Мышеловка

ГЛАВА2. Часть 1

Она была обязана жить по его законам.

– Лейла!

От громкого удара ладонями двустворчатая дверь широко распахнулась. Звук произнесённого имени вибрировал, эхом отразившись от стен. Темноволосая молодая женщина вздрогнула, мысленно попросила помощи у бога и, поправляя непослушные пряди, вышла из своего укрытия.

– Мой господин?

Она легко подбежала к Джану, сцепляя пальцы в замок внизу живота и покорно опуская голову. Она знала, каким суровым и жестоким он мог быть, когда что-то шло не так, как он того хотел. Вот и сейчас возвышался над ней, поджав губы и поставив руки на бёдра. От его тихого, но вкрадчивого голоса по её телу расползались предательские мурашки.

– Разве тебе не передали мою просьбу?

– Передали, мой господин, – её голос дрожал.

– Разве я не велел тебе не покидать сегодня своих покоев?

– Велели, мой господин, – в такие минуты она чувствовала себя крошечной ничтожной песчинкой, хотя была всего на полголовы ниже эмира.

– Разве ты не знаешь, что последует за этим? – Лейла коротко кивнула. – Тебя ждёт наказание.

Но она знала, как умаслить Джана. Несколько секунд, пока он гневался, она просто стояла, всё так же опустив глаза в пол.

– Аллах-Аллах, Лейла! – мужчина поднял руки на уровень головы, отворачиваясь от неё и качая головой. – Аллах-Аллах! Ты знала, что сегодня у меня важные гости. Тебе следовало оставаться тут, а не гулять по саду.

Он сел в одно из кресел рядом с низким столиком. Блюдо с фруктами, графин с водой и два тяжелых бокала стояли на его поверхности. Откидываясь на спинку и вытягивая ноги, Джан прикрыл рот раскрытой ладонью стараясь унять свою ярость. И, словно она ждала именно этого момента, Лейла опустилась на колени у его ног. Робкая улыбка приподняла уголки её красивых пухлых губ:

– Мой господин, я всего лишь хотела посмотреть на европейскую женщину.

Эмир усмехнулся, но на наложницу так и не взглянул.

– Ты никогда их не видела? Европейских женщин? Тебе мало тех, кого ты встречаешь на улицах города?

Находясь столько лет рядом со своим господином, Лейла прекрасно изучила его характер. Сейчас раздражение отступало, но предстояло ещё убедить эмира в своих благих намерениях. Её льстивый голосок колокольчиком звенел в просторном зале:

– Это всё не то. Там, на площадях – туристы. А по телевизору, – ладони осторожно, но чувственно, со знанием дела, опустились на мужские щиколотки и, дразня и заигрывая, неспешно разгоняя кровь, поднимались. – А тут она живая. Я хотела видеть её причёску. И макияж. И я подумала, что, если закажу себе такое же платье, как у этой европейки, мой господин будет больше желать меня?

Тёмно-карие, восточные глаза заискивающе смотрели на эмира. Проворные пальчики ловко справились с пуговицей на поясе джинсов и потянули язычок молнии вниз.

– Лейла.

Голос Джана скрипел в тишине комнаты. Едва заметно улыбаясь, он сполз ниже по креслу, отдаваясь во власть нежных ласк наложницы.

– Мой господин.

Её голос сладким мёдом наполнял его душу. Но, подавшись вперёд и сжав тонкие запястья в сильных руках, Джан пугающим, не оставляющим надежды на сопротивление и возражение взглядом, посмотрел на Лейлу:

– Сегодня тебе запрещено кончать. Это твоё наказание.

Слёзы разочарования повисли на густых ресницах. Подавив вздох, она тихо ответила:

– Да, мой господин…

Спустя несколько часов она ловила ровное дыхание эмира, положив голову на его грудь и касаясь пальчиками сильных мышц. Знала, что эта идиллия совсем скоро закончится и старалась сдержать солёную влагу, что предательски щипала глаза. Почему так? Почему? Казалось бы, у неё есть всё: свой маленький уютный уголок на территории дворца; слуги, готовые исполнить любой её каприз; определённое положение среди окружения, приближённого к правителю. У неё была относительная свобода. Но вот той любви, о которой она мечтала когда-то, увы, не было. Она сумела привязать к себе Джана телом, но не душой и не сердцем.

– О чём ты думаешь?

Острый ноготок обрисовал контур ореолы на мужском теле.

– Я завидую европейским женщинам – они каждую ночь спят в постели со своими любимыми.

Эти слова послужили для Джана поводом к тому, чтобы встать и, совершенно не стесняясь своей наготы, направиться в душ. Он молчал, и Лейла прекрасно знала, что это ещё одно наказание и что оно не окончено.

Капельки влаги стекали по спортивному торсу, когда Джан, только в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, вернулся в спальню. Он одевался, а Лейла, подтянув колени к груди и обхватив их руками, молча, наблюдала за ним.

– Ты прекрасно знала правила, – его тихий голос ледяным одиночеством сковывал её сердце. – Я просил тебя подумать, как следует, прежде чем соглашаться на это восемь лет назад.

– Тогда я была девчонкой, которой ты предложил золотые горы.

– Я предложил тебе сделку, ты на неё согласилась.

– Но со временем всё меняется, Джан.

– Лейла, – наклонившись и оставляя в локонах, пахнущих миндалём и мёдом, легкий поцелуй, мужчина подавил вздох, - ты всегда можешь уйти, в любой момент. Сказать, что это не для тебя, я всё пойму. Я никогда не ограничивал твою свободу выбора, единственное условие – это соблюдать правила и оставаться верной мне. Хочешь что-то сказать?

Она покачала головой и выдавила из себя милую улыбку, с болью в сердце наблюдая за тем, как эмир покидал её покои.

Горькая усмешка исказила черты красивого лица. Лейле завидовали многие. Её положению единственной наложницы, потому что за все эти годы Джану не пришла в голову мысль создать гарем или поменять её на более молодую любовницу. Нет. Но она была всего лишь сексуальной игрушкой, которую красиво одевали, баловали, но доставали с полки только тогда, когда считали нужным. А потом, снова засунув в коробку, так же на полку и убирали.

Лейла была свободна, но вот уйти от Джана не могла.