Юленька

Глава 4

Как-то в прошлом, когда я путешествовал по Челябинской области и был ещё совсем юнцом, я встретил девушку. Она была старше меня года на три и отличалась яркой, прекрасной внешностью от других девушек её возраста и не только. Её звали Асей. Девушка влюбилась в меня, и она мне нравилась. Семья у неё была довольно богатая, но их порок или лучше сказать слабость была в том, что они считали себя много выше других. Асю хотели выдать замуж как это делается у очень богатых людей. По расчёту, а не по любви. Ася бунтовала против такого взгляда на брак и сбегала из дома. Но она всегда возвращалась, ведь, чтобы уехать куда-то далеко нужны деньги. А их у Аси не было. Вот в один такой вечер, когда она в очередной раз сбежала от своих родителей, я и познакомился с ней. Она была наивной, хоть и городской, и после недели пребывания вместе уже говорила о том, что мне нужно познакомиться с её родителями. Она сокрушалась, что они не позволят нам быть вместе, ведь я беден как церковная мышь, а им подавай богатого жениха. Мы решили позабавиться над её родителями и выдать меня за богача. В ту пору у меня были деньги, не огромные, конечно, но хватило на приличный костюм, причёску и туфли. Автомобиль я взял напрокат. Черный джип безошибочно даёт людям понять, что человек, сидящий за рулём, серьезный тип, а не клоун какой-нибудь. Мы с Асей сговорились, и она пригласила меня в гости. Вечер прошел в приятной, непринуждённой обстановке, Асины родители мне поверили. А я наплел с три короба. К концу ужина я был желанным гостем в их доме, и видел какими взглядами, полными надежд, обменивались мама и папа девушки. Я около двух недель ходил к ним в гости, пользовался их гостеприимством и всем, что мне предлагали. А когда дело дошло до чего-то серьезного, то признался в своём обмане. Родители Аси были в шоке, сама Ася смеялась над ними. И вдруг отцу девушки стало плохо. Он схватился за сердце и сполз по стене. Он умер от сердечного приступа в тот же вечер. Его не спасли. Ася рыдала у меня на плече, а её мама хотела дочь прогнать. Тогда Ася обратилась ко мне с вопросом, что ей делать? Я, человек, который ни к кому и ни к чему не привязан ответил, что ей придется быть для мамы опорой теперь и забыть о любовных похождениях. После этого я простился с ней, сказав:

— Я понял, что ты меня не любила, что ты любила мысль — отомстить родителям любой ценой за их отношения к твоим чувствам.

Я ушел, оставив её сидеть на больничном стуле у кровати матери, которой вдруг стало плохо. Больше я о ней ничего не слышал.

Вспомнил эту историю и горько усмехнулся. Ася, конечно, не была похожа на Юленьку, но та же наивность присуща ей. Ведь она и правда наивно полагала, что её маленький обман (а придумала его именно она), не сделает ничего плохого. Обман привел к трагедии. Я её бросил, потому что мне она была не нужна. А с грузом такой ответственности, который у неё возник из-за нашей шалости (ухаживать на больной матерью, прикованной к кровати) и подавно. Меня манил мир, а не сидение у кровати больной женщины.

Юленька спорила со мной, что дядя Серёжа не стал бы вызывать её для того, чтобы просить оплатить его долги. Мы весь вечер говорили об этом. Вот она, искренняя наивность и вера в доброту, честность людей. Юленька была уверена, что у дяди просто взыграла совесть. Я не стал больше спорить в тот вечер и отправился отдыхать.

Половину ночи слушал как по крыше стучит дождь. Небо пролило много слёз в ту ночь, но по ком были эти слёзы, мне неведомо.

Из-за большого количества осадков, на лес и деревню опустился туман. Настолько густой, что и на несколько метров не было видно дороги. Я решил в тот день никуда не выходить из дома, а поселиться в библиотеке-кабинете с какой-нибудь книгой. Я люблю читать, с детства. И хотя дома меня можно было видеть редко, но в те минуты и немногие часы, я умудрялся прочесть что-нибудь. «Зов предков», Джека Лондона, одна из моих любимых. Я нашел её в библиотеке Анистова и удобно устроился в глубоком старом кресле, так, что меня и видно не было, если зайти в библиотеку и не приглядываться. Вдобавок из-за пасмурной погоды, комната находилась в полутьме, лишь одна лампа горела, давая мне свет для чтения, да и та была далековато, чтобы освещать мою фигуру.

Я уже сильно углубился в чтение, когда напольные часы стали бить шесть вечера. После этого дверь отворилась. Я увидел милое личико Юленьки, которая тихо вошла в комнату, держа в руках вазу со свежими, мокрыми цветами. По её светлым косам стекала вода.

В этот день я её ещё не встречал, и мне было радостно лицезреть её. Я не стал выдавать пока своё присутствие, решив понаблюдать за ней со стороны. Снова.

Девушка двигалась по комнате так бесшумно, что если бы не скрип двери, то я и не узнал бы, что она вошла. Юленька аккуратно поставила вазу с цветами на тумбу и поправила их: мягкие движения, очень бережные и заботливые выдавали в ней любительницу прекрасного, ведь цветы — это прекрасно. Она улыбнулась, я бы даже сказал по-детски каким-то своим мыслям, и повернулась лицом к окну. Несколько мягких движений (она прошла мимо меня, а я наблюдал, затаив дыхание) и Юленька встала у окна. Я боялся теперь выдать своё присутствие, потому что мог напугать эту милую девушку. Но очень не хотел, чтобы она в испуге ринулась к двери и скрылась от меня. В моих намерениях было дождаться пока она выйдет из библиотеки, а уж потом по пути догнать её и поговорить. Но моим намерениям не суждено было сбыться. То ли пыли в библиотеки оказалось чересчур много, то ли пыльца от цветов сыграла со мной злую шутку, но я чихнул и Юленька, вздрогнув, быстро обернулась, расширив в удивлении глаза. Я видел её первый порыв, когда она поняла, что я наблюдал за ней: она отошла в сторону от меня, намереваясь сбежать, как я и предполагал. Но я вышел из тени, а вернее поднялся с кресла и улыбнулся девушке широкой улыбкой. Взгляд её смягчился, голубые глаза больше не горели испугом, а ямочка на щеке бросила мне очередной вызов, когда Юленька ответила улыбкой на мою улыбку. И в очередной же раз я этот вызов принял.

— Что ж Вы так меня пугаете, — покачала Юленька головой, продолжая между тем улыбаться. Я сделал виноватый вид и исподлобья посмотрел на неё. На многих дам этот взгляд действовал безотказно. Вот и Юленька перестала качать головой и даже хихикнула, чем ещё больше подняла мне настроение.

— Я в детстве тоже иногда вот так могла притаиться и наблюдать за мамой или папой, а потом как выскочу из засады! Ой, ну и крику стояло, когда я пугала маму, а у папы были такие большие глаза будто он приведение увидел.

Небольшие шалости присущи всем детям и Юленька исключением не была.

— Значит ты была озорным ребенком? — Спросил я, подходя к ней, вставая рядом и глядя в окно. Дождь совсем прекратился и наконец, выглянуло солнце. Мне безумно захотелось пройтись по саду.

— Я никогда не делала со зла, Вы не подумайте, — начала оправдываться девушка. Я махнул рукой в сторону сада.

— Я уверен, что ты сама доброта. Я и не думаю, что ты со злого умысла пугала родителей. Хочешь прогуляться по саду?

Юленька взглянула на часы. Она ждала кого-то?

— Скоро ужин. А к ужину должны приехать дядя и тетя. Но мы можем прогуляться. Раз уж солнышко вышло ненадолго.

Мы отправились в сад.

— Ты думаешь ненадолго?

Погода была довольно ясная, хоть и плыли по небу темные облака. Я прислушался к пению птиц. Мы шли вдоль дорожки, по краям которой были рассажены деревья рябины. Целая аллея простиралась перед нами. А дальше липы, яблони, величественный дуб, груши, березы, стояли маленьким обособленным островком, будто приглашая укрыться под тенью их сочной зелёной листвы. Несколько клёнов склонили ветви, словно зовя нас пройти мимо них и насладиться свежестью ароматов, а дальше клумбы и гряды цветов, благоухающих после дождя ещё сильнее, чем при сухой погоде.

Я вдохнул полной грудью. Юленька наконец ответила мне:

— Дождь будет. После ужина, когда стемнеет. Точно будет.

В её голосе звучала такая уверенность, что я поверил ей. Если она сказала, что будет дождь, значит он снова будет тогда, когда она сказала.

— И не просто дождь, гроза…

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую. Меня ещё в детстве научили чувствовать грозу. Одна старая женщина, жившая у нас в деревне. Она потом умерла, но я уже умела предсказывать погоду. Ну, — она покраснела, щёки зарделись. Юленьке стало немного стыдно, что она похвалила сама себя. Я лишь улыбнулся ей.

— Ароматы какие стоят в саду! — Воскликнул я, чтобы сменить тему разговора и не заставлять её смущаться.

— Пахнет медовыми яблоками, липой и мятой, — засмеялась Юленька и её звонкий молодой смех разнёсся по всем окрестностям красивой и живой мелодией. Я восхищался ею. Её молодость, свежесть, тонкий аромат жасмина, исходящий от розовых щёк и нежной кожи, вскружили мне голову словно мальчишке. Я сделал к ней лишь шаг, что отделял нас, и сам того не ожидая, обвил руками её стройную фигурку, такую хрупкую и желанную. Но, как мне казалось даже сейчас, совершенно недосягаемую. Теперь она в моих объятиях и нет ничего желаннее, чем касаться её и гладить мягкий шёлк её светлых волос. Между тем, в душе я страшился, что она сейчас испугано отпрянет от меня и убежит, скроется, и я больше её не увижу до самого моего отъезда, а может и вообще не увижу. Я стоял, прижимая её к себе, а душа дрожала в страхе.

Вдруг я почувствовал, что моя щека стала влажной. Юленька касалась своею щекой о мою. Я опустил взгляд и увидел, что несколько слезинок скатилось по её лицу и, конечно, по моему тоже.

— Простите… — Пролепетала она, пытаясь отстраниться.

— Тебе неприятно?

Я решил сразу расставить все точки между нами. Если я ей безразличен, то оставлю свои желания при себе, если же в ней горит симпатия, то… Тогда я буду счастлив. Я никогда не принуждал женщин. Они сами хотели быть со мной. И Юленьку я принуждать не буду. Эта чистая душа пусть признается сама, хочет или нет нашего сближения. Или мы просто будем держаться на расстоянии во все дни пребывания моего у Анистова. Наверное с моей стороны эгоистично так рассуждать, ведь Юленька совсем не такая как все те женщины, которых я встречал ранее. И всё же я всегда хочу ясности. Если женщина хочет стать моей в самом прямом смысле этого слова, то я её делаю своей. Если она противится, то и мне такая особа ни к чему. Зачем тратить время на пустой флирт?

И всё же я рассуждал неправильно. Знал это в глубине своей развратной души, но ничего не мог с собой поделать. Таков я есть. Таким и останусь. Я не верю в добродетель. Разве только Юленька и осталась. Но несмотря на это, я исключения решил не делать. Дурак. Вот слово, которое иногда подходит мне на ум. Я отбросил терзания и глянул в её большие голубые глаза, из которых выкатилась ещё одна слезинка. Почему она плачет?

— Я знаю Вас так недолго, но…

Она пыталась отвернуть заплаканное лицо, но я взял её за подбородок двумя пальцами и осторожно поднял к себе.

— Если я тебе противен, скажи, я не буду больше делать таких смелых попыток. Не буду делать никаких попыток. Я уйду сейчас и мы будем встречаться лишь за обедом и ужином, не более. Ничем не потревожу твою бесценную душу.

Я смотрел в эти огромные, бездонные глаза и понимал, что она слаба так же как и я. Я могу разжать объятия, могу уйти из сада, но точно знаю, она пойдет за мной. Мужчине и женщине не нужно много времени, чтобы понять влечет их друг к другу или нет. Мне, например, хватило одного мгновения, чтобы знать, чего я хочу. Ей понадобилось чуть больше времени. Но меньше, чем другим женщинам, что я встречал. Одна единственная встреча в каком-нибудь клубе и… Не важно. Юленька совершенно другая, но и у неё есть слабости. Я стану её слабостью. Уверен в этом. Пусть она воспитана совсем иначе, чем многие женщины, но зов, этот внутренний зов всегда манит и ломает даже самых стойких и непорочных.

— Я не хочу, чтобы Вы уходили, — робко ответила она, и я понял, что прав. Я прижал её хрупкую фигурку крепче к себе. Мы медленно двинулись в самую дальнюю часть сада, туда, где стояла беседка, скрытая ото всех густой зеленью деревьев. До ужина мы просидели в объятиях друг друга. Юленька была смущена, вздыхала и даже ахала. Я чувствовал её волнение, чувствовал её робость и сопротивление, но она всё равно не убирала мои руки со своей талии и сама держала мою руку, время от времени сжимая мои пальцы. Мы сидели в беседке пока не закапал дождь, а в отдалении не послышался звук автомобиля.

— Дядя Серёжа и тетя Ада приехали. Нам пора.

Зачем? Я бы и дальше сидел вот так, сжимая Юленьку в объятиях и представляя её поцелуи. Но мой приятель вернулся домой и было бы невежливо затеряться в саду, не выйдя к нему навстречу. Всё-таки я приехал погостить именно к нему. И ещё мне было интересно, куда же-таки он ездил. Ада сказала, что им нужно решить дело. Не касается ли это дело Юленьки? Мне безумно захотелось убедиться, что я и в этом прав: Анистов хочет забрать у племянницы наследство.

Что ж, пора так пора. Пока мы добрались до дома, дождь стал чуть сильнее, обещая настоящее ненастье и грозу. Прогрохотал оглушительный гром и в этот момент Анистов и его жена показались на пороге.