Гондурас больше не беспокоит

Глотов

Глотов

Станислав Глотов расслабленно лежал на камнях  дикого пляжа и лишь иногда подергивался, отгоняя от себя назойливых насекомых. Дул легкий ветерок. Впрочем, в Балаклавской бухте, прикрытой со всех сторон горами, сильных ветров не бывает, как и штормов. Именно поэтому она на протяжении многих веков служила убежищем то для бандитов и пиратов  всех мастей, начиная с тавров, а позднее для римских купцов и турецких военных кораблей. Здесь можно было отсидеться, отремонтировать поврежденный рангоут, такелаж и запастись провизией. А также отбиться от врагов, если установить пушки или построить форт на высотах возле узкой горловины.  Бухта в своей истории много раз переходила из рук в руки: тавры, греки, римляне, османы, русские… На данный момент здесь обосновалась база подводных лодок, секретный объект 825ГТС.

Капитан Глотов служил инструктором в учебном центре боевых пловцов, учил молодежь приемам рукопашного боя, в чем изрядно поднаторел и, вовсе, не только в спортивных залах, а в реальных боевых операциях. В профессиональных кругах об этом хорошо знали. Его перевели сюда, чтобы погасить скандал на предыдущем месте службы, а служил он в спецназе ГРУ. Здесь же работа не пыльная, синекура, полно свободного времени, но скукотища! И куда девать это свободное время? Он привык к рваному ритму жизни, где срываешься по приказу с низкого старта в неизвестность. А тут все размерено и предсказуемо, «жизнь течет меж пальчиков паутинкой тонкою».

Местные жители принимали Глотова за уроженца солнечного Кавказа: смуглая кожа, черные волосы, нос с горбинкой. Но они ошибались. Мать капитана была чистокровной испанкой, жертва гражданской войны в Испании, завезенная в СССР в малолетнем возрасте. Поэтому он хорошо говорил по-испански – мать обучила, писал безграмотно, но говорил без всякого акцента. Это было отмечено в личном деле офицера – может и пригодится при случае. Но пока не пригождалось. В Афганистане, где Глотов отвоевал два года, нужно было знание пушту или дари, которые он освоил на уровне армейского разговорника: принеси, подай, руки вверх. А потом его перевели в Балаклаву.

Глотову нравился этот кусок побережья именно своей неустроенностью, дикостью, а еще отсюда открывался вид на гору Кастрон с крепостью Чембало, построенной генуэзцами в средние века, вернее, с развалинами этой крепости. Он любил лазить по этим развалинам и как человек военный прикидывал, а как бы он сам организовал оборону этой цитадели. Позднее, прочитав о взятии Чембало османами, капитан плевался от тактической безграмотности генуэзцев.

Крик чаек вывел Глотова из состояния полудремы, и он вспомнил об ухе, которая варилась на костерке неподалеку. Он выхватил котелок из костра и поместил его рядом с пляжным полотенцем, где расположилась всевозможная снедь: овощи, криво нарезанный хлеб и деликатесы из морской живности, как то вареных крабов и креветок. Над ними возвышалась бутылка сухого красного вина местного разлива. Судя по количеству тарелок и стаканчиков, Глотов явно кого-то ждал. Кого-то одного.

Вскоре на фоне крепости появилась стройная девичья фигурка. Девушку звали Даша, и она работала библиотекарем. Глотов был с ней знаком уже больше года, но отношения всерьез не складывались. Они нравились друг другу, регулярно встречались, но дорожили личной свободой и о совместном проживании или женитьбе речь не шла. Может быть, Глотов и уговорил бы девушку стать его женой, но он и не пытался, самому себе ссылаясь на беспокойную и непредсказуемую жизнь спецназовца. Свою синекуру в Крыму он воспринимал как явление временное, некую отсидку за прошлые грехи в преддверии новых и опасных приключений, а там… пошлют куда-нибудь в Центральную Африку приучать ниггеров к социализму, и Даша подолгу будет оставаться одна, если он вообще выживет.

Девушка подошла и уселась возле костра прямо на камни, подобрав по себя загорелые точеные ноги. На ней был цветастый, легкомысленный халатик, а на голове повязана красная косынка.

- Привет Красной шапочке от Серого Волка, - поприветствовал подругу Глотов. - Прошу к столу – чем богаты, то и жрем.

- И запиваем уху красным вином. Феерично! – со смехом воскликнула Даша.

- И закусываем морскими гадами, - добавил Глотов.

- Хорошо, что хоть не лягушками как французы – сказала Даша, придавая импровизированному столу более привлекательный вид. Она разлила уху по мискам, в то время как Стас откупоривал бутылку. Они чокнулись и выпили.

- А я голодная, - проинформировала девушка, с удовольствием уписывая уху. - У нас столовую, которая напротив, закрыли на ремонт, а я как-то не подумала и весь день клала зубы на библиотечную полку.

Даша жила одна, отдельно от родителей, в частном доме, доставшемся ей в наследство от бабушки, не утруждала себя готовкой и обедала в столовой.

- А у тебя сегодня выходной? – поинтересовалась Даша.

- У меня не бывает выходных, а лишь увольнения и отпуска. Но сейчас я на работе - Группу задействовали в морских учениях, а я занимаюсь самообразованием, повышаю профессиональный уровень. По крайней мере, так считает начальство.

- Хорошо живет на свете Винни Пух, - пропела Даша.

- Да я и сам удивляюсь, - сказал Глотов, наклонился к девушке и мягко поцеловал ее в губы. Она ответила, и поцелуй растянулся на несколько минут. Глотов попытался повалить ее на камни, но девушка воспротивилась.

- Не дури. Сегодня ночуем у меня – там и оттянешься. – Она оценивающе посмотрела на поджарую, мускулистую фигуру капитана.

- Слушаю и повинуюсь. Пойдем, окунемся, а то сонливость какая-то после еды.

Вскоре они бултыхались в водах залива.