Жестокие игры Богов

Чёрные метки смерти

При одной мысли о Непобедимом теперь каждый экстаз на пике превращался в нечеловеческую боль, не оставляя ни малейшей надежды на удовольствие. Я не мог даже полноценно удовлетворить себя, не говоря о том, что любые прикосновения, даже самые невинные, стали мне отвратительны. Я всё более отдалялся от матери и братьев под предлогом молитв. Я одаривал священников и занимался другими видами благотворительности, но за этим стояло лишь желание забыться на время, хоть ненадолго выскользнуть из ада. А меня восхваляли, называли святым, прочили статус праведного царя, ведь я тоже, как и Непобедимый, являлся царевичем! Про себя я смеялся с горечью и рыдал от отчаяния. Если бы эти люди только узнали, откуда растут корни моей праведности, они бы с отвращением отвернулись от меня.

Не помню, как долго я варился в огненном котле мучений, прежде чем однажды мне пришла в голову простая мысль: чем так страдать, проще пойти к Непобедимому и признаться. Он сломает мне шею, и я получу освобождение.

Я выпил изрядную порцию ячменного вина в тот вечер. Если бы я не сделал этого, мне не хватило бы смелости прийти. Он был один. Сидел на постели, скрестив ноги, и читал какие-то пергаменты, когда я вошёл.

— Что ты забыл здесь? — раздалось ледяное приветствие в мой адрес. Он даже не поднял головы. — Перепутал мои покои с комнатой своей наложницы?

— У меня нет наложницы и не было, — ответил я. Язык от волнения почти не повиновался мне.

— О? — Непобедимый с удивлением осмотрел меня с головы до пят, словно редкое животное. — Ты и правда настолько свят, что не соблазняешься никем? А ведь в моём дворце красивые служанки!

Я сделал несколько шагов по направлению к нему, шатаясь, как пьяный. Да я и был пьян. Дойдя до его ног, я упал возле них, и как в том своём сне, когда ласкал Лучника. Обхватив его щиколотку обеими руками, я жадно вобрал большой палец обнажённой стопы своего кузена в рот и с наслаждением облизал его. Несколько мгновений Непобедимый смотрел на меня, потрясённый, ошалевший от происходящего, а потом лицо его исказилось отвращением, и он, пнув меня ногой в грудь, вскочил с постели.

— Ты ума лишился?!

Я поднялся с пола и взглянул на него.

— Ты можешь уничтожить меня, но не в твоих силах избавить меня от моих чувств. Это не под силу даже Синеокому Богу. И Златокудрому не под силу. Я молился им так долго, что, будь я умирающим, от такого количества молитв, даров и приношений, давно уже исцелился бы. Но нет. Я червь, который пришёл сказать, что он принадлежит тебе, даже если ты в нём не нуждаешься.

— Убирайся. Ты пьян и не соображаешь, что несёшь, — услышал я в ответ.

— Прикоснись ко мне, прошу… Просто положи на меня руку. Дотронься до моего тела хоть раз так же, как ты прикасаешься к Лучнику! Или же сделай со мной всё, что пожелаешь. Можешь быть грубым, ударить, причинить любую боль! Ты не услышишь ни единой жалобы.

— Убирайся! — я видел, как тело его начинает дрожать, а лицо багровеет. — Или я не отвечаю за себя!

— Тогда убей. Я пришёл, чтобы умереть, — и я раскинул руки, отдавая всего себя на его милость. — Все думают, будто я святой, но я самый великий грешник. В последний раз моя молитва была чистой и искренней в день смерти отца. С тех пор, как я пришёл сюда и встретил тебя, я молился лишь о своих греховных чувствах. Я просил излечить меня или даровать твою любовь. Я не получил ни того, ни другого. Я обречён вечно гореть в огне неисполненного желания.

— Вон из моих покоев, пьяный идиот! — Непобедимый пришёл в неистовство. — Или я в самом деле сверну твою шею, и мне будет плевать на последствия!

Я ждал, не отступая, и дождался. Увидев, что я не собираюсь уходить, он схватил меня в охапку, как прежде в те счастливые дни, когда я мог испытывать на себе его ослепляющую ярость, и я, вздрогнув, прижался к нему, ибо знал, что даровано мне немного — несколько секунд, а потом меня уничтожат! Я извернулся и обхватил его руками за спину, вжимаясь в него. Он пошатнулся и ударил меня о стену, словно желая раздавить, как назойливое насекомое. Я ощущал его злость. Он бил меня о стену снова и снова, но я не ощущал боли. Наоборот, меня раз за разом пронзало счастье — то самое, которого я был так долго лишён. Меня с размаху швырнули на пол и придавили сверху. Непобедимый пытался оторвать от себя мои пальцы, рыча, как раненый зверь, но моя хватка внезапно стала железной. Некая невероятная сила изливалась изнутри, и даже моему прекрасному воину невозможно было справиться с нею. Забывшись в упоении, выстанывая его имя, я вылизывал его солёную от пота шею, дурея от запаха. Я словно врос ладонями в его кожу, но всё, что я ощущал в ответ — напряжённые мышцы и ненависть, ненависть, ненависть!

Меня били об пол, кусали до крови, пытаясь стряхнуть, но разве то была боль? Страданием являлись прикосновения остальных. Его же касания, пусть и полные гнева, являлись только блаженством.

— Отцепись от меня!!! — орал Непобедимый, его глаза, казалось, готовы были испепелить меня. — Отцепись немедленно!

В попытке вывернуться из моих объятий, он упёрся коленом меж моих бёдер, и одного этого касания оказалось достаточно, чтобы взорваться… Нет, не страданием, а высшим экстазом, по сравнению с которым воссоединение с божествами — жалкая речушка на фоне океана вечности.

Никакой боли. Ни капли крови. Ведь рядом целитель моего исстрадавшегося тела! Руки сами собой разжались. Обессиленный я лежал на спине, осознавая, что улыбаюсь, но ничего не мог с этим поделать. Я получил, что хотел. Я утолил свою жажду в его объятиях. Непобедимый тяжело дышал и смотрел на меня так, словно готовился вырвать мою глотку.

— И как возможно было такого червя назвать Праведником? Не верится, что в таком жалком ничтожестве живёт частица самого Бога Законности! — он с омерзением вытер со своей одежды извергнутое мною семя. — Это какая-то насмешка над Пресветлыми Богами! Выметайся вон и больше никогда не попадайся мне на глаза, если не хочешь лишиться головы.

Я встал и вышел. Я знал, что отныне он не подпустит меня к себе на расстояние полёта стрелы, однако я надеялся, что исполненное хоть раз заветное желание поможет мне избежать дальнейшего безумия. Увы, не помогло. Стало лишь хуже.

Моё тело запомнило, какое это блаженство — ощущать его прикосновения и уже через несколько часов потребовало их снова. Но я больше не мог дать ненасытному просителю ничего, кроме собственной руки, и подлое тело ответило мне опять привычным образом: страданием, болью, кровью. Без Непобедимого я погибал. Я ощущал, что страдает не только тело, умирает душа, словно её изнутри точит червь, превращая в бесформенную труху.

Не получив любви, я стал жаждать его гнева — единственной доступной мне замены. Я так надеялся, что меня приложат об стену или изобьют до полусмерти. Я бы испытал о****м даже в этом случае. Любое его прикосновение было желанно. От удара его булавы в сердце я бы умер в блаженстве. И я долгое время мечтал именно о такой смерти — от его рук. Такую гибель я счёл бы счастьем. А потом Сапфир Носящий, называвший себя воплощённой частицей Златокудрого Бога, сбил меня с толку.

Однажды под покровом ночи Сапфир Носящий тайно явился к моим братьям под видом бедного путешественника. Это было странно, ведь он являлся наследным принцем богатого Приморского Царства, известного своими роскошными дворцами, построенными из сандалового дерева и слоновой кости, пышными садами, где произрастали бесценные породы деревьев и редкие лекарственные растения, о которых даже и не слыхали в прочих землях. Приморское Царство славилось добычей светящегося жемчуга и вкуснейшей золотопёрой рыбы, живущей в морских глубинах. Сапфир Носящий всего за час беседы покорил своими сладкими, как мёд, речами и Ужасающего Ликом, и Молниеносного, и Красавчика, и даже мрачного, нелюдимого Предсказателя. Он сказал, что Пресветлые Боги на небесах посовещались и решили уничтожить Солнечную династию, погрязшую в грехах. Он сказал, что спустился на Землю исполнить волю Богов, развязав войну, в которой погибнут наши кузены. И не стоит их жалеть! На них уже поставлены Богами невидимые чёрные метки смерти. Это значит, что наши двоюродные братья обречены. А его задача как посланца Богов — найти помощников, тех, кто вместе с ним выполнит предначертание, и совершит священное жертвоприношение, очистив Землю от грешников. Для этой важной работы, от которой зависит судьба Вселенной, Сапфир Носящий и выбрал нас. Мы пятеро — чистая, неосквернённая ветвь заблудшей Солнечной династии. Мы провели детство в лесу, а значит скверна развращённого Города Тысячи Слонов не коснулась нас. Мы — избранники Пресветлых Богов, идущие на смену презренным грешникам.

Сапфир Носящий пообещал, что очень скоро на золотом троне, где надеется воцариться Непобедимый, буду восседать я. Услышав его пророчество, мои братья возликовали, а я ужаснулся! Я склонился перед Сапфир Носящим и возразил, что не желаю свергать ни Могучерукого, ни Непобедимого. А ещё сказал, что не желаю гибели своих кузенов, даже если на их челе самими Богами поставлены метки смерти. Пусть эту страшную жатву выполняют Боги, только не я и не мои братья. Но Сапфир Носящий продолжал уговаривать, настаивая своём, мягко убеждая и с любовью улыбаясь.

Его глаза были подобны тёмным морским глубинам, а золотые блестящие кудри вились по смуглым обнажённым плечам, будто у прекрасной девы. Кожа, смазанная сандаловым маслом, блестела подобно дорогому жемчугу, добываемому юными ныряльщицами его царства. Я знал, что Сапфир Носящий славится как возлюбленный сотен женщин и десятков мужчин, никто не способен устоять перед ним! Если его сердце избрало себе кого-то, избранник непременно падёт к его ногам, очарованный блистательной красотой ипостаси Златокудрого Бога. Возможно, в тот день он ждал безусловной любви и от меня, но я остался к нему равнодушен.

Его это удивило. Попросив моих братьев уйти и оставшись наедине со мной, он спросил, почему я так холоден с ним. И тогда я признался, что недостоин его благосклонности. Ведь моё сердце черно, а мои грехи куда хуже, чем любые дурные поступки Непобедимого. И вовсе я не чист, меня коснулась наихудшая скверна. А потом я рассказал о своей запретной любви так откровенно, как только сумел. Но Сапфир Носящий возразил, сказав, что нет на мне вины.

«Непобедимый — демон, — жёстко промолвил он. — Именно из-за его тёмного влияния ты начал испытывать противоестественные чувства. Как только Непобедимый умрёт, ты исцелишься».

Я не поверил, наотрез отказавшись участвовать в кровавой бойне, которую он планировал устроить в будущем. Я знал, что не сумею поднять руку на Непобедимого. Откуда мне было знать, что я одинок в своём решении? Мои братья давно ненавидели кузенов. Особенно они точили зуб на Непобедимого, полагая, что у нас пятерых куда больше прав на престол, ведь наш отец царствовал первым, и только уйдя в лес, передал права на трон Могучерукому. А если Сияющий был царём прежде Могучерукого, то значит я должен воцариться в Городе Тысячи Слонов, а Непобедимый обязан уступить.

Я был с братьями в корне не согласен. Более того, я и не хотел царствовать. При одной мысли о восхождении на трон мне становилось дурно. Что я стану делать на троне, если ничего не умею? До восемнадцати лет я жил в лесу, помогал матушке украшать хижину цветами, готовить пищу и читал молитвы. Какой из меня царь? Государству нужен умный политик и сильный воин, а я скорее стану отшельником на склоне лет. Да и сейчас меня тянет к уединению. Пределом моих мечтаний в этой жизни было увидеть улыбку Непобедимого, полную любви ко мне, а затем достичь вершины блаженства в его объятиях. Большего я и просить бы не посмел!

Но откуда мне было знать, что несмотря на мой отказ, братья и матушка договорились с Сапфир Носящим за моей спиной, пообещав выполнить его план и развернуть войну?

План этот начал реализовываться уже на другой день. Мои братья пришли к дяде и потребовали выделить нам хоть небольшой клочок земли. Пусть это будет необитаемый лес или поле на окраине царства. Но разве мы не сыновья Сияющего? Разве мы не достойны тоже получить часть принадлежащих нам по праву земель, если уж в Городе Тысячи Слонов воссядет Непобедимый? Могучерукий думал три дня и наконец распорядился выполнить эту просьбу. Свободный участок на самой дальней окраине леса был выделен для нас. В помощь нам отрядили сотню лучших строителей для возведения дворца и позволили тысяче фермеров с семьями поехать следом, чтобы выращивать для нас скот, фрукты, рис, пшеницу и ячмень.

Матушка была счастлива. Когда мы обустроились на новом месте, она завела речь о том, чтобы мы поскорее нашли себе жён. Ужасающему Ликом выбрали девушку с кожей цвета эбенового дерева. Она являлась сестрой предводителя дикого племени охотников, не знала грамоты, но отличалась необыкновенной красотой и физической силой. 

Молниеносный взял в жёны родную сестру Сапфир Носящего. Поговаривали, что ко дню свадьбы невеста уже носила во чреве дитя, и кто отец ребёнка не было ведомо даже Богам, но я не желал верить таким грязным слухам. Ребёнок у жены Молниеносного родился и впрямь всего через семь лун после свадьбы, и мой брат признал его своим, хоть малыш обликом и взглядом куда больше походил на Сапфир Носящего, чем на Молниеносного.

Красавчик и Предсказатель отговорились тем, что слишком молоды для женитьбы, и убедили матушку повременить. Я же отказаться не смог, ибо являлся старшим.

И тогда моей женой стала Огненная Дева, которую привёз однажды в своей колеснице Сапфир Носящий. Огненная Дева была воистину безупречна. Её медно-рыжие волосы сияющими кольцами спускались до земли. Кожа с красноватым отливом казалась сделанной из драгоценных нитей редких сортов золота. Миндалевидные чёрные глаза, казалось, заглядывали в самую душу. Ходили слухи, будто она спустилась с неба на землю в искрах пламени, когда некий царь молился Пресветлым Богам о продлении рода. Жить царю оставалось немного, и он боялся, что не успеет вырастить младенца, поэтому Боги даровали ему уже взрослую дочь, обладающую всевозможными достоинствами и бесподобной красотой. Многие цари желали бы взять Огненную Деву в жёны, но повезло её получить именно мне. Сапфир Носящий каким-то образом, обойдя всех прочих женихов, сумел сосватать её за меня. Однако —  горькая ирония! — я не мог даже прикасаться к своей прекрасной жене, о которой мечтали многие, из-за преступных чувств, мучающих меня.

Долгими ночами мы вместе с ней молились Богам о благополучии нашего рода, стоя плечом к плечу на коленях перед статуями Богов, но я ни разу даже не поцеловал её, не говоря о том, чтобы соединиться в любовной горячке. Божественная красавица терпела моё полное равнодушие целый год, а потом, устав ждать, начала посещать покои моих куда более сговорчивых братьев, со дня нашей свадьбы забывших о собственных жёнах и жадно глядевших на неё. Я узнал об измене довольно скоро. Но разве я имел право упрекать или наказывать её? Я молчал, хотя в глубине сердца испытывал горечь.

Сапфир Носящий, приехав как-то в гости и узнав о моей беде, успокоил меня, сказав, что страстная женщина не должна томиться в неволе. И раз я не способен дать ей свою любовь, то не должен и на неё обижаться. Пусть мои братья дадут ей счастье. И раз уж так вышло, пусть она считается нашей общей женой. Я сам удивился тому, как легко принял такое предложение, разрешив Огненной Деве искать удовольствия в покоях моих братьев. Однако я поставил условие, чтобы она не смела оскверняться со слугами или с гостями. Она поклялась, что так и будет. Только четверо моих братьев познают её любовь, но никто больше, кроме них.

Да, мне было бесконечно больно от того, что моя собственная жена отныне не принадлежит мне, но я и без того медленно умирал каждый день, поэтому ещё одна рана не могла бы причинить мне заметных страданий. Куда худшие страдания я испытывал от того, что не могу украдкой прижаться к Непобедимому! Я видел его внутренним взором каждое мгновение, ощущал запах его тела, словно он был рядом, но всё это являлось лишь болезненными иллюзиями. Однажды я поймал себя на том, что вылизываю кусок палисандра, полагая, будто у меня во рту его благоуханная кожа. В другой раз, трепеща от боли, излился на лотосы, представляя на их месте того, о ком мечтал ежедневно. Я становился одержимым безумцем. Но мне всё ещё как-то удавалось скрывать своё безумие от братьев, только Огненная Дева знала, что со мной непорядок.

Каждый раз, приезжая в наш уединённый замок, Сапфир Носящий продолжал повторять, что только смерть Непобедимого подарит мне облегчение и очищение. По его злой воле я столько лет страдаю, ибо он околдовал меня. Сапфир Носящий уверял, будто Непобедимый сделал это нарочно, привязав меня к себе и лишив возможности получать удовлетворение с кем-то ещё. Он сделал это из-за ненависти ко мне и моим братьям, но с его смертью мой ад закончится. И не только мой. Если Солнечная династия погибнет, есть вероятность, что они перестанут быть демонами. Их души очистятся от тьмы и попадут в Высшие Миры для вечного блаженства. И тогда я однажды встречу Непобедимого там, после чего наши души соединятся в чистоте божественной любви, не омрачённой похотью.

Сапфир Носящий говорил убедительно. Его глаза лучились состраданием. А я был болен и безумен. Я даже помыслить не мог о том, что этот волк в овечьей шкуре продолжает тайком от меня продвигать шаг за шагом свой страшный план. Я помыслить не мог, что по наущению того, кого мои братья считают частицей Бога, некие шпионы, беседуя с Непобедимым, рассказывают тому отвратительную ложь обо мне и моих братьях. Об этой лжи я узнал значительно позже, когда ничего уже нельзя было исправить. А гнусные планы Сапфир Носящего очень скоро принесли свои отравленные плоды.

Я несказанно обрадовался, когда вдруг пришло послание от Непобедимого. Он прежде выносить меня не мог, гнал прочь с глаз, а тут вдруг пригласил с братьями на игру в Храброго Ардашира*. Эту игру в Городе Тысячи Слонов знали все. Двое игроков, сидя за доской, разделённой пополам, бросали кости. Целью игры являлось привести всех своих деревянных «слуг»-фигурок в воображаемый «дворец» раньше соперника, пройдя полный круг по доске в соответствии с выпавшими на костях очками.

Братья потом спрашивали, зачем я вообще согласился на игру? Зачем поехал да ещё их взял с собой? Ведь мог остаться дома, тогда ничего дурного не случилось бы. И даже поехав, зачем согласился на такие ужасные правила игры? Как можно играть на всё своё имущество и даже на членов семьи?!

Но я не был способен отказаться. Любое требование Непобедимого являлось для меня законом. Даже если бы я заранее знал, что иду в ловушку, подвергая унижениям себя, жену и братьев, я всё равно отправился бы к нему по его первому требованию. Сев за доску и согласившись принять правила, я проиграл. И, как и было оговорено, я отдал ему всё, включая наш дворец, земли, братьев и даже… себя. О, как бы я хотел, чтобы он потребовал меня в качестве возлюбленного! Но в опочивальне я ему был не нужен. Он желал меня видеть в качестве слуги, униженного раба, достойного лишь вытирать пыль под его ногами. Он потребовал, чтобы мои братья разделись до нижнего белья и сложили своё оружие перед ним, чтобы моя жена, Огненная Дева, танцевала в прозрачных одеяниях, будто наложница, и подавала вино, развлекая его.

«Ведь если муж стал рабом, то и его жена — не более, чем рабыня», — усмехаясь, сказал Непобедимый.

Огненная Дева отказалась подчиниться. И тогда по приказу Непобедимого её окатили водой из кувшина. Тонкие одежды облепили её тело, и моя жена очутилась в присутствии множества мужчин, словно обнажённая, безуспешно пытаясь прикрыться и рыдая от унижения.

«Сейчас вы видите эту женщину такой, какая она есть! — выкрикнул глумливо кто-то из младших братьев Непобедимого. — Она бесстыжа. И если она не стеснялась показывать своё тело многим любовникам, если она открыто живёт с пятью мужьями, как нам доносят шпионы, то почему её должно смущать показать себя тем, кто ещё её не видел? Смотрите же все на распутницу!».

Я не верил своим ушам. Двоюродный брат всегда унижал и бил меня, но зачем так ужасно обошёлся с Огненной Девой? Этого я понять не мог. Сердце моё сжималось от невыносимой горечи, от несправедливости происходящего.

Достаточно насладившись нашим унижением, Непобедимый с презрительным видом вернул нам всё наше проигранное имущество и нашу свободу. Но он уже увидел нас на коленях перед собой, и этого унижения я не смог ему простить. Он сколько угодно мог топтать меня ногами, бить и называть дождевым червём, я это заслужил. Но за что он так поступил с моими братьями и женой? Он творил зло на моих глазах! Значит, Сапфир Носящий прав. Мой гордый и самолюбивый возлюбленный, презирающий меня — демон. Не стоит его прощать и щадить.

На другой день, вернувшись обратно в свой дворец, я написал письмо Сапфир Носящему. Я согласился стать пособником уничтожения Солнечной династии.

________________________________

* Аналог игры в нарды.