Моя! Любовь в тени

Глава 7

Я сглотнула комок в горле и вцепилась пальцами в его рукав. Сердце колотилось, как загнанный зверек, потому что любимый говорил правильные слова, но…

— Ты важен, Юра. Но я не могу поступить иначе. Она ребенок, которому… — он не дал договорить:

— Я устал от твоего вечного чувства долга. От того, что ты разрушаешь себя и свою жизнь! Какого черта, Ангел?! Почему ты не можешь просто быть со мной? Давай поженимся и родим своего ребенка!

Показалось, что он словесно ударил меня в солнечное сплетение: я подавилась воздухом и закашлялась. Да что с ним не так?! Слезы обожгли глаза, я резко выдохнула и качнула головой.

— Заменить Алису другим ребенком? Ты же знаешь, что кроме нее у меня больше никого не осталось! – прорыдала в отчаянии и ударила любимого кулаком в грудь.

Рыдания рвались изнутри, разрывали мне сердце на куски, но мысленно боролась с собой. Может, как он выразился, я и разрушала свою жизнь, но по собственной воле! Плевать на остальное.

Отца мы не знали, мама умерла давным-давно, а мною много лет опекалась старшая сестра – Рита. И меньшее, что я могла сделать для нее – позаботиться о дочери. Об Алисе! Зная все это, Юра реально предлагал мне просто взять и отдать малышку Войтенко? Забыть? Предать?

Он будто увидел все это в моих глазах и замер. В его же омутах мелькнуло что-то похожее на боль. А потом Юра отвел взгляд и тихо рассмеялся. Горько и обессиленно. Понял, что со мной дальше глупо вести беседу.

— Все ясно… — он устало провел рукой по волосам. — Делай, как знаешь. Только учти — если ты уйдешь сейчас, то дороги назад может не быть.

Я задрожала. Все сжималось внутри, трещало, противилось. Но я уже знала ответ. Шагнула назад, он понял.

— Прости, Юра…

Развернувшись, я ушла в комнату. Вытащила сумку, спешно побросала в нее некоторые вещи. Своих взяла не много, в основном складывала одежку Алисы, игрушки.

Наверное, оставляя большую часть вещей в квартире, я все еще наивно на что-то надеялась. Что позже смогу вернуться и все будет, как раньше.

Уходя, любимый не вышел следом, прятался на кухне от проблем и нового скандала.

Алексей не уехал, так и стоял припаркованным около подъезда. А у меня не было ни сил, ни желания тащиться самостоятельно к дому Войтенко.

Мужчина ничего не спросил, просто сорвался с места и под мои тихие всхлипы увез подальше от привычной жизни. В неизвестность.

Прямо возле дома я с уверенностью стерла слезы и успокоилась. Как только мужчина заглушил двигатель, желудок предательски заурчал. Да так громко, будто лев зарычал.

Со вздохом выбралась из машины и неспешно поплелась в дом. Меня встретила тишина и полумрак. Казалось, что в доме уже все спят, поэтому тихонько прокралась к лестнице. Поднималась с опаской, все время казалось, что в любой момент выскочит Войтенко и прикажет мне убраться.

Войдя в детскую, первым делом проверила малышку. Алиса спала в той же позе и, похоже, что не просыпалась за время моего отсутствия.

Я же уселась на пол возле ее кроватки и облокотилась спиной о стену. Это был долгий и изнурительный день, сил практически не осталось, поэтому прикрыла глаза и задремала.

Проснувшись утром, даже прифигела от того, что Лисичка поспала и мне дала отдохнуть. Она уже не спала и развлекала сама себя в кроватке. Увидев меня, козявка пришла в дикий восторг, пролепетала что-то на своем детском «диалекте».

Поднимаясь к ней, игнорировала тошноту и слабость, все это может подождать. Сначала Алиса!

После обыденной рутины я переодела ее в бодик, который привезла с собой. Алиса с интересом рассматривала все вокруг, пока я спускалась ней по лестнице.

Я смело вошла на кухню, экономка поджидала меня: молчаливо указала на стульчик в углу.

Вчера не было ни времени, ни желания с ней знакомиться, да и сейчас от женщины веяло неким холодом в мою сторону. Ну и плевать! То, ради чего я тут – сейчас у меня на ручках.

Пока усаживала Алиску в стульчик для кормления, уточнила:

— Могу ли я сварить ребенку… — но экономка не дала мне договорить.

Она поставила на стол предо мной тарелочку с овсянкой на воде. Ну а я в свою очередь поставила кашу перед Алисой.

Я отвлеклась всего на секунду, когда тянулась за ложкой… Малышка с любопытством ткнула в кашу ладошкой, размазала по столику и радостно захихикала.

– Ну вот, – устало вздохнула я, подхватывая ложку. – Давай попробуем съесть хоть немного.

И я и Лисичка обе посмотрели на ее шедевр абстракционизма из каши. Не нравилась ей овсянка, но есть придется.

Алиса гримасничала, выплевывала противную для нее еду. Махала в протест ручками и головкой, но я упорно продолжала пытаться впихнуть в нее хоть немного. В итоге каша была везде: на столе, на голове Лисенка, размазана по щечкам, по одежде. Я уже молчу про то, как она хватала еду пальчиками и выбрасывала ее на пол. Это стандарт для Алисы, и я бы позже все отмыла, но…

В этот момент дверь кухни резко распахнулась, в проеме возник Влад. Его темные глаза сузились, когда он осмотрел нас обеих с ног до головы.

– Что ты здесь устроила? – его голос прозвучал низко и недовольно. – Не припомню, чтобы позволял тебе хозяйничать в моем доме.

Я стиснула зубы, но, прежде чем ответить, подняла ложку ко рту Алисы. Малышка, глядя на Войтенко или забылась, или зачаровалась, но она с аппетитом заглотила овсянку и довольно причмокнула.

– Я просто кормлю мою малышку, – спокойно ответила, но в голосе прозвучала тень недовольства.

– Моего ребенка, – поправил Влад, подходя ближе.

Я напряглась. Да, его, черт возьми… Так много всего крутилось на языке для заразного мужика, но сдержалась. Проглотила явную обиду и улыбнулась Лисичке.

Ладно, его дочь? Отлично!

– Разумеется. Тогда, как отец, пожалуйста, покормите сами свою дочь.

Я протянула ему ложку. Влад на секунду замер, а на ложку уставился так, словно я в ней яд ему насыпала.

Мужик явно не ожидал такого поворота. Алиса, тем временем, радостно потянулась к опрятному костюму Войтенко грязными ручками. Она лепетала что-то невнятное, но восторженное.

И зря я, видимо, сосредоточила взгляд на Войтенко. Его суровое лицо на мгновение смягчилось, и он даже усмехнулся Алисе. Я слышала, как она продолжала задорно «разговаривать», но все внимание осталось приковано к глазам мужчины. Тепло, которое они излучали, можно было сравнить с солнечными лучками. И они неминуемо обожгли меня, потому что потеряла дар речи. Как и утратила на мгновение связь с реальностью.

— А ты тогда здесь для чего? – он быстро вернул меня с небес на землю.

А падать, как оказалось, больно. Собирался ли он хоть как-то заботиться об Алисе? Самостоятельно, а не при помощи няни?

Тем не менее, все это я оставила при себе. И успела перехватить юркую ладошку раньше, чем случилась бы беда.

Пока мы оба воевали взглядами с Войтенко, Алиса чуть не схватила его грязной ручкой за рукав черного пиджака.

— Владислав Викторович! – на кухне появилась экономка и тут же ангельски пропела: — Вам, как обычно, кофе?

Женщина, увидев бардак возле нас с Алисой, нахмурилась. Даже бросила темный взгляд, от которого я отмахнулась.

— Да, принеси в кабинет.

Только он вышел, как экономка не сдержалась:

— Что ты здесь утроила? Я только прибралась!

Я не успела ничего ответить, заметила, как губки Алисы задрожали, а личико перекосило. Секунда и малышка горько зарыдала, потянулась ко мне ручками. Но и тут я успела, меня опередили!

Влад ураганом ворвался обратно и под моим офигевшим взглядом вытащил Лисичку из стульчика.

— Она же… грязная… — застонала, хотя было поздно.

Алиса ухватилась кулачками за пиджак, и одежда Войтенко нещадно испачкалась. Но Лисичка, черт возьми, сразу умолкла и как-то странно захихикала. Злобно, что ли. Ей нравилось наблюдать, как черная ткань приобретает беловатые оттенки от каши.