Жестокие игры Богов

Жертвоприношение

Недели не прошло после моего согласия начать войну, как вдруг оказалось, что Сапфир Носящий уже собрал армию из нескольких сотен тысяч ратников. Я спросил, как ему удалось это сделать так быстро, но Сапфир Носящий тонко улыбнулся и ответил: «Я начал заранее собирать армию, ведь я знал, что рано или поздно ты согласишься со мной, узрев, каков твой кузен на самом деле!»

О, если бы я хоть на миг тогда призадумался: а верно ли то, что мой кузен злодей? А не выставил ли его передо мной кто-то злодеем намеренно, манипулируя его чувствами? А не распутна ли Огненная Дева и в самом деле, как о ней сказал брат Непобедимого? Нет, подобное мне и в голову не пришло. Я вспоминал тот день, когда моя семья была унижена, кипел яростью и жаждал мести.

Немного дней прошло. Мы выбрали особое место, указанное Сапфир Носящим как наиболее удобное для начала войны, и привели туда наши армии. Вызов был брошен. Началась кровавая б***я, которую жаждали Пресветлые Боги!

Солнечная династия, к коей себя мы уже не причисляли, долго не продержалась. Она пала за две с половиной недели. И не потому, что у наших двоюродных братьев и дяди было меньше ратников или они хуже сражались. Вовсе нет! Мы победили, потому что в отличие от них не соблюдали правил честного боя. Нашей целью было раздавить их любым путём. Мы считали себя правыми. Они так ужасно унизили нас, Златокудрый Бог желал их смерти! Так зачем сдерживаться? Сапфир Носящий сказал, что греха на нас не будет, война эта праведная, даже если мы бьём противников в спину, из-за угла, ниже пояса. Это просто необходимость, и мы после смерти попадём в Высшие Миры, несмотря на совершённые убийства. Наша задача — уничтожить врага. И мы уничтожали...

Отца Громкоголосого, очень сильного воина, способного противостоять в бою сразу пяти сотням соперников, зарезали в военном шатре во время молитвы, подкравшись сзади. Генерал армии Непобедимого, славившийся тем, что мог одним выстрелом поразить несколько целей, вдруг в разгаре боя опустил лук, ибо увидел на поле боя женщину. Он не знал, что это всего лишь наш переодетый воин. Генерал был немедленно убит этой лже-женщиной, а армия Солнечной династии, потеряв своего лучшего стратега, была дезориентирована и напугана.

Лучника, возлюбленного Непобедимого, Молниеносный застрелил со спины. Они давно враждовали, с первого дня знакомства. Всё спорили друг с другом, кто из них лучший воин. Теперь спорам пришёл конец. Подкрасться незамеченным к Лучнику Молниеносному помог Сапфир Носящий. Узнав о гибели Лучника, я вовсе не расстроился, а возликовал! Я всегда хотел, чтобы этот самодовольный красавец, обласканный со всех сторон, этот проклятый счастливый соперник, укравший душу Непобедимого и лишивший меня взаимности, исчез с глаз навсегда. Моё желание исполнилось. Он исчез, и я радовался его смерти!

За эти дни бесконечных сражений я тоже научился кое-чему. Я брал копьё в руки и помогал братьям убивать врагов, но отнюдь не с целью восстановить закон или отомстить за унижение Огненной Девы. Правда заключалась в том, что я хотел избавиться от личного ада. Я дошёл до такой стадии, когда сам уже поверил, что смерть Непобедимого принесёт мне избавление. Почему я не понял всю фатальность свой ошибки раньше, чем совершил её? Если мне не помогло бегство на окраину царства и проживание в уединённом дворце, то как мой ад мог исчезнуть со смертью Непобедимого? Опутанный своей жестокой иллюзией, я обезумел...

Но когда я внезапно увидел его, лежащего у ног Ужасающего Ликом, раздавленного, беспомощного, сердце моё ожгло тысячекратной болью! Безумие похоти, ревность, злость, желание мести — всё это взорвалось и исчезло. Теперь бы я всё отдал, лишь бы вернуть Непобедимого к жизни, исцелить его взрезанный живот и разбитые булавой ноги, но это было уже никому не под силу.

Я склонился над ним с глазами, полными слёз, а он смотрел на меня - насмешливо и печально. Я поражался тому, как мужественно он выносит нестерпимую боль!

— Праведник, — неожиданно прошептал он с дрожащей кривой усмешкой, — если ты считаешь, будто твоя жена сердцем и телом твоя, то заблуждаешься. Она давно продала себя Сапфир Носящему и выполняет только его приказы. Мои шпионы донесли: она спала с царями других стран, чтобы получить наёмников для вашей войны. Её справедливо назвали распутницей... А твои братья ждали, как скоро ты влезешь на трон, чтобы почувствовать вкус власти. Они рабы Сапфир Носящего. И ты его раб. Все вы его куклы. К счастью, я наконец освободился от ваших игр, слава Синеокому...

И он закрыл глаза, а я остался на месте, словно пригвождённый к земле. Мои глаза внезапно раскрылись. Я всё понял.

Сапфир Носящий танцевал и пел, радуясь победе, а я понимал, что ещё мгновение, и, если он не перестанет гнусно веселиться посреди заваленного трупами поля, затянутого смрадным дымом погребальных костров, я воткну копьё ему в грудь. Он остановился, будто прочёл мои мысли.

Всё было кончено. Действительность отрезвила меня. Только теперь я осознал, почему всегда был мерзок тому, кого любил. Я губил собственную душу, калеча, искажая и превращая в грязь всё светлое, что было во мне, заменяя это неискренней праведностью. Непобедимый видел это, но не знал, как исправить.

Что стоило мне стать хоть на мгновение подлинным? Показать себя таким, какой я есть? Возможно, Непобедимый смог бы полюбить меня настоящего? Не праведного до тошноты смазливого царевича, скрывающего внутри похоть, а потерявшего отца, запутавшегося в себе мальчишку, желающего доверия, близости, но не знающего, как правильно попросить об этом. Я извратил свою душу, став предателем и убийцей того, о чьей любви мечтал. Я верил кому угодно: Сапфир Носящему, священным знаниям, заветам покойного отца, но не верил себе. Ни разу не послушал голос души. А мной манипулировали. Из меня сделали куклу, воспользовавшись моей слабостью, всё верно!

Мы вернулись в Город Тысячи Слонов победителями. Я получил трон, который мне не был нужен даже даром, а достался залитым кровью, ценой тысяч смертей! Помню, в ту ночь я со скрежетом зубовным клялся Молниеносному, что утром брошу всё и уйду в лес, ибо мне не нужно царство, завоёванное такой ценой. Но утром в моих покоях возник Сапфир Носящий и доходчиво объяснил, что я не могу бросить страну на произвол судьбы, не могу игнорировать вдов и сирот, оставшихся после кровопролития, устроенного по моей вине. Ведь это я лелеял мысль о том, чтобы избавиться от демона и отомстить за унижения жены и братьев? Я влез на трон? Стало быть, я и виноват.

— Но как же, — растерялся я, — ведь это вы всё повернули так, будто Непобедимый — демон, и его необходимо уничтожить?

— Да, — тонко улыбнулся Сапфир Носящий, — но ты ни разу не возразил. Не сказал: «Нет, он не демон». Ты согласился. Твои братья тоже согласились. Ты даже не попытался понять, почему Непобедимый тогда унизил вас. А это случилось оттого, что как вам докладывали, будто демон  —  он, также и ему доносили, будто вы — предатели, мечтающие свергнуть его и у***ь. А ведь так и вышло в итоге! Ты мог раскусить мою игру, будь твоё сердце безупречным, но тебя затянуло в омут неправедной страсти и желания мести. В пучину гордыни, алчности и заблуждений погрузились также и твои братья. Но поскольку ты — старший, то больше других отвечаешь за последствия. Иди, восстанавливай страну. Она потеряла одного царя, потому не должна потерять второго.

— Пресветлый Бог, — прошептал я с горечью обманутого доверия, — точнее, тот, кого я считал таковым… Скажи, ведь настоящий демон — это ты? Ты лгал и обманывал. Ты манипулировал нами! А теперь виновны пред лицами Богов именно мы? Как же так вышло?

Я скорее ощутил, чем увидел ещё одну едва приметную его улыбку.

— Природа мира двойственна, Праведник. Я бог и демон. А ты мог стать не одержимым безумцем, а нежным любящим. Однако ты выбрал первое, а не второе, хоть вторая возможность всегда была в твоих руках. Ты мог не поверить всем моим словам и даже тому, что творил Непобедимый в тот день, когда случилась игра. Будь твоё сердце чистым, оно бы мгновенно узрело истину, как в зеркале, но оно было затемнено грехом. Тебе удобнее было поддаться желанию мести, как и похоти, забыв о любви. Так кто виноват? Только ты.

Я молчал, осознавая всю глубину своего падения и понимая, что дно греховности ещё не достигнуто.

— Восстановив страну, я уйду в лес. Я закончу жизнь в отречении, как это сделал Могучерукий, потеряв в войне всех своих сыновей, — сказал я.

— Это твоё решение, я не буду возражать. Но сначала восстанови царство.

Так Сапфир Носящий приковал меня к ненавистному престолу, взяв клятву не уходить до его смерти, и я старался, как мог… Годами! Однако чувства не отпускали меня, пусть они и стали иными. Я больше не думал о Непобедимом, как о демоне или как об объекте своей греховной страсти. Я вспоминал его глаза, руки, интонации голоса, иногда спокойные, но чаще яростные, размышляя о том, сколько времени упущено! Вместо того, чтобы думать о своих бесполезных мучениях, я мог наладить отношения между ним и Ужасающим Ликом. Я мог разъяснить яростному брату, любившему драться, что между игрой и жестокостью есть разница и что собственных кузенов калечить нельзя. Я мог объяснить, что ненависть Солнечной династии к нам имеет свои причины, как и наша — к ним, и в этих причинах можно разобраться, минуя войну. Я мог сказать Молниеносному, что Лучник — не враг, а талантливый воин, и проблему соперничества не обязательно решать смертью.

Нам не стоило расходиться в разные стороны и строить замки на отшибе. Нам следовало объединиться, поладить друг с другом и управлять страной вместе, а Сапфир Носящего с его далеко идущими планами отправить обратно на небо. Мы бы смогли!

Ведь я сумел, хоть и поздно, разобраться в себе и понять, что хотел на протяжении всех этих лет лишь близости и заботы. И от того, что не имел понятия, как этого добиться, ибо меня в детстве не выучили налаживанию отношений, я начал «хотеть» чего попроще — плотских утех. А коль и это было недоступно, то желанной стала даже адская боль. Я выучился получать удовольствие через страдания. Я извратил собственную душу…

Что делать теперь и как искупить грех? Я был и прежде мерзок Непобедимому. Насколько же я наверное мерзок его душе теперь, после того, как стал причиной смерти его братьев и Лучника?

Сны изменились. Теперь во сне Непобедимый приходил, чтобы ласкать меня и дарить то, чего никогда не давал при жизни. Никакой жестокости, только нежность. Но просыпался я пронзённый всё той же болью, словно в меня всадили отравленный меч.

Я поддерживал его убийц, а значит и я сам убийца. Даже если наши души встретятся в раю, и он, возможно, меня простит, я себя не прощу никогда. Во имя своего безумия я принёс в жертву самого дорогого человека и множество других людей… Я бы мог совершить самосожжение, но что случится после смерти? Я очнусь, всё вспомню и продолжу страдать вечно.

Год проходил за годом, а рана расширялась. У неё не было шансов затянуться. Контраст между снами и явью становился более ощутимым. Во сне я видел, как всё могло бы быть, начни я не с похоти, а с любви. Но я нашёл любовь слишком поздно! Я погубил единственную душу, к которой меня по-настоящему влекло. Я сделал невозможными никакие отношения между нами.

Самосожжение и утопление — не выход. Отречение и тихая смерть в лесу — не выход. Публичное покаяние? Кому оно нужно!

Не чувствовать.

Да, это поможет. Я буду молиться и попрошу именно этот дар у Старейшего Бога, самого древнего из Пресветлых Богов! Мои преступления слишком велики. Я не вынесу того, чтобы просыпаться каждый день с тяжестью этих ошибок. Я не смогу и дальше любить мужчину, которого своими руками уничтожил. Я не вынесу вспоминать, как душил его своими низкими порывами и как вынуждал против собственной воли дарить мне блаженство. Лучше навсегда стать по-настоящему мёртвым внутри.

И я опять, как в юности, принялся молиться. Братья снова думали, что я совершаю молитвы во благо семьи, но я думал лишь о себе. И когда Старейший Бог явился, спустя тридцать лет, я попросил у него единственный дар — стать бесчувственным. Старейший Бог очень удивился такой просьбе, но выполнил её. С тех пор я стал мёртв душой, хоть и оставался внешне живым.