Съёмки 2

14

Я покрепче вцепилась в коробку с лимонным тортом, чтобы она не перевернулась, пока я пробиралась через суетливый мадридский отдел полиции. Этот торт был моей попыткой примирения с Боргом и его командой, попыткой сгладить вчерашний инцидент. Габриэль уже получил от меня утренний латте и ватрушку с корицей, но всю дорогу до участка он поглядывал на белую коробку с изображением лимонов, которую я держала на коленях, и я обещала дать ему достаточно времени с его командой, чтобы он успел отхватить кусок.

Приближаясь к ресепшену, я почувствовала знакомое напряжение. Я не появлялась здесь часто с тех пор, как мы разжились своим офисом, но у меня был свой пропуск с тех пор, как я захаживал сюда поначалу. Холодный поток воздуха окутал меня, как только я ступила внутрь, напоминая о моих первых неуверенных визитах, когда мы общались с Боргом неофициально, когда он консультировал меня по тому, как может выглядеть коллаборация между полицией и новорожденной благотворительной организацией. Он довольно быстро перенёс наше общение на мою территорию, потому что я была “слишком ви-ай-пи, чтобы светиться в участке и не провоцировать заголовки”.

Габриэль ожидаемо улизнул повидаться с ребятами и сдать отчёты “раз уж мы здесь”. Женщина в форме за стойкой ресепшна кивнула мне с улыбкой, обратив внимание на пропуск на моей груди, и я ответила тем же, стараясь скрыть своё беспокойство. Похмелье было не единственным и не худшим ощущением, в котором я проснулась этим утром.

— Надеюсь, Борг любит лимонный торт, — сказала я, когда мы с Габриэлем запарковались у пекарни в моём районе полчаса назад.

— Не знаю, — тот сморщился, — ни разу не видел его рядом со сладким. На днях рождения он обычно ест только барбекю.

Я чертыхнулась, потому что понятия не имела, где купить годное мясо для барбекю.

— Зато остальные его точно оценят, — Габриэль посмотрел на меня с обезоруживающей улыбкой из-под солнечных очков, и я обрадовалась, что хотя бы он не злится на меня за вчерашнюю выходку. И Борг не будет злиться: я просто заявлюсь с этим тортом, и он оценит жест.

Я сообщила встретившей меня женщине офицеру, что я к Боргу, и она указала на комнату напротив — небольшое пространство со слишком ярким освещением и металлической скамейкой на десять мест. Зона ожидания.

Я покорно шагнула внутрь, ощутив запах пыли и чего-то ещё, едва уловимого, что напоминало о ночных дежурствах и поворотных событиях в чьих-то жизнях, вложенных в архивную папку.

И тут я увидела, что комната не пуста, как мне показалось из коридора.

Он сидел в расслабленной позе нога на ногу и перелистывал что-то на экране телефона, будто это естественная среда его обитания, будто он так давно дышит этим сухим воздухом, что его нос не саднит с каждым вдохом. Коробка в моих руках вдруг стала весить десять кило. Я не видела его с тех пор, как мы сцепились в лобби отеля “Гаруда” на Лугардо, и теперь поймала себя на мысли, что почти не узнала его.

Лука.

Он поднял взгляд, останавливаясь на моём лице. Его выражение изменилось от скуки до узнавания, а затем до чего-то неясного. Я не узнала бы его, потому что его перечно-чёрные волосы сильно отрасли, потому что на нём была непривычного размера одежда — или размер был тот же, просто тело выглядело похудевшим; потому что цвет его кожи внезапно выглядел не по-лугардийски светлым — но, может быть, всё дело в флуоресцентном освещении. Но эта невозмутимая линия бровей осталась прежней, как и горбинка на его носу, свидетельствовшая о драке в раннем пубертате.

Я глубоко вдохнула и преодолела расстояние до скамьи.

— Ты ошибся комнатой? — мой голос звучал увереннее, чем я себя чувствовала. — Или страной?

Губы Луки изогнулись в усмешке.

— Элиза! Не ожидал увидеть тебя в полицейском участке в Мадриде.

— Не буду спорить, — сказала я, присаживаясь через два сидения от него. — Тебе виднее, кого можно встретить в полицейском участке, а кого нет.

Его довольный взгляд скользнул с моего лица на коробку с тортом и бейдж на моей груди, и я пожалела, что на мне слишком мало одежды. То есть, на мне было нормальное количество одежды для июня в Испании, но зная, что я встречусь с бывшим парнем, который почти передал меня картелю, и что он будет так беспардонно изучать меня, собирая крупицы информации, чтобы сложить какое-то мнение о моей жизни, я бы обзавелась паркой.

Честно говоря, если бы я знала, я бы вообще сюда не пришла.

— Ты не в наручниках, — заметила я, стараясь не задействовать ни одну мышцу на лице, пока вглядывалась в женщину офицера на ресепшне через открытую дверь. Интересно, она знает, что Лука здесь? Интересно, она в курсе, что при нашей последней встрече он пытался меня задушить? Интересно, она сможет вовремя оттащить его от меня, если этот разгвор сойдёт с рельсов?

— Знаю, как тебе бы этого хотелось, но вообще-то я теперь стараюсь быть полезным обществу, — он вытягивает из кармана такой же пропуск на синем шнурке, как у меня.

— Ты работаешь с Боргом? — я оторопела.

— Очевидно, ты тоже, — он кивнул на торт. — И похоже, не просто работаешь.

Я нахмурилась, не желая удовлетворять его любопытство. Последний раз, когда мы были на территории одной страны, Лука Камиллери продал информацию обо мне прессе.

Секундочку…

Лука в городе…

Открытки…

— Как давно ты в Мадриде? — спросила я, затаив дыхание.

— Пару дней. Меня Борг вызвал.

Несмотря на количество непростительных промахов, записанных на странице Луки Камиллери в моём невидимом дневнике, я понимала, что открытки — не его рук дело. Во-первых, Лука всегда был довольно прямолинейным в своих действиях, и если бы он хотел меня у***ь, он бы сделал это, а не заморачивался бы почтовыми отправлениями и запугивающими покатушками по городу.

Во-вторых, сидя там, в метре от его измождённой версии, произносившей имя Борга с неприязнью в голосе, но и с покорностью во взгляде, я поняла, что у меня нет причин бояться Луки.

Он, в свою очередь, тоже пытался определиться с чем-то: запрокинул локоть на спинку своего стула и изучал меня с улыбкой, полной любопытства.

— Что-то в тебе изменилось.

Я бросила на него хмурый взгляд.

— Люди иногда меняются.

— Безусловно, — согласился он. — Тебе идёт.

— Ничто не придаёт девушке столько уверенности, как окружение из сотни полицейских, — я нацелила на него как можно более красноречивый взгляд, что заставило его усмехнуться — звук гортанный, почти глухой.

— А может, дело в том, что ты со своим актёром рассталась? — предположил он, покачивая ногой, запрокинутой на колено. — Женщины обычно расцветают после расставания.

— Мы не…, — хотела было возразить я, но вспомнила, с кем говорю. — Читаешь жёлтую прессу?

— Что, это неправда?

— Чистая правда, — сардонически подтвердила я. — А ещё я беременна двойней и втихаря снимаюсь в порно.

— Чёрт, — он вновь выдохнул смешок, — так и знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— С каких пор тебя интересует светсткая хроника?

— Я поклонник творчества твоего актёра, — с его лица не сходила полуулыбка, которая, насколько я могла судить по памяти, говорила только о том, что Лука получает удовольствие от процесса.

— Я бы тебе поверила, если бы ты хотя бы знал, как его зовут.

Его сжатые губы и кивок означали что-то вроде “окей, справедливо”. Лука, наконец, перестал сидеть вполоборота: откинулся на спинку стула и вытянул ноги перед собой.

— Как Саванна? — спросил он, глядя на тонкие трещены в бежевой стене напротив. И тут я поняла, что меньше, чем встретить Луку Камиллери в своей новой жизни, я хотела обсуждать с ним его бывшую жену, по совместительству свою близкую подругу.

— Лучше всех, — сухо ответила я. — Женщины обычно расцветают после расставания.

К моему удивлению, Лука не воспринял это как вызов к продолжению словестной дуэли, а только произнёс на тон ниже, чем свой прошлый вопрос:

— Она ни с кем не встречается?

— Что, про неё в светской хронике не пишут?

— Серьёзно, — Лука повернул голову в мою сторону, и я заметила, как его полуулыбка трансформировалась во что-то неуловимо слабое и беспомощное. — У неё всё хорошо?

Я вздохнула и подалась к нему, заставляя себя удержать его взгляд.

— Если ты ничего не знаешь о её жизни, — сказала я тихо, но максимально членораздельно, — значит, она не хочет, чтобы ты знал.

Прежде чем он успел ответить, в дверях появился Борг, его глаза сузились, когда он увидел нас вместе.

— Лиз, — издал он, напряжённо глядя между нами с Лукой. — Ты ко мне?

— Да, — я встала.

Борг ступил внутрь, моментально заняв внушительное пространство комнаты. Не то, чтобы он был таким огромным, просто его присутствие всегда было заметным, он умел нависать, умел вытеснять. Борг отступил от дверного проёма, пропуская меня к выходу, задерживаясь позади меня, между мной и Лукой, как запоздалый буфер. — Пойдём в мой офис.

— Борг, — откликнул его Лука. — Мне тут весь день торчать?

— Десять минут, — сухо ответил тот и последовал за мной в его кабинет под любопытные взгляды коллег.