Опустошённый

Третья глава

Белоснежное поле ромашек окутало всю долину, и мне довелось оказаться в этом прекраснейшем месте.

Руками касаюсь более высоких цветков и иногда срываю несколько, пока не получается большой букет полевых нежных растений.

Теплый ветер мягко дует мне в лицо, развивая мои длинные волосы и подол синей юбки.

— Здесь так хорошо, — шепчет голос в моей голове.

Высоко в небе парят ласточки, невообразимо быстро и легко, будто рассекают своими крыльями небо.

А вокруг меня — лес. Такой манящий, загадочный, и принадлежащий только мне. Чем ближе к нему, тем ромашки становятся ярче, что кажется невозможным, но я вижу это.

— Я бы осталась здесь навсегда.

Чей-то радостный смех громко звучит в воздухе, словно тысячи колокольчиков зазвенели в один момент. Какой чудесный звук. И я не могу удержаться, что бы не засмеяться вместе с ним.

Ощущение полного спокойствия и восторга накрывают меня с головой...

Внезапно, ярко-голубое небо начинает темнеть, а поляна медленно, но уверенно погружается во мрак.

Тёплый ветер сменяется на ледяной поток, который грубо царапает кожу мелкими, непонятно откуда появившимися, песчинками. Волосы липнут на лицо, мешая наблюдать мне за происходящем здесь, на только что красивом лугу.

Вокруг тускнеет всё быстрее и быстрее, будто с мира исчезают все краски, а трава неприятно начинает колоть ноги. Теперь, чем ближе к лесу, тем темнее.

Беспросветный лес становится в разы выше, убивая поле, начиная настигать меня. Все ближе и ближе.

- Беги.

Некуда. Я в ловушке. Совсем одна. Что-то, или кто-то, хватает меня за руки. Колючее и неприятное.

Ласточки становятся грозными уродливыми воронами, спускаются ко мне, царапают своими когтями мои руки и лицо до крови, запутывают волосы и сбивают меня с ног.

Я падаю. Бесконечно долго падаю. Земля же была так близко...

Чёрное небо поднимается выше, пока я лечу в незнакомую мне бездну.

Устрашающий злобный хохот раздается сверху, там, где только что было ромашковое поле.

- Ты моя. Ты в моей власти, - твердит кто-то грубым, хриплым голосом.

Он касается моих плеч и трясет меня, словно я тряпочная кукла.

- Вероника!

Я резко подрываюсь и на ощупь нахожу выключатель лампы, которая стоит на прикроватной тумбочке. Комната сразу же погружается в неприятный желтоватый свет.

Дышать становится трудно, не хватает воздуха, а горло предательски скребет, будто бы тугая проволока окутала мою шею и лёгкие.

Я чувствую ужасный холод, словно забыла перед сном закрыть окно, но я точно помню, что закрывала его.

Я тру глаза и откидываюсь на подушку. Мне никогда ещё не снились такие правдоподобные кошмары.

Голос, утверждающий, что я в его власти, будто эхо все ещё звучит у меня в голове.

Я перевожу взгляд с потолка на настенные часы, которые показывают половину четвёртого ночи. Кажется, больше уснуть у меня сегодня не получится.

По коже бегут неприятные мурашки от воспоминаний. Сейчас я бы хотела оказаться где угодно, лишь бы подальше от своей комнаты, стены которой будто давят на меня.

В мыслях мелькает идея, чтобы позвонить Крису, поговорить с ним и успокоится, но я не хочу его будить.

Я встаю с кровати и медленно приближаюсь к окну, чтобы впустить в комнату хоть немного воздуха.

Открыв окно, я с разочарованием осознаю, что на улице стоит невообразимая духота, которая никак не поможет привести мысли в порядок.

Решив, что мне надо немного освежиться, я направляюсь в ванную комнату. Встав напротив зеркала, с ужасом поглядывая на себя: кожа красная и потная от жары, волосы торчат во все стороны, а под глазами уже разместились тёмно-синие мешки.

Я открываю кран с холодной водой на полную, набираю её в ладони и резко прыскаю на лицо, проделав такие махинации несколько раз. Не помогает.

Чувствую, как быстро тяжелеет моё тело, а голова начинает идти кругом. Я решаю вернуться в кровать, и если не уснуть, так хоть просто не м****ь свои ослабевшие ноги.

Постель находится в состоянии, будто по моей кровати прошёл настоящий ураган! Простынь почти сползла на пол, подушка находится в совершенно противоположной стороне той, куда я положила её перед сном, а одеяло образовалось в ком.

Нет сил поправлять постель. Поэтому я лишь беру подушку, опускаю на неё свою тяжёлую, будто каменную голову, и лишь на мгновение закрываю глаза...

***

— Что здесь произошло?! — громкий голос мамы врывается в мой сон.

Я медленно открываю глаза и наблюдаю за тем, как мама поднимает с пола простынь.

Комната погружена в мягкий солнечный свет, и я отмечаю для себя, как рада солнечному дню.

Воспоминания о минувшей ночи всплывают у меня перед глазами. Я чувствовала страх и невероятную слабость перед тем, что не могу справиться со своими чувствами.

— Наверное, я очень энергично спала, — предполагаю я, указывая пальцем ещё на ком одеяла.

Я решаю ничего не говорить маме о ночном кошмаре. Эта женщина любит всё утрировать, так что вполне вероятно, что после моего рассказа она надумает записать меня к психологу. Больше всего в жизни я хотела бы копаться в этом.

— Пора вставать, юная леди, — с укором замечает она, — ты опаздываешь.

Я смотрю на время в телефоне, которое перевалило уже за восемь часов. Обычно в это время я выхожу из дома и иду в парк, где мы встречаемся с Крисом, а сейчас все ещё нахожусь в кровати.

Мигом встаю и несусь в ванную, чуть ли не сбив с ног маму. Она что-то говорит мне вдогонку, но я уже ничего не слышу.

Мне приходится в ускоренном режиме почистить зубы и умыть лицо, не оставив себе времени даже на то, чтобы нанести на ресницы тушь.

Я быстро пишу Крису сообщение, что опаздываю, достаю со шкафа любимые узкие чёрные джинсы и первую попавшую под руки рубашку.

Не хотелось бы опаздывать на занятия в начале года, ведь это способно создать не самую лучшую репутацию, а особенно это не пригодится в выпускном классе.

Из открытого окна доносятся звуки выезжающего из гаража авто мамы, которая решила укатить на работу не дождавшись меня. Последняя надежда, что я успею вовремя, меркнет на глазах.

Я застёгиваю последнюю пуговицу на черно-серой клетчатой рубашке, и начинаю складывать в рюкзак все нужные на сегодня тетради. Экран рядом лежащего телефона внезапно загорается, а на дисплее я замечаю имя лучшего друга.

— Буду у твоего дома через минуту, — быстро оповещает Крис, — пришлось взять машину.

Мне становится легче. Может быть, мне все же удастся не опоздать.

Вот поэтому я невероятно сильно ценю Криса — он всегда готов прийти на помощь, абсолютно в любой ситуации. Ещё, конечно, невообразимо огромное количество причин, почему друг так важен для меня, и если я начну составлять список, то никак не смогу закончить, ибо буду вспоминать и придумывать что-то ещё.

Я с молниеносной скоростью надеваю белые кеды, хватаю с вешалки свою куртку, и выбегаю из дома. В этот момент знакомый автомобиль останавливается как раз у ворот нашего дома.

— Сколько тебя знаю, ты никогда не опаздывала, — замечает Крис, как только я сажусь в машину.

— Мне приснился кошмар, — объясняю я, розыскивая в рюкзаке расчёску и хотя бы гигиеническую помаду.

Наконец отыскав гребешок, я пытаюсь привести свои спутанные волосы, которые не успела расчесать дома, в порядок.

— Что тебе приснилось? — Крис посвящает мне краткий встревоженный взгляд и вновь возвращает его на дорогу.

Больше всего меня напугал неизвестный голос, который заявил о моей принадлежности ему.

— Обсудим это позже? — предлагаю я, ведь сейчас совершенно не хочется погружаться в воспоминания глубже и вдаваться в подробности.

— Ладно, — соглашается лучший друг, почесав подбородок, — ты вчера так быстро ушла, — находит он новую тему для беседы.

Это тоже не первая вещь, про которую мне бы хотелось сейчас говорить. Образ Деймона преследовал меня весь путь домой, впервые у меня создалось ощущение, что я не в безопасности в собственном городе. Хвала небесам, что я смогла выбросить эти мысли из головы, как только закрыла за собой дверь в комнату.

Вспоминая о нем, я осознаю только единственную вещь — мне не хотелось бы иметь с Дейманом больше никаких контактов.

— Подумала, что лучше будет оставить вас, — вру я.

Ну не могу же я просто сказать, что испугалась его брата!

Мы как раз заезжаем на школьную парковку, и я позволяю себе с облегчением выдохнуть, ведь до начала уроков ещё пять минут. Мы успели.

— Поэтому ушла даже не попрощавшись? — заливается смехом Крис, вновь обращая на нас внимание учеников.

Некоторые часто задаются вопросом, почему довольно популярный парень школы общается с такой девчонкой, как я.

Было время, когда Крис был самым обычным учеником школы и интерес к нему от остальных поступал ни больше, ни меньше, чем к другим. Однако, летом перед одиннадцатым классом, парень внезапно быстро вырос, окрепчал и похорошел. Ему не составило труда пройти отбор в школьную команду по баскетболу, стать звездой и любимчиком девчонок. С тех самых пор к нему в друзья просились все, кому не лень, но он остался верен мне, аргументировав тем, что я хотела дружить с ним ещё до всплеска популярности.

— Я просто растерялась, — отвечаю я, уже усаживаясь на свое место в классе.

Крис с недоумением смотрит на меня. Вот балда! Уже явно забыл, о чем мы говорили.

— Я так быстро ушла, потому что растерялась, — объясняю другу.

Наш "разговор" прерывает громкий звонок. В класс входит мисс Брант, в руках у которой несколько листов формата А2.

Мисс Брант чуть больше за двадцать пять и она все ещё не замужем. Это довольно симпатичная девушка, с чёрными пышными волосами по плечо, ярко-зелёными глазами и очень даже здоровскими формами. Я знаю, что мой одноклассник Лукас Гранд пытается за ней ухаживать, но все безуспешно, ведь любые взаимоотношения, кроме сугубо деловых, между учителем и учениками строго запрещены.

Брант принимается объяснять тему урока, которая заключается в изображении пейзажа. Она вешает на доске несколько фото с пейзажами, чтобы мы относительно понимали, что это такое и какой результат хотят от нас получить.

— С меня никчёмный художник, — заявляет Крис после урока, когда мы направляемся в столовую, чтобы немного перекусить, ведь я не успела.

— Не правда, — протестую я, — просто у тебя свой необычный стиль, — я прикусываю губу, чтобы сдержать истерический смех, который накатывает на меня от рисунка Криса.

Не уверена, что если бы меня попросили описать его художество, у меня бы получилось. Его пейзаж получился смазанный, достаточно трудно определить, где неба, где земля и остальные части картины. Может быть, ему стоит попробовать себя в рисовании каких-нибудь мифических существ?

— Я знаю, что ты врёшь, дорогая, — Крис мягко хлопает меня по спине, пока я ставлю на небольшой поднос упаковку яблочного сока, кладу гамбургер и красное яблоко, — но я все равно благодарен тебе за поддержку.

Мы садимся за наш столик, и мой живот издаёт жалобное урчание, а во рту автоматически выделяется слюна.

— Зато Деймон рисует не дурно, — внезапно вспоминает Крис, принимаясь уплетать за обе щеки салат.

— Выглядит он не очень дружелюбно, — замечаю я, не зная, как это относится к теме про рисование.

— Поверь, Вероника, у него есть на это причины, — тихо говорит лучший друг, перестав есть, — до тринадцати лет он был очень милым мальчишкой, ты должна это помнить, ведь мы часто гуляли вместе, пока Деймон и миссис Дэвиз не переехали в Чикаго.

Да, я припоминаю паренька, который всегда был полон идей для игр. Тот Деймон был весёлый, эмоциональный и невероятно активный, а этот излучает из себя холод, отстранённость и полное безразличие ко всему происходящему вокруг него.

Когда Деймон уехал, ему было тринадцать лет, а мне одиннадцать. Если же сейчас мне семнадцать, значит ему девятнадцать.

— Что случилось с ним в Чикаго? — интересуюсь я. — Сейчас он... другой.

— Я точно не знаю, — тяжело вздыхает Крис, — но каждый раз, когда я приезжал в гости к Дэвизам, мне будто заново приходилось с ним знакомиться, — парень проводит ладонью по волосам, сосредоточив свой взгляд на мне, — все время это был будто новый человек, и изменения шли, к сожалению, не в лучшую сторону.

— А почему он вернулся в Атланта? — не унимаюсь я, принимаясь за яблоко.

— Помнишь, месяцев десять назад, я и мама провели почти две недели в Чикаго? — спрашивает Крис, а я кратко киваю. — Миссис Дэвиз умерла, — голос парня дрогнул, — мама пережила настоящий шок от потери сестры, но я не могу даже представить, что пережил Деймон, когда потерял мать.

Я откладываю яблоко. Есть совершенно перехотелось. Не могу найти в голове ничего страшнее и ужаснее, чем потеря близких.

— Деймон неплохой парень, — тихо продолжает Крис, — я уверен, где-то внутри него ещё живёт тот беззаботный мальчик, которого мы когда-то знали, но он заперт в клетке, которая насквозь пропитана болью, потерями и разочарованием...