он жив, так что я прогоняю воспоминания о боли, которую испытывала, ведь в последний раз один лишь вид этой толстовки разбил меня.

Захожу в лазарет, чтобы проведать Лиама и удивляюсь, когда не вижу сдвинутых кроватей в компании приставки — Пейно решил остаться в своей комнате, знаю, что он хочет побыть один, но х**н ему, я обязательно зайду к нему после разговора с Болейном.

Спускаюсь в гарнизон в поисках кабинета Джейсона, но торможу у приоткрытой двери в детскую, где Фокси укладывает непослушных детей.

— Форест и Лакс, если вы сейчас же не прекратите ругаться, то Санта-Клаус расстроится, вы же не хотите огорчать его? Я слышала, как он говорил одному эльфу, что дети нашего гарнизона самые лучшие.

— Кэнди сказала, что Санты не существует!

— Существует, просто он не приходит к теням, — отзывается малыш с соседней кровати. — Вот к Мэтти точно не придёт, уже ночь, а его всё ещё нет.

— Ты просто завидуешь, что Луи забрал его с собой.

— Пф, подумаешь, не нужен мне ваш Луи, да и Мэтти просто выпендрёжник, ведёт себя так, будто Луи его брат, но никакой он ему не брат.

— Мы все семья, не забывайте об этом, ладно? — вздохнув, Фокси посылает детям мягкую улыбку. — Мы все одинаково вас любим, а теперь ложитесь спать.

Дети продолжают тихо переговариваться, Фокс в очередной раз вздыхает, но, заметив меня, сдаётся и оставляет малышей, выходя в коридор.

— Как себя чувствуешь, Марнс?

— Порядок, — обняв себя за талию, прислоняюсь плечом к стене, — лучше расскажи, как ты себя чувствуешь?

— Ты о Зейне и Оушен? — натянув слабую улыбку, она останавливается рядом, прислоняясь спиной к стене. — Это не совсем то, о чём я хочу сейчас разговаривать. Это больно, Марни, но при этом я понимаю их. В смысле, я так сильно люблю их, они ведь самое лучшее, что случалось со мной, и я не в праве препятствовать этому, если у них действительно настоящие и сильные чувства, то я буду только рада.

— Оушен очень сильно винит себя за всё, Фокси, ты же знаешь, что она никогда намеренно не причинила бы тебе боль.

— Знаю, — опустив взгляд, она кивает. — Мне просто нужно время, я не готова сейчас общаться с Оуш так, будто ничего не произошло, сама понимаешь, внутри будто барьер стоит. Но я знаю, что мне нужно на что-то отвлечься, к тому же мистер Блэк сказал, что если Джейс когда-нибудь слетит с поста капитана, то он отдаст эту должность мне, и это то, что необходимо, большой стимул двигаться вперёд и сделать что-то по-настоящему хорошее... Эм, — крепко зажмурившись, Фокс делает глубокий вздох, — давай больше не будем об этом, ладно? Пока не могу.

— Конечно, только не закрывайся в себе, Фокси, прошу тебя, если вдруг захочешь поговорить, то я всегда рядом, всегда готова выслушать или просто побыть твоим собутыльником.

— Спасибо, — мягко усмехнувшись, она кивает. — Луи случайно не говорил тебе, через сколько вернётся? Уже почти полночь, а его всё нет, я начинаю волноваться.

— Не вернётся откуда?

— Он не сказал? — девушка переходит на шёпот, чтобы дети точно ничего не услышали. — Снова нарушил правила, забрал Мэтти на ту сторону, сказал, что ненадолго, но уже несколько часов прошло. Если миссис Мэдлок узнает, то будет в ярости.

Мэтти — тот самый мальчик, которому Лу оставил свой телефон перед битвой с Атлантой, этот парнишка очень тяжело переживал потерю ребят, и я испытываю радость просто от того, что с возвращением парней этот ребёнок вновь обрёл надежду, потому что, когда я видела его в последний раз, он был абсолютно сломлен.

За спиной раздаются шаги, обернувшись, вижу Оушен, и тут же физически ощущаю неловкость, оказавшись между подругами, которые даже в глаза друг другу смотреть не могут.

Остановившись рядом, Оуш пытается подобрать хоть какие-то слова, но недовольно поджимает губы, когда из детской доносятся крики.

— Помочь уложить их? — спрашивает она. — Я это быстро.

— Да, ты одного уже уложила, — из-за угла показывается Роттерс, держа на руках полусонную девочку лет четырёх, — правда это было в лимбе.

— Бога ради, Крис, — прикрыв веки, Оушен тяжело вздыхает, — ну почему нельзя держать эти долбаные комментарии при себе? Ты же видишь, что всё и так хреново складывается.

— Что сказала миссис Нойс? — обеспокоенно спрашивает Фокс у задрота. — Узнали, почему болит живот?

— Да, — погладив малышку по светлой голове, Крис издаёт мягкий смешок, — у моей любимицы оказались просто колики в животе — нашу Венеру пучит. Как жизнь, Куп, выглядишь так, будто пьёшь перетёртые трупы демонов.

— Хорошо, но меня слегка пучит от твоего вида.

— Ауч, сделаю вид, что обиделся, — Роттерс шагает в сторону детской, но, затормозив, оборачивается. — Ого, поздравляю, Оуш, честь пока отдать не могу, — он указывает на заснувшую на плече Венеру, — у меня мелкая в руках.

Вскинув брови, перевожу взгляд на Оушен и замечаю на отогнутом воротнике её косой куртки чёрную многогранную звезду, заключённую в золотистый ободок — роза ветров.

Ох, дерьмо, этот пост должна была занять Фокс, но вот только Оуш об этом не знает.

— Я бы на твоём месте отказался, — как бы невзначай бросает Крис. — Советую, как друг, а не как человек, который тоже хочет заполучить это звание.

— С чего бы мне отказываться?

— А ты подумай хорошенько, — придерживая Венеру, Крис опускает ладонь на плечо Фокс, которая, не отрываясь, смотрит в пол. — Идём, Фокси, эти маленькие кровопийцы всё равно не спят, прочтём им сказку, ты будешь читать, а я буду делать вид, что не пялюсь в круглый вырез твоей футболки, пытаясь разглядеть грудь, хотя она такая маленькая, что я всё равно ничего не увижу. Даже если ты снимешь лифчик, то мне придётся бежать за лупой.

Мягко рассмеявшись, девушка поддаётся, но затем оборачивается и, мягко улыбнувшись, заглядывает в глаза подруги.

— Поздравляю с повышением, Оуш, теперь гарнизон в надёжных руках.

Кивнув, Фокс идёт за Крисом, а тот в свою очередь, натянув улыбку, плотно прикрывает дверь, чем явно даёт понять, что нам лучше оставаться снаружи.

— Что не так? — Оушен непонимающе покачивает головой. — Чувствую себя ещё паршивее, но не могу понять почему.

Поморщив нос, пожимаю плечами.

— Марни, пожалуйста, скажи, ведь я...

Из-за угла доносится детский смех, а затем появляется Томлинсон, на спине которого сидит Мэтти, в душе разливается тепло, когда я вижу искреннее счастье на лице ребёнка, который обнимает полудемона за шею так крепко, словно боится, что он уйдёт, чтобы уделить своё внимание другому малышу. Возможно, именно такие же тёплые отношения когда-то были в этом самом гарнизоне между Пэни и моим отцом, ведь Пэнс рассказывала о том, что Дерек возился с ней, не как с солдатом, а как с ребёнком, она была для него младшей сестрой.

— Привет, — широко улыбнувшись, мальчик машет мне рукой, — невнимательная тупица.

— И тебе привет, Мэтти, — с улыбкой выдыхаю я. — Как мило, что ты помнишь моё настоящее имя.

— Томмо, — Оушен с облегчением выдыхает, — чего так долго?

— Ну, — приподняв уголки губ, Луи пожимает плечами, — прости?

— Это твоё оправдание?

— Нет, оправдание вот это, — он указывает на огромный пакет, — конфеты с той стороны, мелкие засранцы будут в восторге.

Усмехнувшись, Оуш покачивает головой.

— Только не давай им сладкое на ночь, иначе они точно никогда не уснут.

— Тогда спрячь, — всучив пакет подруге, Томлинсон поворачивается в мою сторону и пробегается взглядом по зефирному свитшоту. — Отличная толстовка, Купер, у тебя хороший вкус. Где взяла?

— Спасибо, заказала на сайте «раздень мёртвого слугу точка ком», но сам сайт не очень — доставка долгая.

Усмехнувшись, Луи кивает, а затем шагает к детской.

— Кстати, Оуш?

— Да?

— Поздравляю с повышением.

— Спасибо.

— Ты ведь знаешь, — он оборачивается, — кого Блэк хотел поставить на место капитана до нашего возвращения? Что за непонимающий взгляд, я тебя не узнаю. Думай, Оуш, кто был самым достойным и в ком были собраны все наши навыки и знания.

Оушен хмурится, но затем резко вздрагивает, испуганно округляя глаза.

— Вот же дерьмо!

Натянув улыбку, Луи коротко кивает несколько раз.

— Пойду и откажусь прямо сейчас, — она шлёпает себя ладонью по лбу. — Идиотка, какая же я идиотка!

— Погоди, не торопись, сейчас отнесу Мэтти спать и поговорим, идёт?

— Хорошо, я пока выйду на улицу, — потирая веки, девушка пятится назад, — мне нужно на свежий воздух, сейчас стошнит.

— Оуш, только прошу тебя, не теряй бдительность ни на секунду, в последний раз когда ты прогуливалась одна — тебя убили.

— Пошёл ты, — усмехнувшись, она прижимает пакет с конфетами к груди и показывает другу фак. — Буду ждать тебя наверху.

— Тебя Зи искал.

— Не начинай, Томмо, прошу.

— Прекрати нахрен делать моему другу больно, потому что я буквально в шаге от того, чтобы врезать тебе, Оуш.

Ничего не ответив, новый капитан гарнизона удаляется в глубь коридора, виновато опустив голову.

— Можно мне пойти с тобой, Лу? — спрашивает Мэтти, опуская подбородок на плечо парня. — Я всё равно не хочу спать.

— Нет, и давай-ка повторим, о чём мы с тобой договорились?

— Не хвастаться перед остальными, — недовольно бормочет мальчик, — и не кричать каждую секунду о том, что мы были на той стороне.

— Отлично, — Томлинсон приоткрывает дверь в детскую. — Купер, идёшь?

— Н-нет, я, пожалуй, прогуляюсь по гарнизону.

— Не уходи далеко, я провожу до комнаты.

— Не стоит, — бормочу я в закрывшуюся дверь.

Остановившись перед тёмной дверью в кабинет капитана, делаю глубокий вдох, настраивая себя на то, что я не буду кричать и ругаться, а попытаюсь действительно поговорить с Джейсоном.

Толкнув дверь, заглядываю внутрь. Кабинет освещается тусклыми лампами, стол, два пустующих стеллажа с папками, на стене распласталась огромная схема Дома и гарнизона с прилегающей рядом территорией. Стоя у стола спиной ко мне, Джейс перебирает бумаги, комкая некоторые листы в кулаке, он бросает их в переполненное мусорное ведро в углу, рядом с которым уже валяется куча смятых бумажек.

— Что такое, Марни? — спрашивает парень, не поворачиваясь.

— Ты что, — вскидываю брови, — чувствуешь меня?

— Ты единственный человек во всём Доме, который не стучится перед тем, как войти, — со вздохом отвечает он. — Даже дети стучатся.

Поджав губы, киваю и демонстративно стучу по открытой двери три раза, а затем захожу внутрь. Сцепив пальцы в замок, прохожусь по помещению и, остановившись у карты, рассматриваю её так пристально, будто мне это и вправду интересно.

— Почему ты не в форме?

— Потому что миссис Альварес превратилась в жрицу и теперь подчиняет себе садовый вулкан.

— Боюсь спрашивать, как это всё связано, — Болейн отправляет очередную бумажку в урну. — Ты ведь пришла не просто так, выкладывай уже.

— Мне жаль, что тебя лишили звания капитана из-за меня.

Джейсон грустно усмехается, покачивая головой, потому что явно не верит в мои слова. Подойдя ближе, отодвигаю папки, лежащие на краю стола и усаживаюсь на столешницу, что вызывает у бывшего капитана лишь тяжёлый вздох — я опять игнорирую правила этикета.

— Я не вру, мне правда жаль, Джейс. Ты рисковал собой, своим положением, помог мне, и за эту помощь тебя лишили звания. Наверное, ты ненавидишь меня сейчас...

— Как и ты меня, — перебивает он, глядя в бумаги. — Именно это ты и сказала мне, когда мы покидали дом Лефроя.

— Я, — опустив взгляд, зажимаю пальцы между коленей, — я сказала это на сильных эмоциях, и ты знаешь почему.

— Знаю, но поставь себя на моё место, — облокотившись ладонями на стол, Болейн заглядывает в мои глаза. — Вступая в этот брак, я рискнул всем, абсолютно всем. Да, ты не воспринимаешь это всё всерьёз, но по меркам магического мира мы с тобой официальные муж и жена. Я не говорю о любви, но когда со стороны твоей жены нет банального уважения... Мама растрезвонила всем о нашем браке, а если моя жена крутит роман на стороне, да ещё и с тенью, меня ведь благодаря этим слухам не только засмеют, я не смогу получить хорошую должность, потому что никто не захочет очернять свою репутацию человеком, в чьей семье есть хотя бы намёк на сплетни о запретном союзе. Ты перекрыла мне кислород, Марни, перекрыла его по всем фронтам, что мне оставалось делать, как не отрезвить тебя этим кольцом? Ты всегда призывала меня отойти от правил, поступить правильно по меркам человеческих побуждений, и где я теперь благодаря этим поступкам? Без должности, зато с воскресшим врагом, который имеет на тебя виды.

Вздохнув, парень покачивает головой.

— Я ненавижу его, Марни, но мне и не за что любить Томлинсона. Он демон, никто, заносчивый придурок, который думает, что он всегда прав. Не знаю, чем он зацепил тебя, но я всю свою жизнь слышу от него лишь насмешки, издевательства, его друг отбил у меня девушку, на которой я собирался жениться в будущем, которую я любил, а теперь он сам поступает так же, претендуя не просто на ведьму, а на избранную воздушной стихии. Не важно как ты сама относишься к Луи, в мире магии он ненужная пыль, бронежилет для мага, который можно сменить за секунду, его жизнь не имеет ценности, а избранные вдруг берут и возвращают своих теней. Знаешь, сколько страшных слухов породит этот ваш поступок? Моя жизнь обречена, Марни, и всё благодаря тебе. Да, у меня есть к тебе сильные чувства, но я трезво смотрел на жизнь до твоего возвращения, собирался жениться на Клариссе или другой девушке, которая будет уважать меня и для которой моё мнение будет хоть что-то значить, я бы служил, потихоньку поднялся по карьерной лестнице и, возвращаясь домой к семье, к детям, действительно чувствовал бы себя дома. Ты лишила меня всего, и так будет всегда, где бы ты не появилась — от тебя одни проблемы и беды.

Прикусив губу, Джейсон пожимает плечами, отводя взгляд.

— Ты сама попросила меня об этом браке, уже наплевать, чего хотел я, ты хотела, чтобы Луи был жив. И не важно при каких условиях ты согласилась на этот брак, но ты получила то, чего так сильно хотела, так будь добра отвечать за свои поступки, потому что у каждого действия есть последствия. Если ты не поймёшь этого, то я вынужден буду попросить тебя отказаться от своей тени. Знаешь, как проходит этот обряд?

Не в силах ответить, я лишь качаю головой.

— Если связь между подопечным и тенью незначительная, то обряд проходит безболезненно, но если связь сильная, как у вас, когда она работает даже после смерти... Боюсь, что Томлинсон почувствует, как ломается каждая кость в его теле. У меня нет цели навредить тебе, Марни, причинить зло, но за этого идиота я переживать не намерен. Поэтому прошу тебя включить голову, подумать о том, что ты сделала для того, чтобы он был жив, а затем смириться со всем происходящим — это единственный выход. Клянусь, что мне хотелось сдать его в тот же миг, как я увидел вас на лестнице в доме Лефроя, он положил руку на твою талию, всем видом показывал, что ты его собственность, но это не так. Ты никогда не будешь принадлежать демону, мир магии всё равно не позволит. Да и сегодня после того, как ты пренебрегла моей просьбе и прыгнула с ним с обрыва... Но я должен признать, что если мы хотим найти гиацинт, то чёртов Томлинсон нужен в нашей команде. Но если это повторится, если вы перейдёте дозволенную грань, то клянусь тебе, Марни, я сдам этого заносчивого ублюдка в ту же секунду.

Я понимаю Джейсона, понимаю, почему он обижен и ведёт себя так, понимаю, что сама попросила его пойти на этот шаг, и ясная мысль о том, что передо мной стоит человек, с которым мне придётся связать жизнь, по крайней мере, пока жив Луи, всё это с полным пониманием обрушивается на меня только сейчас.

Болейн сдался, он не хочет ругаться, хочет спокойного будущего, где он уверенно стоит на ногах, не боясь осуждения и слухов, он ясно видит картинку будущего, к которому стремится всю свою сознательную жизнь. Но я не знаю, есть ли в этой желаемой им картинке именно я или же Джейсу абсолютно наплевать, кто будет идти по жизни рядом с ним, лишь бы она соблюдала правила, была паинькой, выходя в свет, да и просто слушалась во всём своего мужа. Хочет ли он любви или же ему просто нужен рядом кто-то, кто будет беспрекословно идти за ним?

А может, я была в этой картинке как один из вариантов успешного будущего и его карьеры? Может быть, я действительно лишь удобная кандидатура для объединения сил, правда, этого так и не произошло. Но если это так, то Джейс не рисковал бы своим положением, помогая мне. Им действовала надежда на взаимность или же искреннее желание помочь? Не понимаю его, не понимаю, что он чувствует.

В доме Лукреции он говорил о своих чувствах, но при этом Джейс хладнокровно лишает меня свободы. Понимаю, что брачные дела, сделка и всё такое, но если бы я любила человека, а рядом со мной он был несчастлив, я бы отпустила, не задумываясь. Фокс любит Зейна, но ни за что не станет препятствовать его отношениям с Оушен, потому что хочет, чтобы Малик был по-настоящему счастлив и неважно с кем.

Да, у нас другая ситуация, всё намного сложнее, но я не могу не задать этот вопрос:

— Что ты чувствуешь ко мне, Джейсон?

Парень вздрагивает, будто я выплеснула ему в лицо стакан ледяной воды.

— Что?

— Я спросила, что ты чувствуешь ко мне, — глядя в серые глаза, пожимаю плечами. — Потому что ты говоришь одно, но делаешь другое, поэтому я хочу, чтобы ты был честным со мной, раз уж мы с тобой теперь супруги.

— Ты ведь не думаешь, что ты — лишь способ досадить Томлинсону?

— Заметь, я этого не говорила.

— Но ты так думаешь.

— Такое уже было однажды, когда ты заставил меня драться с Бэби, но сейчас я спрашиваю тебя не о моих домыслах, я спрашиваю немного о другом.

— Я рискнул ради тебя всем, Марни, пошёл против миссис Мэдлок, нарушил правила, сама знаешь, что для меня значат подобные действия, я не авантюрист и делал это осмысленно. Кажется, я правда влюблён тебя, просто сам не понял, когда и как это произошло, но проблема в том, что я и себя тоже люблю, поэтому и прошу от тебя лишь верности и нормального поведения на людях. Это ведь не так сложно, и мне искренне жаль, что я вынужден об этом просить, но иначе ты и твоя тень уничтожите меня, ты это знаешь. Речь уже не о любви, речь о выживании в этом мире, ведь если вы с Луи пойдёте на дно, вы и меня за собой утащите, а я не хочу вести жизнь изгоя, не хочу, чтобы имя моего отца было запятнано грязью.

Издав грустный смешок, опускаю взгляд, покачивая головой.

— Что смешного я сказал?

— Вспомнила о том, как парилась, когда меня не позвали на вечеринку к Эшли Миллеру, тогда мне действительно казалось, что это самая глобальная проблема в моей жизни. А ещё я постоянно проверяла, не поставил ли он лайк моей новой фотографии, Господи, что за идиотские вещи меня беспокоили?

— Марни, — вскинув брови, бывший капитан посылает непонимающий взгляд, — ты снова говоришь вещи, которые мне заведомо непонятны.

— А кто сказал, — поднявшись на ноги, пожимаю плечами, направляясь в сторону выхода, — что ты не делаешь то же самое?

— Ты хоть что-нибудь чувствуешь ко мне? — спрашивает он в мою спину, что заставляет меня замереть. — Хоть самую малость.

— Я отношусь к тебе как к парню своей лучшей подруги.

— Прости?

— Вроде хороший, но я априори не хочу тебя, Джейс.