Ревертор

Глава 8

В комнате для допроса было прохладно. Олег в очередной раз поежился от соприкосновения голой кожи на запястьях с холодным металлическим столом и плавно опустил руки на колени. Перед ним сидел крепкого телосложения мужчина в сводном темно-синем костюме двойке с кипенно-белой рубашкой. Его черные волосы с проглядывающей на висках сединой были зализаны назад так сильно, что ни один волосок не торчал из прически, словно мужчина вылил на волосы половину флакона мусса.

Несмотря на странную укладку, порой вызывающую у некоторых людей чувство отвращения и неодобрения, Сергей Иванович, так представился следователь, создавал впечатление серьезного, сдержанного мужчины, которого заботила в этой жизни только работа. На довольно неудобном металлическом стуле он сидел ровно, будто по струнке, гордо расправив плечи и закинув ногу на ногу. В его действиях не ощущалось скованности или нервозности. Он чувствовал себя вполне комфортно – так, словно находился не в рабочей среде, а дома на диване. Но вместе с тем от него волнами исходила опасность – явное предупреждение, что даже пытаться не стоит как-то обмануть следователя. Он все найдет и все узнает.

– Вы ведь знаете, что за дачу заведомо ложных показаний и сокрытие информации, имеющей отношение к делу, вас могут привести к уголовной ответственности? – уточнил Сергей и откинулся на спинку стула.

– Знаю, – на выдохе произнес Олег, устало потерев переносицу. – Но я, правда, понятия не имею, кто этот мужчина на видео.

Он устало взглянул на следователя. Узколобый, с крючковатым носом и небольшой родинкой прямо кончике. Тонкие губы были сжаты в линию, глубокие голубые глаза отражали лишь невероятную пустоту, Олег не мог рассмотреть в них даже обычную усталость, не говоря уже о волнении или недовольстве. Мужчина либо умело скрывал свои эмоции, либо действительно ничего не испытывал. Это наблюдение поразило Олега, пробудило в нем чувство уважения к следователю, ведь сам он с трудом мог так искусно сдерживать собственные эмоции. Даже сейчас, находясь перед ним в комнате для допроса, он с трудом сдерживал в себе вновь заражающуюся истерику.

Его сын находился в руках какого-то психопата, подвергался пыткам и, возможно, многим другим вещам, о которых Олег даже думать не смел, иначе окончательно потерял бы контроль над собой. Сердце мужчины едва не разрывается на части от боли при осознании того, что Андрей сейчас истекал кровью и испытывал дичайший страх. Он был совершенно один в подвале, где некому его утешить и прошептать на ухо, что помощь рядом; что не стоит отчаиваться и терять надежду на спасение. Он один на один со своей невыносимой болью и страхом.

От проскальзывающих перед глазами картинок Олегу стало больно практически физически. Он схватился рукой за грудную клетку, которая едва не ломилась под натиском разрастающегося ужаса, страха за сына и волнения. Сердце беспокойно билось под ладонью вместе с мыслью в голове о том, что если Андрея не смогут спасти, то и Олегу нет смысла продолжать жить. Он попросту не вынесет жизни без него. Сойдет с ума от горя, ведь сын – единственное, что его все еще держало здесь.

– Вам плохо? – с малой долей беспокойства спросил следователь.

Олег с протяжным глубоким вздохом отрицательно покачал головой. Глаза щипало от вновь появившихся слез, но мужчина не стыдился своей минуты слабости перед следователем. Он зажмурился, позволяя горячим слезам прокатиться по щекам, и вытер их рукавом пиджака.

– Все в порядке, – заверил Олег, – продолжайте.

Следователь кивнул и на всякий случай бросил взгляд на стакан с водой рядом с мужчиной, чтобы проверить уровень его наполненности и при необходимости попросить еще. Он был почти нетронут.

– Когда вы в последний раз видели своего сына? – продолжил допрос Сергей.

– Вчера, в районе шести часов вечера, когда он уходил с друзьями погулять, – надломленным голосом проговорил Олег и потянулся к стакану с водой.

Дрожащей рукой он поднес стакан к потрескавшимся губам и сделал пару маленьких глотков. Во рту все также была сухость, но хотя бы ком рыданий больше не раздирал горло, и можно было нормально говорить.

– С тех пор вы не выходили с ним на контакт? – уточнил следователь.

– Верно, – подтвердил Олег, вернув стакан на место. – Он часто ночует у друзей, поэтому я решил, что он остался у кого-то. Разумеется, я сильно расстроился и разозлился, когда времени на часах было девять, а его дома все еще нет. Решил позвонить ему и напомнить, что я все еще его отец и должен знать, где он находится в такое время. Его телефон оказался выключен. Он часто игнорировал мои звонки из вредности, но никогда не отключал телефон. Это показалось мне странным. Я...

Олег замолчал. Тяжелый вздох слетел с его губ, и он закрыл лицо трясущимися руками.

– Продолжайте, – мягко потребовал Сергей, делая заметку в своих бумагах.

– После развода он отдалился от меня, – спустя пару мгновений продолжил Олег и, потерев ладонями лицо, опустил руки на колени. – Он стал винить меня во всем случившимся. В его глазах я настоящее зло. Поэтому... поэтому он довольно часто выкидывал подобные фокусы. Мог сбежать из дома на сутки, не отвечая на звонки или, того хуже, отвечая, но в грубой форме. Мог вернуться домой поздно ночью с проколотой бровью и запахом сигарет, который слышно за километр. Он часто устраивал подобные бунты, поэтому я решил, что это очередной из них, и терпеливо ждал его возвращения. Я знал, что ничем хорошим это не кончится, ведь он неуправляем. Как бы я ни пытался заставить его слушаться, он все равно делал по-своему. Мне оставалось только смириться с его выходками и ждать, когда он перерастет этот возраст. Я даже подумать не мог, что все обернется вот так.

Олег снова потянулся за стаканом воды. Ком рыданий раздирал горло, пытался вырваться наружу, но мужчина не мог окончательно расклеиться прямо сейчас. Ему нужно было держать себя в руках, чтобы помочь в расследовании. Истерика еще никого не спасала.

Проглотив вместе с водой ком рыданий, Олег снял с шеи и без того ослабленный галстук. Свежего воздуха в помещении было достаточно, только мужчина почему-то ощущал некую давку в области шеи, будто кто-то стоял сзади и легонько душил его. Пришлось также расстегнуть две верхние пуговицы на белоснежной рубашке, чтобы окончательно избавиться от фантомного чувства удушения и вдохнуть полной грудью.

Сергей внимательно наблюдал за действиями Олега, не упускал из вида ни одного случайного жеста или взгляда. Он периодически делал для себя заметки в потертом блокноте, чтобы ничего не забыть и не упустить какую-то действительно важную мысль.

– Выходит, отношения у вас были натянутыми, – кивнул Сергей, делая в блокноте очередную заметку. – Какова была причина развода?

– У матери Андрея были серьезные проблемы с алкоголем и слабость к чужим мужьям, – мрачно усмехнулся Олег. – Андрей об этом не знает. Я не говорил ему, так как не хотел разочаровывать. Она ведь для него воплощение света, любви и заботы, а я не зверь, чтобы разрушать этот прекрасный образ. Лучше пусть помнит ее такой, чем в отключке прямо на пороге в луже собственной рвоты.

Следователь кивнул, оставляя парочку выводов о рассказе у себя в блокноте, и внимательно взглянул на Олега. Он явно погрузился в воспоминания о далеком прошлом, смотрел расфокусированным взглядом куда-то в область груди Сергея и хмурился. Мужчину было по-человечески жаль, сочувствие к нему волей-неволей просачивалось сквозь толщу напускного безразличия Сергея.

– Могла ли ваша бывшая жена быть причастной к похищению? – продолжил допрос следователь.

– Не думаю, – покачал головой Олег. – Она сама отказалась от Андрея, сказала, что ей нет до него дела.

Перед его глазами начали проскальзывать картинки из прошлого. Рита, его бывшая жена, казалась нормальной только во время их недолгих отношений, которые они пытались построить в течение трех месяцев после встречи в одном из клубов города. Ее главной проблемой, как оказалось впоследствии, была любовь к клубам, мужчинам и алкоголю, которую невозможно было вывести из нее даже со временем. Олег бросил ее сразу, как понял эту простую истину, но у Риты был свой туз в рукаве. Спустя неделю она пришла с шокирующей новостью о беременности и уверенности в том, что отцом является именно Олег. Пожалуй, это была единственная правда, вылетевшая из ее рта.

Сразу после подтверждения отцовства Олегу пришлось сделать предложение Рите, ведь по его понятиям ребенок должен был расти в полноценной семье. Мужчина надеялся, что с рождением ребенка его жена остепенится, почувствует ответственность и станет хорошей матерью. Но надеждам Олега было суждено разбиться в пух и прах. Ведь, как оказалось, даже ребенок не смог вывести из крови Риты любовь к алкоголю и незнакомым мужчинам. Она не была способна воспитывать Андрея, с ней было попросту страшно оставлять его, ведь она без проблем могла оставить ребенка одного дома и уйти куда-то. Тогда спустя пять лет беспокойного, несчастного брака, Олег не выдержал и подал на развод. Алкоголизм жены был подтвержден бумагами, ее неспособность ухаживать за ребенком подтвердили внимательные соседи, а многочисленные приводы в полицию только сыграли на руку Олегу. Как, впрочем, и пламенные речи Риты касательно ребенка. В конечном итоге, Рита стала свободной женщиной и улетела на все четыре стороны, а Олег остался с пятилетним ребенком на руках и небольшой компанией по производству бытовой техники на плечах.

Часто заморгав, Олег тряхнул головой, чтобы отогнать от себя воспоминания о прошлом. Рита точно не могла похитить ребенка. У нее попросту нет мотивов.

– Есть ли у вас недоброжелатели, враги или, быть может, конкуренты? – продолжал Сергей. – Последние у вас точно должны быть, ведь за последние пять лет ваша компания расширилась, заняв неплохую позицию на отечественном рынке. А, как мы знаем, с приходом успеха появляется все больше завистников и врагов.

– Не думаю, что они дошли бы до такого, – покачал головой Олег. – У меня есть, конечно, много врагов, но они предпочитают мстить не лично мне, а компании. В одно время я потерпел много убытков из-за них, но сейчас все нормализовалось. Сейчас они больше стараются наладить связи, чем навредить.

– Были ли у вас какие-то серьезные инциденты в прошлом? – сделав очередную заметку в блокноте, спросил Сергей. – Похититель явно говорит о какой-то давней ошибке. Есть ли у вас предположения, о чем идет речь?

Следователь отложил ручку в сторону и сложил пальцы в замок на своем блокноте, тем самым закрывая все заметки, которые успел оставить за время допроса. Внимательным, цепким взглядом он следил за каждым движением Олега, не упускал из виду даже самое незначительное подергивание мышцы под правым глазом.

Олегу казалось, будто взгляд Сергея смотрел в саму душу, тщательно пытался отыскать правду не в словах, а в языке тела. От такого пристального внимания мужчина чувствовал себя неважно. Его лоб покрылся испариной, во рту снова появилась сухость. Трясущейся рукой он потянулся к стакану с водой, понимая, что подобное поведение может показаться следователю подозрительным. Но Олег ничего не мог поделать с собой. Нервы явно сдавали.

– Я не знаю, – обреченно проговорил он. – Я всегда старался избегать конфликтов и решать все вопросы мирным путем. Даже бывшей жене был вынужден отдать свою машину, чтобы она точно не появлялась больше на пороге моего дома. Так что я, действительно, не понимаю, чего хочет похититель.

Пара спасительных глотков воды избавила Олега от сухости во рту, но вот волнение все еще вынуждало его сердце беспокойно биться в груди. Со звонким стуком он поставил стакан на место. Воды в нем осталось немного. Чуть меньше половины.

– Попытайтесь вспомнить, – посоветовал Сергей. – Может, вы ненамеренно совершили что-то или же, напротив, отказались сделать.

Олег тяжело вздохнул, зарылся подрагивающими пальцами в иссиня-черные волосы, немного оттягивая их, и разбито взглянул на следователя.

– Не знаю, – обреченно прошептал он. – Я, правда, не знаю.

– Олег Александрович, – строго, со стальными нотками в голосе проговорил Сергей, – человек на видео вам мстит. И явно не из-за разрушенного в детстве песочного замка. Он похитил шесть детей, одного из них пытает на камеру и каким-то образом успевает доставлять посылку с ухом. И для чего? Чтобы вынудить вас признаться в чем-то. Здесь явно замешана личная обида. Поэтому, ради собственного ребенка и остальных невинных ребят, пожалуйста, попытайтесь вспомнить хоть что-то, что может иметь отношение к делу. От вас зависят жизни многих.

– Знаю, – закрыв глаза ладонями, прошептал мужчина. – Думаете, я бы стал скрывать правду, когда на кону стоит жизнь моего ребенка?

Он снова зарылся пальцами в волосы и взглянул на мужчину. В его пустом взгляде сквозило болью и отчаянием в такой концентрации, что следователь искренне поразился способности Олега все еще держаться на ногах. Такую боль не каждый выдержит, Сергей точно не смог бы.

– Прошу, найдите его, – со слезами на глазах взмолился Олег. – Я готов отдать любые деньги, сотрудничать со следствием и даже, если выпадет такая возможность, то пожертвую собой. Только найдите. Живым. Прошу вас... найдите!

Слезы застелили глаза мужчины и в скором времени быстро и стремительно потекли по щекам. Они стекали с подбородка и разбивались о брюки также безжалостно и необратимо, как и сердце Олега при одной только мысли о том, где и в каком состоянии на данный момент находится его сын.

Перед глазами хороводом закружились картинки из видеозаписи. Привязанный к стулу Андрей, который истекал кровью и смотрел прямо в камеру так устало и в то же время с мольбой во взгляде, что невозможно понять, о чем именно он просит: у***ь, чтобы в одно мгновение прекратить его муки, или спасти. Эти картинки будто отпечатались на внутренней стороне век несмываемыми чернилами. Каждый раз, как только Олег закрывал глаза, сразу видел эту ужасную картину и чувствовал, как сердце разрывается на части.

– Он все, что у меня есть, – вперив пустой взгляд на поверхность стола, прошептал он.

От пустого, лишенного смысла жизни взгляда у следователя по коже пробежали мурашки. Он чувствовал боль Олега, словно с каждой прошедшей минутой она становилась и его тоже, делалась на двоих. Это не нравилось Сергею, ведь он не должен давать слабину и сочувствовать мужчине напротив. Только он же человек и, видя во взгляде другого человека невероятную боль, зная ее причину, сложно не импонировать ему. Это выходит неосознанно.

– Мы найдем вашего сына и остальных ребят, – заверил следователь. – Но вы должны сотрудничать со следствием и не скрывать информацию, имеющую отношение к делу.

Олег тяжело вздохнул и вытер слезы.

– Вы не верите мне? – прямо спросил он.

– Я верю только фактам, – с нотками стали в голосе ответил следователь, внимательно изучая изменение в выражении лица напротив. – Не с моей профессией верить каждому.

Олег понимающе кивнул. Действительно, если верить каждому человеку, который побывал на том же стуле, что в данный момент находился Олегом, то на справедливость можно не рассчитывать. Ведь не все хотят рассказывать правду о прошлом человека, которая не всегда показывает его с хорошей стороны. Возможно, даже Олег скрывает многое.