Глава 4: Без обезболевающих
1618 Words
Яра
Я не уверена, привел ли меня сюда Альфа Уоррен, потому что узнал меня как свою пару и не имел сил отвергнуть меня в лесу, или потому что знал, что врач его стаи давно должен был уйти на пенсию. В любом случае, я здесь, и раз уж так, я помогу этому Альфе. Это причина, по которой я выбрала медицину. Ему не нужно терять ногу. Это потребует много усилий с моей стороны, но я с нетерпением жду возможности поработать с оборотнем, и тем более с Альфой.
«Я так понимаю, вы хотите сделать это сейчас, Альфа?» — спрашиваю я его.
«Да, чем скорее, тем лучше».
«Хорошо». Я даю ему список предметов, которые мне понадобятся, чтобы правильно собрать его кости. «О, и нам нужно будет вас усыпить», — говорю я, оглядывая комнату, чтобы понять, как у них обустроены больничные палаты. «Это здесь...»
«Нет», — говорит Альфа Уоррен. Я поворачиваюсь к нему.
«Нет?»
«Без усыпления».
«Хорошо, тогда блокада нерва, мне просто нужно...»
«Нет», — снова говорит он.
«Альфа, пожалуйста, мне нужно будет промыть область, тщательно очистить ее, я собираюсь разрезать вашу ногу, закрепить кожу и мышцы, чтобы добраться до костей и затем медленно вернуть их на место. Боль будет невыносимой. Вам нужна блокада нерва».
«Нет», — снова говорит он, удерживая мой взгляд. Я наконец отвожу взгляд, бормоча что-то о глупых, упрямых Альфах.
Когда я оборачиваюсь, он смотрит на меня с поднятой бровью, как будто слышал меня. Я не так громко говорила, правда? Черт, я слишком долго общалась с людьми, которые ничего не слышат. Сколько он слышит из моего бормотания?
Раздражительный доктор Стивенс входит, бросая на стол вещи, которые я попросила. Я вздрагиваю, услышав предупреждающий рык, и вижу, как Альфа Уоррен сверлит его взглядом.
«Что-нибудь еще, доктор?» — спрашивает доктор Стивенс. Он как-то делает мой титул, который такой же, как и у него, звучащим как грязное слово.
«Нет, спасибо, доктор. Я справлюсь сама».
Я иду к раковине и начинаю мыть руки. Я нервничаю по многим причинам. Во-первых, я в неизвестной стае с Альфой, который является моей парой. Я не знаю, чего от него ожидать, или почему я здесь. И что еще хуже, он хочет, чтобы я оперировала его, пока он в сознании! Что за сумасшедший Альфа он такой?
«Ты так сильно думаешь, что из ушей пар идет, Яра. О чем ты так беспокоишься?» — спрашивает он меня.
Я поворачиваюсь и смотрю на него через плечо. Как он вообще знает, что я беспокоюсь? Почему он так внимательно следит за мной? Это связь пары? В моей жизни было только два Альфы, с которыми я сталкивалась, Альфа Соломон и Альфа Саймон. Альфа Соломон — хороший Альфа, но он никогда не был так настроен на то, что я делаю или думаю. А Саймон... дрожь отвращения пробегает по мне. Он был настроен по совсем другой причине. Этот человек меня пугал.
Когда я заканчиваю мыть руки, я поворачиваюсь обратно к Альфе Уоррену. Я вижу, что он ждет ответа на свой вопрос. «Это будет очень больно. Могу я хотя бы сделать вам местную анестезию?
«Нет, мне нужно быть настороже, чтобы защитить свою стаю», — говорит он.
«Вы не сможете защитить свою стаю только с одной ногой, Альфа», — резко отвечаю я, нервы делают меня смелой.
«Уоррен. Зови меня Уоррен, и ты сказала, что можешь спасти мою ногу».
«Я могу, ЕСЛИ ты будешь под наркозом и я не буду беспокоиться о том, что ты дернешься или отдернешь ногу во время операции».
«У меня очень высокая толерантность к боли».
Это не удивляет меня. Он даже не стонал, когда Анника и я нашли его. У него также есть несколько, очень слабых шрамов по всему телу. Этот человек долгое время сражался в войнах стаи. У него, должно быть, очень сильный волк, который способен исцелять его снова и снова.
«Насколько силен твой волк сейчас?» — спрашиваю я, подготавливая его ногу к промывке.
«Я очень силен, малышка», — говорит глубокий голос, и мои глаза поднимаются, когда Анника начинает мурлыкать у меня в голове. Волк Уоррена выходит вперед, отвечая за себя.
Уоррен улыбается, снова выглядя так, будто знает, какое влияние его волк оказывает на моего. Может ли он слышать, как Анника мурлычет?
Я качаю головой, пытаясь очистить ее. Мне нужно сосредоточиться и НЕ на невероятном аромате тикового дерева Уоррена.
«Если я удержу кости на месте, одну за другой, сколько времени тебе понадобится, чтобы их закрепить?» — спрашиваю я.
«Недолго, малышка», — говорит он, но это практически мурлыканье. «Я очень сильный, могущественный Альфа-волк». То, как он это говорит, не похоже на хвастовство, скорее на самодовольство. В моем мозгу мелькает образ павлина, расхаживающего и демонстрирующего свои перья для своей избранной пары.
«Точно», — говорю я, чувствуя, как мое тело реагирует на глубокий тембр его голоса. Кажется, его голос ласкает нервы в моем теле, заставляя их все загораться от потребности, к которой я не привыкла, особенно когда я собираюсь делать операцию.
Я смотрю в интенсивные, нефритово-зеленые глаза Альфы Уоррена. «Ты готов, Альфа?»
«Уоррен», — поправляет он. Я киваю.
«Ты готов, Уоррен?»
«Да, Яра».
Я сжимаю зубы, ненавидя, что знаю, что это причинит ему боль, но если он не позволит мне хотя бы обезболить его ногу, я ничем не могу помочь.
Я начинаю смывать кровь с его ноги, накладывая влажную ткань на окровавленную область, стараясь не тянуть за кости, которые все еще торчат. Его тело покрыто засохшей кровью, кишками и кусками костей, как я и думала. Под ароматом тикового дерева он пахнет войной и смертью. Это хорошая практика для меня, учиться игнорировать запах битвы, пока я работаю. В университете я не получаю такого рода подготовки.
«Поговори со мной», — говорит он сквозь стиснутые зубы.
«О чем ты хочешь поговорить?» — спрашиваю я, не поднимая глаз, пока начинаю чистить кровь с его ноги.
«Ты знаешь, кто ты для меня?» — спрашивает он, хотя это больше похоже на утверждение, чем на вопрос. Мой желудок скручивается в узлы.
«Да», — говорю я, не поднимая глаз. «После того как ты исцелишься, ты можешь отвергнуть меня. Если сделать это раньше, это может повлиять на твое исцеление». Я не знаю, почему мысль о том, что этот человек отвергнет меня, кажется такой болезненной. Я даже не знаю его. У меня нет намерения становиться его парой и возвращаться в стаи, по крайней мере, пока я не закончу учебу. И эта стая слишком близка к Саймону для моего комфорта.
«Кто сказал, что я собираюсь тебя отвергнуть?» — спрашивает он, звуча оскорбленно. Теперь я поднимаю на него глаза.
«Но я — одиночка».
«Ты — моя будущая Луна».
«Ты даже не знаешь меня», — говорю я, возвращаясь к своей работе.
«Я знаю, что ты умная, сострадательная, смелая, и я знаю, что ты одинока», — говорит он.
Умная и сострадательная части мне понятны. Это легко можно понять из того, что я врач и помогаю ему. Эти две части логичны. Насчет смелости я не уверена, но насчет одиночества...
«Почему ты говоришь, что я одинока?» — спрашиваю я его, вытирая кровь и поворачиваясь, чтобы взять скальпель. Я поднимаю его, показывая ему, что собираюсь разрезать его ногу. Он кивает и продолжает.
«Ближайший университет с медицинским факультетом находится примерно в часе езды на север отсюда. Между здесь и там много мест, где одиночка могла бы бегать, если бы захотела. Но вместо этого», — он останавливается, стоня, когда я осторожно разрезаю его ногу. «Вместо этого ты выбрала прийти в район, полный волков».
Он частично прав. Анника скучает по стае, ей не хватает общения с другими волками. Мне было бы хорошо жить одной всю оставшуюся жизнь, но моя волчица любит запах леса, и ей становится спокойнее, когда она чувствует запах других волков.
Уоррен шипит, и я смотрю на него, наблюдая, как он глубоко дышит, чтобы контролировать боль.
«Как ты это делаешь?» — спрашиваю я.
«Что именно?»
«Как ты справляешься с такой болью?»
«Разум над материей. Физическая боль сломает тебя ментально, если ты позволишь. Вот почему людей пытают ради информации. Если ты можешь сломать тело, обычно ты можешь сломать и разум. Мой разум сильнее моего тела, а мое тело очень сильное».
Я снова смотрю на шрамы на его ногах. Они подтверждают точность его слов.
«Ты давно сражаешься?» — спрашиваю я, разрезая и отводя мышцы от мест, где его кости сломаны на куски.
«С тех пор, как я стал Альфой, почти двенадцать лет назад».
«Двенадцать лет?» — восклицаю я, вставая и смотря на него. Он старше, чем я думала.
Его бровь снова поднимается. Это высокомерный взгляд, но на Уоррене он о, как сексуален.
«Я взял на себя стаю, когда мне было восемнадцать, сейчас мне тридцать, это двенадцать лет, маленькая волчица».
«Анника не такая уж маленькая», — говорю я, возвращая внимание к его ноге.
«Она маленькая по сравнению с Арриком».
«Ну, Аррик — Альфа-волк. Только другой Альфа будет больше, чем Альфа-волк», — говорю я, осторожно вынимая первую кость. Я смотрю на нее, проверяя, где она должна быть, и затем прижимаю ее к кости, от которой она отломилась.
«Хорошо, Аррик, давай посмотрим, на что ты способен», — говорю я, осторожно удерживая кость на месте, чтобы Аррик мог начать исцелять перелом. Я наблюдаю, как кость начинает соединяться и заживать на моих глазах.
«Круто!» — говорю я, забывая, где я и с кем я. Я так долго работала с людьми, что забыла, как быстро могут исцеляться волки, особенно Альфа-волки.
«Это так захватывающе?» — спрашивает меня Уоррен с иронией.
Я пожимаю плечами. Я знаю, что не всем медицина и хирургия кажутся захватывающими, но мне да. «Для меня да».
«Тогда это, должно быть, мой счастливый день», — говорит он, как раз в тот момент, когда раздается стук в дверь.
Я смотрю на дверь, затем на Альфу Уоррена, задаваясь вопросом, кто мог бы стучать.
«Я сказал, что защищу тебя», — говорит он, улыбаясь. Его улыбка такая красивая, что у меня перехватывает дыхание. «Входи, Чарли», — говорит он, не отрывая глаз от меня.
«Альфа... что, черт возьми, ты здесь делаешь?» — спрашивает он сердито, быстро подходя к столу и смотря на ногу Альфы Уоррена, разрезанную и открытую на столе.
- Writer
