Игра в дурака. Повторение прошлого

20. Выяснение обстоятельств

Китаянка опешила.

— Видите ли, — только и выдавили она из себя, ошарашенно моргая своими узкими глазками, растерявшись окончательно, — вам его нельзя хотеть, он музцина.

 — Плевать! — прорычал Погорел. — Если я вас правильно понял, то мой самолет сгорел, верно?

—Верно, — кивнула китаянка.

—Но все улетели на другом? Отлично, вот я и хочу узнать, куда улетела моя невеста, где остановилась и все такое, от нее вторые сутки никаких вестей. Я много требую? Или она сейчас в плену у каннибалов на необитаемом острове! И вот как раз сейчас ее кусает за жопу в джунглях ядовитый термит! А почему всего этого я не вижу на экране? Или этот экран у вас в другом месте? Так пойдемте туда, я тоже хочу поучаствовать в шоу.

— Так, стоп! — сотрудница призвала на помощь всех своих китайских святых и в волевом жесте, на какое только было способно ее китайское самообладание, задрала вверх лапки.  Подняла вверх руки, пытаясь хоть так остановить этого безумного и беззубого обвинителя. — Хватит нести всякую цюсь. Спятил с мозгов, товались, так это не к нам, про соу я уже объяснила. У нас есть экстлемальные тулы, согласна, — в негодовании она даже разучилась произносить эту проклятую русскую «эр», на что в свое время было угрохано несколько лет тренировок, —  на Сафали, в джунгли и плочее… Но только по зеланию клиента, сюлплизов мы не устлаиваем. Вы отказались, выблав ленивый отдых, какие плоблемы? 

—Спятил, точно! — вскричал Погорел, подсевший сам уже на свою версию, что именно вот в этом турбюро он никаких «плоблем» не имеет. —  Ночую в полиции, машину угнали и разбили, невесту сожгли вместе с кузнечиком, с кукрузником, есть с чего крыше поехать. Не сожгли, а почему тогда она не отвечает?  Я хочу узнать всего лишь номер апартаментов, где остановилась моя спутница, так как ее сотовый не отвечает, а вместо этого узнаю, что я сам давно уже сам чуть ли не сгоревший псих, свалившийся с неба или восставший из пепла, которого в глаза здесь никогда не видели.

— Я такое не говолила, мы вас видели.

—Уже радует…

 — И если у вас такая колоткая память, то напомню, что спасли всех. Но вы же сами сказали, что уже вернулись? — перебила его китаянка, перешедшая в самом конце снова на твердое «эр». —  Совсем запутали. Не знаете, в каком номере остановились ваша избранница, а вы не в одном разве номере остановились? Сказыте ее фамилию, позалуйста, той, с которой вы летели.

Погорел назвал, уточнив еще раз на всякий случай, что лично он вообще никуда не летал, что его сняли за минуту до вылета или до пожара этого проклятого кукурузника. Из чего китаянка не поняла только про кукурузник, решив, что русские так на своем корявом называют американские лайнеры. После чего «залезла» в ноутбук, сверила фамилию со своими данными и выдала, что такая особа, действительно, улетела и даже сообщила в какой отель.

—Номер апартаментов, позалуйста, тьфу.        

—Не плюйтесь, у нас такой информации нет, увазаемый, — последовал категоричный ответ, —  у нас вообсе нет никакой информации по этому рейсу. Мы зе не аэрополт, увазаемый, насе дело, блонь билетов, мы это сделали, блонь апартаментов в отеле, но без номера. Отель сам расселяет на месте. Вы заказывали с видом на моле? Вам обязаны были это предоставить. Звоните в отель, вам сообсят.

—А вы не можете этого сделать? И кончайте коверкать язык, слушать тошно.

—Извините, это от волнения.

—Звоните!

Китаянка молча повиновалась и несколько минут прямо при нем болтала на своем с Канарами, выясняя все обстоятельства, касающиеся его Киры. И выяснила, что там такая не появлялась, чем окончательно и вогнала его в ступор.

 — А за сголевсие лейсы, извините, мы не отвецяем, — тут же добавили она вполне равнодушно. — Нам сообсили, сто зелтв нет, но разве от них правды добьеся. И если васа девуска там не появилась, то следует предполозить, что она сгорела, я не знаю. Не понимаю, поцему вам этого не известно, если дазе вы, слетав туда и велнувсись, нисего не знаете, сто уз говорить про остальных.  Вы еще хотите знать номер апартаментов?

—Я никуда не летал, дура? — прохрапел несчастный, доведенный чужим спокойствием уже почти до бешенства, да так грозно, что на них стали обращать внимания окружающие. На шум появился охранник и даже попытался вмешаться в ситуацию, но был остановлен сотрудницей и за ненадобностью и отправлен на свое место к входу.

—Я сама лазбелусь, ступай, — приказала она ему, а посетителя пригласила пройти на время разбирательства в отдельный кабинет подальше от лишних глаз. Ругань в офисе еще ни одной компании рекламы не сделала.  Обогнув пальму, она прошла в открытую дверь и оказалась в переговорной для солидных персон. Здесь тоже плавали рыбки в аквариуме, и висел на стенке плоский экран, но только меньших размеров, чем в зале. Закрыла за собой дверь и предложила вспыльчивому посетителю присесть на диванчик из натуральной кожи какого-то в прошлом чудного животного. Уселась в кресло и разрешила дымить, плюя вообще на всякие там постановления о запрете курения в общественных местах. Погорел закурил, ожидая продолжение.

—Давайте все с самого нацяла? — наконец предложила она, когда больше тянуть паузу было уже невозможно.

—Давайте, — кивнул он.

Сотрудница поднялась, подошла к большому окну и открыла форточку, чтобы увеличить приток воздуха. Портьера сдвинулась, на журнальный столик скользнул солнечный луч, коснулся бутылки и заиграл всеми цветами коньячной радости. Посетителю же было не до радости, он вообще уже еле сдерживался, еле переваривая это чужое спокойствие. Волнуется она! Он поймал на себе ее долгий взгляд и только сейчас почувствовал что-то неладное.                         

—Васа фамилия? — склеротичка уселась за стол и снова уставилась в монитор своего компа.

—Поголел, брин, тьфу…

—Все верно, — отозвалась она, внимательно следя за экраном. — Какая у вас пророческая фамилия. Есть такой в наших списках, что вы улетели. Фамилия васей спутницы?

Он назвал, еле уже сдерживаясь, чтобы не заехать этой издевающейся…  

—Да не тяните же, что с ней? — взмолился он.

Прежде, чем ответить, работница офиса некоторое время еще сосредоточенно пялилась в монитор компьютера, прикидывая, видимо, вероятность своего собственного исчезновения после неправильного ответа:

— От насых тулистов, сто мы офолмляли, вестей никаких, как никаких и плетензий, вы первый. Пло остальных не знаю, узнавайте в аэлополту. Огонь повледил электлонику, котолая и замкнула все двели в лайнере. Удивительно, сто эта инфолмация плосла мимо вас. СМИ, плавда, умалцивают про зелтвы, говолят, сто лайнел сголел пустым, но в цястном полядке вы как лодственник мозете узнать всю плавду о слуцивсемся и дазе плетендовать на компенсацию.

—О чем вы болтаете, какую еще компенсацию? — вскипел Погорел, до которого наконец начало доходить, что все услышанное из уст этой китайской идиотки, что все это вовсе не бред.

— Кукурузник сгорел прямо в аэропорту?

—Типа этого, — кивнула она, —  поздлавляю, сто вам самому удалось выблаться зивым?

—Говорю же, черт, сняли меня! — закашлялся Погорел, хватаясь за сердце.

— А-а ,— протянула она, — понимаю. В лубаске лодились, поздлавляю! Сказите, а посему вы «Боинг» называете кукулу...

— Нас в ваш «Боинг» даже не впустили, — проскрипел зубами Погорел, — вы меня слышите, даже не впустили. Ваши билеты оказались недействительными, вы нам продали уже проданные места. И мы улетели на кукурузнике, должны были улететь, — поправился он, — если бы меня не сняли.

—Да, — кивнула она с улыбкой, — лайнер сгорел.

—Кукурузник, а не лайнер!

—Поясните, — попросила она, — мозет я и в самом деле сего не понимаю.

После чего ему с карандашом в руке пришлось еще объяснять этой тупице, чем русский Ан-2 отличается от…  

—Как вам повезло, — улыбнулась восточная красавица, включая зачем-то плоский экран на стенке, — что высла такая накладка. А спутнице васей, знацит, место все зе досталось, и вот вы здесь, а она пропала. Мои соболезнования. Заль, сто сголе есе и вас самолет.  

—Откуда такая информация? — уставился на нее Погорел, — еще недавно вы мне говорили, что понятия не имеете, где она…

—Но раз вы ее разыскиваете…

—Я ее разыскиваю, потому что меня сняли с рейса, а ее нет.

—Ну-у, — протянула китаянка, — тогда я вообсе ницего не понимаю. То вас сняли, то вам места не хватило, вы уз опледелитесь со своими плиолитетами. Сказу одно, сто на Каналах ее тозе нет, я только сто туда звонила.

—Вот я и хочу у вас узнать, почему ее там нет, отвечайте!

—Да потому что кукулузник тозе сголел, вы зе сами сказали.  Плавда, ни один из наших клиентов к нам еще не обласялся с плетензией, вы пелвый. Отдохните, успокойтесь, а завтла плиходите, а мы постараемся сто-нибудь выяснить за это влемя, что с стляслось с васей плопазей.

По телевизору передавали про пожар в аэропорту, только теперь уже дымило Домодедово. Сотни задержанных вылетов, но хоть без жертв. Воспламенились стройматериалы на цокольном этаже, все более чем реально.

— Сказыте, а билетов на рейс у вас не сохранилось?  У вас нет билетов, потому сто они сголели в самолете?

— Вы издеваетесь?

—Я издеваюсь?! — воскликнула, вскакивая, китаянка. — Это вы издеваетесь. На васем кукулузнике мозно доблаться до Каналских остловов только в одном случае, если это космический колабль. Вот и показите мне на него билеты?

—Вроде как самолет, — пожал он плечами, чувствуя, что скоро сам станет самолетом, выбросившись из окна, но только вместе с этой китайской дрянью, которую специально и наняли, чтобы она здесь всяких лохов разводила своим якобы непониманием.  — Вы же сами нам его и предоставили на замену, белый самолетик с кожаным салоном, когда-то принадлежал банкиру. С нами еще летело несколько человек, они подтвердят.

И тут она рассмеялась, не выдержав больше этого издевательства.

—Вы сами себя слысыте, сто несете, с каких это пор у нас банкиры стали летать на подобных этазерках?

—Вы хотите сказать…

—Именно это я и хоцу вам сказать, увазаемый, сто наса солидная компания своих клиентов на всяких там кукулузниках на Каналы не катает. Уж извините, всю остальную информацию исите в аэлополту, сто они вам там пледлагали, смех в зале. Скажите, а вы вцела многа пили?

     И конечно же он бы ей ответил, если бы только успел. Неожиданно в переговорной появились два типа в строгих серых костюмах и тут уж ему пришлось отвечать на их вопросы. Пока он здесь выяснял причину исчезновения одной особы, эти из органов явились, чтобы выяснить появление в этих стенах уже его самого. Дамочка пальчиком нажала на тревожную кнопку, и процесс пошел — двое в сером против одного в черном.  Как все в этой жизни относительно, несколько минут назад правду выяснял он, теперь же ее хорошо поставленными вопросами пытались уже выбить из него самого.  Пришлось все рассказывать с самого начала: как ждали, как садились в самолет, как его сняли и все такое прочее, отвечая и на все вопросы, включая и такие, кто еще входил в группу поджигателей кроме него самого и его сообщницы; кто минировал, где устанавливалась бомба. Пытались запутать и вывести террориста на чистую воду. Где познакомился с сообщницей, почему именно этот рейс был выбран для полета, принимал ли участие в боевых действиях, воевал ли в Чечне? Была ли его сообщница в горячих точках и какие вообще у него связи с террористами мира сего? Другими словами, радуйся тем гадостям, что уже есть, остальным — порадуешься позже.

 Несчастный взглянул в окно, за которым, словно ничего в его жизни ужасного пока еще и не происходило: гудели машины, спешили куда-то люди по своим вечным делам, светило ясное солнце, обнадеживая каждого, что уж с ним точно никакой гадости в этой жизни не случится, кроме смерти, конечно. Каждый знает, что умрет, но при этом свято верит, что именно с ним этого никогда не случится. Собственно, как и все те «сгоревшие», улетевшие без него в неизвестность на том проклятом «Боинге», с которого его, спасибо «добрым» людям, якобы так вовремя сняли. Сколько продолжался допрос, он не помнил, где-то около двух часов по его прикидкам. Нет, за ноги его к люстре не подвешивали, просто вкололи сыворотку правды чтобы выбить из головы признание в террористической деятельности и все. И к концу экзекуции он сам уже почти верил в то, что именно он и являлся непосредственным поджигателем сгоревшего лайнера, пытавшийся скрыться на кукурузнике.  И в тот самый момент, когда он почти был уже готов во всем сознаться или даже сознался, его взяли и отпустили, выпотрошенного и опустошенного.

                                                      Йо-о, ну где ты, Барбара, ага…

 Долбило по ушам музыкальное в фойе… В тумане он пересек на ватных ногах зал с рыбками, миновал охранника, спустился по ступенькам на первый этаж и покинул злополучное заведение. Ребята из конторы могут работать с подозрительными типами, этого не отнимешь, быстро переделывая их из подозреваемых в обвиняемых, так что ему еще повезло, что не заподозрили окончательно, иначе, увидел бы он сейчас эту улицу, как же. Здесь было все так же шумно и замечательно, как и прежде, так замечательно, что волком выть захотелось от всей этой замечательности, от всего этого, гудящего вокруг него уличного безразличия.  Красненькая «Хонда» со спящей внутри девицей дожидалась там же, где он и оставил ее более двух часов назад. Он заглянул в окно, девчонка спала. Еще недавно он был вполне счастлив и даже почти всем доволен. Не так уж много времени отделяло его от того чудного момента, когда они с Кирой валялись в аэропорту под деревом и мечтали об отпуске. И вот сегодня она была уже неизвестно где, а его самого почти обвиняли уже в терроризме. Маятник только качни, даже не заметишь… как окажешься на помойке!