Рябина на снегу

ГЛАВА8. Часть 1

На одном дыхании Лена преодолела пять лестничных пролётов. Прислонилась спиной к двери собственной квартиры, приводя сердечный ритм и сбившееся дыхание в норму. Показываться в таком состоянии дочери не хотелось. Поэтому и полезла за ключами в сумочку только после того, как лёгкие перестали гореть огнём.

- Алинка, я дома.

Включив свет в прихожей, Лена прислушалась: в квартире стояла тишина. А на зеркале её ждал тетрадный листок, где ровным подчерком дочери было написано, что она ушла гулять. Что звонить и писать сообщение не стала, не хотела мешать.

- Мешать, - Лена села на пуфик и стащила с головы шапку, - лучше бы помешала.

Но впервые она была рада такому одиночеству. Алинка наверняка полезла бы с расспросами, а что сказать дочери, она не знала. Сейчас она вообще ничего не знала. Вот бы заснуть, проснуться, и понять, что ничего не было. Только не испытывать вину за свою слабость. Однако, и Лена прекрасно это знала, сколько ни прячь голову в песок, а проблема сама собой не рассосётся. И совесть не умаслишь. И не заткнёшь.

Чтобы хоть как-то собрать мысли в порядок, она прошла на кухню. Заварила чай покрепче и села, обхватив кружку руками. Смотрела, как за окном, словно редкие бабочки, порхали в свете уличного фонаря, снежинки.

- Дура, какая же я дура! Как я могла такое допустить? Это, это же нелепо… как я? Сама была в такой ситуации и вот…

Лена горько усмехнулась. Во всём случившемся она винила себя и только себя. Поддалась своей слабости. Не смогла устоять перед желанием быть любимой и счастливой снова, пусть и всего на одну ночь. Вот только о последствиях не подумала. Нет, не о последствиях, а о том, что это неправильно. Неправильно и мерзко разрушать чью-то семью. Тем более семью Алексея.

Слишком высокая цена, которую она платить была не готова.

Алексей? Она не винила его. И не потому, что он «мужчина, и этим всё сказано», нет. Лена прекрасно знала, что нравилась ему ещё в школе. И, да, ей льстило вот такое внимание к своей персоне лучших друзей. Но выбрала она Валеру. Сейчас для Громова все звёзды, что называется, сошлись в одной точке: он соблазнил, она уступила. Оба получили удовольствие. Но вот то, что он так легко изменил своей жене почему-то вызывало чувство брезгливости. Непонятным мутным осадком осело в душе до тошноты, до какого-то омерзения – такой же, как все. И она, та самая разлучница; подошла, открыла дверцу серванта, взяла чашку из красивого, наверняка «свадебного» сервиза, а та возьми и тресни. Вроде и не развалилась, и на осколки не рассыпалась, только целой быть перестала. Может другим эта трещинка и не заметна, да только и она сама, и Громов о ней знали. А рано или поздно узнает и жена. И как ни маскируй, как чашку другим боком не поворачивай, но душу воротить не перестанет.

Злость. Это чувство заставило подорваться с места, расплёскивая по столу давно остывший чай. Лена метнулась в спальню, рывками срывала постельное бельё, чтобы ничто не напоминало о тех, пусть и счастливых, минутах падения.

- Нет, не смогу, не буду! И ему не позволю!

Запуская машинку на самый долгий режим, она снова вернулась в свою комнату. Распахнула окна, вместе со свежим, морозным воздухом наполняя спальню новыми запахами и звуками. Огромный мегаполис взрывался, так ей казалось, гудками клаксонов и визгами шин. И пусть они были всего лишь слабыми отголосками, что прокрадывались из-за невысоких домов во двор, всё лучше, чем ощущать запах Алексея, который, как назло, впитался. Прижился тут, пуская корни. Вырвет, как сорняки.

Слабый ветерок играл с тяжелыми портьерами, когда Лена решила, что только проветривания будет мало. Следовало избавиться от всего, что могло напоминать о Громове.

- Не нужны мне его милостивые подачки. Не ходит он в гости с пустыми руками, - она схватила один пакет из «пакета с пакетами», распахнула холодильник, и не задумываясь и не переставая ворчать, сметала с полок практически всё, - перебьёмся как-нибудь, нам не привыкать к таким…

Но рука с упаковкой дорогого импортного, (откуда только достал?) сыра, зависла в воздухе. Опустив пакет на рабочую поверхность кухонного гарнитура, Лена устало заглянула внутрь: колбаса, баночка красной икры, какие-то деликатесы, которые она позволить себе не могла. И, увы, лишить дочь всего этого тоже. Дети не должны расплачиваться за грехи родителей. Ладно, продукты снова возвращались на свои места, Алинка пусть барствует в новогоднюю ночь, а вот она – ни-ни, ни крошки себе не позволит, лучше слюной подавится, чем будет есть подношения врага.

Почему вдруг Громов стал врагом, она не знала. Просто решила вот так и всё, на этом точка. Тема закрыта и обсуждению не подлежала. И это бывшего мужа она не могла полностью из своей жизни вычеркнуть, как ни крути, а у них была дочь. А вот Лёшку – запросто.

Снижая рингтон на телефоне до минимума, Лена намеренно оставила смартфон в прихожей. Уже два пропущенных сообщения, от Громова. Скучал, жалел, что не смог остаться. Вот только ничего объяснять не собирался, иначе бы так и написал. Поэтому игнорировать его было легко. А вот бросить в чёрный список уже сложнее.

Студёный воздух приятно бодрил и прочищал мозги. Лена стояла у раскрытого настежь платяного шкафа, когда позади себя услышала голос дочери:

- У тебя что, отопление отключили?

- Нет, - Лена не обернулась, засучила рукава, думая, с чего начать, - решила вот разобрать эту устаревшую пещеру, и поняла, что глоток свежего воздуха просто необходим.

- Мам? Ну ты серьёзно? – Алинкино недовольное бухтение пыла не поубавило. – Восемь вечера почти. Что случилось-то?

- Ничего.

- Ясно, - дочь вздохнула, - идём чай пить, оставь это. И, обещаю, я не буду ни о чём тебя расспрашивать. Сама учила – придёт время, сама всё расскажешь.

Дочь своё обещание сдержала. И Лена старалась сдержать своё – избегать Громова. Не отвечать на звонки, не обращать внимания на всплывающие уведомления. С головой уйти в работу, разбираясь в проблемах чужих людей. Но не в своих.

И жаль, что дома был полный порядок. И что шкаф она всё-таки разобрала ещё вчера, и чем занять себя в понедельник вечером после работы, не знала. Праздно сидеть на диване перед телевизором? Нет, надо чтобы и руки, и мысли были чем-то заняты, только так можно было перестать думать о Громове. Не представлять, как он вернулся домой, к жене, (не важно, что она с его слов отдыхала заграницей), наклонялся к ней, чтобы поцеловать, и на вопрос, где был, запросто отвечал, что были дела. Ну или не стал бы врать, сказал, что был у родителей. А она, Эля, кажется, всё равно почувствовала бы, что что-то не так.

- Господи, это я ещё духами не пользуюсь, - Лена усмехнулась своим мыслям. – Ни дорогими, ни дешёвыми. Хотя, за дешёвые было бы стыдно вдвойне.

Зачем всё это Алексею, Лена понять не могла. Точнее, зачем ему она? Закомплексованная, махнувшая на себя рукой серая мышь. Зачем, когда рядом молодая красивая жена, с которой в свет не стыдно выйти. И которая вполне способна родить ребёнка. Внука или внучку для свёкров.

- Мам, - Лена вздрогнула и повернула голову в сторону дочери. Алинка стояла в дверях гостиной, скрестив руки на груди и с укором глядя на неё. – Не знаю, что там произошло между вами… Тебе надо отвлечься, - она присела рядом на диван, и опустила голову на материнское плечо. – Ты сидишь и смотришь в одну точку. О чём задумалась?

- Так, ни о чём, - Лена вздохнула, - новый год скоро. Надо ёлку достать.

- Успеем. Мам, а ты можешь на среду отгул взять? Ты говорила, что у тебя их много.

- Отгул? Перед новым годом? Зачем?

- Тут вот какое дело, - Алина развернулась и, пытаясь скрыть волнение, зажала ладони коленями. – Ты же знаешь мой любимый магазин косметики? Я туда сегодня за кремом зашла, а у них розыгрыш праздничный. И я впервые в жизни… Короче, мам, я выиграла главный приз: целый день в СПА на двоих, в среду, по программе «всё включено». Пойдём?

- Я? – Лена растерялась, - может, из подруг кого возьмёшь?

- Нет, мам, я хочу с тобой.

- Да? – это было приятно. – Тогда, ладно.