Хроники Зирнеи

Вилма. Дочь своего отца3

Да. Все мои соперницы были поражены. Настала пора сражаться с равными, а порой и превосходящими, по силе мужчинами. И я приняла этот бой. Успешно размозжая носы и мужское эго о мои маленькие кулачки.

Пока… Пока не настал момент сражаться против Него. Того, кто обратил внимание на меня как на девушку, а не подружку-пацанку, что тренируется рядом.

И была ночь перед боем. Ночь любви. Глен активно задвигал речь о том, что сила женщины в ее слабости. Намекая, что после победы он возьмет меня замуж, если, конечно, победит.

Его слова, сладкие как мед, и ядовитые, как змеиный укус, проникли в самое сердце. Сомнения, словно коварные тени, начали красться в мою душу. Неужели все мои тренировки, вся моя ярость – лишь фасад, скрывающий слабость, которую так жаждут увидеть мужчины?

Добили мои сомнения его слова — «Ты же не думаешь, что я возьму в жену ту, что сразила меня в бою?..»

На рассвете арена загудела сталью и криками тысяч зрителей. Он стоял напротив, воплощение силы и самоуверенности, с ухмылкой победителя на лице. Его слова звенели в ушах, искушая предательством.

Каждый удар его меча был как вызов, каждое движение – напоминание о моей "слабости". Но я танцевала, словно лист на ветру, уклоняясь от его натиска. Мои кулаки, словно молнии, обрушивались на его самодовольное лицо, оставляя багряные следы. Ярость, закипевшая во мне, стала оружием, против которого он был бессилен.

Я могла его победить. Но… увидев в его глазах отчаяние, я глупо поддалась.

После боя я не решалась взглянуть на отца. Но все же… Увидела в его взгляде — презрение.

«Я думал, ты воин, а ты…» — он сплюнул, и отвернулся от меня.

Слезы прозрачной пеленой отгородили меня от мира. Не помня себя я убежала. К нему. Единственному.

Замерев перед его его шатром, чтобы отдышаться и смахнуть слезы я услышала разговор. Ох, как же поздно я услышала этот разговор.

У моего сердечного друга на родине была невеста. А я, «Вилма, гожусь только на то, чтобы скрасить походный вечерок, когда девок симпатичных нет рядом».

Любовь оказалась миражом в пустыне, манящим издалека, но рассыпающимся прахом в руках. Слова его – лезвие, вонзившееся в сердце. "Скрасить вечерок"… Я была лишь … инструментом для достижения целей

Мир, до этого раскрашенный яркими красками надежды, померк, превратился в черно-белый кошмар.

Хорошо хоть, мое поражение не было решающим в исходе турнира. Да, оно подкосило позиции нашего отряда, но парни отца поправили ситуацию. Дереку предстояло сражение с Гленом, воином, в которого я по своей наивной глупости влюбилась. И мой брат, с моей подсказкой (да, я знала, где у противника были слабые места, хоть в этом ночь утех принесла плоды), одержал над ним весьма скорую и сокрушительную победу. Да удара, и он пал.

Наш отряд забрал трофеи турнира… А я оставила там свое сердце и свою самооценку. Отец не простил моего предательства. Чуть ли не открыто презирал меня. «Баба — с чего с нее взять…»

Обида жгла нутро, словно раскаленное железо. Предательство любимого, презрение отца – двойной удар, от которого сложно оправиться. А не могла больше находиться в родных стенах.

Я бежала от стыда, отчаяния, от самой себя. Слезы текли, не переставая, смывая остатки иллюзий.

Куда идти? Где найти приют израненной душе?

Блуждая по миру, я искала ответы, пыталась понять, где свернула не туда. Воин или женщина? Сила или слабость? Любовь или долг? Эти вопросы терзали меня, не давая покоя. Я словно заблудилась в лабиринте зеркал, где каждое отражение искажало мою суть.

Но однажды, взглянув в зеркало, я увидела не сломленную девушку, а воина. Раны на сердце затянулись, шрамы остались. И в этих шрамах – моя сила. Я больше не буду стремиться угодить мужчинам, оправдывать чьи-то ожидания. Я – Вилма. Воин. И сама выкую свою судьбу.