Съёмки 2

9

Хотя с ним всегда так.

Ему было за сорок, и со своим двадцатилетним опытом работы с самыми опасными преступниками этой планеты он выработал стальные нервы и непробиваемый покерфейс. Периодически у него включался строгий взгляд, весивший пару тонн, который он использовал для натиска и давления, а иногда в его тёмном лице проскакивало что-то дьявольское — это он явно берёг для совершенно особых случаев.

Чёрная щетина, которую он сбривал, может, раз в месяц, густые брови цвета вороного крыла, и суровое выражение лица делали его самого похожим на человека, разыскиваемого Интерполом. Меня это всё не смущало, мой подход работал не хуже его. Я не пыталась защищаться или мериться с ним силами — просто говорила с ним с той же искренностью, как с девочками в реабилитации, с журналистами, со спонсорами, как человек, который не умеет и не собирается учиться играть в покер. Обычно Борг такого не выдерживал и смягчался.

— Почему ты здесь? — я вдруг осознала, что совсем другой детектив опрашивал меня после появления первой открытки. — Где Моралес?

Борг выпрямился, отводя взгляд.

— Я передам всё в его отдел. Твои показания не изменились? Ты ничего странного не замечала последнее время?

— Нет…

— Я вызову Габриэля. Без него из квартиры ни ногой, — приказным тоном заключил он, закрывая за собой дверь.

Габриэля приставили ко мне с началом этой злосчастной почтовой эпопеи. Он был молод, но относился к своей работе с педантичностью часовщика — иначе бы он в полиции не задержался и Борг не возлагал бы на него такие надежды.

Испанские мужчины отличались солнечной энергетикой, и, когда Габриэль доставил меня в офис и теперь мог ослабить хватку, он завёл оживлённую беседу с нашей командой, сверкая белозубой улыбкой и источая жизнелюбие и позитив. Дамы в нашем офисе его обожали, как и остальных пятерых ребят в форме, когда они появлялись на планёрках. Что ж, теперь они будут появляться чаще — они, наконец-то, в нашем полном распоряжении. Незря же я главу полиции преследовала почти месяц.

— Так, утренний кофе у всех уже выпит, все за работу! Кстати, он женат, так что расходимся, девочки! Давайте, давайте, — Кристина появилась из своего кабинета под недовольное цоканье девчонок.

— Да ладно тебе, Гринч, — ответила Рита, стоявшая ближе всех к Габриэлю и то и дело тыкавшая пальцем в его смуглое предплечье.

— Рождество уже давно прошло. И если ты думаешь, что я Гринч, подожди, пока здесь появится Борг.

Кристина выглядела так, будто только что вышла из боевика: стройная, с пронзительным взглядом, женщина-пружина, готовая хоть сейчас в осаду. Причёска пикси добавляла ей дерзости, а чёрные ботфорты — воинственности (хотя она и без этого всего была неудержимой силой природы). Когда я решила основать "Путеводители" в прошлом году, Кристина была очевидным выбором на роль директора. Я в этом ничего не смыслила, а у неё был огромный опыт и сложившаяся команда.

— Борга здесь нет, а ты всё равно Гринч, — заключили дамы, увлекая Габриэля в кухню, чтобы накормить его завтраком.

— У меня даже нет сил никого увольнять, — Кристина посмотрела на меня усталыми глазами и кивнула в сторону своего кабинета.

— Оставь их в покое, это главный бонус их работы, — усмехнулась я, следуя за ней и закрывая за нами дверь. — Как дела?

— У тебя как дела? Как Лос-Анджелес?

— Я всё ещё там, — пробурчала я и упала в кресло. Её кабинет был простым и функциональным: металлический стол с ноутбуком и пара папок, пара чёрных кресел и исчерченная доска для заметок. Никаких личных вещей, только карты и схемы на стенах, маленькая кофемашина в углу.

— Я же не накликала? Ты же Борга с собой не притащила? — спросила она, нервно поглядывая через маленькое окно в двери, которое открывало обзор общей рабочей зоны.

— Нет, он… занят.

Кристине тоже не стоит знать об этих дурацких открытках, которые Борг всё носит на экспертизу.

— И слава богу, — она вздохнула и вытянулась в кресле напротив. — Теперь подразделение наше, и не нужно будет его ни о чём умолять.

— Ну, они фактически всё равно его люди, просто они в нашем распоряжении. Я всего лишь подписала меморандум о сотрудничестве, а не стала капитаном полиции.

— И очень жаль. Ты бы стала охрененным капитаном полиции. В отличие от этого говнюка Тореса.

Да, Кристина была в курсе игры в кошки-мышки, которая развернулась между полицейскими верхами и мной. Именно она посоветовала взять с собой адвоката на встречу, что в итоге и решило проблему.

— Эта планка просто ниже плинтуса, — хмыкнула я. — Так что, с чего начнём? И не жалей меня, я здесь, чтобы работать.

— Ты выглядишь ужасно, — констатировала она, глядя на меня почти с жалостью. У неё была резкая и немного маскулинная манера говорить прямо, и мне это ужасно нравилось: не приходилось тратить время на считывание и угадывание. К тому же, это давало и мне право быть прямолинейной без страха кого-то обидеть, а такая свобода была пьянящей.

— Ты тоже, поэтому я буду помогать.

— А может, пойдёшь домой, выспишься нормально а вечером сходишь на мероприятие? — она протянула мне чёрный конверт с золотой окантовкой. — Я думала, что ты ещё не вернёшься из Лос-Анджелеса, и уже ответила отказом, но раз ты здесь…

— Кто организатор?

— Николсон. Неплохо бы там быть.

— Я схожу, но я всё равно останусь поработать. Вся твоя команда заперлась в кухне с Габриэлем, так что помощь тебе пригодится.

Она выдохнула усталый смешок и сжала переносицу пальцами.

— Ладно, мне правда нужно разобраться с логистикой, а в глазах уже рябит.

— Как у нас с расселением?

— Я этим занималась все выходные, это вопрос решённый.

— Медперсонал?

— Катрина работает над этим, — ответила Кристина и нахмурилась. — Ты нервничаешь сама или это тебе от меня трясучка передалась?

— Да, твой кабинет пропах кортизолом, — усмехнулась я, но потом сделала глубокий вдох и посмотрела ей в глаза, которые уже ждали, поблескивая серыми вкраплениями. — Это большая группа.

— Большая, — подтвердила она. — Мы справимся. Главное, чтобы Борг не накосячил.

— Он не накосячит. Ты же знаешь, что он лучше всех.

— Знаю.

Несмотря на негласное соперничество между Боргом и Кристиной, которое прослеживалось в их вербальных перепалках, Кристина знала, что нам повезло с Боргом. На самом деле, в их подходах к работе было больше общего, чем они могли признать. За спиной они отзывались друг о друге только хорошо, но оказываясь в одной комнате, они всегда находили повод указать друг другу на ошибки или на то, где чьё место.

Окружающие хоть и чувствовали себя в такие моменты как дети, чьим родителям давно пора в терапию, но, в то же время, эти двое создавали ощущение безопасности. Как будто мама с папой всё разрулят. Как только поорут друг на друга и пойдут заниматься своими прямыми обязанностями, в которых им нет равных.

— Ладно, показывай, что с логистикой, — я придвинулась ближе к столу.

— Кстати, вечером бери с собой Риту, — сказала Кристина. — Она уже записалась на маникюр — чтоб ты знала…

Рита обожала гала-мероприятия. Роль моей ассистентки позволяла ей наряжаться в такие платья, которые она не смогла бы надеть почти никуда, встречаться с людьми, которых она никогда бы не встретила за пределами этого зала, и лакомиться закусками, названия которых ей пришлось заучивать. Её работой было всё записывать, а на следующий день приоритизировать записи, вносить новые имена в базу данных, напоминать мне о договорённостях, установленных во время вечера.

Но ещё Рита была лёгкой и открытой, и я любила её привычку фантазировать о тайных жизнях гостей, придумывая для каждого из них сложные биографии — от секретных агентов до оперных певцов. На такие мероприятия нас всегда сопровождала охрана, поэтому объяснять Рите присутствие Габриэля не пришлось. Не то, чтобы она была против. Когда она не торчала в телефоне, тщательно всё фиксируя, и не глазела на именитых гостей, она играла в гляделки с Габриэлем, который оставался поодаль, но всегда держал нас в поле зрения.

Я понятия не имела, что там между ними происходило, и меня это особо не касалось, но пристыженный румянец на её лице в тем моменты, когда я это замечала, говорил громче слов.

Вечер достиг пика продуктивности около десяти, когда Рита сказала, глядя на официанта с очередным подносом:

— Клянусь, если я съем ещё одну канапе, я сама стану канапе.

— Поехали по домам, — предложила я, отчаянно нуждаясь в нормальном восьмичасовом сне.

Рита убежала на встречу с друзьями, сообщив, что убер ждёт её у главного входа, а я попрощалась с парочкой важных шишек, прежде чем мы с Габриэлем спустились в подземную парковку.

Флуоресцентные лампы мигали, когда мы шли по бетонным ступеням, каждый шаг эхом отдавался в пустом пространстве. Я была погружена в мысли об услышанном на гала, о том, что завтра предстоит выпустить пресс-релиз и, возможно, выйти в эфир в соцсетях, о том, что эти туфли надо выбросить, потому что они они сумели превратить мои ноги в желе за какие-то два часа.

Но в одно мгновение моя реальность разорвалась, выдёргивая меня в чёрный и незнакомый мир между измерениями, где запахи, свет и вкус были совершенно чужими.

Внезапный треск разорвал воздух. Мои глаза обратились к Габриэлю, который рухнул на землю, электрошокер все еще искрил в руке одного из троих мужчин, появившихся из тени. Моё сердце колотилось в груди, каждый удар был отчаянным криком к действию, но мои ноги словно налились свинцом.

— Габриэль! — на выдохе крикнула я, протягивая руку, но чьи-то пальцы сомкнулись на моих плечах, и контроль над моим телом перешёл к кому-то другому. Мир вокруг меня размылся — резкий, белый свет над головой, холодный, неумолимый бетон под ногами, едкий запах горящей электроники.

Их голоса были перемешаны, грубы и настойчивы, выкрикивали приказы, которые я не могла полностью осознать. Паника охватила, дыхание стало обрывистым. Звук собственного пульса стучал в ушах, заглушая всё остальное, ранее значимое в этом мире. Я боролась, пиналась и извивалась, но их хватка была бескомпромиссной.

Последнее, что я увидела, когда они заталкивали меня в машину, был Габриэль, неподвижный на земле.