Рябина на снегу

ГЛАВА7. Часть 2

Остановившись напротив квартиры слева, Алексей поднял руку и уверенно втопил кнопку звонка. Прерывистая, словно морзянка, трель, резким звуком разорвала тишину. Громов улыбался, а вот Лена, когда услышала за дверью немного скрипучий мужской голос и догадалась, кому он принадлежит, запаниковала. Округлила глаза и отступала к лестнице, беззвучно произнося частое: «нет-нет-нет-нет».

- Да иду я, иду. Нечего электричество жечь почём зря.

- Пап, привет, - Громов успел перехватить тонкое женское запястье, не позволив Лене сбежать. Максимум, спрятаться за дверью. – А я вот к вам, и не один.

- Да не уж-то благоверная твоя в гости к старикам пожаловала? – ирония в голосе отца ничуть не удивила. Алексей прекрасно знал о, мягко говоря, натянутых отношениях между Элей и его родителями. – Ну, что ж, проходите.

- Это не Эля, пап, это… Ленка, не трусь.

Но упрямица выходить из-за своего укрытия не спешила.

- Миша, ну что вы там так долго? У меня уже всё давно готово, давайте обедать.

И в эту самую минуту, воспользовавшись растерянностью, Громов вытолкал Лену и, как некий щит, поставил её перед собой. И ждал реакции родителей.

- Леночка? Рябинина! – его мама сделала первый шаг, протягивая руки и привлекая Лену к себе, - ничуть не изменилась.

- Да бросьте вы, Татьяна Сергеевна, изменилась, ещё как. А вот вы прекрасно выглядите.

- Мы тут стоять и комплементами обмениваться до самой ночи будет, идёмте к столу, - она шире раскрыла дверь, пропуская сына и его спутницу вперёд, - пока всё горячее. Леночка, - она улыбнулась и покачала головой, - то-то я думаю, чего это Алёшенька мне позвонил и попросил голубцы приготовить? Стало быть, для тебя.

- Для меня? – Лена замерла, стянула с головы шапку и повернулась к Громову, - ты? Ты с ума сошёл? Голубцы? Зачем? С ними же возни столько. Татьяна Сергеевна, простите, я не знала, спасибо, но не надо. Я, наверное, пойду лучше. Да и не одета я для гостей.

- Так оно и ничего, - грозно сверкнув глазами в сторону сына, Михаил Иванович поспешил на помощь Лене, помог ей снять пуховик и уже вешал его на плечики, - когда оно вот так, по-простому, да по-домашнему, оно и лучше. Душевнее. А то вычухонятся при полном параде, словно на прием к президенту, и за этой манерностью вся душевность-то и пропадает. А голубцы, так у нас с Танюшей свои секреты: летом вон, лепили, а потом полную морозилку затарили. Как знали.

- И мы к вам не с пустыми руками, вот, - он протянул отцу пакет, - пироги. Лена сама напекла.

- Вот и хорошо, - Татьяна Сергеевна улыбнулась, - потом, с чаем всё и попробуем. Ну, хватит тут стоять. За стол все, живо.

Алексей знал склонность своего отца давать устаревшим и почти вышедшим из употребления словам свои определения. Откинувшись на спинку стула, он вспомнил его «вычухонилась», явно адресованное Эле. Но в одном Михаил Иванович был бесспорно прав: за столом царила душевность. Другого слова и не подобрать. Лена прекрасно вписывалась в его семью. Конечно, она была знакома с его родителями ещё со школы. Вот только он прекрасно понимал, что дело не в этом. Окажись сейчас за этим столом Эля, снова бы морщила нос, отказываясь от еды. Стащила бы ломтик огурца и пару веточек зелени и смаковала бы их весь вечер. Отказалась бы от салата, потому что в нём майонез, а это вредно для сосудов. И от курочки с хрустящей корочкой, потому что жирно, и потому что это нездоровое питание. А Лена. Лена ела с аппетитом. Ещё и спрашивала рецепты, а мама охотно делилась своими кулинарными секретами.

Милая, добрая, душевная Лена, которая старалась уделить внимание всем. Алексей вздохнул: всем, только не себе.

- Пойдём-ка, покурим, - он и не заметил, как отец поднялся со своего места и подошел к нему, положив ладонь на плечо.

Нехотя, Алексей встал из-за стола и пошёл на кухню. Прикрыл дверь, по привычке открыл форточку и наблюдал, как отец открыл кухонный шкафчик и достал из жестянки припрятанную пачку сигарет.

- Бать, так ты вроде бросил?

- Бросишь тут с тобой, - папиросная бумага быстро тлела от сильной затяжки. – Не думал я, что из тебя ходок вырастет.

- Ходок? – Громов усмехнулся.

Но сурово сведенные на переносице густые брови заставили его замолчать.

- Как мы с матерью твоей Эльке в глаза смотреть будем? Да, не сошлись мы с ней, но всё же у тебя какая-никакая семья. И Лена замужем, за твоим, между прочим, лучшим другом. Ты кому из девок своих голову дуришь?

- Никому я, бать, голову не дурю. Эля в Испании, у родителей. А Лена, - Алексей вздохнул, - Лена в разводе. Мы случайно встретились.

- И что? На старые дрожжи тесто быстро поднялось?

Алексей усмехнулся и потёр затылок, опуская голову. Отец всегда был весьма проницательным.

- Быстро.

- Что делать будешь?

- А ты как думаешь?

- Думать тебе надо было двадцать лет назад. Хватать девку, а не отдавать её лучшему другу. Хоть сейчас-то свой шанс не упусти, - Михаил Иванович придвинул стул ближе к сыну. Наклонился, опираясь локтем о стол. – тут ведь, Алёшка, тоже не с плеча рубить надо, а подумать, взвесить всё. Лена, она… хорошая. Своя, родная. А Эля твоя молодая. Родит тебе сына или дочь. А лучше полный комплект.

- А ты, бать, на нас с Леной что, крест поставил? Сколько маме было когда она меня родила? У нас с Ванькой разница в десять лет. А у него младшему девять.

- Со старшего брата решил пример взять? – отец ухмыльнулся, - ну-ну, посмотрим.

Затушив окурок под краном, он тепло улыбнулся сыну, но, как будто спохватился, напустил на себя строгости и шутливо погрозил отпрыску кулаком.

Их не было всего несколько минут. И как за это время можно было успеть достать семейный альбом, Алексей понять не мог. Женщины сидели плечом к плечу и рассматривали фотографии. А мама охотно делилась с Леной всей подноготной.

- Район-то у нас был хороший.

- Да, Татьяна Сергеевна, я знаю. Мы сейчас с дочкой в квартире родителей живём.

- Вот какой-то современный бизнесмен и решил сразу две квартиры на этаже купить. И цену хорошую предложил. Иван с Алёшей, правда, нам помогли. Да здесь и лучше, и квартира просторнее, и парков рядом много. Вот, смотри, это Ванечкина семья. Младшего Мишкой назвали, в честь деда. А вот наша дача, это Лёша её перестроить решил. Летом сказал, что газ проведёт и можно будет там хоть весь год жить.

- Дом большой, целых два этажа. И участок…

- Только на что нам хоромы такие? Ваня с семьёй в Питере, они к нам в гости максимум на недельку приезжают. Старшие внуки уже взрослые, а Мишка… - Татьяна Сергеевна вздохнула, - у него свои интересы, он с нами на даче летом жить не будет. От Лёши внука ждём, они уж пять лет как женаты, а с детьми всё не торопятся.

Алексей внимательно наблюдал за Леной. Казалось, что она не замечала его. Но от слов матери напряглась и даже как будто сникла. Подняла на него глаза, а потом коснулась плеча хозяйки дома:

- Ничего, Татьяна Михайловна, какие его годы, он вам обязательно ещё внуков подарит.

Подмигнув отцу, Алексей направился к Лене, сел рядом с ней, закидывая руку на спинку её стула:

- Слышишь, бать, вот и я говорю: какие наши годы. Правда, Ленка?

- Конечно, - но улыбка её была натянутой. Словно вспомнила о чём-то очень важном, встрепенулась: - А который час? Что-то я засиделась, мне пора.

- Да что ты, Леночка, - Михаил Иванович тепло улыбнулся, - время-то ещё детское. Посиди со стариками, успеешь домой.

- А как же чай? С пирогами? Лёша, ты же на машине?

- На машине, мам?

- Довезёшь потом Леночку?

- Даже не сомневайся.

По дороге домой Алексей старался, как мог, сгладить напряжение, что звенело в салоне машины. Пустой монолог. Лена сидела, уставившись на свои варежки, что сжимала в руках. То проводила пальчиком по геометрическому узору, то пыталась снять едва заметные катышки, - всё, что угодно, только не смотрела на него. И как пробить стену молчания он не знал.

- Лена, в чём дело? Что я не так сказал или сделал?

- Нет, всё хорошо.

- Вижу я, как всё хорошо, - они подъехали к дому, но заглушать двигатель Алексей не спешил, - и я, как назло, не смогу подняться, так хочется остаться с тобой.

Отстегнув ремень безопасности, Громов развернулся и хотел обнять, вот только Лена не позволила.

- Это даже хорошо, что не сможешь. Так будет лучше.

- Что лучше?

- Лучше, если мы закончим здесь и сейчас. Эта ночь… у меня никогда такого не было. И не будет. Спасибо тебе.

- Ленка, ты о чём? – он в замешательстве смотрел на неё. Хмыкнул: - Спасибо. Это тебе спасибо. И что значит, не будет? Будет, ещё лучше будет.

- Нет, Лёша. Нет. Это всё блажь. И чем быстрее мы…

- Вот что, Рябинина, говорил тебе, но повторю ещё раз, не одной тебе это решать. Если бы не важная для меня встреча, которую я не могу отменить…

- Вот и хорошо, - она уже открыла дверь, подготовившись к бегству.

- В любом случае я позвоню тебе.

- А я не отвечу. Прощай.

Дверь подъезда быстро закрылась, пряча от него Лену. Со злости Алексей ударил по рулю, задевая клаксон. Стайка снегирей испуганно вспорхнула и перелетела на другое дерево, подальше от возмутителя спокойствия. Наверное, было бы правильнее кинуться за Леной, просить выслушать его, убедить в том, что им суждено быть вместе. Но в памяти всплыли слова отца, из детства, конечно, он ссорился с мамой, уходил на кухню, хватался за пачку сигарет, наполняя пепельницу окурками, вздыхал и подмигивал сыновьям, которые в полной растерянности подсматривали за ним. «Ничего, всё будет хорошо. Дадим маме пять минут. И мне. Мыслям надо уложиться, а то плутают там по извилинам, тараканов гоняют. А вот как только, так и пойду мириться». И он решил дать эти «пять минут» себе и Лене.

Вернулся домой и долго, не включая в квартире свет, стоял у окна на кухне. Конечно, с высоты семнадцатого этажа никаких деревьев, что росли вдоль аллеи напротив дома, ни уж тем более птиц, он не видел. Тем более в темноте. Но в том решении, которое принял, был уверен на все сто. И с этой уверенностью направился в душ.

Сильный горячий напор смывал не только напряжение, он очищал мысли. Опираясь раскрытой ладонью в светлый кафель стены, Алексей опустил голову и смотрел, как в слив, словно в воронку, стекала вода. Почему-то сейчас разговор с отцом и его доводы не казались такими уж и бредовыми. Если посмотреть правде в глаза, то у Эли шансов родить ребёнка гораздо больше. Вот только жить с человеком, которого, жаль, что он понял это только сейчас, никогда и не любил по-настоящему, из-за сына или дочери? Подло. Мерзко и гадко притворяться и лгать малышу, счастливым это его не сделает.

По привычке, перед сном, он проверял почту в телефоне. Увидел уведомление, что Эля выложила в социальную сеть новые фотографии. Не отреагировать он не мог, перешёл по ссылке и, закинув руку за голову, листал цифровые снимки. Его жена со своими родителями в большой компании незнакомых ему людей разного возраста отдыхали на яхте. Вроде ничего не обычного. Яркое испанское солнце, синее море, ветер, что трепал её волосы, довольные и счастливые лица. Но тут совершенно неожиданно всплыло еще одно сообщение: «Этот пользователь отметил Элеонору Громову на своих фото».

Сделав несколько скринов, Алексей скопировал ссылку и сделал один звонок:

- Борис? Прости, что поздно. Я тебе скину сейчас кое-какую инфу. Вдруг пригодится. Но это только на крайний случай.