Мы из будущего. Viva la Vida

2

Когда Ян пробрался за угол от обычного рабочего места Кайла, он наткнулся на Лили, направляющуюся в его сторону. Его глаза двигались над ней, в то время как хитрая ухмылка скручивала его рот, когда они сделали еще несколько шагов навстречу друг другу.

«Эй, Лил», — поприветствовал он ее с этой продолжающейся усмешкой, не пытаясь скрыть, как эти голубые лужи путешествовали по плотно прилегающему черному костюму, который она, как и большинство пассажиров корабля, носила за пределами своих собственных помещений.

— Привет, Иэн, — приветствовала она его тихим, нервным дыханием, несмотря на то, как она привыкла к тому, как эти глаза цвета океана двигались над ней каждый раз, когда они пересекались за двадцать лет на борту E-728. Конечно, эти случаи становились все более частыми с годами, учитывая, кем была ее мать и какова была роль Яна сейчас.

«Итак, отправляясь в очередной раунд игры горячей маленькой проповедницы-девочки?» — дразнил он, когда его глаза, наконец, нашли свой путь к ее лицу.

Лили насмехалась с неловкой улыбкой, никогда не совсем понимая, как поступить с Яном. Это правда, что она находила его таким же физически привлекательным, как он, казалось, находил ее, но она не была уверена, как воспринимать то, что он говорил, не говоря уже о том, как он вел себя, особенно в ее присутствии. Он был, мягко говоря, пугающим, и проблема была в том, что она не могла сказать, была ли она более запугана, чем ее привлекали в большинстве случаев. И, конечно же, Ян ничего не сделал, чтобы помочь кому-либо прочитать, как он на самом деле чувствовал себя за всеми теми стенами, в которых он, казалось, жил.

«Я преподаю агностицизм, атеизм, викку и общий обзор политеизма и язычества. Не совсем «девушка-проповедник», — попыталась она отмахнуться от его комментария, когда она повернула свои собственные бассейны синего цвета в любом направлении, кроме его.

Затем Ян остановился на мгновение, чтобы переместить глаза к ее груди и обратно, прежде чем ответить: «Извините, что вы говорили? Я отвлекся на что-то или другое», — заявил он, сделав еще один очевидный взгляд на открытую часть ее бледной кожи чуть выше молнии ее комбинезона.

Лили просто вздохнула с еще одним легким покачиванием головы, все еще избегая зрительного контакта: «Зачем спрашивать меня, что я сказала, когда тебе, очевидно, все равно?» — парировала она, хотя и тихим голосом.

«О, мне больно. Конечно, меня это волнует. Я даже слышал часть этого. Что-то о викке и язычниках? Разве это не птенцы, которые танцевали вокруг костров голыми или что-то в этом роде? Это звучит очень интересно. Я хотел бы узнать больше», — иронично сказал он ей.

Лили издала еще один долгий вздох и добавила почти бормотанием: «Я думаю, что ты слишком долго была на этом корабле».

Ян допустил еще одну ухмылку, прежде чем продолжить: «Разве мы не все? Не то, чтобы я мог просто выскочить, чтобы посмотреть на пейзаж или что-то в этом роде, не так ли?» — умно добавил он.

«Было ли что-то, что вы хотели?» Лили попыталась продвинуть разговор вперед, затем, увидев еще более коварный блеск, который ее вопрос вызвал в его глазах, она быстро добавила: «Ничего страшного. Ты видел Джареда?»

— Джаред? Ян повторил с поднятием брови: «Эта высокая, тощая лабораторная крыса?» Он попросил дальнейших разъяснений.

«Да, это был бы тот самый», — ответила она еще одним покачиванием головой.

«Почему-то я не вижу, чтобы мальчику из науки и религиозной девочке было о чем поговорить», — скептически добавила Ян, вместо того, чтобы сразу же ответить на свой вопрос.

«Значит ли это, что вы видели или не видели его?» — наконец-то ответила она на некоторые из его собственных взглядов.

Затем Ян покачал головой, прежде чем сдаться: «Последнее, что я видел, он раздражал большой мозг», — ответил он, жестикулируя через плечо к проходу, из которого он только что пришел.

«Спасибо», — был ее собственный краткий ответ, когда она прошла мимо Яна и направилась к повороту в коридоре позади него.

«Да, я придумаю, как вы можете вернуть услугу. Может быть, даже позже сегодня вечером», — дразнил он ее, когда она продолжала целенаправленно удаляться с еще одним встряхиванием своих длинных огненных локонов.

Лили потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить о том, чтобы снова дышать после ее последней сексуально напряженной встречи с Яном. Конечно, всего через несколько мгновений она заметила, что Джаред выходит из компьютерного концентратора и начинает спускаться по коридору.

«Джаред», — позвала она его, двигаясь, чтобы догнать его, когда он повернулся к звуку ее голоса со своей собственной нервной улыбкой.

«Эй, Лили», — мягко поприветствовал он ее, когда она прошла мимо дверного проема к компьютерному концентратору и достигла его бока, где он стоял почти на фут выше, чем ее собственная крошечная рама, его руки нервно заправлены в карманы лабораторного пальто над его собственным темным комбинезоном.

«Неужели мы все еще должны были встретиться сегодня на обед?» — спросила она, глядя на него, только чтобы обнаружить, что он, казалось, даже больше нервничал, чем она, из-за перспективы, которую он каким-то образом сумел заставить себя предположить, когда они пересеклись накануне.

«Хм, да, если хочешь. Я имею в виду, если вы не заняты, например, заняты или что-то еще», — ему удалось споткнуться о слова, казалось, избегая зрительного контакта с ней так же, как она избегала этого с Яном всего несколько мгновений назад.

«Ну, я сказала, что пойду, не так ли?» — улыбнулась она, продолжая пытаться поймать его взгляд.

«Ну, да, но вы знаете, это было вчера, и, ну, иногда все меняется», — попытался он.

Лили немного рассмеялась, прежде чем ответить: «Они не так сильно меняются, здесь».

Джаред вздохнул, казалось, сдерживая более немедленную реакцию на ее заявление, прежде чем продолжить: «Итак, обед тогда?»

«Конечно», — улыбнулась она и кивнула, прежде чем они оба неловко двинулись в направлении общественной столовой в центре огромного корабля.

После нескольких молчаливых моментов получения еды и нахождения места в тихом уголке, Лили начала понимать, что этот мальчик казался еще более застенчивым, чем она сама всегда казалась всякий раз, когда она оказывалась за пределами своей личной зоны комфорта в классах корабля.

«Итак, вы, кажется, беспокоитесь о... что-нибудь?» — тихо спросила она, отмечая его продолжающееся тихое поведение.

«Да, извините, я просто, я еще ни с кем не обсуждал это, на самом деле», — сказал он ей с извиняющейся полуулыбкой.

«Обсуждалось... что?» — мягко подталкивала она с собственной нервной улыбкой.

Джаред глубоко вздохнул, тыкая в свою еду: «Хм, хорошо, как начать...» Он начал, оглядываясь вокруг с другой жесткой ласточкой, чтобы убедиться, что никто другой не сидит достаточно близко, чтобы подслушать: «Итак, вы учите, как Нью-Эйджи, верно?»

Лили еще раз нервно посмеялась над его заявлением, прежде чем увидела, что его выражение лица казалось довольно серьезным, несмотря на юмор самого его заявления: «Ну, когда вы думаете об этом, это на самом деле старость», — она позволила еще одной улыбке.

«Как ты имеешь в виду?» — спросил он ее со всей серьезностью к своему тону.

Она позволила еще раз нервно посмеяться над его вопросом, не совсем понимая, почему кто-то, кто считался последователем чистой науки, а не какого-либо духовного пути, казалось, вообще интересовался ее ответами. Хотя еще один взгляд через стол на него доказал, что он, казалось, вполне намеревался услышать ее ответ.

«Хорошо, ну, э-э, посмотрите на мое имя. Это сокращение от Лилит».

«Кто такая Лилит?» — спросил он тем же тихим тоном.

«Ну, в некоторых системах верований она была первым человеком. Некоторые говорят, что она стала первым демоном, некоторые говорят, что она стала первым вампиром, а большинство говорят, что она стала первой ведьмой, когда падшие ангелы научили ее своей магии. Это сделало бы ее матерью всего человечества. Это означает, что если вы следуете этим убеждениям, вы должны быть готовы принять ту часть Библии, которая была в первоначальной версии, а затем запрещена в ней. Это та часть, которая рассказывала о том, как первая из нашего вида стала ведьмой, язычницей, женщиной, которая не подчинилась мужчине, и была изгнана из Эдема за отказ считать себя подчиненной и неполноценной, и рабыней своего спутника жизни. Вот почему она была вычеркнута из христианской Библии: так последователи этой религии будут продолжать верить, что мужчина был первым, а женщина была подчиненной и неполноценной, и что она была тем, кто втянул мир в грех, и что женщины должны продолжать наказываться за это, и просто принять это продолжающееся наказание как свою судьбу в жизни.

— Ты тогда в это веришь? Джаред, наконец, спросил через мгновение, хотя никакое представление о его собственном мнении по этому вопросу не просочилось в его тон.

Лили еще раз посмеялась, сделав глоток своего напитка, прежде чем продолжить: «Я знаю историю просто потому, что это более реалистичный взгляд на историю, по которой настаивал старый мир. И это хорошее объяснение того, почему магия вообще существует в мире. Но для того, чтобы поверить в историю Лилит, вы должны поверить, что какой-то всемогущий христианский бог только что поднялся и решил создать человечество в один прекрасный день и весь остальной мир через неделю?» — она допустила небольшую ухмылку: «И это совсем не та магия, в которую я верю. Мои теории о начале человечества гораздо больше соответствуют теориям вашего народа».

— Мой народ?

«Ученые, — предложила Лили, — я гораздо более склонна верить, что мир медленно развивался и привел нас туда, где мы сейчас находимся. Доказательств этому гораздо больше, чем когда-либо, для всего, что вы могли найти в Библии».

«Но вы сказали, что магия существует. Вы действительно верите в это?» — продолжал он казаться все еще более серьезным, чем аргументированным.

«Я считаю, что все люди способны на то, что может подпадать под категорию магии, когда на самом деле просто некоторые люди могут позволить своему мозгу развиваться за пределами того, что их сверстники говорят им, что это возможно. И когда они это делают, многие вещи становятся возможными, если не поначалу правдоподобными. В конце концов, было известно, что большая часть мира редко использовала все возможности своего мозга. Представьте себе, если бы кто-то действительно нашел способ начать использовать весь этот неиспользованный потенциал: это были бы люди, которые нашли бы способ действительно превратить «магию» в реальность».

После еще одной долгой, вдумчивой паузы Джаред ответил: «Итак, вы используете науку для объяснения магии? И религия вообще не играет в этом никакой роли?»

Лили позволила еще одной улыбке улыбнуться, прежде чем продолжить: «Если бы я была истинной верующей в какую-либо «религию», как я могла бы стоять за обучением всем им, в равной степени, включая атеизм? Если вы действительно верите в одно, а не во все остальные, вы никогда не будете открыты для всех возможностей, которые действительно существуют».

«Но вы верите, что так называемая магия возможна, просто основанная на науке о человеческом мозге?» — повторил он снова, по-видимому, привлеченный к этой теории больше, чем к любой другой.

«Я думаю, что я ученый в одежде спиритуалиста, а?» — снова улыбнулась она, прежде чем снова поднять глаза к нему: «И у меня есть чувство, что ты тоже в это веришь, иначе ты бы даже не спросил меня, не так ли?»

«Я думаю, — начал Джаред с еще одним глубоким вдохом, — я думаю, что я слушал несколько ваших занятий. Я подумал, что вы, возможно, единственный, кто не захочет превратить меня из лаборанта в лаборанта в лабораторную крысу, если я скажу вам... вещи», — закончил он, его голос слегка опустился на последнее слово.

«Какие вещи?» — прошептала она в ответ, обуздав желание протянуть руку через стол и взять его руку в свою, чтобы утешить его очевидное беспокойство, несмотря на то, насколько ограниченным было их знакомство друг с другом на самом деле, учитывая все факты их собственной короткой жизни.

Джаред сделал еще один рваный вдох, когда он еще раз посмотрел на все еще пустые столы вокруг них, прежде чем наклониться, чтобы говорить еще тише: «Я вижу вещи, которые я не должен видеть. Иногда я даже вижу их, когда я еще бодрствую», — сделал он еще один вдох, когда она держала себя в руках, и ждал, пока он продолжит: «Я могу делать то, что другие люди не могут. Я не понимаю, как, или почему, или что это вообще значит, Лили. Я просто знаю, что это пугает меня», — добавил он, наконец, отчаянным шепотом, умоляя ее помочь ему найти те ответы, которые он искал более четверти всей своей странной жизни.