Бывший (не) Твои малышки

Глава 7

Лёша

Не могу отделаться от мыслей об Оле и Сером. Не могу, и всё тут. Даже дома не получается расслабиться. Верчусь на кровати, тяжело вздыхаю. Что б тебя! Нервно открываю тумбочку, роюсь в ней и достаю таблетки. Пару штук сразу, иначе опять не засну. Проваливаюсь в тяжёлый сон, просыпаюсь и не могу понять, сколько времени: шторы блэк аут вообще не пропускают свет. Сонно тянусь к телефону, не успеваю взять, как он взрывается трелью. Мама. Провожу ладонью по лицу, бросаю взгляд на часы: пять вечера. Вот это вырубило.

— Да, ма, — отвечаю сонно.

— Ой, прости, я тебя разбудила? Ты после смены? Я перезвоню…

— Всё в порядке. Я уже проснулся.

— Ну, и хорошо. Отлично, что ты сегодня выходной. Хотела попросить тебя заехать домой.

— Зачем? — вздыхаю. Нет, у родителей бывать люблю, но мамин тон не обещает ничего хорошего.

— Разве мать не может просто хотеть увидеть своего ребёнка? Или у тебя другие планы на вечер? — в голосе просыпается любопытство опытной ищейки. Вздыхаю.

— Нет. Нет планов, приеду. — В любом случае заняться нечем, а сидеть дома и изводить себя тупыми мыслями — то ещё удовольствие.

Родительский дом утопает в зелени, квартира на втором этаже из четырёх. Легко вбегаю по ступеням и звоню. Мама открывает практически моментально и широко улыбается. Дочь светила медицины, она всегда выглядит так, словно готова прямо сейчас возглавить конференцию. Она не стала врачом, точнее, пошла по управленческой дорожке и возглавляет небольшой департамент в министерстве здравоохранения. На пенсию уходить, естественно, не собирается, хотя график давно свободный.

По дому плывёт аромат выпечки — наверняка заказала в домашней кулинарии. С готовкой она на «вы», но для чего ещё придумали домработниц?.. Поправив светло-русый локон в идеальной причёске, она коротко чмокает и окидывает внимательным взглядом.

— Ты похудел. И плохо спишь. Что случилось?

От неё редко что можно скрыть, но я давно научился. Беззаботно улыбаюсь.

— Работа, ма. Случилась работа, ничего нового.

У Оли бы уши свернулись в трубочку и отсохли, если бы она услышала, какими эпитетами её награждала мама, когда она исчезла. Родители нормально относились к моему выбору, а когда всё закончилось, оказалось, что я заблуждался. Столько яда лилось, что даже я охренел. Как бы больно тогда ни было, слушать, как унижают любимого человека, было невыносимо. Мы даже поругались с мамой впервые за много лет… Так что лучше ей не знать, что Оля в городе.

Ну, конечно… На кухне сидит, идеально скрестив лодыжки под столом, девушка. И тридцати нет. Наверняка кто-то из маминых сотрудниц. Из новеньких, потому что старых мне уже предлагали, некоторых не по одному разу.

— Здравствуйте, — говорит она с улыбкой. Голос приятный, поставленный. И внешность тоже… приятная. Выхоленная. Правильные черты лица, гладкая кожа, идеальный маникюр. Скука. — Лена.

— А это мой Лёша, — мама входит за мной с улыбкой. — Леночка зашла по работе, но я пригласила на чай. Садись, сейчас тебе тоже налью.

Стоило ехать ради очередной леночки?.. Вздыхаю. Спорить с мамой себе дороже, убедить в том, что я сам выберу, с кем мне жить, невозможно, поэтому я смирился и занял позицию: улыбаемся и машем. Заставить всё равно не заставит, а тратить нервы неохота. Разговор вертится вокруг маминой работы, я в нём не участвую. Украдкой посматриваю на часы — через полчаса пробки закончатся, можно уезжать.

— А вы, Лёша?

Вздрагиваю. Вообще не прислушивался.

— Как вы относитесь к гражданскому браку?

— К сожительству, вы имеете в виду? — хмыкаю. Пожимаю плечами. — Нормально. Стоит проверить и себя, и партнёра, и пожить вместе, прежде чем расписываться. Но если уже пришёл в ЗАГС… Это навсегда. Я считаю, что женятся один раз и навсегда.

— У вас редкая позиция. — Лена улыбается. — И очень правильная.

Настолько правильная, что до сих пор один. Горько усмехаюсь этим мыслям и встречаюсь взглядом с мамой. Она хмурится. Ну, что поделать. Видимо, я весь в отца — однолюб. Думаю об этом и холодею. Это правда? До сих пор её люблю?.. Желание прямо сейчас увидеть, вдруг вспыхивает, подобно пороху, и разносится по венам. Чашка звякает о блюдце. Резко встаю.

— Простите. Вспомнил, что надо заехать в больницу.

— Сейчас? — Мама с подозрением приподнимает бровь. Да, надо было хоть бы для вида выйти в туалет, а потом сослаться на звонок.

— Сейчас. Извините, Лена, было приятно познакомиться.

— Мне тоже. Надеюсь, эта встреча была не последней.

— Угу, — отвечаю рассеянно, и иду в коридор. Мама, конечно, за мной.

— Лёш, что-то случилось? Ты точно едешь в больницу? У тебя было такое выражение лица… У тебя кто-то есть?

Выдыхаю, обуваясь. Беру маму за плечи и проникновенно говорю:

— Если что-то случится, ты узнаешь первой. Люблю.

Коротко целую перед тем как уйти. Сердце глухо и быстро стучит, когда несусь по дороге, подрезая других водителей. Чувство, что если не увижу прямо сейчас, если не скажу, как сильно она мне нужна, то случится что-то ужасное. Что-то по-настоящему неотвратимое. Бросает то в жар, то в холод, нервы выкручены до предела. Пролетаю на жёлтый, едва успев проскочить мимо автобуса, и буквально заставляю себя снизить скорость. Давление на педаль ослабевает. Выдыхаю. Ничего не случится, Оля тут и не исчезнет. Я не позволю ей снова исчезнуть. Я просто…

Визг тормозов, удар, машина неконтролируемо мчится вперёд и влетает в грузовик.

***

Оля

Весь день не отхожу от Паши. Как будто моё присутствие может улучшить его состояние и ускорить действие лекарств. Пару раз в ординаторскую заглядывает Серёжа, зовёт попить кофе, но я отказываюсь. Во мне сейчас столько кофеина, что сутки не засну, если не больше. Рабочий день подходит к концу, а Паша всё ещё в реанимации и нет никаких прогнозов, что в ближайшее время вернётся в палату. От беспомощности накатывает злость. Почему нельзя просто взять и вылечить маленького человечка? Разобрать на атомы, убрать лишнее, и собрать обратно…

Собираюсь, но уходить не хочу. Если бы мы были дома, я бы осталась в больнице на ночь, но девочек в гостинице оставлять одних с ночёвкой не хочется. Они, конечно, у меня самостоятельные, но это уже слишком. Может, надо было маму с собой взять, да уже поздно жалеть. Хотя если придётся задержаться, куплю ей билет на самолёт.

На улице сыро, но приятно. Проветривает голову от тяжёлых мыслей. Засунув руки в карманы плаща, медленно бреду по дорожке, когда мимо проносится Сергей. Задевает меня плечом, извиняется на ходу. Понимает, кто перед ним.

— Ты куда так мчишься? На пожар? — хмыкаю весело. На нём лица нет, он коротко бросает:

— Лёшка разбился.