Вкус вишнёвой лжи - 2

Ложь 5. Стас

Машина останавливается напротив главного входа – я медлю, прежде чем открыть дверь и выйти на улицу. Водитель терпеливо ждёт, охрана тоже. Теперь я без неё даже носа из дома высунуть не могу прям как маленький ребёнок под присмотром родителей. Каждый шаг, взгляд, мысли. Всё на виду будто открытая книга.

Тошнит от самого себя. Поверить не могу, что согласился разгребать семейное дерьмо и так просто подписал договор. Каждый раз, думая о том, что мог бы отказаться, вспоминаю брата. И злюсь. Потому что в глубине души знаю, что поступил бы так снова.

Снова, и снова, и снова.

Скользнув взглядом по зданию, наконец хватаюсь за дверную ручку.

- Объект выходит из машины, - докладывает охранник в рацию.

«Объект» - это я. Они всегда меня так называют, чтобы не спалиться в случае, если нашу частоту перехватят.

Понятия не имею, зачем такие предосторожности. Я не значимый политик, не депутат, не президент. Никому не захочется тратить время на подростка. Это же смешно. Какой дебил решит напасть на меня средь бела дня?

Олег говорит, лучше перестраховаться. После назначения появятся недовольные, кто-нибудь да и захочет убрать меня с пути и захватить компанию.

Охрана из второй авто поспешно выбирается на улицу и, прежде чем я захлопываю дверь, закрывают меня массивными телами. Никакого личного пространства.

Чёрное пальто не застёгиваю, и мороз пробирается сквозь рубашку до самой кожи. Давненько я так официально не одевался, но даже дорогой костюм не в силах спрятать все татуировки. Выгляжу как мафиози, только пушки не хватает.

Не обращая внимания на охрану, иду в сторону дверей. Один из бугаев открывает её, но внутрь я захожу лишь третьим. Напряжно. Надо попросить Олега убрать половину охраны, мне и парочки человек хватит.

В холле тепло – сотрудники здороваются, некоторые перешёптываются, абсолютно все провожают меня взглядом до самого лифта. С парочкой бугаев я поднимаюсь на нужный этаж и плетусь в сторону кабинета брата. Не знаю, почему именно туда, наверное, по привычке. Так-то Олег сказал, что я могу занять офис отца: он ближе к залу совещаний и намного просторнее.

Сотрудники пялятся. Прекращают работать, стихают, шушукаются. Какая-то девка в красной блузке улыбается. Так и хочется огрызнуться, мол, чё я вам экспонат что ли?

Возле кабинета приходится замереть и позволить охране проверить обстановку, только после этого я приказываю им ждать снаружи. Дверь закрывается, и я наконец-то остаюсь наедине с собой. Шумно вздохну, осматриваю пространство.

Повсюду идеальная чистота, кожаные кресла и диванчик, окна в пол, стол из белого дерева. Ноутбук, какие-то бумаги, рамка с фотографией. Никогда не видел снимок: брат постоянно опускал его вниз, как только замечал мой заинтересованный взгляд.

Прохожу дальше, на ходу снимаю пальто и бросаю на диван. Огибаю стол и небрежно сажусь в белое офисное кресло. Взгляд тут же падает на фотографию – замираю, словно кто-то дико близкий неожиданно вонзает острый нож мне в живот.

Я ожидаю увидеть на снимке всё, что угодно. Элли, отца, мать, самого Тёму, но только не себя. Кривлюсь то ли из-за отвращения, то ли из-за злости, хватаю рамку и откидываюсь на спинку стула, рассматривая фотографию.

На ней изображён я и Тёма. Мелкие совсем, мне лет одиннадцать, а ему около семнадцати. Может быть, даже меньше. Мы стоим закинув руки друг другу на плечи и улыбаемся.

Мама была права, когда говорила, что я мечтал занять место отца в компании. Пока Артём погружался с головой в учёбу, пытаясь впечатлить родителей, я всё свободное время проводил в офисе. Наблюдал за тем, как отец проводит совещания, отдаёт приказы подчинённым, выдаёт одну гениальную идею за другой. Я наблюдал за ним и восхищался. Его умом, властью, умением контролировать ситуацию, держать всё под контролем и с достоинством отвечать на выпады конкурентов, акционеров и партнёров.

Отец мог бы захватить мир, если бы захотел. И в детстве я мечтал стать таким как он. Слушал его сказки о том, что когда-нибудь именно я унаследую компанию и буду таким же охрененно-крутым.

«Тебя ждёт великое будущее, Стас. Когда-нибудь ты превзойдёшь даже меня».

Я грезил этим. Дышал. Буквально жил мыслями, что смогу стать таким, как папа.

Но в один прекрасный день отец уничтожил меня, оторвал крылья и заставил разбиться всмятку. Тогда он объявил, что его преемником должен будет стать Артём. Якобы, он старше, рассудительнее и умнее.

Я злился. Долго и упорно скрывал возмущения, несправедливость и обиду. Зачем надо было лгать о «великом будущем», если изначально оно предназначалось не для меня? Постепенно я начал отдаляться от брата, родителей и всего, что с ними связывало. В какой-то момент накопившаяся хрень разорвала меня на куски: дальше я поссорился с Тёмой, перестал контактировать с отцом. Моё поведение и без этого было проблемным, а стало совсем неконтролируемым. Отец забил на моё воспитание, у него не было на это времени, и я делал всё, что пожелал.

А затем решил съехать. Долго пытался избавиться от клейма «Скворецкий», сбежать от папарацци и залечь на дно. И мне это удалось. В центре внимания постоянно был Артём, и все забыли о существовании его младшего брата.

А теперь я сижу в его кабинете и смотрю на фотографию, сделанную ещё до «коронации» Тёмы. х**н знает, что я чувствую. Отвращение? Злость? Обиду? Вину?

Я был злым тупым ребёнком, ожидания которого разбил его любимый папочка.

Таким и остался.

Рывком разворачиваю стул и поворачиваюсь лицом к окну. Безоблачное яркое небо заставляет щуриться, зимний город даже в лучах солнца выглядит безжизненным и серым. Виден парк, вереница магазинов и соседние офисные высотки. И почему-то незамёрзшая река.

- Ты этого хотел? – зачем-то поворачиваю фотографию в сторону окна. – А, братец?

Со всей силы сжимаю рамку пальцами, чуть ли не ломая вещь. Больше не смотрю на снимок – резко поднимаюсь на ноги, кладу снимок лицом вниз и ухожу, не забыв прихватить пальто.

Меня ждёт кабинет папочки и совещание, на котором будут присутствовать акционеры и журналисты. Сегодня день, когда весь мир содрогнётся от новости, что младший сын Максима Скворецкого унаследует компанию «Бигарро».

Надо было назвать её «Бигжопа».

Большая, мать его, задница.

2Pac – 2Pac – Untouchable

Иногда взрослые бывают такими тупыми. Бросаются бессмысленными обвинениями, лишь бы последнее слово осталось за ними. Никаких аргументов, доказательств и смысла. Как бараны, атакующие одинокие ворота, хотя те можно спокойно обойти.

Вот и сейчас я стою во главе стола и наблюдаю за разворачивающимися событиями. Вспышки камер, голоса и крики, споры, истерики. Зажравшиеся буржуи бьются в агонии лишь от одной мысли, что я буду управлять бизнесом. Как же, их денежки теперь в руках «избалованного подростка». Смотря на них, так и хочется проблеваться.

Зажрались и обнаглели. Есть, конечно, вероятность, что старые пердуны продадут акции и свалят, тогда компания останется без спонсоров и обанкротится. Даже я понимаю, что долго огромный бизнес без поддержки не продержится, особенно при наличии такой конкуренции.

Кстати, о старых пердунах. Среди них есть одна совсем даже не старая дама, спокойно восседающая недалеко от меня. Чёрная блузка обтягивает огромную грудь, красная юбка выше колен, нога закинута на ногу. Рыжие волосы убраны в идеальную причёску, подчёркивающую длинную шею. На вид ей лет двадцать восемь, может быть, чуть больше. Женщина (девушка?) пристально наблюдает за мной, не скрывая ироничной улыбки. Она сильно выделяется на фоне галдящих пердунов, чьи пуканы бомбят как ядерные взрывы.

Цирк.

Олег стоит рядом со мной. Только что он объявил, что я подписал договор и теперь являюсь официальным наследником «Бигарро». Мне уже есть восемнадцать, и я на законных основаниях могу руководить бизнесом.

Помощник отца предупреждал, что некоторые акционеры будут недовольны, но я даже представить не мог, что разразится такое.

Битва за, мать его, Вестерос.

Как бы на моём месте поступил Тёма? Наверное, попытался бы спокойно объяснить ситуацию, сдержанно выслушал бы все недовольства и ответил убедительными аргументами. Никаких эмоций, лишь вежливость и манеры.

Но я уверен, что подобное вызовет лишь усмешки. Не собираюсь играть по правилам зажравшихся буржуев, это моя территория, я устанавливаю законы.

Голова трещит из-за громких криков и споров, я морщусь, а потом не выдерживаю и со всей силы ударяю кулаком по столу, привлекая внимание. Большая часть тут же стихает, остальные следуют их примеру.

А теперь я должен произвести на них впечатление и показать, что настроен серьёзно. Как бы поступил на моём месте отец? Ему всегда удавалось взять ситуацию под контроль.

- Я знаю, о чём вы думаете, - небрежно осматриваю присутствующих. – Компанию собираются возглавить какой-то мальчишка. Мне бы тоже такая перспектива не понравилась, - облизываю губы, медлю. – Но я не просто «какой-то мальчишка», - с нажимом продолжаю. - Я – Стас Скворецкий. И я владею большей частью акций, - хватаю спинку стула и ногой отодвигаю его, ловко присаживаясь во главе стола. – Этой компании нужен новый подход. Решительный и продуктивный. К тому же верный советник отца сделает всё возможное, чтобы помочь мне поднять компанию на новый уровень, правда?

Небрежно поворачиваюсь к Олегу.

Тот медлит, но быстро реагирует на перекинутые стрелки.

- Да, - Олег кивает. – Станислав будет управлять бизнесом лишь до тех пор, пока его отец не придёт в норму. Так что вам не о чем беспокоиться.

- А если он не придёт в норму? – язвительно спрашивает один из мужчин.

- А вы разве не хотите, чтобы папа поправился? – вдруг подаюсь вперёд, облокачиваясь локтями о столешницу. – Я могу неправильно понять ваши слова.

Мужчина неловко мнётся под взглядами остальных.

- Я рассматриваю все варианты.

Женщина негромко смеётся, но я не понимаю из-за чего.

- Мой отец вернётся, - уверенно поднимаюсь на ноги, облокачиваясь руками о стол. – А до тех пор я владею компанией на законных основаниях. Если кто-то против, можете встать и уйти прямо сейчас. Только потом не умоляйте принять вас обратно.

Они снова начинают переговариваться. Слышу фразы «наглый мальчишка», «нельзя отдавать компанию ему в руки» и бла, бла, бла. Бесит. Будь моя воля, я бы всех их разогнал и завладел бы всеми акциями, но бизнес так не ведётся.

Раздаётся неожиданный хлопок, затем ещё один, а потом ещё три. Все замолкают, устремляя взгляд на лениво аплодирующую женщину. Та усмехается, медленно поднимается на ноги и хватает красную лакированную сумочку тонкими изящными пальцами.

- Вы высоко замахнулись, Станислав Максимович, - с иронией тянет она. – Но я уверена, никто не будет оспаривать Ваши права на акции и на место главы компании. До возвращения Максима… - мне кажется, она собирается назвать его отчество, но передумывает… - у Вас будет время показать себя. Зачем делать поспешные выводы, если «Бигарро» всё ещё самая крупная компания в стране? Всегда можно уйти, если что-то пойдёт не так. Дадим юному наследнику шанс? – осматривает присутствующих. – Уверена, он нас удивит. Все согласны?

Кто-то в задних рядах смачно матерится. Редкие нерешительные «да», «дадим ему шанс», «всегда можно уйти, если запахнет жареным» волной проходит по присутствующим. Женщина лишь усмехается.

- С Вашего позволения, - кивает мне, а потом медленно направляется к выходу.

Акционеры понимают, что собрание окончено, и начинают расходиться. Продолжают переговариваться между собой, обсуждая произошедшее. Лишь когда за последним из них закрывается дверь, на меня обрушивается невероятная усталость, и я заваливаюсь на стул.

Мужская рука опускается на моё плечо.

- Ты хорошо справился, - хвалит Олег. – Но не расслабляйся. Тебя ещё ждёт интервью с журналистами.

Класс. Только решил, что всё это дерьмо позади, а тут ещё и со стервятниками общаться. Я уже и забыл, какую речь для меня подготовил Олег для СМИ. Что я должен говорить, а что нет? В голове настоящий вакуум.

И об этом я мечтал всё своё детство? Каким же я был мелким дебилом…