Ее кумир

«1».    Что же ты со мной делаешь, ругала я его про себя, вновь срываясь с ноты. И так каждый раз, когда я вижу этого нереального, просто недосягаемого для меня человека. - Леся, и еще раз! - вспылил на меня Макс Устюгов, снимая очки и устало потирая под ними переносицу. Я вновь разочаровываю наставника, повергая в прах, все то, чего добивалась на протяжении пяти лет, лишь потому, что нахожусь с ним в одном помещении. - Олеся, ты не слушаешь меня? - Макс никогда не орал, но я знала, если этот человек недоволен, он переходит на деловой тон, а там недолго и контракт потерять. Собравшись с духом, вновь приступаю к репетиции, шагая под свет софитов. Один, два, три, четыре, выстукиваю я ритм сердцем, сильнее сжимая пальцами микрофон. Так было всегда, с пяти лет я занимаюсь вокалом, казалось, что там, веснушчатая посредственность, ан нет, я доказала всем, и в том числе себе, что могу петь и делаю это умело. В тринадцать, я попала на первый канал, детское шоу «Вокал» и, в общем-то, не плохо себя проявила, попав к Максу Устюгову в команду. И хоть я и не дошла до финала и победного конца, но моя работоспособность и милое личико, приглянулись аудитории и самому продюсеру. Я запомнила все: то, как пела, как хлопали зрители, как восторгалась Полина, еще одна из наставниц и коротко изъяснял свои мысли Макс, а еще я запомнила, как Сергей скривил рот и сказал, что я слишком манерна, и во всем этом не разглядеть меня настоящую. Помню его красный блокнот, как он записал в нем что-то после моего выступления и с тех пор, не проходило ни дня тренировок и прямых эфиров, что бы прошел без его критики. Я плакала. Чаще чем за предыдущие тринадцать лет жизни, срывая связки, я пыталась ему понравиться. Не выходило. В четырнадцать я подписала свой долгосрочный контракт со студией Макса, в семнадцать поехала на свои первые гастроли, и так уж вышло, совместно с туром проекта «Вокал» в них был задействован и Сергей. - Леся? - вновь привлекает мое внимание Макс. Я спотыкаюсь о собственные ноги и подхожу к наставнику ближе. - Пой, глядя в зеркало. Зачастую просьбы моего продюссера были неожиданные, но я доверяла ему, как себе, талант этого человека зашкаливал и, если он говорит делать так, значит не надо анализировать, надо просто делать. - Хорошо, - отвечаю бодрым голосом в микрофон и подхожу к той части сцены, что ближе к зеркальной поверхности декораций. Ближе к Сергею. Слышу свой судорожный выдох и замечаю, как добрая половина мужской аудитории провожает меня взглядом. К этому мне было не привыкать, но хотелось другого. Определенного другого человека. Вначале я восхищалась им как все дети на шоу, потом влюбилась, как и любая малолетняя дурочка, потом просто помешалась на нем, а теперь возненавидела всем сердцем. Возненавидела по-настоящему, потому что не знаю за что, но он продолжал не лестно отзываться обо мне и по сей день, критикуя все мое творчество, и даже при Максе называя меня звездой - однодневкой.  Перевожу взгляд в зеркало, придирчиво анализируя то, как я сейчас выгляжу. Спасибо моему личному критику, с его помощью я научилась смотреть в глаза той правде - что совершенных людей нет, есть только трудолюбивые и не очень. Высокая. Метр шестьдесят восемь, плюс обязательный каблук. Довольно худощава, что не делает меня менее женственной, но создает образ тонкой тростинки, которую хочется то ли защитить, то ли переломить. Длинные слегка вьющиеся темно русые волосы до талии. Большие серые глаза, курносый эльфийский носик, достаточно пухлые губы, от природы яркого алого цвета. Обыкновенные синие джинсы, с прорехой на колене, белая хлопковая футболка и черные туфли. В ушах два бриллианта, на шее крестик. Я верующая, и эта вера не раз помогала мне там, до чего таланта не хватало. - Леся, голос мощнее! Я не была обладательницей высоких октав, но чувствовала, что киплю на сцене, я любила зрителя и была им любима в ответ. Да, есть небывалые таланты, а есть такие как я, люди которым все достается каторжным трудом и от того, не являясь менее ценным. - Да, она тупо устала! Вздрагиваю, как от пощечины. Это первое замечание Сергея за день, и вот сейчас и польется грязь изо рта этого засранца в мою сторону. Смотрю на него как загнанная лань, так и боясь повернуться, наблюдая всего лишь за отражением в зеркале. На секунду, всего на секунду, наши взгляды пересекаются и я замечаю в его глазах ту же усталость, что и в своих собственных. Это уже девятый час постановки и крышу начинает срывать даже у самых терпеливых. Порываюсь съязвить, что не ему решать, и я могу еще, но вовремя себя останавливаю, ощущение такое, что еще немного и я просто упаду здесь замертво. - Хорошо. Леся сходи со сцены! Передохни немного! - пытается докричаться до меня Максим, сквозь гул толпы. Посылая к черту правила приличия, сбрасываю с ног туфли, и босиком пересекая сцену, направляюсь к выходу, краем сознания замечая и то, что Сергей идет в том же направлении. Должно быть, участь у меня такая, всегда отталкиваться от того, что делает этот человек, неуловимо следя за каждым его движением. Прохлада паркета у сцены, приятно холодит разгоряченные ноги, и громко топая я пробираюсь к выходу в узкий коридор ведущий к нашим гримерным. - Олеся, - ударяет в спину его голос, а я лишь ускоряю шаг. Вот сейчас, когда он и сам уже с трудом стоит на ногах, спустит свою злобу с поводка и мне вновь достанется. - Платова Олеся, - тон такой, словно он вновь решает мою судьбу на конкурсе. И мне тринадцать, а ему тридцать три. Не выдерживаю! - Что на этот раз? - кручусь на пятках на сто восемьдесят градусов и, отталкиваясь от стены, подлетаю к нему почти вплотную. Его карий взгляд, против моего серого. Если бы можно было так убивать, в коридоре бы нашли уже два трупа. - Плохо, - цедит сквозь зубы он, - столько часов тренировок и никакого результата! Да как он смеет! Опять! Почему именно я стала его объектом для усмешек, из огромного числа начинающих артистов, именно я?! - О, - закатываю я глаза к потолку, - да брось? И это все? Ничего нового не придумал? - выплевываю я ему почти в лицо! Зря! Совершенно зря перевожу взгляд на его губы, замечая ряд мимических морщинок, видимо от частых улыбок. Хотя и ни одна из них не была предназначена мне. - Пошла вон, - отталкивает меня с пути, и я вновь недоумеваю, чем могу вызвать такую агрессию с его стороны?! Слова слышу, угрозу в голосе тоже улавливаю, но вот мозг настолько устал, а все тело так болит, что это выводит меня на столько, что я не делаю привычного испуганного шага назад, а вместо этого, со всей своей малой силой отталкиваю его в ответ. - А то что? А всемогущий? Прикажешь меня из шоу выкинуть? Так это от тебя не зависит! От тебя вообще мало что зависит, устарел ты уже, эра твоя на закате! - ядовитые слова слетают с языка быстрее, чем я успеваю подумать о том, что это уже слишком, даже для наших обычных перебранок. Несмотря ни на что, я уважаю Сергея, он изводил себя, абсолютно не жалея, и так будет всегда, пока он жив. Так что его эра зайдет лишь тогда, когда он сам умрет. Это все, о чем я успеваю подумать, прежде чем хищный блеск в его глазах выплескивается в то, что метнувшись, его рука сжимает мое предплечье с такой силой, от которой наверняка останутся гематомы, по телу. - Сергей? - нас нагнал Макс и теперь любуется представшей ему картиной. Мои туфли, разбросанные по полу, сама я прижатая к стене с гневно вздернутым подбородком выдерживаю взгляд мужчины, находящегося в миллиметрах от его подопечной. Устюгов переводит взгляд с наших лиц на руку, сжимающую мое тело и обратно. - Молодые люди, не желаете мне объяснить, что здесь происходит? Я даже не могу ответить, потому что продолжаю играть в гляделки, сцепленная черным взглядом на столько, что замираю словно статуя. Только теперь приходит осознание, что я к нему так непростительно и постыдно близко. - До вечера, Макс! - по-хамски отвечает моему наставнику Сергей и, отдернув от меня руку, как от зараженной удаляется прочь. Выдыхаю, только теперь замечая, что все это время и вовсе не дышала. И это правильно, потому что так хорошо заученный приторно сладкий запах и так уже кружил голову. - Извините.