I need help

1 глава

Апатия  — слово, состоящее из шести самих по себе незначительных букв, которые в правильной комбинации могут иметь весьма разрушительные силы. Она стирает цвета жизни, оставляя лишь бледно-серый, заливает всё этим пустым тоном, превращает в ничто существование человека. Целого человека, у которого внутри ещё один, непохожий на тысячи других, мир, возможно, даже целая Вселенная. Всё, абсолютно всё на её пути превращается в пепел. Она безжалостно уничтожает интересы, взгляды, идеи, стремления. Просто забирает всё, не оставляя следов своего пребывания…

 Очень сложно жить, нет, продолжать своё существование, когда выкуренная сигарета не расслабляет, а еда не приносит чувства насыщения, когда всё вокруг одного цвета, вкуса и запаха — никакого. Всё теряет значение. Внутри лишь руины, обломки некогда процветавшего личного мирка. А в глазах бездна, притягивающая своей таинственностью, но не скрывающая в себе ничего, кроме вечной пустоты. Там, в глубине, лишь мгла.

 От безразличия падёт всё.

 Чон Гу - Ук — двадцатичетырёхлетний парень, владеющий многим, но не имеющий абсолютно ничего.

 Его взгляд ленивый, усталый, движения медленны, слова редки, но имеющие цену и подобранные к месту.

 Чон даже не пытается вспомнить, когда он в последний раз испытывал настоящие эмоции. Потому что гиблое это дело. Прошла целая вечность с тех пор, как он, ещё будучи «нормальным» человеком, чем-то восхищался, интересовался мелочами, отдавал чему-то всего себя.

 Жизнь ломает людей бесшумно, без криков, без слёз — незаметно. С ним произошло так же. Он даже не понял, как начал поэтапно, медленно теряться как личность, как человек. Всё перед глазами начало меркнуть, обесцениваться, тускнеть.

 Если поначалу парень этого не замечал, то когда очередная пассия в постели пробудила лишь безразличие, а слова друзей вызывали только ленивую ухмылку и выражение лица полной безучастности, Чон осознал, насколько увяз в этом омуте индифферентизма. Потом он, как в агонии, бросился в погоню за эмоциями, чтобы хоть как-то вернуть самого себя. Были море алкоголя, смена нескольких партнёров за ночь, драки, заезды на спорткарах, травка, кажется, Гу - Ук попробовал всё возможное и невозможное, но ничего не поменялось. Внутри до сих пор стоит пустошь, такая давящая на сознание своим спокойствием, безмятежностью.

 Прошло время, и Чон смирился. Он больше не лезет из крайности в крайность, не тянет невидимую петлю в охоте за новой дозой ощущений. Просто сдался. Смирился с тем, что как прежде наверняка уже не будет.

                                                                    * * *

 После пар Чон, как это обычно бывает, сидел в библиотеке. Тут загнанно тихо, и, кажется, атомы в воздухе замедляют свои хаотичные движения, прямо как внутри самого парня.

 Он подушечками пальцев, шурша, перелистывал страницы, полностью отключаясь от внешнего мира. Его угольно-чёрные глаза медленно скользили по тексту.

 Но эта спокойная атмосфера с треском сломалась, когда в читальный зал зашёл Чи Мин в компании нескольких парней с потока. Рыжеволосый сразу бросился к Чону. Его щёчки красные, глаза блестели от предстоящей встречи. Он, жестикулируя, рассказывал о новом парне первокурснике, и эта блядская ухмылка на его роже ой как бесила Гу - Ука.

 — … и самое главное, что ты знаешь? — на повышенном тоне спросил Пак после того, как он рассказал о внешних данных младшекурсника. Он, щурясь, потирал ладошки и, вскинув брови от возбуждения, внимательно следил за каменным лицом Гу - Ука. Но тот упорно молчал, бесконечно долго давя в себе желание впихнуть в глотку Чи Мина книгу, которую он, блять, никак не может дочитать. — Он омега, — громко вопил Пак, его голос разносился по всему почти пустому залу. — Он настоящий омега!!! Он ебётся с парнем!!! — вскинув голову, кричит Пак, затем громко смеётся. — Мы ведь не можем это оставить? А? — остановив истерический смех, спросил рыжеволосый. На лице Чона не дёрнулся ни один мускул. Ему, откровенно говоря, похуй. Ну пацан омега, сейчас это не редкость, хотя общество до сих пор реагировало на них слишком остро, ну и что с того, что он омега, пусть найдёт член и скачет, сколько душе угодно, Чон-то тут причём. — Хэй, универ — это наша территория, я не позволю ему портить нашу репутацию, — возмущался Пак, не заметив никакой реакции от Гу - Ука.

 — Вот иди и защищай честь, — пробубнил Чон, снова пытаясь вернуть интерес к книге.

 — Гу - Ук, ты вообще перестал с нами тусить, бро, это расстраивает, — похлопав по плечу Гу - Ука, Чи Мин, недовольный, покинул территорию  библиотеки.

  Гу - Ук устало вздыхает, массирует виски, закрыв книгу, которую он, возможно, никогда так и не дочитает. Он направляется в раздевалку, и, переодевшись в спортивную форму, идёт в закрытый спортзал, чтобы последующие часы провести наедине с мячом.

 Сердце стучалось в груди, пот лился градом, в висках пульсировало, ноги уже от бега ныли. В последний раз закинув мяч в кольцо, Чон поднял с пола бутылку воды и вышел из спортзала. По длинному коридору он ленивыми шагами шёл в сторону раздевалки, вытирая полотенцем пот, стекающий по коже. Почти у двери раздевалки скопилась толка зевак. Чон проходил мимо. Но миг. Один незаинтересованный взгляд. И всё дыхание спёрто, земля под ногами не чувствовалась, и сердце начало пытаться своими бешеными ударами смесить внутренние органы в кровавое месиво.

 Чи Мин прижал какого-то мальца к стене, возвышаясь над ним словно гора, а этот малец заполненными слезами глазами смотрел за мощнее плечо Пака, туда, где стоял Чон в полном ступоре. Хватило мига, чтобы Гу - Ук утонул, захлебнулся, и его бездыханное тело всплыло на поверхность.

 — Ну что, течная сучка, готов свою задницу подставить? — спросил Пак, и после его слов накопившиеся слёзы в уголках глаз стекали по лицу светловолосого, который изо всех сил старался не зарыдать от ужаса и унижения. — Блять, как же ты омерзительно жалок, — выплюнул Чи Мин. Услышав его высказывание, парни рядом засмеялись, что-то покрикивая о том, настолько он крут.

 — Свалите, — произнёс Чон, привлекая внимание толпы. Даже Чи Мин повернул голову в его сторону, удивившись его приходу.

 — Дважды повторять не буду, — говорил Гу - Ук, абсолютно игнорируя перешёптывания окружающих, их поспешный топот, удивлённые взгляды. Он сейчас целиком и полностью был под чарами этих заплаканных глаз.

 — Бро, — как-то обречённо изрёк Пак. Он отпустил пацана из плена рук. — Что ты творишь? — он развернулся к другу корпусом и за секунду оказался прижатым лицом к холодной стене. Заломленные за спиной руки не давали двинуться. Пак несколько раз дёрнулся, смачно матерясь в недоумении.

 — Если кто-то из шайки сунется к нему, течь будешь ты и далеко не смазкой, — угрожающе тихо выдал Чон, а после, несколько раз приложив лицом к стене, отпустил руки Чи Мина.

 — Сука, Чон, ты ёбнулся, — громко прокричал Пак, но всё же покинул парочку, без остановки сыпя проклятия и кроя матом.

 Гу - Ук смотрел на тело, сидящее уже на полу, опираясь на стену. Оно дрожало. Он сглотнул вязкую слюну, внимательно изучая длинные пальцы, прикрывающие лицо. Он слышал тихие всхлипы и не знал, как поступить дальше.

 Минуту назад он впервые почувствовал эту связь, тогда же узнал, что является альфой, и этот парень, сейчас рыдающий, никто иной, как его пара.

 В мыслях одно лишь: « Чёрт, как теперь быть? ».