Берегите зверей

3

   Вскоре, придорожные кусты зашевелились вновь и из них на дорогу, словно леший из чащобы, вылез улыбающийся во весь свой щербатый рот, Зыря. Он втиснулся в салон и, только тогда выпалил:

- Все путем, Шило! Обе шавки даже тявкнуть не успели.

- Вот бы китайцам их сплавить, - загыгыкал Стольник. - Шутка ли, центнер мяса зря пропадает.

- Заткнись, придурок, - осадил его Шило и, взъярившись на стрелка за неуместную лаконичность, принудил того продолжить. - Что заглох то? Мели дальше.

- А что, говорю же - все путем. В доме тихо, да и у соседей сплошной отбой, - встрепенулся Зыря и стал протягивать винтовку хозяину. - В полный рост, можем начинать.

- Тогда, с Богом. Идем все - стрёмить, думаю, надобности нет, а светиться в лайбе зазря тоже не след, - выдохнул из себя Шило, отстраняя от себя протянутое оружие. - А эту пушку, оставь пока себе. Мне она, меченная, теперь без надобности. Там, в доме, все из чего разбор будем вести, и бросим.

- Жалко, классная штука, - по инерции произнес Зыря.

- Вот и я говорю - жадность не одного фраера сгубила, - отрезал шеф, выбираясь из салона. - Пошли.

Они трое, мрачными тенями совсем не добрых архангелов покинули "Тойоту" и, держась затененной стороны улицы, направились к усадьбе. Зыря, достаточно бодро шагал впереди. И это было понятно. Он уже внес свою лепту в это дело, а потому, уже сейчас, чувствовал себя, как бы, на должном взводе. За ним, почти шаг в шаг, будто шел по минному полю, плелся меланхоличный Стольник. В своих медвежьих лапах, он держал укороченный АКС, который, мало того, что выглядел в них, как игрушка, но еще и умудрялся цепляться ремнем за ветки кустов. Замыкал же шествие, сам Шило. В отличие от своих боевиков, скорее всего по старинке, он пребывал в состоянии эдакого дисциплинированного напряга. Откровенные, пофигистско-разгильдяйские повадки подельников, его явно раздражали, внося значительную долю дискомфорта, в лучшие чувства профессионального налетчика. А потому, он не замедлил, выдать совсем не корректное внушение в адрес неуклюжего Стольника.

- Стольник, мать твою через коромысло! Ну, что ты "калаш" за собой тащишь, как лапотник борону. А ну, соберись, падла! На дело идешь, а не к проституткам на перепих!

Тот, вероятно пребывавший в плену собственных немудреных дум, никогда не подымавшихся за планку обычных инстинктов, вздрогнул от неожиданности. Затем, машинально постарался придать своей мешковатой фигуре молодецкий вид и буркнул:

- Понял я все, Шило. Понял. Все путем будет. Не на белку же идем, в самом то деле.

- Да, Стольник, хоть ты и дурак, но иногда мыслишь верно. Действительно, человека бить, как-то беспроблемнее. Ни тебе куражу, ни азарта. А все потому, что мысль он имеет, отсюда и страх возникает. Когда цену своей дрянной жизни сознает, поневоле цепенеет. И, вместо того, чтобы бежать, как та белка, начинает уповать на милость победителя. Базары водить. Только, не за тем он приходит, как правило, этот победитель, - вдруг, разразился очень длинной речью Шило, чем в значительной степени, удивил обоих жлобов.

- А ты, Шило, философ, оказывается, - отозвался спереди Зыря.

- Да уж точно, не то что ты, пальцем деланный, - ответил тот и, сам поняв, что непозволительно расслабился, скомандовал. - Все, кончай базар. Всем хлеборезки на замок.

Хотя, предупреждать об этом, уже и не стоило. Троица, как раз подошла к ажурным, с претензией на изыск и доморощенный шик, сваренным из восьмимиллиметровых прутьев, воротам. Здесь, при виде возможности реального приложения своих сил, преобразился и Стольник. Он закинул автомат за плечо и, поднатужившись, принялся ловко сминать изящную конструкцию. Не прошло и полминуты, как под недюжинным напором силы, практически лишенной интеллекта, а потому и необузданной, калиточка потеряла свою первозданную форму. Длинный язычок мудреного замка благополучно выскочил из своего гнезда, и путь был свободен.

- Ты подковы гнуть не пробовал? - буркнул сосредоточенный Шило.

- Не-а, - осклабился, довольный вниманием, жлоб. - Нужно было бы, задаром пыжиться. Вот если на стольник мазнуть.

- Так, на ярмарке бы и выступал, дурила, - проронил шеф и, решительным шагом устремился к освещенному подъезду особняка.

- Гы-гы-гы, - издал утробный звук Стольник, но, уже не снимая с себя собранности, пошел следом.

На узкой, выложенной бетонными плитками аллейке, бездыханными, лохматыми валунами, лежали обезвреженные ранее псы. Но даже теперь, безвольно вытянув конечности и застыв в мертвом оскале, они выглядели весьма и весьма устрашающе. Зыря, пользуясь приоритетным правом первопричины данного явления, не без внутреннего кайфа, пнул одного алабая ногой и, с явным расчетом на похвалу шефа, выдал:

- Глянь, Шило, как я их угомонил. Прямо в аккурат промеж шнифтов. А?

- С таким прицелом, это легче, чем в ноздрю пальцем попасть, - абсолютно бесстрастно погасил его надежды тот. - Кончай базар. Давай, дуй к подъезду, а мы пока за окнами на стрёме. Если что, замирай и не дыши. Пока знак не подам.

Так и не удосужившись заслуженного признания, Зыря передал Стольнику винтовку и, вынув из кармана диковинную отмычку, будто слон, вдруг, решивший походить на цыпочках, двинулся к входной двери. Возился он там не долго и, уже спустя всего несколько минут, довольный пуще прежнего, возвратился к подельникам.

- Все путем, шеф, - выдал жлоб, выставив на показ изрядно прокуренные зубы и делая вторую попытку, накрутить собственную значимость. - Замок сложный, но я разобрался в два счета. А то!

Но и теперь, представления к награде не произошло. Шило на глазах подобрался и, мягкой поступью дикой кошки, направился к дому. В небольшом фойе, почему-то странно напоминавшую, растянутую до неприличия в пространстве, прихожую, стояла полнейшая тишина. Как, впрочем, и во всем доме.

- Спят, как суслики. Оно и хорошо, - констатировал рецидивист, старательно пытаясь сориентироваться в незнакомой обстановке. - Спальни у них, скорее всего, на втором этаже. Так что по лестнице на цырлах, чтобы ни одна балясина не скрипнула. Я первый.

Однако не успел он закончить фразы, как в буквально звенящем безмолвии, до этого, явственно послышался чей-то грозный рык.

- Мать твою, развели здесь псарню, - в сердцах выругался Шило и стал напряженно вглядываться в царящий в фойе полумрак.

- Вон он, сука, - прошептал Зыря, вскидывая винтовку и, направляя ее в сторону лестницы. - Кажись, этот еще поболее будет. Чем эти, как их, алабаи. А, Шило? И как я его три дня назад не засек. Думал, те двое и все. Надо же!

- Об этом я тебе еще напомню, а пока не шевелись, - одними губами распорядился тот. - Если затявкает, пали в него сразу, а мы со Стольником шматом наверх. Жаль, конечно, если хипиш раньше времени поднимется.

- Мать моя женщина! - выдохнул из себя Стольник, который от страха, даже забыл о наличии у него за спиной "калаша".

И действительно было от чего. У самого входа на лестницу, стоял, больше похожий на упитанного теленка, мраморный дог. Шерсть на его загривке несколько вздыбилась, не обещая ничего хорошего, но нападать первой, или тем более, подымать шум в доме, где его хозяева уже спали, псина почему-то не решалась. Она умными, почти человеческими глазами зорко следила за непрошенными гостями и, лишь оскалом нешуточных клыков, как бы, демонстрировала единственное: "Ладно, мол, вошли и фиг с вами. Мало ли здесь людей разных было. Но, подойти к лестнице, которая ведет в спальник хозяевам, все равно не получится".

Противостояние длилось приблизительно с минуту, может быть две. После чего, убедившись, что стоявший перед ними дог, вовсе не из когорты беспородных пустобрехов, Шило ухмыльнулся. Затем он, не оборачиваясь, взял из рук Зыри снайперку и стал медленно подымать ее. Сухой щелчок выстрела, похожий на треск раздавливаемого ореха, прозвучал, как показалось всем троим, в этой тишине слишком громко. Псина только тряхнул своей огромной головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи и, спустя секунду, мягкой податливой массой, завалился на толстый ковер.

- Класс! Ну, ты Шило, мастак, в натуре, - попытался прокомментировать действие, вмиг повеселевший Стольник.

Но, получив практически в упор, уничтожающий взгляд шефа, точно так же, мгновенно, поперхнулся в своих эмоциях. Бесстрастно перешагнув через бездыханное тело четвероногого охранника, на поверку оказавшегося не страшнее декоративного мопса, троица, один за другим, поднялась на второй этаж. А уже здесь, сориентироваться предельно точно, оказалось совсем не сложно. Значительную часть пространства этажа, занимала открытая рекреация, со множеством диванов и прочей салонной атрибутики. Это явление, только-только появилось в обиходе "новых русских" и, своим показным великолепием, явно претендовало на эдакий грубо смешанный стиль лучших домой западного полусвета. От рекреации, как бы, веером, отходило пять дверей, две из которых, располагались в глубине небольшого коридорчика. Поэтому, по глубокому убеждению Шило, спальню хозяев, следовало выбирать из оставшихся трех. Эти двери были несколько солиднее, а по кокетливому коврику у одной из них, на котором было выткано претенциозное "GOOD NIGHT", и вовсе, особо напрягать мозги не требовалось.

- Ну, что, пожелаем товарищу Сидорову спокойной ночи? - плотоядно сощурив колючие глаза и от этого, приобретя вид эдакого паскудненького властителя чужой судьбы, произнес Шило.

- А то, - тихо гыгыкнув, отозвался Стольник, передергивая затвор "калаша". - Я даже снотворное приготовил. Враз срабатывает, даже запивать не надо.

- А может, сперва утюжком погладим? Для профилактики, - нерешительно предложил Зыря.

- Никаких утюжков! - отрезал шеф. - Хватит мелочугу по карманам тырить. В кашу, в мясо, в требуху! Что б другим неповадно было. Все, кончай базар! Погнали!

Однако, в пылу приготовлений, троица не заметила, что в глубине коридорчика приоткрылась одна из дверей и, в образовавшуюся щель, за ними наблюдали, расширившиеся от ужаса, глаза подростка.