Стань Моим Светом

Порхая по всему дому, я носилась из кухни в зал и обратно, помогая маме накрывать на стол. Сделала музыку на телевизоре погромче и чудесным образом умудрялась пританцовывать с тарелками в руках, отчего в конце концов схлопотала выговор. — Настя! Аккуратней с едой, иначе что-нибудь разобьешь, — донесся до меня строгий голос родительницы со стороны кухни, где она занималась только что вытащенным из духовки мясом. Я же на подобное замечание весело хихикнула и продолжила свое занятие. Поставив на стол тарелку с салатом, оглядела наши с мамой труды и довольно выдохнула. Все-таки весь день на кухне провозились вдвоем, чтобы накрыть достойный для гостей стол. Из гостей, правда, у нас будут только моя старшая сестра и ее муж с сыном, но тем не менее. Не дежурил бы папа сегодня в ночную смену, мы бы привычно встретили Новый год втроем, но так как от работы никуда не деться, приходится подстраиваться. Конечно, без главы нашей семьи этот праздник не будет столь замечательным, но зато завтра мы соберемся большой компанией и насладимся праздником уже как следует. Поэтому ничего страшного. В очередной умудрившись отвлечься на экран телевизора, по которому транслировали новогодний концерт, я застыла на несколько мгновений, заслушавшись хорошей песней. И только новый окрик матери вернул меня в реальность, скомандовавший расставить по местам высохшие после мытья бокалы. Да уж, лучше маму не нервировать, иначе ее настроение может мгновенно испортиться. Тем более что она сегодня весь день трудилась, а сейчас переживает не только чтобы праздник прошел замечательно, но и за папу. Уже сколько лет они женаты, а она все равно каждый раз отпускает его на работу, как в первый. Конечно, быть оперативником очень и очень опасно, но за все годы работы в полиции мой папа зарекомендовал себя как замечательного и крайне профессионального сотрудника. Да, бывали легкие раны и синяки после стычек с не самыми хорошими людьми, но серьезных травм он, к счастью, никогда не получал. Знает ведь, что нужно себя беречь. Ради себя самого и ради нас — его жены, двух дочерей и маленького внука. Войдя на кухню и с наслаждением втянув носом аппетитный аромат, я невольно сглотнула слюну, испытав желание чего-нибудь срочно перекусить. Однако, стоило мне протянуть руку к закуске, как я тут же получила по ней деревянной лопаткой. — Мам! — пискнула звонко, отдернув ладонь и возмущенно посмотрев на нее. — Сколько раз мне учить тебя так не делать?! Будто маленькая, честное слово! Скоро приедут ребята и сядем за стол. С голоду, что ли, умираешь? — Да тут реально можно с голоду помереть, пока их дождешься. Скоро полночь, а они где-то носятся, — бурчу недовольно, с тоской бросив еще один взгляд на столь манящую еду. — Вот где они так долго? — В пробке, возможно, застряли. Или в магазин куда заехали. Ты же знаешь, что в новогоднюю ночь везде не протолкнуться... О, телефон! Быстро вытерев руки полотенцем, она спешит к стационарному телефону и снимает трубку. Я же опираюсь о дверной косяк, ожидая услышать очередные поздравления от родственников с наступающим и пожелания "всего самого наилучшего". Но спустя пару секунд лицо мамы резко бледнеет, а сама она чуть пошатывается. Испугавшись, немедленно бросаюсь к ней. — Я... я поняла, — шепотом говорит она, а после ее рука с зажатой в ней трубкой опадает. Зажимает рот другой ладонью и качает головой, вынуждая меня окончательно впасть в панику. — Что? Что такое, мам? — мой голос заметно дрожит, а все тело пробирает дрожью от осознания, что случилось нечто крайне плохое. Вязкое, липкое предчувствие чего-то ужасного заполняет каждую клеточку моего тела. — Леша... — Что с папой? — почти срываюсь на крик, на самом деле и в глубине души не желая знать того, что скажет мама дальше. Нет, пусть он будет жив и здоров! Пусть с ним ничего не случится, и завтра утром он вернется со своего дежурства как ни в чем не бывало. Уставший, замученный и сонный, но здоровый! — Его везут в больницу... Звонил какой-то капитан, я ничего толком не поняла... У них был вызов, перестрелка вроде где-то. Его ранили, Насть. Твоего отца ранили. — Насколько все серьезно? — Не знаю... — вновь качает головой, пока в глазах стремительно собираются горячие слезы. Как и у меня. Не выдержав, прижимаю к себе мать и крепко обнимаю, тем самым вынуждая ее сорваться на прерывистые рыдания. Сама едва сдерживаю эмоции, прикрыв глаза и мысленно обратившись к Богу за помощью. Пожалуйста, Господи... *** Бежим по белоснежным коридорам втроем: я, мама и сестра. Бежим, растирая по лицам слезы и следы некогда старательно нанесенной косметики. Видим вышедшего из какого-то кабинета врача и тут же окликаем его, прося остановиться. Подбегаем к нему и кое-как, задыхаясь от слез, объясняем кто мы и чего хотим. Говорит в основном сестра, потому как мы с матушкой в принципе с трудом способны в данный момент нормально дышать. Сочувственно нахмурив лоб и осмотрев нас, врач поправляет свои очки и отводит на миг взор. — Вашего мужа и отца тяжело подстрелили, из-за чего пострадали сразу несколько внутренних органов. Сейчас идет сложнейшая операция и дальнейший итог пока неясен. Крепитесь. Громко заплакав, срываясь на откровенные завывания, мама падает на скамейку еще до того, как доктор успевает нас покинуть. Я тоже едва удерживаюсь на ногах, но заставляю себя к ней приблизиться и повторно подставить свое плечо в качестве поддержки. Она тут же кидается мне в объятия, не сдерживая надрывистых рыданий. Рядом осторожно садится моя старшая сестра, выглядящая ничуть не лучше нас. Ее лицо будто за один вечер осунулось и приобрело пару новых морщинок, хотя обычно и в последнее время особенно она предпочитала держать свои чувства под контролем и строить из себя снежную королеву по любому поводу. — Как же это так... — шепчу себе под нос, на автомате поглаживая трясущиеся плечи матушки. — Папочка, только живи. Стараемся вдвоем успокоить маму как можем, но с каждой новой секундой ее плач только набирает обороты, пока не превращается в истерику. Приходится прибегнуть к помощи медицинской сестры и укола. Оставшуюся часть ночи проводим в коридоре больницы, не собираясь расходиться до того, пока нам не станет известно о состоянии папы. И рано утром к нам выходит хирург, который его оперировал. Куда более равнодушно сообщает, что операция прошла относительно успешно. Состояние удалось стабилизировать и вытащить, как оказалось, две пули. Однако точного прогноза на будущее дать нам не смогли. Было необходимо ждать. И я бы ждала. Ждала бы хоть неделю, хоть месяц... лишь бы только он поправился. Но папа не поправился. Как стало известно чуть позже, в ту новогоднюю ночь подстрелили двух оперативников, которые приехали на вызов: моего отца и его подчиненного. Но если тот, другой мужчина поправился через пару недель и даже смог вернуться вскоре на работу, то мой папа умер спустя всего два дня не приходя в сознание из-за открывшегося внутреннего кровотечения. И с того момента мы остались совсем одни. Без нашего любимого главы семейства, без его сильной спины рядом, без поддержки и без надежной опоры. А некогда самый любимый мой праздник превратился в самое мрачное, в самое ненавистное время в году. Похороны, слезы, ночные кошмары, мамины срывы и наши с ней ссоры, ставшие случаться все чаще и чаще... Все перевернулось в нашей семье с ног на голову, и события той ночи заставили меня резко повзрослеть и забыть о том, что не так давно я была необремененной никакими проблемами, беззаботной девушкой. Все изменилось, и больше никогда не будет так, как было прежде. Никогда.