Отражения

Часть 1 (глава 7)

Глава седьмая

Наталья, год назад…

С утра у Натальи было запланировано интервью с Кристофом Ленуаром, и ровно в десять, как и договорились, она стояла у дверей его номера в отеле Мажестик.

- Я открою! – раздался весёлый детский голосок, и Наталья еле успела отойти в сторону, как дверь распахнулась, и на пороге возникло очаровательное создание с огромными синими глазами, пухлыми губами и сияющей улыбкой.

- Привет, - поздоровалась Наталья с девочкой.

- Привет! Папа, это к тебе журналистка пришла, - весело объявила дочка Ленуара, пропуская её в номер.

Наталье показалось, что в речи девочки присутствует лёгкий акцент. Кристоф появился с полотенцем через плечо, и, поздоровавшись, извинился:

- Простите, вчера поздно легли спать. Кэти никак не желала засыпать, в итоге уснули в первом часу. Позавтракаете с нами?

- Я не знаю… - смутилась Наталья. – Может быть, мне прийти позже?

- Нет, что вы, проходите в гостиную. За завтраком и поговорим.

- Да я только что позавтракала… Разве что чашечку кофе…

- Вот и договорились, - улыбнулся Кристоф, кивая на один из стульев возле накрытого к завтраку стола. – Можете сразу и диктофон достать.

- Доброе утро, - раздался нежный женский голос, и в комнату вошла жена Ленуара.

- Это Даниэль, - представил он её. – А это…

- Я знаю, - перебила мужа Даниэль, к изумлению Натальи переходя на русский язык. – Вы Ангелина Лебедева, верно?

- Да, это мой журналистский псевдоним. На самом деле меня зовут Наталья - объяснила она. – А вы русская?

- Нет, просто я несколько лет прожила в России. Моя сестра замужем за русским. Кстати, её, как и вас, зовут Натали.

- Я тоже жила в России, - радостно сообщила девочка, тоже на русском языке, причём в её русском Наталья совсем не услышала акцент.

Очевидно, удивление слишком явно отразилось на её лице, потому что Даниэль, сев к столу, объяснила:

- Кэти родилась в России и прожила там первые два года своей жизни, поэтому русский язык стал для неё первым, хорошо ей изученным. А сейчас она у нас двуязычный ребёнок. К счастью, языки даются дочке легко, как и мне.

- Это точно, - усмехнулся Кристоф. – Мне русский язык дался с большим трудом, и то благодаря очень хорошей преподавательнице.

- Преподавательница – это вы? – спросила Наталья у Даниэль.

- Нет, преподавательница – жена его брата, баронесса де ля Фонтен.

И тут Наталья поняла, почему Мишель Ленар пошутил по поводу переводчика. Ну, конечно – Анжела де ля Фонтен, до замужества Анжела Громова, она же снималась в двух фильмах Ленара – в одном с Раулем Леграном, в другом – и с ним, и с Кристофом Ленуаром.

- Вижу, вы вспомнили нашу историю, - заметил Кристоф, наблюдая за ней. – Что ж… по крайней мере, не станете задавать стандартные вопросы о моём прошлом.

- Не знаю, какие вопросы вам могут показаться стандартными. Мне хотелось бы понять вас не только как актёра, но и как человека…

- Ну, что ж… Можете начинать, - пожал он плечами. – Мне, в общем-то, скрывать нечего. О моём прошлом столько писали и в таких выражениях, что напугать меня вряд ли возможно.

- У меня и в мыслях не было пугать вас, - Наталья достала диктофон и включила запись.

Они проговорили около двух часов, и от этой беседы у Натальи осталось ощущение прекрасного общения с интересными и милыми людьми, скорее, дружеского, чем в стиле интервью. Ей почти не приходилось задавать вопросы. Стоило коснуться какой-то темы, будь то творчество или личная жизнь Кристофа, как они оба наперебой начинали говорить, смеясь, и иногда споря друг с другом, и Наталья от души радовалась, что существует такая удобная штука, как диктофон. Стенографировать подобную беседу было бы очень сложно. К концу разговора они уже перешли «на ты» и с Кристофом, и с Даниэль, и Наталья обещала не пропадать и непременно навестить её сестру, если окажется в Москве. Они позволили сделать несколько фотографий, в том числе и семейный портрет с Кэти. Так же, как Мишель Ленар, Кристоф попросил прислать журнал, когда статья о нём выйдет в печать.

- Я думаю, что это будет большой очерк. Мне бы очень хотелось показать России такого Кристофа Ленуара, которого никто не знает.

- Уверена, что у тебя получится, - заявила Даниэль, улыбаясь. – Натали, а ты в Париж не собираешься?

- Не знаю, пока таких планов нет, но всякое может случиться… - перед глазами Натальи неожиданно отчётливо возникло лицо Анри Лемонта, и она почувствовала, как сердце сделало какой-то кувырок в груди, забившись в непривычном для него ритме.

Видимо, что-то отразилось на её лице, потому что Кристоф спросил:

- Тебя что-то связывает с Францией?

- Нет, ничего… Просто питаю слабость к вашей прекрасной стране. Я второй раз приезжаю во Францию, и она не разочаровывает меня…

- Франция очень разная, - заметила Даниэль. – Как и французы… Ты с Раулем Леграном знакома?

- Нет, мне не приходилось с ним встречаться.

- Вот он, по-моему, самый лучший из французов, кроме Криса, конечно, - она лукаво взглянула на мужа.

- Несколько лет очень тесно общаюсь с Раулем, и работал с ним неоднократно, но так и не смог понять, почему женщины сходят с ума по нему, - Кристоф, в самом деле, выглядел удивлённым. – Он артист потрясающий, человек приятный, но он немолод и не слишком красив, а та же Анжела смотрит на него до сих пор такими глазами, что у моего брата портится настроение… Да и Даниэль моментально попала под его обаяние…

- Неправда, - улыбнулась Даниэль. – Далеко не сразу, уж точно не моментально. Когда мы встретились впервые на свадьбе Натали, я его жутко боялась. Мне казалось, что он видит меня насквозь…

- Рауль классный! - неожиданно вступила в разговор Кэти, которая, сидя на диване, играла в игру на мобильном телефоне, но в то же время внимательно прислушивалась к беседе взрослых. – С ним всегда интересно. А ещё он обещал, что непременно придумает, в каком фильме меня снять в главной роли. Вы знаете, что дочка Анжелы Иришка в шесть лет сыграла в кино Маленького Принца?

- Да, я видела этот фильм, правда, не знала, чья дочка там играет. Это же было давно.

- А я недавно посмотрела «Маленького Принца». Вот когда-нибудь, может быть, даже скоро, я тоже стану актрисой, мне Рауль обещал.

- Только этого не хватало, - усмехнулся Кристоф. – Это, солнышко, не самый лёгкий труд.

- Но ты-то стал актёром! И бизнесом занимается Рене, а хозяин вроде бы ты, правда?

- Ну, вот, видишь, Натали, мне и крыть нечем. Мои милые женщины всегда побеждают в споре.

- А ты не спорь с нами, потому что женщины всегда правы… - Даниэль хотела сказать что-то ещё, но на столе зазвонил мобильный телефон, и она ответила.

- О, Линда, простите, я не успела позвонить с утра. У нас встреча… Нет-нет, вы меня не отвлекаете! Как там наш богатырь?.. Да, конечно… да… Спасибо вам, Линда, мы скоро приедем, послезавтра обнимем вас всех. Я ужасно соскучилась. Передавайте привет Анжеле, Жаку и всем-всем! – она отключила телефон и улыбнулась мужу: - Представляешь, Жермон сегодня спрятался так, что его искали всей семьёй!

Наталья уже знала из беседы, что Жермоном зовут их сына, которому в феврале исполнился год.

- Ужасно не люблю уезжать надолго, - пожаловалась Даниэль. – Скучаю о нашем мальчике.

- Думаешь, я не скучаю? – вздохнул Кристоф. – Ничего, через годик будем  и его с собой возить. Я, Натали, с семьёй надолго не расстаюсь. Если не вижу Даниэль больше суток, начинаю задыхаться. Возникает ощущение, что мне недостаёт кислорода…

- Скажешь тоже… - засмеялась Даниэль. – Причём здесь кислород?..

- Ты – мой кислород, - он не принял шутку и смотрел на жену очень серьёзно. – Без тебя воздух становится разрежённым, и трудно дышать…

Она ответила ему таким взглядом, что Наталья подумала: если бы не они с Кэти, их дальнейшее времяпрепровождение было бы абсолютно очевидным…

- Что ж, мне пора, - Наталья поднялась. – Спасибо вам за это утро. Я даже забыла, что беру интервью. Казалось, что просто пришла к вам в гости.

- Вот теперь приходи просто в гости, - почти одновременно сказали Кристоф и Даниэль и рассмеялись своей синхронности. – В Париже или в Ницце, там у нас вилла.

Кристоф вышел из комнаты и, вернувшись с визиткой, вручил её Наталье.

- Здесь все адреса и контактные телефоны. Можешь звонить в любое время. Мы сегодня вечером возвращаемся домой, и всегда будем рады принять тебя.

- Спасибо, - она, в самом деле, была тронута.

Ей приходилось не раз брать интервью у звёзд, но такое в её жизни случилось впервые. Известный артист за два с небольшим часа стал для неё почти другом, как и его жена…

Они тепло попрощались, а Кэти подбежала, чтобы подставить ей щёчку для поцелуя.

- Обязательно приезжайте, - заявила она. – Я вас с Раулем познакомлю. Вы и у него тогда интервью возьмёте.

Вернувшись к себе, Наталья скинула запись в ноутбук и подумала, что, пожалуй, это самый лучший материал из всего, что ей удалось собрать уже, и что она сможет собрать в будущем.

Корзина с розами по-прежнему стояла на столе, а Анри Лемонт не давал о себе знать, и Наталья начала сомневаться в его намерении оправдаться перед ней за странное поведение прошлой ночью…

В пять часов Наталья заняла своё место в зале Фестивального дворца перед просмотром очередного фильма из конкурсной программы. Анри так и не позвонил, и настроение, которое с утра было по-настоящему солнечным, начало стремительно портиться, словно погода глубокой осенью.  Она даже толком не воспринимала фильм, хотя изо всех сил старалась понять его содержание. Он был типично фестивальным, то есть кино элитарное, которое вряд ли осилит простой зритель. Вот и Наталья в данном случае оказалась не подготовлена к тому, что происходило на экране, постоянно поглядывая в сторону кресел, на которых расположились члены жюри. Лемонт сегодня не появился, и это к концу показа стало не на шутку тревожить её. Наверное, из-за подавленного настроения она почти провалила интервью с Николь Кидман, которое взяла сразу после окончания сеанса в холле отеля «Мажестик». Николь и так могла уделить ей не более двадцати минут, а она вместо того, чтобы сосредоточиться на интервью, постоянно оглядывалась на двери лифта, в очередной раз выпускающие в холл кого-то из постояльцев отеля. Наверняка Кидман вынесла после беседы не слишком лестное мнение о русских журналистах вообще и об Ангелине Лебедевой в частности.

В половине девятого, отчаявшись дождаться звонка, Наталья отправилась ужинать в кафетерий, где вновь попала в дружеские объятия Лёшки Борисова, потащившего её к своему столику.

- Я так и знал, что ты появишься, местечко для тебя застолбил, - радостно объявил приятель, любивший поболтать и не выносивший одиночества.

- Никого не нашёл для беседы? – усмехнулась Наталья.

- Да кого здесь можно найти? Из наших лишь ты да я нормальные люди, остальные корчат из себя важных птиц, а на самом деле только и есть, что гонор. Ты, например, пишешь лучше их всех, вместе взятых.

- Брось… Пишу обыкновенно…

- Не скажи. В твоих очерках и интервью всегда есть изюминка, и ты сама это знаешь, так что нечего набиваться на комплименты.

- Представь, я сегодня провалила интервью с Николь Кидман…

- Не может быть! Значит, мадам повела себя неподобающим образом.

- В том-то и беда, что она нормально себя вела, а я была не в форме.

- С чего бы вдруг? – удивился Лёшка.

- Да так… бывает… - уклончиво ответила Наталья. – Слушай, ты не знаешь, почему сегодня среди членов жюри не было Анри Лемонта? И что он, вообще, там делает? Нельзя сказать, что его место в мире кино - одно из первых в списке…

- А ты не знаешь, что он спонсор фестиваля?

Наталья отрицательно покачала головой.

- Он почему-то это не афиширует, пиар ему не нужен, но я узнал от знакомого журналиста из «Пари Матч». Так что, будучи основным спонсором, он имеет право появляться лишь тогда, когда у него на то есть желание. Может быть, уединился с какой-то красоткой в номере и отрывается по полной программе…

- Может быть… - вяло согласилась Наталья, чувствуя, как её настроение, бывшее просто плохим, катится в сторону лёгкой депрессии.

- Почему он тебя так заинтересовал? – Лёшка внимательно наблюдал за её лицом.

- Хотела взять у него интервью, но пока не могу поймать…

- Насколько я знаю, он не любит давать интервью. Да на что он тебе сдался? Мало ли более интересных персонажей на фестивале!

- Не скажи. Лемонт фигура не совсем обычная. Согласись, что, добившись таких невероятных успехов в бизнесе, он и в кино работает неплохо, хотя не слишком часто.

- Снимается во всякой муре… Напоминает мне Рауля Леграна в период до его успешного сотрудничества с Мишелем Ленаром. Тот тоже постоянно в боевиках да триллерах появлялся, а потом нашёл своего режиссёра… Впрочем, Лемонту это вряд ли грозит, а с другой стороны, будь у него желание, он мог бы любой фильм финансировать и любого режиссёра купить... Кстати, ты не обратила внимания на то, что он и внешне на Леграна похож?

- Не знаю… Как-то не задумывалась об этом. Впрочем, у Леграна всегда такая лохматая голова, что ни с кем он у меня не ассоциируется, хотя в молодости был очень похож на Кристофа Ленуара.

- Это верно, - ухмыльнулся Лёшка. – У него на голове художественный беспорядок чаще всего наблюдается. А Лемонт всегда аккуратно подстрижен, причёсан и одет с иголочки, опять же в отличие от Леграна, который только на редких приёмах появляется в элегантном смокинге или костюме, а так… как говорила моя бабушка, «из-под пятницы суббота»…

- Забавно. Ты сегодня второй человек, который мне про Леграна рассказывает.

- А кто был первым?

- Кристоф Ленуар. Я же утром брала у него интервью, познакомилась с женой и дочкой. Женщины у него прелестные…

- Ну, то, что он Леграна упоминал, не удивительно. Они вместе работают у Мишеля Ленара.

- Да… - рассеянно согласилась Наталья. – И всё-таки я бы хотела взять интервью у Анри Лемонта…

- Если хотела, то возьмёшь. Ты настырная, - усмехнулся Борисов и переключился на другую тему.

После ужина Наталья с трудом вырвалась от Лёшки, который жаждал проболтать с ней не менее, чем до полуночи, и вышла прогуляться перед сном. Сегодня к вечеру поднялся ветер, и на небо набежали облака. Луна словно плыла среди них, то появляясь, то исчезая, бросая на море какой-то призрачный, колеблющийся свет, то зажигая его поверхность, то снова погружая в синеватый сумрак ночи. Наталья не понимала, что с ней происходит, но чувствовала такое волнение, как будто в эту ночь должна была решиться вся её дальнейшая жизнь. Ей казалось, что сердце не выдержит возникшего напряжения и вырвется из груди, оставив её погибать под этим южным небом… Вдруг стало нестерпимо страшно, она никогда не чувствовала ничего подобного. Это было предчувствием, предощущением сумасшедшего счастья и безнадёжной потери… Это было болью, разрывающей душу, и радостью, внезапно вспыхивающей и тут же гаснущей под гнётом всё той же боли… Она не знала, что чувствует человек на грани гибели, но почему-то именно такое сравнение пришло ей в голову, когда она быстрым шагом шла по набережной, слушая шелест пальм под порывами ветра и глядя на волны, набегающие на берег с глухим рокотом… Одно она понимала отчётливо: то, что с ней происходило, было связано с Анри Лемонтом. Если бы сейчас он возник перед Натальей, наверное, она упала бы в обморок или сделала ещё какую-то глупость, потому что в таком состоянии невозможно не наделать глупостей. Шаги болезненно отдавались в мозгу, и в их звуке Наталье слышалось его имя. «Анри… Анри… Анри…» - выстукивали её каблучки, и сердце билось в такт этим звукам. А воображение, растревоженное словами Борисова, услужливо рисовало картины развлечений Лемонта наедине с какой-нибудь голливудской красавицей, и эти картины вызывали такой протест, такое отчаянное желание запретить себе думать, что Наталья не заметила, как слёзы потекли по щекам. С досадой вытерла их и остановилась, чтобы перевести дыхание, сбывшееся от этого бега в никуда. Остановилась и огляделась. Она отошла далеко от своей любимой скалы. Надо было возвращаться, немного посидеть возле моря и привести чувства в порядок. Всё это морок лунной ночи, проникший в клеточки её тела. Сейчас она справится с собой, и боль пройдёт, и она снова сможет дышать полной грудью, свободно и независимо…

Наталья спустилась к морю и подошла к скале. Сегодня она была пуста, и только волны оказались её ночными собеседниками. Она не стала забираться на скалу и опустилась на песок, прижавшись разгорячённой щекой к прохладному камню. Навалилась усталость, и вялость сковала руки и ноги. Наталья расслабилась и закрыла глаза. Море шумело совсем близко от её ног, и рокот волн успокаивал расшалившиеся нервы. Звуки мягко обволакивали сознание, и она почувствовала себя лёгкой, почти невесомой, постепенно проваливаясь в сон, не пытаясь сопротивляться ему, несмотря на не слишком подходящее время и место… 

Руки, скользящие по её телу… Губы, жадно ловящие её губы… Общий стон, разрывающий тишину ночи… Боже, что с ней?.. Где она?.. Может быть, она умерла и оказалась в раю?.. Или в аду?.. Ещё один общий вздох, ещё одна секунда… и яркий взрыв застилает мир, и она растворяется в радуге цветов, распадается на крошечные искорки…

«Я жива?.. Неужели я ещё жива?..» - первая мысль, возникшая в её мозгу. Наталья медленно, с трудом возвращается в реальность и пытается понять, где находится. Не слышно шума прибоя, вокруг неё темнота и тишина, и только рядом…

Наталья приподнимается на локте и видит силуэт рядом с собой на огромной постели. С изумлением смотрит на мужчину, пытаясь понять, как она здесь очутилась, и что происходит с ней… Но он протягивает руки, и она падает в них, и мир взрывается вновь, унося все мысли и вопросы, растворяя её в волшебстве и таинстве этой безумной ночи…

Неужели это, в самом деле, происходит с ней? Неужели женщина, вскрикивающая и стонущая в объятиях мужчины, это она? Она же никогда не знала любви, она никогда не была женщиной… Неужели теперь всегда будет вот так – он и она, и невесомое, принадлежащее ему тело, и болезненно-прекрасный мир обладания друг другом?..

Наталье становится страшно, что она проснётся и вернётся в обычную жизнь, и она прижимается к нему с такой силой, что он тихо смеётся, лаская её, что-то шепча ей на ухо… Она не разбирает слов, но его интонации так нежны, что смысл не имеет значения… Под её ладонями – целая страна, новая для неё, неизученная, и она, задыхаясь от восторга, изучает каждый миллиметр этой волшебной страны, каждый её изгиб и бугорок, каждую впадину и выпуклость… Наградой за эти исследования – его стон… А потом опять гибель мира, на этот раз такая восхитительная, что, пропадая, она мечтает остаться там, за гранью, где есть только он и она, и этот миг последнего вздоха…