Ночь окутала их шелковой тьмой, но в комнате было жарко — жарко от его дыхания, от его рук, что сжимали её всё сильнее, от его движений, что становились резче, глубже. Луна закрыла глаза, её разум кричал, чтобы это закончилось — боль утихла, но её место заняла пустота, и она молила, чтобы он скорее достиг своего предела. Его пальцы впились в её ягодицы, он притянул её ещё ближе, его стоны стали громче, хриплые, почти звериные. Она чувствовала, как его тело напрягается, как его ритм ускоряется, и хотела, чтобы это прекратилось — не потому, что ей было плохо, а потому, что она не могла найти того, чего ждала, того, что он обещал ей своим взглядом, своими словами.
— Луна… я не могу… — выдохнул он, его голос сорвался, и он сжал её сильнее, его движения стали хаотичными, отчаянными.
Его тело
