Опасные игры. Между двух сердец

13. Валерия

– Где ты живёшь? Валерия... – он с растяжкой произнёс моё имя, перекатывая буквы на языке, и мне показалось, что оно ещё никогда не звучало так красиво.

– Недалеко. В "Сосновом", – так назывался коттеджный посёлок в нашем городе.

– Богатенькая, значит?

Костя усмехнулся, но по-доброму. На его щеках снова появились ямочки. Он был прав: посёлок был элитным.

Даже жалко, что наша поездка будет такой короткой.

Костя убрал пистолет в небольшой бардачок на руле и водрузил на мою голову шлем. Сам застегнул на нём ремешок. Я замерла перед ним не дыша, ощущая, как мурашки пробежали по коже, когда он невзначай коснулся пальцами моей шеи.

Барсов волновал меня, но не так, как Витя. От Касьянова порой хотелось держаться подальше, а Костя, наоборот, притягивал меня, манил несмотря на свою напускную холодность.

– Ну что, трусишь? – его голос прозвучал низко, с хрипотцой, и я почувствовала, как сжалось что-то внизу живота.

Я лишь покачала головой, и, он, сделав шаг вперёд, перекинул ногу через сиденье. Я забралась следом, устроившись позади Кости. Когда я прижалась к его спине, грудь к лопаткам, живот к позвоночнику, бёдрами к его бёдрам, уловила, как напряглись его мышцы под тонкой тканью футболки.

– Держись крепче! На поворотах наклоняйся вместе со мной, – дал последние инструкции Костя. – Ноги об трубу не обожги!

Он завёл мотор, и тёплый воздух приятно начал подогревать мои голые ноги. Крепкие руки Барсова уверенно легли на руль, вены выступили на предплечьях, и в тот же миг байк рванул вперёд. Я вскрикнула, впиваясь пальцами в его живот, чувствуя, как становится щекотно в моём собственном, как двигатель вибрирует между моих бёдер.

Мы ехали довольно быстро. С каждым поворотом я сильнее прижималась к нему. Его спина была твёрдой, горячей, а запах... От него пахло кожей, бензином и чем-то чисто мужским, отчего кружилась голова. Когда он наклонился в очередном вираже, я непроизвольно скользнула руками ниже, обхватив его талию, и почувствовала, как он замедлился на долю секунды.

– Ты там как? – донёсся его голос сквозь шум ветра.

– Нормально!

На самом деле было немного страшновато оттого, что скорость большая, а асфальт – вот он, прямо под ногами. Вместе с тем какое-то внутреннее чутьё подсказывало мне, что Костя знает, что делает, что он не даст нам разбиться.

Он резко прибавил газу, и я вжалась в него еще сильнее, ощущая каждую выпуклость его тела. Только на мосту он сбавил скорость, а потом и вовсе остановился. Я посмотрела по сторонам и поняла зачем мы здесь. Вид на ночной город завораживал.

Барсов помог мне расстегнуть ремешок на шлеме и достал сигареты. Он ничего не говорил, просто молча курил, привалившись к мотоциклу, и смотрел куда-то вдаль. Я залюбовалась его мужественным профилем, но потом, спохватившись, отвела взгляд. Подумает ещё, что я на него пялюсь.

У меня в кармане зажужжал телефон, но я сделала вид, что не слышу. Это либо мама, чтобы спросить, где я, либо Витя с тем же вопросом.

– Ты не ответишь? – спросил Костя, услышав вибрацию. – Вдруг это... Касьянов волнуется?

– Не хочу, – просто ответила я.

Костя забрал у меня шлем, повесил его на руль. Прежде чем я поняла, что он задумал, его рука легла мне на бедро, крепко, властно, так что пальцы впились в кожу.

Я замерла.

Он развернул меня лицом к себе и притянул ближе. Я инстинктивно схватилась за его широкие, твёрдые плечи, не понимая, почему не отталкиваю его. Почему позволяю касаться себя, делать то, что ему хочется?

В тот же миг я почувствовала твёрдый, недвусмысленный намёк у себя между бёдер. Передо мной был не сопляк-одноклассник, и не Витя, которого я держала на расстоянии. Барсов вполне взрослый мужчина, который наверняка не привык ограничиваться невинными поцелуями.

Сердце заколотилось.

Мы стояли на мосту, позади нас проносились машины, но было ощущение, что мы одни в этом мире, и весь город принадлежит только нам двоим. Я снова забыла, как дышать. Костя провёл костяшками пальцев по моей щеке, заставив задрожать. Мне показалось, что он сейчас меня поцелует.

Это было бы логичным. Красивый вид... Мы так близко...

Я залипла взглядом на его пухлых, чувственных губах, и ждала этого поцелуя, как дура. Я сама хотела этого, чтобы Барсов накрыл мои губы своими. Но он просто впился глазами в мои глаза, мучая меня ожиданием. Я умирала от ощущения неизбежного.

Прошла целая вечность, прежде чем он наклонился.

Я закрыла глаза, рухнув в какую-то бездну.

Его губы коснулись моих сначала легко, почти невесомо, будто проверяя, хочу ли я этого. Но когда я ответила на поцелуй, приоткрыв рот, его руки тут же вцепились в меня крепче, прижимая к себе так, что я почувствовала каждый его мускул, каждый изгиб мощного тела.

Поцелуй стал глубже, жарче. Его язык скользнул по моей нижней губе, требуя большего, и я отдалась этому, забыв про всё и про всех. Остался только Барсов. Его вкус, его руки, скользящие под курткой, его твёрдость, вдавливающаяся в мою промежность.

Никто никогда меня так не целовал. Точнее, я никогда не испытывала настолько ярких эмоций. Мне хотелось, чтобы Костя целовал меня вечно, держал в объятиях и не отпускал никогда. Вместе с тем между ног разгорелся такой пожар, что мучительнй стон застрял в горле от того, как сильно я хочу почувствовать Костю внутри себя.

Я гладила Барсова по коротко стриженным волосам, царапала бычью шею ногтями, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от счастья.

Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, дыхание сбилось, а губы горели.

– Ты мне понравилась, Лера, – хрипло прошептал Костя. – Очень понравилась.

– Ты... тоже... – это всё, что я смогла ответить, всё ещё дрожа в его руках.

– Давно с Витей встречаешься? – внезапно спросил он, мягко поглаживая моё бедро большим пальцем.

Я даже не сразу поняла, что он от меня хочет. Зачем он спрашивает про Витю? Сейчас?

Неужели и правда хочет ему отомстить таким образом – через меня?

– Недавно. Я не люблю его, – честно ответила я, хотя меня никто об этом не спрашивал.

– Зачем тогда с ним?

– Он обещал найти убийцу моего папы, а я обещала выйти за него в этом случае.

– М-м... Сделка? И как успехи в расследовании? Обещание нужно держать, Лерочка.

– Никак. Витя никогда не найдёт убийцу, – горько усмехнулась я. – Так что...

– Почему ты так думаешь?

– Потому что он оборотень. Ему невыгодно называть мне имя этого человека.

– А кто твой отец?

– Илья Воробьёв. Ты его знаешь.

– Чёрт! – Костя перестал гладить моё бедро и закрыл на секунду глаза. – Я вспомнил тебя! – Он резко отскочил от меня, как будто обжёгся. – Я тебя вспомнил, – повторил он и, достав сигареты, отошёл к перилам моста.

Мне стало холодно без его объятий и неуютно. Я молча смотрела на его широкую спину, пока он курит, и не понимала, почему он так странно себя ведёт.

– Гоша его убил, – повернувшись, произнёс Костя. – Мне Касьянов так сказал.

Он ждал моей реакции на сказанное. Думал, я удивлюсь?

– Доказательств нет. Мне нужны доказательства.

– Зачем?

– Не твоё дело! – обиженно буркнула я.

– Если нужны, Касьянов найдёт, – тяжело вздохнул Костя. Он сказал это так, будто это решённый вопрос. – Поехали!

Он как-то торопливо нахлобучил на меня шлем, уже не церемонясь и не нежничая. Молча завёл байк и просто довёз меня до дома, как будто ему не терпелось от меня избавиться. Точный адрес он не спрашивал, потому что все и так знали, где дом Воробья.

– Спасибо, Костя, – сказала я, протягивая ему шлем. Я уже слезла с мотоцикла и теперь нехотя снимала с себя куртку, сожалея, что всё так быстро закончилось. Мне чего-то определённо не хватило от этой поездки. – Было... Круто!

– Да не за что, – безразлично пожал он плечами и набросил на них куртку.

Я ждала, что Костя снова поцелует меня на прощание, но нежностями и не пахло.

– Покатаемся как-нибудь ещё? – не удержалась я.

– Нет, – коротко ответил Костя.

– Почему? Ты же сказал...

– Держись от меня подальше, Валерия!

Он сорвался с места, прежде чем я успела что-то ответить. Байк моментально исчез из вида, увозя с собой кусочек меня.

Я почувствовала обиду и разочарование. От пустоты внутри слёзы навернулись на глаза.

Моя детская наивная мечта, вспыхнувшая сегодня так ярко, превратилась в пепел и рассеялась на ветру, оставив на губах вместе с поцелуем Кости привкус горечи.

Наверное, Барсов считает меня гулящей? Приехала с Витей, унизила его, осталась на вечеринке, где собрались девушки определённого поведения...

Потом позволила себя поцеловать...

Он поэтому не хочет больше меня знать? Зачем тогда сказал, что я ему понравилась?

Столько вопросов, и ни одного ответа.