Туман

Глава 2. Закрытая книга

Не то, чтобы на следующий день я проснулась в окружении птичек и белочек и запела о том, как хороша жизнь. Нет, я просто выспалась и проснулась без привычного желания сдохнуть. Чем не повод для праздника? Вот именно.

Масла в огонь радости подлил и дождь. Точнее, его отсутствие. Да, облака все еще были, но это уже мелочи. А еще в этот день все было проще, так как я знала, чего от него ожидать. Майк сидел со мной на английском, и мы развлекались тем, что спорили о том, похож ли наш учитель на Спока или нет. Я победила, ибо говорил он и правда как Спок. На меня обращали куда меньше внимания чем вчера, а на ленч я пришла с большой компанией, в которой были Майк, Эрик, Джессика и еще несколько студентов, которых я наконец-то знала по именам. Конечно же, по закону жанра стоило мне только расслабиться и подумать, что так будет всегда, как на тригонометрии мистер Варнер задал мне вопрос, на который я ответила охуенной тупостью. Еще пришлось играть в волейбол, и отбитый мной мяч случайно угодил в голову девушки из другой команды. Неловко.

Так, про что-то я еще забыла. Ах, ну да — Эдвард Каллен в школу не пришел. Все утро я чувствовала себя одиноким спартанцем, на которого вот-вот нападет все войско персов. Ори не ори «Это Спарта!», а этих полных ненависти взглядов я и правда побаивалась. Иногда накатывало желание крикнуть ему при встрече что-то в духе: «Ублюдок, мать твою, а ну иди, сюда, говно собачье, ты че — на мне дырку проглядеть решил, да? Ты, засранец вонючий, мать твою! А ну иди сюда, попробуй меня с грязью смешать, да я сама тебя в туалете утоплю, Марк Рентон вовек не отыщет…»

Да, я много раз перед сном воображала, как скажу это ему прямо в лицо, но в то же время прекрасно понимала, что не сделаю этого никогда.

Мы с Джессикой вошли в столовую первыми. Оглядев зал, я увидела своих ненаглядных Аддамсов, однако рыжего на горизонте не наблюдалось. Отставить, царь Леонид, это поле битвы осталось за нами. И тут на меня вероломно напал Майк и повел на штурм столика, уже осажденного его друзьями. Я посмотрела на Джессику. Ей явно льстило мужское внимание. Что ж, каждый страдает своей хуйней.

Я старательно поддерживала разговор, но блядские мысли так и норовили в очередной раз завести эту порядком приевшуюся пластинку. Белла, милая, ну в самом деле — не еби ты себе этим мозг, тригонометрия с этим справится ничуть не хуже, не облегчай ей задачу. Он просто странный тип, которому я ничего не должна. Я даже нравиться ему не должна, так откуда столько паники?

С сердцем тяжелым как наркотики Хантера Томпсона я пошла на биологию. Майк решил меня проводить, попутно делясь впечатлениями от просмотра «Светлячка», которого я ему порекомендовала накануне. Я открыла дверь. Можно выдохнуть. Рыжего в классе не было. Я спокойно устроилась на своем месте и невозмутимо встретила прозвеневший звонок. Майк в последний раз улыбнулся и пошел к своей парте. С какой-то затаенной теплотой я подумала о том, что возможно, у меня появился друг.

Сидеть за партой в одиночестве было очень даже удобно. Или я очень хотела убедить себя в этом. Как, вот как, объясните мне, выковырять из мозгов эту навязчивую мысль, согласно которой этот рыжий пропустил школу из-за меня? Ты что — Меган Фокс, Моника Белуччи, Натали Портман? Ха — да тебе только косплеи на мистера Бина делать, и не мечтай.

Наконец прозвенел последний звонок; еще не до конца оправившись от побоища, устроенного мной на физкультуре, я метнулась в раздевалку и переоделась в свитер и джинсы. Хромой рысью я пробежала по стоянке и забралась в свой бесконечно любимый пикап.

Вчера вечером выяснилось, что из еды батя способен приготовить только яичницу. Боюсь, что на кулинарной стезе я продвинулась не дальше его. Но все же я вызвалась хотя бы попробовать разнообразить наше меню. Услышав мое предложение, батя, не веря своему счастью, передал мне ключи от кладовки. В доме почти не оказалось продуктов. Я кое-как накарябала список, взяла деньги из жестяной банки с надписью «На еду» и после школы твердо решила заехать в супермаркет.

Рев мотора спугнул двух девушек и заставил обосраться пролетавших мимо голубей. Делая вид, что этот звук издает другая машина, я заметила Калленов и близнецов Хейлов, которые усаживались в новенький «вольво». Шерлок, прости, дружище, я все проебала. Если бы поменьше капала слюнями, разглядывая их лица, то давно бы заметила, что одежда на них хоть и простая, но далеко не из дешевых. Кому-то и красота и деньги, а кто-то я. Хотя это им скорее вредило. Звенящее одиночество. Вот, что это им дало.

Нет, я уже успела понять, что проблема заключалась не в Форксе или нравах его жителей. Им просто нравится быть в изоляции. Сложно представить, что местные жители не пытались до них достучаться.

Как и все остальные Каллены покосились на мой пикап. Я смотрела прямо перед собой и, когда школа осталась позади, вздохнула с облегчением. Супермаркет находился неподалеку, всего лишь через несколько улиц к югу от школы. Для Форкса он был довольно большим, и здесь я почувствовала себя в своей тарелке. Есть на что поглазеть и не слышно набившего оскомину дождя.

Приехав домой, я разложила продукты на столе. Еда быстрого приготовления — спасение для рукожопов вроде меня. Надо только следовать инструкции, делов-то! Прежде чем приступить к готовке, я потратила полчаса на разговор с мамой, в очередной раз позвонившей мне, чтобы узнать как дела. Как будто мало было всех тех мемов, что она мне скинула вчера, заботливо подписав «это ты». Но мне и правда было приятно с ней поговорить, единственный человек, который меня понимает. Я поднялась на второй этаж, переоделась в сухие брюки и собрала мокрые волосы в хвост. По литературе мы проходили «Грозовой перевал». Но зачем выбирать «Грозовой перевал», если можно выбрать «На игле»? Я уже дошла до момента смерти ребенка Дохлого, когда услышала, как внизу хлопнула дверь. Я быстро выключила телефон и опрометью бросилась на кухню.

— Белла? — позвал отец, услышав мои шаги на лестнице.

А кого он еще ожидал здесь увидеть, Пеннивайза?

— Привет, па.

Я набрала воды в стакан и сделала несколько глотков. За окном прошел маленький мальчик с мамой, в руках он держал красный шар. Я поперхнулась и убрала стакан в мойку. Отец тем временем разулся и отстегнул кобуру. Насколько я знала, на работе ему ни разу не приходилось применять оружие, но пистолет он всегда держал наготове. В детстве, когда я приезжала в гости, батя всегда вынимал патроны, а пистолет прятал на верхнюю полку. Очевидно, теперь он считал меня достаточно взрослой, чтобы случайно прострелить себе голову, и достаточно разумной, чтобы не сделать этого намеренно.

— Что на ужин? — осторожно спросил отец.

— Наггетсы с овощами. — ответила я.

Наверное, ему неловко было стоять без дела. Он прошел в гостиную и включил телевизор. Пока наггетсы готовились, я нарезала овощи в салат и накрыла на стол. Все, можно звать отца.

— Пахнет вкусно. — сказал он.

— Спасибо.

Несколько минут мы ели молча. Я так удивилась, что смогла приготовить что-то съедобное, что на некоторое время лишилась дара речи.

— Как тебе школа? Успела завести друзей? — спросил отец как бы между делом.

— Да, все нормально. — ответила я, но, немного подумав, добавила. — На тригонометрии и испанском я сижу с девушкой по имени Джессика, на ленче к нам присоединяется и Майк, а на биологии меня посадили с Эдвардом. Кажется, он тоже новенький.

— Майк Ньютон славный парень и семья хорошая. Его отцу принадлежит магазин спорттоваров в Форксе. Дела у него идут неплохо.

Я ткнула вилкой в брокколи.

— А Калленов ты знаешь?

— Доктора и его семью? Конечно, доктор — замечательный человек.

— Его дети держатся особняком, в школе они ни с кем не разговаривают.

Отец почесал щеку и задумчиво уставился на что-то за моей спиной.

— Доктор Каллен — великолепный хирург, ставлю свою годовую зарплату на то, что он мог бы работать в любой другой клинике мира и зарабатывать всяко побольше чем у нас. Нам повезло, что его жена захотела поселиться в нашем городе. Когда они только приехали, я боялся, что у их детей будут проблемы — столько подростков, да и доктор не делал тайны из того, что все они приемные. Однако младшие оказались порядочнее, чем многие подростки, чьи семьи живут здесь несколько поколений. Естественно, они держатся вместе, обывателям бы только дай волю языками почесать.

Я почувствовала себя тем самым обывателям и больше ничего спрашивать не стала. Остаток ужина прошел в тишине, отец лишь сказал, что сам вымоет посуду. Я поднялась в свою комнату, где меня ждала домашняя работа по математике. Кажется, папа тоже не любит точные науки. Кое-как решив все уравнения, я немного послушала Дэвида Боуи и забралась под одеяло. Была мысль что-нибудь посмотреть, но я уснула прежде, чем решила какой именно сериал это будет сегодня.

Остаток недели прошел вполне вменяемо. Видимо, сценарист моей жизни слез с тяжелых наркотиков и перестал отлынивать от работы. Я понемногу привыкала к школе, а к пятнице и вовсе знала в лицо почти всех студентов. Девушки из волейбольной команды научились меня страховать и делали мне пас только в присутствии физрука. Рыжий все еще прогуливал.

Каждый день я видела, как его кровные и не очень родственники появлялись в столовой без него. Дышать становилось легче, и я с удвоенной энергией принимала участие в общей беседе. В основном, обсуждали поездку Ла-Пуш, которую Майк с друзьями собирались совершить через две недели. Меня тоже позвали, и я с радостью согласилась.

В пятницу я шла на биологию, полностью уверившись в том, что Эдвард забил на школу. Я уже и не думала о нем, все шутки по этому поводу мне быстро надоели, а новых на горизонте что-то не предвиделось. Первые выходные в Форксе не были богаты событиями. Батя дежурил, я пересматривала «Во все тяжкие» и болтала с мамой по телефону. В воскресение я все же снизошла до того, чтобы выползти из дома. Дождь быстро смочил мои волосы, и я чувствовала себя Голлумом, которому надели парик. Местный книжный привел меня в ужас — куча любовных романов с полуголыми мужиками на обложках и сборники анекдотов о рыбалке. Нет, спасибо, пошли нахер. За бумажными книгами буду ездить в Олимпию или Сиэтл. Посчитав, сколько денег уйдет на бензин, я охуела.

Да, все выходные шел дождь, но к нему я уже успела привыкнуть. Странное дело, но спалось под него просто отлично, гораздо лучше, чем дома.

В понедельник утром на стоянке я встретила много своих корешей. Все приветливо улыбались и махали руками как пингвины из Мадагаскара. Было холодно как в жопе у Иного, зато без дождя. На английском я как обычно сидела с Майком. Писали тест по «Грозовому перевалу». Скорее всего, я его завалила.

Да, определенно можно было утверждать, что я привыкала гораздо быстрее, чем надеялась, и чувствовала себя вполне комфортно. Когда мы вышли из класса, в воздухе летали белые хлопья, похожие на кокаин. В школьном дворе царило радостное возбуждение. Первый снег в этом году.

— Ты что, никогда раньше не видела снегопад? — спросил Майк, видя мой щенячий восторг.

— Только по телевизору. — ответила я, старательно лепя свой первый снежок.

Руки тут же покраснели, но я ни о чем не жалела. Ньютон засмеялся и покачал головой. В тот самый момент большой снежок ударил его по затылку. Мы оба стали лихорадочно оглядываться по сторонам, пытаясь определить, кто его швырнул. Я подозревала Эрика, который быстрым шагом шел к спортзалу, хотя по расписанию у него была тригонометрия. Очевидно, Майк подумал то же самое. Нагнувшись он зачерпнул снег и бросил мне на прощание:

— Увидимся за ленчем, окей?

— Покажи ему, и да пребудет с тобой сила.

Парень кивнул, не сводя глаз с удаляющейся спины Эрика.

В то утро только и разговоров было что о снеге. Все-таки первый снегопад в этом году. После испанского мы с Джессикой рванули в столовую. Я держала в руках папку как щит, но Джессика все же умудрилась в меня попасть, хотя я тоже в долгу не осталась. У самого входа нас догнал Майк. С мокрыми волосами, торчавшими во все стороны, он стал похож на ежа. Пока мы стояли в очереди, обсуждая снег, я машинально взглянула в дальний конец столовой и знатно так пересралась. За столом сидели пятеро. Не четверо. Пятеро. Блять.

Джессика дернула меня за рукав.

— Белла, ты чего копаешься?

— Погоди, в глаз что-то попало.

Вытащив несуществующую соринку, я взяла содовую. Аппетит сказал: «Ну нахер» и свалил.

Тихо матеря себя и свой дурацкий организм, я подождала, пока Майк и Джессика выберут еду, и грохнула свой поднос на столик. Пиздец охуенно пообедала. Мне что теперь из-за одного урода на диете сидеть? Я глотнула содовой. По закону жанра желудок немедленно заурчал, как оргия китов. Майк дважды спросил, все ли в порядке, я чуть не послала его, но сдержала себя и только улыбнулась. Если бы я ответила честно, то пришлось бы цитировать Марселеса Уоллеса. Норма? Какая, нахуй, норма. Пластиковый стакан жалобно треснул. Я подняла глаза.

Каллены смеялись. Волосы Эдварда, Эммета и Джаспера были мокрыми от тающего снега. Девушки визжали, отворачиваясь от холодных капель. Парни трясли волосами прямо на них. Эдвард во всю веселился, темные круги под глазами и те почти исчезли. Сказать, что я почувствовала себя больным на голову параноиком, это не сказать ничего…

— Белла, на кого ты смотришь? — спросила Джессика.

— А? Да не, я просто вспоминаю, взяла ли тетрадь по биологии.

В этот самый момент наши взгляды пересеклись. Готова была поклясться, что ненависти в них не было ни грамма. Я мысленно показала фак и сделала еще глоток.

— На тебя смотрит Эдвард Каллен.

— Наверное, домашку по биологии надеется списать.

Почему-то Джессика обиделась.

— Вообще-то он отличник.

— Мои соболезнования.

— А он по-прежнему на тебя смотрит.

— Его проблемы.

Тут нас перебил Майк, собиравшийся после уроков устроить эпическую битву на снежках. Естественно, мы должны быть на его стороне. Джессика с радостью согласилась. Судя по тому как она на него смотрит, она согласится и налысо побриться, если тот попросит. Я молчала, мрачно думая о предстоящем уроке. А тут еще и выяснилось, что снег снова сменился дождем. Снег, ты был мне как брат, я верила тебе, ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему…

Войдя в класс, я увидела, что за моей партой никто не сидит. Повесив мокрую куртку на крючок, я села на стул и достала учебник с блокнотом. Мистер Беннер кружил по классу аки неупокоенный дух, раздавая микроскопы и предметные стекла. До начала урока оставалось еще несколько минут, и студенты оживленно болтали. Я открыла блокнот и начала дорисовывать Марка Рентона, опиравшегося на капот машины. Скрипнул стул, и за мою парту кто-то сел. Я продолжила рисовать.

— Привет.

Кто это тут у нас снизошел до разговора. Я подняла голову. Как и в прошлый раз рыжий сидел на самом краешке парты, но сейчас его стул был повернут в мою сторону. С растрепанных волос капала вода, на лице застыла улыбка продавца-консультанта. Впрочем, выглядел он все равно настороженно.

— Меня зовут Эдвард Каллен, на прошлой неделе я не успел представиться.

Ага, не успел он, как же.

— А ты, наверное, Белла Свон.

Признаться, над ответом я не думала. Просто сморозила глупость и продолжила рисовать.

— Откуда ты знаешь мое имя? — спросила я.

Эдвард засмеялся, будто я произнесла отличную шутку. Или это я по жизни как клоун выгляжу?

— Ну, здесь оно известно каждому. Весь город с замиранием сердца ждал твоего прибытия!

Эдвард, конечно, издевался, но доля правды в его словах была.

— Вообще-то я имела в виду, почему ты назвал меня Беллой.

Если уж начал расставлять все точки над «и», то становится трудно остановиться.

— Ты предпочитаешь «Изабеллу»? — удивился Каллен.

— Нет, просто мой отец за глаза зовет меня Изабеллой, и на первых порах все называют меня именно так, пока я не поясню что к чему.

— Ясно.

К счастью, мистер Беннер начал урок. Я попыталась сосредоточиться, слушая задание на сегодняшнюю лабораторку. Лежащие в коробках предметные стекла с репчатым луком были спутаны. Вместе с соседом по парте нам предстояло разложить их по порядку в соответствии с фазами митоза, причем без помощи учебника. Через двадцать минут Беннер проверит, как мы справились.

— Можете приступать! — скомандовал он, глядя на часы.

— Леди желает начать первой? — улыбнулся Эдвард.

Эй, ты что джентльмен из девятнадцатого века? Хули так пафосно говоришь? Я смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Если хочешь, начну я. — сказал он уже без тени улыбки, видимо приняв меня за слабоумную.

— Еще чего. — возмутилась я, злобно хохоча в душе.

Да, я блефовала. Эту лабораторку я уже делала и знала, что надо искать. Никаких проблем не должно было возникнуть. Я вставила первый препарат и настроила микроскоп на сорокакратное увеличение.

— Профаза! — объявила я, мельком глянув в окуляр.

— Можно посмотреть? — попросил Эдвард, увидев, что я вынимаю препарат. Пытаясь меня остановить, он случайно коснулся моей руки. Пальцы у него были ледяными, словно он их всю перемену в холодильнике держал или с белыми ходоками обнимался, это как посмотреть…

— Прости, — пробормотал Эдвард, поспешно убирая руку подальше от моей.

Однако от мысли заглянуть в окуляр микроскопа он так и не отказался. Я снисходительно наблюдала за тем, как он изучал препарат.

— Профаза, — согласился он, аккуратно вписывая это слово в первую колонку таблицы. Затем вставил второй препарат и рассмотрел его. — Анафаза, — провозгласил он, тут же заполняя вторую колонку.

— Можно мне?

Ухмыльнувшись, рыжий придвинул микроскоп ко мне. Заглянув в окуляр, я почувствовала досаду. Черт побери, он прав!

— Препарат номер три? — попросила я, протягивая руку.

Эдвард осторожно передал мне приборное стекло, стараясь не касаться моей ладони. На этот раз я не смотрела в окуляр и секунды.

— Интерфаза!

Рыжий еще не успел попросить, а я уже двигала микроскоп к нему. Парень мельком взглянул на препарат и занес результат в таблицу. Я и сама могла бы сделать запись, но почерк у этого гаденыша был настолько красивым, что мне не хотелось позориться со своими каракулями.

Мы закончили раньше всех. Я видела, как Майк с соседкой в немом отчаянии смотрят на коробку с препаратами. Еще одна пара тайком листала учебник.

Всеми силами я старалась не залипать на рыжего. Тщетно, блять. Он и сам смотрел на меня, причем с тем же необъяснимым разочарованием. И тут я поняла, что изменилось в его лице.

— У тебя линзы?

— Линзы? Ха, нет!

Мой вопрос застал его врасплох.

— В прошлый раз у тебя глаза были другого цвета.

Я мысленно дала себе по башке, но Эдвард только плечами пожал. Чувствуя, что краснею я уставилась на свой рисунок. В прошлый раз глаза у него были черными, а сейчас он словно залил себе в радужки расплавленное золото. Или тогда у него были расширенные зрачки? Кстати, Марк Рентон тоже был рыжим… Блять, так, стоп. А он часом не наркоман?

Пока я находилась в ступоре, осознавая открывшуюся мне истину, к нашей парте подошел мистер Беннер, решивший, что мы бездельничаем.

— Эдвард, кажется, ты не подумал, что Изабелле тоже неплохо было бы поработать с микроскопом.

— Я определил только две фазы из пяти. — рассеянно ответил Эдвард.

Мистер Беннер скептически посмотрел на меня.

— Ты уже делала эту лабораторную?

— Да, но не на луковом корне. — нехотя призналась я.

— Понятно.

Пробормотав что-то еще, учитель ушел восвояси.

— Ты ведь не любишь дождь? — спросил Эдвард.

— Мы о погоде будем говорить? Расслабься, это не светский прием.

— Просто не понимаю, если ты не любишь дождь, то зачем ты тогда сюда приехала?

— Это что, допрос?

— Прости, я просто… Признаю, это могло прозвучать невежливо.

— Да нет, просто это сложно объяснить.

— Попробую понять. — настаивал Эдвард.

Я долго молчала, взвешивая все за и против. Пожалуй, часть правды все же можно рассказать. Привет, старые грабли, давно не виделись, как жизнь, мое лицо по вам скучало.

— Мама снова вышла замуж. — наконец сказала я.

— А говоришь, что сложно. И ты не поладила с отчимом?

— Эй, ты что гадалкой подрабатываешь на полставки? И не гони мне тут на отчима, он классный, и в отличие от некоторых шутки понимает.

— А почему ты тогда не осталась с ними?

Хрен его знает, чем был вызван такой интерес к моей персоне. Рыжий смотрел на меня как ученики на Конфуция или фанатки на Тома Хиддлстона.

— Мой отчим много путешествует, он профессиональный бейсболист.

— Знаменитый?

— Неа, вряд ли ты о нем слышал. Его команда играет во второй лиге.

— И твоя мать послала тебя сюда, чтобы путешествовать с ним?

— Шерлок из тебя такой себе. Я сама сюда себя послала.

Рыжий нахмурился.

— Не понимаю. — признался он.

Казалось, что этот факт немало его раздражал. Я вздохнула. И зачем я, спрашивается, в это вляпалась…

— Мама очень по нему скучала, когда он был в отъезде, вот я и решила перебраться к отцу.

— А теперь несчастна ты.

— И что с того? — усмехнулась я.

— Это несправедливо. — сказал рыжий.

— Скажу тебе по секрету: жизнь несправедливая штука. Вот и вся история.

Он все смотрел на меня. Еще немного и, мамой клянусь, буду шутить самые всратые шутки, лишь бы не чувствовать себя так неловко.

— Ты здорово держишься, но, готов поспорить, что переживаешь сильнее, чем хочешь показать.

Таки нарвался.

— Ты тоже здорово держишься, но готова поспорить, что страдаешь сильнее, чем хочешь

показать.

Пальцем в небо, но его реакция того стоила. Ах ты ж мой маленький Марк Рентон, неужели я и правда права? Мистер Беннер все еще кружил по классу, выуживая тех, кто искал ответы в телефоне. Эдвард замолчал и уткнулся носом в тетрадь. Неужели я его обидела?

— Больше не хочешь со мной разговаривать? — спросила я.

О боги, ну зачем столько сарказма…

— Нет, совсем наоборот. Просто мне не хотелось бы показаться бестактным. Я всегда думал,

что хорошо разбираюсь в людях, но, судя по всему, я склонен был преувеличивать свои возможности.

— Мама всегда говорила, что меня можно читать как открытую книгу.

— Если честно, то более закрытой книги я еще не встречал.

Мне показалось, что на этот раз он и правда говорил искренне.

— Не переживай, на доктора Ватсона твоей проницательности вполне хватит.

— Вот уж спасибо. — усмехнулся Эдвард, показав белые зубы.

Тут мистер Беннер попросил внимания, и я с облегчением вздохнула. Невероятная глупость, но я только что рассказала часть истории своей жизни этому странному типу, говорящему как древний дед. И ведь неизвестно даже, как именно он ко мне относится. Расспрашивал вроде бы с интересом, но что стояло за этим интересом тот еще вопрос. Ох, блять, он снова схватился за край стола.

Я старалась внимательно слушать мистера Беннера, пока тот с помощью проектора показывал фазы митоза, которые мы только что видели в микроскопе, и в то же время терзалась вопросами воистину гамлетовского размаха: биполярка у Эдварда или он все-таки наркоман?

Словно в подтверждение моих мыслей, едва прозвенел звонок, как Эдвард сорвался с места и изящным галопом унесся из класса. Ко мне тут же подскочил Майк, на ходу заталкивая в сумку учебники.

— Ну и лабораторка, эти хреновины ничем не отличаются. Везет, что тебя посадили с Калленом.

А вот это сейчас обидно было. Он что, только что назвал меня тупой?

— Я сама справилась. — сказала я, умолчав о том, что в Финиксе уже делала эту лабораторную.

— Похоже, он сегодня в отличном настроении.

— Просто он решил выбрать жизнь. — сказала я, тихо смеясь над собственной шуткой.

На физкультуре меня немного попустило. Сегодня я играла в одной команде с Майком. Кажется он не понимал, что за опасность ему грозит. Что ж, сам напросился.

Когда я вышла во двор, моросил холодный дождь. Я побежала к пикапу и, не обращая внимания на душераздирающий рев мотора, тут же включила печку и распустила волосы. Приготовившись выезжать, я внимательно огляделась по сторонам и заметила темную фигуру Эдварда, склонившегося над «вольво». Ему не кажется, что смотря на меня так, он сам выглядит как маньяк? Я отвлеклась и чуть не задела ржавую «короллу». К счастью для нее, я вовремя нажала на тормоз, иначе мой пикап превратил бы ее в металлолом. Выдохнув, я аккуратно выехала со своего места и, проезжая мимо вольво, увидела, что рыжий смеялся. Что ж, господин Рентон, посмотрим, кто будет смеяться последним.