Бывший (не) Твои малышки

Глава 9

Оля

Заставляю себя вернуться в гостиницу, но там, глядя на девочек, не могу сдержать новый приступ слёз. Надо собраться. Не хватало ещё детей пугать. Думала, что не усну, но от усталости и перенесённого стресса засыпаю чуть ли не раньше дочек.

— Ма, ты обещала, что мы покатаемся сегодня на теплоходе, — капризно тянет Соня с утра.

Верно. Сегодня суббота, я хотела заглянуть в больницу и забрать девочек гулять по городу. Но разве что-то изменилось? От того, что буду сидеть перед постелью Лёши, ничего не изменится. Вообще нет смысла ехать, можно просто позвонить. О состоянии Паши мне расскажет Юра, а о Лёше… Звоню Сергею. Выдыхаю — стабилен. Да, сейчас это прекрасная новость, и в течение дня я постепенно расслабляюсь, чувствую, как ослабевает натянутая пружина внутри. Но в воскресенье всё-таки еду в больницу под разочарованные стоны дочек.

— Я недолго, правда. Потом поедем в Петергоф, как и обещала!

Мир не перевернулся, в больнице всё по-прежнему. Никто не рвёт на себе волосы и не ревёт в уголке, пока я иду к реанимации. Только моё сердце не на месте, только мои ладони холодеют, когда заставляю себя войти в палату. Заняты все кровати, Лёшина в самом конце, у окна — понимаю не сразу, потому что не узнаю его. Волосы покрыты коричневой коркой, под глазами кровоподтёки, нос зафиксирован. Руки лежат поверх простыни, обнажённые плечи кажутся белее постельного белья. Здесь прохладно, и первое, что я делаю — укрываю. Выдыхаю — тёплый. Всё цело, не считая головы. Тот случай, когда думаешь, что лучше бы переломал ноги…

— Как ты умудрился, Лёш? — спрашиваю тихо. Хочется лечь рядом и слушать его дыхание, но этого я, естественно, делать не собираюсь. Думаю-думаю-думаю о том, что у нас всё могло бы сложиться по-другому. Если бы я поговорила с ним, если бы не послушала его мать. И сейчас ещё не поздно, правда?..

Выхожу из палаты, едва успеваю сделать несколько шагов, когда слышу резкий, до боли знакомый голос. Быстро прячусь в соседней палате, прижимаюсь к стене, мечтаю слиться с ней. Естественно, Тамара Васильевна уже здесь, странно, что Николай Константинович не сотрясает стены реанимации.

— Я отлично понимаю, чего ждать, — голос ровный, но можно расслышать лёгкую дрожь. — Просто… Мне надо просто на него посмотреть.

Меня окатывает жалостью. Вот уж не думала, что буду жалеть эту жесткую женщину. Даже не хочу представлять, что чувствует мать. Шаги стихают, слышу приглушённое восклицание и быстро ухожу. Не хватало ещё встретиться!..

Три следующих дня проходят ровно. Просто никак. Действительно ничего не изменилось, и даже то, что Лёша лежит без сознания, уже не так сильно тревожит. Мне удаётся избегать Тамару Васильевну каким-то чудом, потому что кажется, что она везде. Не в реанимации — там делать нечего, но она, кажется, везде и всюду одновременно. Я заглядываю к Лёше рано утром и вечером, к концу смены.

— Я видела фотографию твоей машины, — говорю тихо, глажу длинные пальцы. — Не представляю, как ты выжил. Ты знаешь, что везунчик, да? А Пашу перевели в палату. Поправляйся скорее, кто будет его оперировать? Мы же к тебе прилетели…

Сергей подробно объяснил, какие последствия ждут после того, как Лёша придёт в себя. Отёк спадает, но медленно. После таких травм амнезия неизбежна, с большой вероятностью она пройдёт. Но шанс, что Лёша никогда не восстановится, есть. Несмотря на всё лечение, которое, уверена, подобрано идеально.

Тяжело вздохнув, в последний раз пожимаю прохладные пальцы. В коридоре едва не сталкиваюсь с медсестрой. Юля. На меня не смотрит, проходит мимо, сразу к Лёше. Ревность колет остро и резко: что она тут забыла? А я?

— Очнулся! — Сергей входит в ординаторскую на четвёртый день и широко улыбается. Как всегда с кофе — это уже стало традицией. Ординаторы подскакивают с мест.

— Не спешите, никуда он не сбежит. Держи. Без сахара.

— Запомнил, наконец, — улыбаюсь. Кофе Сергей берёт в кофейне за углом, потому что там варят по-настоящему вкусный, не то, что местная бурда. Очнулся. Как же тянет к нему! Посмотреть, наконец, в глаза, убедиться, что скоро всё будет хорошо!..

Ординаторы убегают, мы остаёмся одни. Смотрю на самодовольного Сергея и сама не могу перестать улыбаться.

— Что теперь? — спрашиваю тихо. Он легко пожимает плечами:

— Будем наблюдать. Он не помнит аварию. Мозг вообще интересная штука, толком не предскажешь, как отреагирует на лечение. Меня он помнит, а кого-то может и нет. Помнит, что врач.

Перехватывает дыхание. Меня помнит? И если забыл навсегда, может, это и к лучшему?

— Оль, — тихо зовёт Сергей. — Ты не хочешь сходить на свидание?

— Ты сейчас серьёзно? — Все мысли другим заняты, о каком свидании может идти речь? Хотя на Лёше мир не сошёлся клином, что я на нём зациклилась-то?!

— Вполне. — Он окидывает пристальным взглядом, задерживаясь на губах. Взмахивает густыми чёрными ресницами и обольстительно улыбается. — Обещаю, что буду вести себя хорошо и постараюсь не распускать руки.

При этих словах фыркаю. Невольно бросает в жар. Как давно у меня не было секса! А Сергей… Правда очень привлекательный, так почему бы и не да?.. Как там он говорил? Лёгкий командировочный роман.

— Ты задумалась. — Он довольно откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. — Обо мне. И о том, как хорошо нам может быть вместе, так?

— Не так, — отрезаю и невольно краснею. — Ладно, естественно, я тебя оцениваю. Я взрослая девочка со своими запросами.

— Надо же. — Сергей подаётся вперёд и почти перегибается через стол, за которым я сижу. — Можно узнать, какие запросы?

— Обойдёшься, — отвечаю с довольной улыбкой. Смотрю в тёмные глаза и с удовольствием ощущаю, как нарастает предвкушение. Всё это время не рассматривала Сергея как потенциального любовника, но может, сказался стресс, а может, устала бояться за Лёшу и теперь, когда он пришёл в себя, хочу расслабиться. Целиком и полностью. Пожалуй, маме стоит прилететь сюда в небольшой отпуск.

Его взгляд становится томным и нарочито медленно скользит по моему лицу, спускается к шее и также медленно поднимается вверх, чуть задержавшись на губах.

— Я с удовольствием открою в тебе все чувствительные места. Буду открывать неторопливо, смакуя.

Тембр его голоса вызывает дрожь в теле. Веду плечами, возвращаясь на землю.

— Ладно, открыватель, я подумаю.

Весь день не могу перестать улыбаться. Вообще всё отделение педиатрии словно светится. Как я не замечала, что все переживали за Лёшу? Его переводят в палату после обеда. Естественно, в отдельную. В нейрохирургию уже целое паломничество. Выкраиваю несколько минут вечером, поднимаюсь на двенадцатый этаж, глубоко вздыхаю, прежде чем войти. Тут тихо — совсем не похоже не педиатрию. Нужная палата в самом конце коридора, за углом.

Едва успеваю остановиться, слыша голос Тамары Васильевны.

— Вы уверены, что это его ребёнок?

— Конечно! — Это Юля. Прижимаюсь к стене.

— И чего вы хотите, Юля? Вы с Лёшей встречались? Он про вас не упоминал ни разу.

— У нас… у нас были тайные отношения. — Боже, она явно сама верит в то, о чём говорит! Закатываю глаза — скоро я сама начну в это верить.

— Тайные. Ну да. — Тамара Васильевна хмыкает. — На учёт уже встала?

— Да, два дня назад.

— Молодец. Врача я тебе сама подберу, нечего по бесплатным консультациям ходить.

— Вы… Тамара Васильевна, спасибо!

Прижимаю руку к груди — сердце вот-вот выскочит. Пошатываясь, иду к пожарной лестнице. Не верю. Не верю в то, что услышала. Почему?! На лестничной клетке сползаю на пол и прижимаю колени к груди. Пустота разорвала пополам, и никак не получается собраться обратно. Почему?!..

— Оля? Ты чего тут делаешь?

Сергей поднимается по лестнице и с тревогой смотрит на меня.

— Прячусь, — криво улыбаюсь. Встаю. Почему какая-то медсестра оказалась предпочтительней врача — не моё дело. И иметь что-то общее с этой семейкой не хочу! — Ты уже закончил?

— Почти. От кого прячешься?

— Неважно. Предлагаю спонтанное свидание. И нет, оно не закончится в постели.

— Печально. — Сергей хмыкает. — Но я готов довольствоваться малым. Как освобожусь — наберу. Ты к Лёшке уже заходила?

Интересно, они уже ушли? Да плевать! Гордо вскидываю подбородок. Сейчас я готова к встрече, пусть говорит что хочет.

— Нет.

— Тогда пошли вместе. — Он открывает передо мной дверь. Тихо. Как же здесь тихо! Сбиваюсь с шага перед палатой, но Лёшиной матери уже нет, как и Юли. Он лежит и широко улыбается, той улыбкой, из прошлого, которая предназначалась только мне.

— Ты уже познакомился с моей Лёлей? Лёль, я тебя весь день ждал, почему только сейчас пришла?