Мышеловка

ГЛАВА2.Часть 2

Специалисты и рабочие, что возводили с нуля нефтедобывающую платформу, могли уйти с земли небольшого эмирата, но не хотели. И, как того и опасался эмир, чувствовали себя здесь не гостями, а хозяевами, хотя были всего лишь корпорацией, с которой заключили государственный контракт.

Эмир редко выходил из себя и ещё реже повышал голос. Но сейчас он был взбешён. Хаотично расхаживал по шатру, воздвигнутому в пустыне на месторождении найденной нефти, отчаянно жестикулировал и кричал на всех, кто сидел вокруг за длинным столом переговоров.

– Как Вы это допустили? Как Вы такое допустили, господин Фишер, я вас спрашиваю?! Вы давали мне слово. Выходит, что, подобрав пчелу из доброты, я узнал, чем плоха доброта? Так? – длинные пряди волос выбились из его причёски. – За одни сутки ваши люди нарушили все мыслимые законы эмирата! Их задержали пьяными после заката, – эмоции Джана били через край, когда он загибал пальцы, перечисляя все нарушения, – они устроили дебош, требуя от владельца ресторана, чтобы их продолжали обслуживать и дальше! Они приставали к женщинам, что, вообще, недопустимо! И, как итог, устроили потасовку с федеральными полицейскими. При всем при этом Вам хватает наглости просить меня освободить их?

Фишер не просто нервничал, он знал, что допущенные ошибки ему просто так с рук не сойдут. Вытирая пот со лба, он косился на седого мужчину, что сидел во главе стола и весьма скептически смотрел на правителя небольшого эмирата.

– Господин эмир, – Фишер заикался, - Джан, простите, господин Джан… я…

Отбросив в сторону карандаш, старик, что сидел в дальнем углу, фыркнул и откинулся на стуле, беспечно махнув рукой и обращаясь к правителю:

– Сынок, да что такого? Понять этих парней можно: ребята три месяца сидели тут, в пустыне, возводя платформу. В такой жаре крыша у любого съедет. Им требовалась небольшая разрядка и они её…

– Папа! – Фишер предостерегающе поднял руку. – Ты не понимаешь с кем…

– При всём моём почтении к вашему возрасту… – приглушая свой пыл, Джан приложил руку к сердцу и слегка наклонил голову. – Попробую донести свою мысль лично до вас. У вас есть свой дом?

– Есть, конечно, – старик многозначительно хмыкнул.

– В нём есть сад?

– Скорее, виноградник. Я сам возделывал землю, сам ухаживал за каждой лозой…

– Так вот представьте, что я и несколько моих людей пришли, сожгли, вырубили… сделали то, чего делать были не должны, потому что вы просили их об этом. Ваши действия?

– Я бы назвал это варварством. Но только не понимаю…

Старик оттянул ворот хлопковой майки. Вентилятор за его спиной, работавший на предельных оборотах, вдруг перестал справляться, накаляя атмосферу внутри шатра.

– Папа, – Фишер снова попытался достучаться до отца, но потом переключил всё своё внимание на эмира. – Господин Джан, могу я поговорить с вами отдельно?

– Если вам есть, что мне сказать.

Но он отошёл за Фишером в сторону.

– Я понимаю весь ваш гнев и разделяю его. Хотя, в чём-то мой отец прав, но, – он сделал примирительный жест, останавливая Джана и прося его выслушать, – это не снимает вины ни с одного рабочего. Они подписали бумаги, они должны быть наказаны. Хотя бы для того, чтобы другим, впредь, неповадно было. Мне жаль, если нам придётся прервать наши деловые связи. Могу я предложить вам следующий выход?

– Попробуйте, – раздражение эмира не утихало.

– Сейчас стоит неимоверная жара. Может, нам стоит на время прервать работу? Дать отдых всем, – удостоверившись, что эмир согласно кивнул, Фишер продолжил. – Я знаю, что вы, несмотря ни на что, любите путешествовать. У моего отца, как он и сказал, большая вилла в Таскании. Вы окажете мне честь, если посетите её, если будете моим гостем… Мы могли бы обсудить наше сотрудничество ещё раз, в более подходящем климате.

Он ждал ответа, следя за напряжённой позой эмира. И только после того, как услышал:

– Осман? – вздохнул свободнее.

Верный друг в ту же секунду появился перед ними так, что не стоило сомневаться, что он, невидимкой, находился где-то поблизости и слышал весь разговор.

– Я думаю, это хорошая идея, мой господин.

– Хорошо, – Джан кивнул, – хорошо. Я даю вам три дня на то, чтобы свернуть, временно, производство. Преступники, а я буду называть ваших рабочих именно так, это время проведут там, где им положено быть. Но полиция доставит их в аэропорт к моменту вылета. Въезд в мою страну для них, отныне, закрыт. Навсегда, – играя двумя небольшими, отличными друг от друга по цвету камнями, эмир снова кивнул, но уже ставя точку в этом разговоре. – Я сообщу вам, когда буду у берегов Таскании.

Он развернулся и стремительным шагом направился прочь из шатра, к своей машине, что стояла среди других на парковке. Осман тепло улыбнулся Фишеру и вышел вслед за правителем. Занял своё место на заднем сиденье, рядом с ним, и коротко кивнул водителю через зеркало заднего вида, давая понять, что можно трогать машину с места.

– Помнишь, я просил тебя добыть информацию на Фишера?

Поставив ногу на высокий выступ в двери авто, Джан, почёсывая бороду, любовался видами сказочно-красивого родного города.

– Помню, но ничего нового сказать тебе не могу. Факты, которые известны всем.

– Этого не может быть, Осман. Не может быть. У каждого есть свои тайны, а у Фишера, я чую это, не одна. Или одна, но такая, за которую он душу дьяволу продаст.

– Брат? – тревожная складочка залегла между бровей Османа, – ты же не думаешь?..

– Думаю. Пока он таит свою тайну, она его пленница. Но когда я узнаю её, он будет моим пленником. Или же тот человек, кто для него дороже жизни, – Джан повернулся к другу, – он допустил три ошибки, этого я простить не могу.

– Как скажете, мой господин, – Осман склонил голову. – Значит, нам стоит проверить яхту? Мы плывём в Тасканию? – Джан кивнул. – Ты прав, брат, скелеты лучше всего искать в семейных шкафах.