I need help

3 глава

Все студенты оживлённо обсуждали отношения этих двух. Ни Чон, ни Тэ не отвечали на прямые вопросы. Если омега не осмелился обозначить их взаимоотношения, побоявшись собственных надежд насчет альфы и остерегаясь остаться отвергнутым, помалкивал в тряпочку, то Гу - Ук просто не хотел торопить события, напуганный все теми же страхами, как у омеги. Чона до сих пор крыло от одного факта, что у него появился собственный человек, который вполне мог стать самым близким и дорогим. Он порой задыхался буквально, пораженный чувствами, распирающие ребра изнутри.

А Гу - Ук все больше и больше подогревал интерес публики, выкидывая сцену за сценой, не оставлявших в душах даже зерно сомнений – он был альфой Кима.

Последней парой назначалась физическая культура, Тэ двинулся к раздевалке. В неведении, что все закончится подобным образом. По началу ничего не предвещало беды.

Из-за неточности расписания в начале нового учебного года раздевалку пришлось делить сразу трём группам. Омега кое-как преодолел толпу, прошёл в самый дальний угол и занял последний шкафчик. Он был рад, что на него никто не обратил особого внимания, и как только он собрался снять рубашку, старшекурсник завопил.

— Ваув-ваув, полегче, цыпочка, — весь шум-гам стих, теперь все смотрели на него и на этого старшекурсника. Душная комната вдруг уменьшилась в размерах, сковывав его такого мелкого в углу. Спертый воздух резко стал недоступным для него одного, абсолютная тишина беспокоила слух постоянным звоном. Ким Тэхенвнимательно следил за говорившим, будто в ожидании нападки, который непременно последует. — Ты ошибся дверью, куколка, тут мужская раздевалка, — акцентирую на слове «мужская», снова заговорил он. Ким моментально покраснел, не зная, как поступить дальше.

Ещё не везде начали разделять мужскую раздевалку от омежьей, и с туалетом та же история, но девушки никак не пускали к себе омегу, это и понятно. Они омег до сих пор считали мужчинами. Сильно этим усложняя жизнь.

— Малышка просто заблудился, идём я провожу до женской, — наигранно заботливо сказал парень. Он двинулся к Тэхёну, а тот, мотая головой, отошёл к стене, лишенный речи.

Это не могло кончиться ничем хорошим.

Чон шёл к раздевалке, было странно не слышать ржач и крики оттуда. Он зашёл в помещение именно тогда, когда его однокурсник называл Тэхёна цыпочкой и яро хотел показать женскую раздевалку. Чон скинул рюкзак, подошёл к пацану, что целенаправленно надвигался на Кима. Он схватился за его шиворот, дёрнул назад, тот, не удержавшись на ногах, упал на землю. Чон спокойно начал волочить его по полу, направляясь к выходу. Парни отходили с его пути, ублюдок внизу вопил, брыкался, царапал руку Чона, что держала его рубашку и тянула. Пройдя коридор, Гу - Ук затолкал парня в женскую раздевалку. Девушки при их появлении закричали в наигранном возмущении, полуголые выбежали наружу, никак не обеспокоенные взглядами посторонних. Брюнет кинул парня в центр комнаты. Тот сначала упал, потом встал, и ему на лицо прилетела случайно попавшая в руки Чона юбка.

 — Надевай, — серьёзно приказал Чон, загораживая станом выход.

 — Гу - Ук, я не знал, я не хотел, — жалко изрёк парень, за дверью столпились студенты. Они смотрели на эту потасовку, кто-то снимал на видео, кто-то звонил друзьям, чтобы они пришли и увидели всё своими глазами.

 — Надень, либо я сломаю тебе челюсть, — уже теряя самообладание, говорил Чон.

 — Пожалу… — не успел он договорить, Гу - Ук дёрнулся вперёд, схватил за его уже порванную рубашку и три раза ударил коленом ему по лицу. Уже с окровавленным лицом, со сломанным носом парень надел эту грёбаную юбку. Когда всё было готово, Гу - Ук подошёл к нему, схватив за затылок, приблизил лицо к себе.

 — Сучёныш, если ещё раз узнаю, что кому-то где-то толкаешь, что делать, нечего будет прятать под юбкой, уяснил? — парень что-то неразборчиво забормотал. — Отвечай, — тихим голосом потребовал Чон.

 — Да-да, — дрожащим голосом выкрикнул парень.

 Гу - Ук вышел из раздевалки, миновав толпу, пошёл к своему. Ким стоял, прижавшись к стене, выглядел предельно затравленно и запугано. Чон подобрал свой рюкзак с пола и подошёл к Тэ, занял соседний шкаф и начал переодеваться, стараясь прикрывать того своим телом и открытой дверцей.

 — Двигаться не собираешься? — спросил альфа, даже не подняв взгляда со своих вещей. Ким аж вздрогнул от внезапного вопроса.

 — А?

 — Переодевайся говорю, — сказал Гу - Ук. Толпа ребят вернулась, но никто не проронил ни слова, никто не то чтобы не говорил, даже не смотрел в сторону Кима.

                                                                   * * *

На третий день после встречи их одновременно скрутила боль. Это случилось в районе десяти вечера. Чон был в зале, в собственном доме, он просто грохнулся с беговой дорожки, а Тэ залёг на дно ванны в своей маленькой квартирке. За считанные минуты жар окутал их тела. Чона персонал отвёл в его спальню, осмотрел врач, но Киму в данной ситуации повезло меньше.

Он часы пролежал на холодной поверхности, кричал от боли, плакал от безысходности. Кожа горела, кости словно дробились, мышцы скручивались. Хотелось просто умереть, навеки закрыть глаза, лишь бы только не чувствовать эти адские муки, длившиеся будто веками. После первого часа Ким потерял голос. Было минутное отступление боли, он попытался выползти из ванны, но как только он упал на пол, она с новыми силами вернулась. Слёзы покрыли всё лицо, тело выгнуло неестественным образом, из уст вырвалось животное рычание, короткие ногти в дичайшей боли сдирали кожу по неосторожности.

Он прижал ладошку к основанию шеи, завыл по-волчьи, задрожал сильнее. Ладошка через время стала липкой и мокрой от крови. Он в порыве слабости по всей шеи размазал кровь, и она скоро засохла, неприятно стягивая кожу пленкой.

Сырое, ничем неприкрытое тело после душа, лёжа на холодных плитах быстро остыло, совсем скоро парня начало трясти от холода. Зубы стучались. Он свободной рукой обнял согнутые колени, сворачиваясь в позу эмбриона.

Примерно к четырём часам утра его отпустило, он на дрожащих ногах после нескольких провальных попыток смог встать. Первым делом он подошёл к зеркалу. Под корочкой застывшей крови отчётливо виднелось «ЧОН ГУ - УК». Увидев имя, Ким вымученно улыбнулся, но в следующую секунду его бессознательное тело рухнуло на пол, голова чудом только не задела край умывальника.

После такой жаркой ночки двое не появились в универе, абсолютно все студенты были уверены в том, что они вместе. Просто пропускать пары не было в стиле Чона, а для первокурсника не появляться на парах любого профессора грозило не самым лучшим будущим студента. И все сплетники дружно решили, что их веская причина отсутствия — это они сами. Даже был написан пост о их первой совместной ночи, который был прочитан Чоном. Он был согласен лишь в одном: ночь действительно была горячей, полной событий, к котором он ещё не был готов. Он взглянул на перевязанное запястье, где под бинтом было кроваво написано «КИМ ТЭХЁН».

Сутки спустя, после появления метки, Чон вернулся на учёбу.

Первый день он искал Тэхёна лишь среди толпы, друзья издевались над ним, наблюдая за его дёрганным поведением, а на второй день он начал выслеживать перваков. Узнал их расписание, ждал у аудитории, пока все не выйдут оттуда, стоял рядом с дверью и искал его. Омеги не было, он так сильно расстраивался из-за того, что он не узнал его номера, адреса, или хотя бы на кого он учился, чтобы у старосты его группы узнать адрес. На третий день он решил, что Тэхён, трусливо поджав хвост, исчез. От мыслей о том, что ему не дано снова встретить его, становилось плохо. Внутренности скручивались от жалостливой тоски по тому, кто смог стать главной особой в его никчемной жизни.

Друзья предложили, а он согласился сходить в клуб вместе с ними. Такого давненько не наблюдалось, именно сегодня хотелось забыться в алкоголе, чтобы чужое отсутствие не застыло в груди черной дырой.

Парни, с которыми он водился, не слишком отличались от него самого. Все отпрыски богатых семей, избалованные, не отличались особым трудолюбием и жалостью к другим. Каждый жил для себя, брал от жизни по максимуму, но только самое главное им никогда не было дано вкусить. Каждый из них, потерянная молодежь, в отчаянии своем превосходили друг друга в грустных глазах, лишенных всякой жизни. Чон будто в зеркало глядел, столкнувшись с одним из товарищей лицом к лицу. Отвращение брало его в подобные моменты и жалость разъедала все внутренности от чужих попыток заполнить пустоту внутри земными благами.

В универе все обходили их компашку стороной, лучше не иметь никакие связи с этими парнями, лишенных всяких границ приличия. Если вести себя тихо и не соваться, можно значительно повысить шансы на то, чтобы не остаться под их подошвами, безжалостно топчущими скромные судьбы тех, кто по ниже. Это было известно каждому, и без исключения все вели себя выученным образом.

Парни расположились на верхнем этаже клуба, отдалённо от музыки и танцпола. Кто пил, кто танцевал, кто был занят охмурением девушки на ночь. Чон сидел на диване отвратно коричневого цвета, смотрел на танцующие тела, но мысли были далеко не тут. Рядом приземлилось тощее тело Хо Сока, вслед за ним вернулись все. Шумный Хо Сок рассказывал, как сильно нассал прошлый раз на гонке, Нам ржал над ним, и только Чи Мин сидел с кислой миной, он до сих пор не забыл тот инцидент. И правильно делал, Чон поступил так не для того, чтобы на следующий день забывали.

Гу - Ук наклонился, протянул руку к стакану с выпивкой, при этом оголяя запястье с именем омеги.

— Ёбаный в рот, — крикнул Хо Сок. Он схватил за руку Чона, преподнёс близко к лицу и внимательно изучал надпись. — Так это правда? Ты… Ты реально парный? — Гу - Ук одёрнул руку обратно, взял стакан со стеклянного стола, сделал глоток обжигающего виски. Он открыто игнорировал все вопросы, касающиеся Тэхёна и их связи, но Хо Сок не унимался. — Так выходит, блять, ты альфа? — снова заорал Хо. На это Чон лишь сморщился, он уже пожалел, что решил прийти сегодня в клуб. То, что виделось словно спасение, на самом деле утягивало его в большее уныние, отдавало в оковы грусти и печали, что горечь выпивки на фоне душевных потуг чудилась сладкой.

Привычная апатия вернулась с новыми силами. Опять всё потеряло краски, вкусы. В полутьме вип ложе местного элитного клуба Гу - Ук сверкал потухшим взглядом, порой пугая случайных встречных тоской на дне глаз и напивался как в последний раз.

Пьяного, полуживого Гу - Ука водитель буквально тащил на себе, в холле дома дворецкий принял совсем неконтролирующего себя парня. Чона уложили, кое-как раздели и, включив светильники, оставили одного.

 В спальне темно, холодно и слишком одиноко. Кровать размера кингсайз казалась безграничной, сползти с неё было задачей невыполнимой, потолок, возвышающийся над пьяным, походил на небо, далёкий и недосягаемый, сколько не пытайся, всё тщетно, не дотянешься.

 — Мам, — охрипшим голосом позвал парень, горячие капельки слёз потекли по вискам и затекли в ушные раковины. — Мам, прости… прости за то, что убил тебя, — к концу голос совсем сел. Время прошло, красные глаза с лопнувшими капиллярами закрылись, сон заботливо укрыл его пьяное сознание, дал спокойствие, но это длилось ровно до того момента, пока не начались сновидения.

 Там, в иллюзии сна, он беспомощен, мал и никак не может взять контроль над ситуацией. Там он ребёнок с заплаканным лицом, сорванным голосом, и он убийца, убийца своей родной матери.

 Дворецкий зашёл в просторную спальню, одёрнул плотные шторы, пропуская утренние лучи в комнату. Горничная принесла поднос, на котором болеутоляющие и графин с водой. Гу - Ук непонятно что-то мычал, закрыл лицо подушкой, голова раскалывалась, сушняк чувствовался слишком остро.

 Горничная удалилась, дворецкий отобрал подушку и одеяло, где Гу - Ук хотел найти продолжение отдыха.

 — Я приказал подготовить ванную и подогнать машину к десяти, — отчитывался мужчина, наливая в стакан воды. Брюнет, злой на весь мир, поднимается, опустошает стакан, а потом принимает таблетку.

 — И Ваш отец звонил, просил передать, что двадцатого числа у вас семейный ужин.

 — Передай ему, что семья — это родители и ребёнок, а не сборище из шлюхи, отца и сына, которых связывает та же ш***а, что не против раздвинуть ноги перед двумя.

 — Мне так и сказать?

 — Ага, — безразлично кивнул парень.

 — Но ведь…

 — Не беси с утра, иди, подготовь одежду.

 — Я скажу, что вы заняты в тот вечер, — как только дверь за спиной мужчины закрылась, в неё полетела подушка.

 — Тварь, — улыбнулся Чон, снова наливая воды. Телефон на тумбочке зажужжал, привлекая его внимание. Звонил Хо Сок. На первый вызов Чон не ответил, но когда звонок повторился, ему пришлось взять трубку.

 — Чувак, ты жив там, — завопил Хо Сок. Гу - Ук зажмурился, голова разболелась так, будто его приложили парочку раз о бетон.

 — Был жив до твоего звонка, — Хо Сок снова что-то затараторил на повышенных тонах. — Тише, сука, голова от твоего голоса болит.

 — Ну оно и понятно, ты вчера пол бара опустошил, прикинь.

 — Я уверен, ты с утра мне звонишь не для того, чтобы сказать это, но если ты со своими лошадиными мозгами додумался до этого — копай могилу.

 — Нет, нет, бро, у меня грандиозные новости. Ты вообще что-нибудь помнишь со вчерашнего?

 — Выкладывай, что произошло?

 — Гу - Ук, ты трахнул этих близняшек, что в начале вечеринки присоединились к нам. Блять, ты их трахнул на этом сраном диване, — и ржач коня.

 — Твою мать… — выдавил Чон, зарываясь пальцами в волосы.

 — Ты там приходи в себя, а потом я кину тебе пару фоток, чтобы напомнить, в каком ты в дерьме.

 Действительно, после ванной его верно ждали эти фотки. На снимке VIP ложа, где проходила вечеринка, кусок стола, на котором готовые линии порошка, стаканы выпивки, недокуренные косяки, а перед столом диван, где сидел сам он. Одна крошка прижималась сбоку, другая сидела внизу, между широко расставленных ног Чона, и, скорее всего, отсасывала ему.

 — Сука, — прошипел Гу - Ук, откидывая телефон на постель. На минуту он уставился на своё запястье, метка покалывала, причиняя несильную, но всё же боль. Не к месту вспомнились чужие глаза, блестящие чем-то непонятным. Вспомнился их обладатель с болезненной замкнутостью. Чону не сказать, что было совестно или некомфортно достаточно, чтобы вина давила на легких, но нечто сродни испугу блуждал по телу от одной лишь возможности потерять Кима из-за пьяных выходок.