Цепи 2

Глава 13

Клара.

— Отец Даниил, что с вами? — ехидно, с сарказмом, переходя на «вы». — Вы как будто призрака увидели, а не меня.

Мужчина заметно удивлён моему появлению на территории церкви. О чём свидетельствуют его открытый взгляд и что-то страстное, запретное в чёрных зрачках.

Сегодня я зашла дальше. Намного дальше. Поставила свечку у иконы Пресвятой Богородицы и про себя помолилась. Мне кажется, что если кто и способен понять мои страдания, то только она. По-матерински. По-женски.

Я молилась о своём сыне, которому не суждено было увидеть свет. Молилась о его душе. Каялась. Как и каждый прожитый день. Собирала слёзы души платком скорби и снова молилась. Не шевелясь, не смея взглянуть в лицо — только на свет горящей свечи, что собственноручно поставила. Молилась о будущем. Просила дать мне ещё один шанс. Обещала, что буду хорошей мамой, обещала, что брошу мир к ногам этого ребёнка, что перестану сниматься в провокационных фильмах и задумаюсь о душе.

Как много может пообещать человек, когда чего-то желает так сильно, что всё остальное в мире теряет вкус, цвет и запах?

Так же сильно, как маленький ребёнок, который просит купить игрушку в магазине и слёзно клянётся исправить двойки, перемыть всю посуду и даже не хулиганить.

Так и я сейчас.

Ребёнок. Перед взором святой. С надеждой на то, что она может дать то, чего я хочу. И тогда кажется, что весь мир изменится и непременно станет лучше. Я непременно стану самой счастливой на свете.

Тест на беременность и Димкины жаркие речи о вечной любви и желании иметь от меня дочку спровоцировали новый приступ самобичевания и безумного желания стать мамой.

Дима был бы идеальным отцом — в плане игр, заботы, любви. Но совсем не таким, каким я бы хотела видеть отца своего ребёнка. У него нет стабильности. В его жизни по графику — только выступления. Из серьёзного — лишь отношение к репетициям. Ему впору веселиться, куражиться, трахаться. У него даже нет своего жилья, потому что он, как мальчишка, не наигравшийся в детстве, коллекционирует машинки.

А Роберт…

Этим штаммом вируса я переболела. Выработался иммунитет.

Чудесным образом исцелилась от хронического удушья и катастрофической нехватки его любви у себя под кожей.

И даже не обидно. Совсем нет.

Я просто буду пользоваться мужчинами для удовлетворения своих потребностей — так, как это делают они.

И одна из таких потребностей — иметь ребёнка.

— Я рад, что ты пришла. — Его голос будоражит даже огоньки множества горящих свечей перед иконами. Они трепетно перешёптываются, танцуют, веселятся, радуются его приходу.

Осознаю, что он уже довольно долго наблюдает за мной со стороны. Я слышала шаги за спиной, но не придала этому значения. Он пришёл почти сразу, как вошла я. И ждал. Не тревожил, не нарушал мою молитву, не задавал вопросов, не советовал, как правильно.

Развернувшись, широко улыбаюсь ему в лицо.

Я привыкла улыбаться, даже когда душа кровоточит.

Уже давно не плачу и не прошу у жизни послаблений.

Демонстрируя готовность покинуть молитвенный зал, шагая на каблуках в длинной юбке, уверенно направляюсь к выходу.

Даниил, немного помедлив, сделав вид, что занят возле одной из икон, отправился следом и нагнал меня у ворот.

Слишком близко приблизился, нарушая все видимые и невидимые, моральные и этические границы.

Его дыхание касается моего лба — в том месте, где заканчивается платок.

Я вижу, как его ломает, и это придаёт смелости.

Я не свеча в его церкви и трепетать от его дыхания не собираюсь.

— Ты что-нибудь слышал о социальной дистанции? — язвительно, холодно, не двигаясь и не спеша отстраняться.

— Это ТЫ мне говоришь? — упрекает.

— Хочешь, чтобы я исповедалась? — тяну за тонкую ниточку желая вытащить на поверхность самое страшное и греховное из его мыслей.

— Только этого. — Убеждает, как будто меня, но на деле…

На деле любая женщина чувствует, когда мужчина начинает сходить с ума.

— Хорошо. — Киваю и наконец немного отстраняюсь, но лишь затем, чтобы заглянуть в его глаза. — Один только вопрос… — приближаюсь к его левому уху и жарко шепчу: — Сколько раз ты согрешил этой ночью, глядя на моё фото?

Даниил дёргается всем телом, словно от удара током.

Читаю в его глазах непонимание: как можно быть такой распутной, смелой, безумной? А также горячее желание привязать меня к кровати и… Нет, не трахнуть. Изгнать из меня всех бесов. Спасти заблудшую душу.

Его искреннее, чистое желание помочь мне горит сильнее мужской страсти, которую я вызываю в его теле.

Разворачиваюсь, чтобы уйти. На ходу снимаю с головы платок и уже приближаюсь к воротам, как слышу сзади ответ на мой вопрос:

— Очень много раз.

Усмехаюсь, не оборачиваясь.

Сегодня у меня самолёт в одну из жарких и прекрасных стран для участия в реалити-шоу.

Я звала с собой Димку — за компанию, чтобы совместить приятное с полезным и отдохнуть, — но он не может. У него на носу премьера новой программы.

Анечка по уши в своём женатике. А Соня уже нашла и договорилась с суррогатной мамой, несмотря на все запреты и угрозы своего мужа.

Придётся лететь и отдыхать одной. А точнее — с Агатой. Но эта деловая фурия всегда на работе. Даже на отдыхе. Следит во все глаза за моей карьерой.

Уже в самолёте подсунула мне кучу контрактов на подпись, затем ещё раз проговорила о том, чего от меня хотят продюсеры реалити, и показала одно интересное видео в планшете, сетуя на то, что не знает, как с этим справиться. Затем ругалась на мой характер и неосторожность. Даже пожаловалась на то, что ей приходится так много работать, а зарплаты с трудом хватает, чтобы выплачивать ипотеку.

На видео, которое она показала, — конфликт на парковке у торгового центра.

Тщательно смонтированное, начиная с того момента, где Дима ухаживает меня в машину и сообщает о том, что он мой будущий муж. Мы оба со стороны выглядим как наркоманы — в детских переводных татуировках, садимся в старую тачку и уезжаем от любви фаната. Я не видела этого в тот момент, но Дима высунул руку из окна и показал фак оператору. Этот тип всё-таки заснял, вырезал самые интересные моменты, смонтировал и опубликовал.

Не колышит.

Сколько таких провокационных материалов было и сколько ещё будет?

Взять, к примеру, Таню Бойко — журналистку. Не раз пыталась разнести мою карьеру, какую только чушь не публиковала. И где она сейчас? Вроде как работает редактором на каком-то замшелом канале, без доступа к эфирам.

А вот то, что Агата который раз жалуется на зарплату, меня коробит. Даже очень.

Потому что я прекрасно знаю, сколько она получает. И знаю, сколько платит за ипотеку. И сколько стоят серьги в её ушах, и как часто она закладывает состояния на бредовые сумки.

Если собрать все её сумки, купленные за время работы со мной, и продать, то можно приобрести три квартиры в Москве на вырученные средства.

Я ценю в людях честность. И если бы Агата прямо сказала, что ей хочется больше денег, я бы сказала Игореше поднять ей зарплату. Игорь — мой финансовый директор. (После того как много лет назад на меня, простую девчонку, свалились огромные гонорары, я не смогла справиться с этим самостоятельно, без Роберта. Пришлось нанять человека, отвечающего за мои финансы. Он устанавливает ценники на мои услуги, собирает оплату, выплачивает зарплату моей команде, состоящей из постоянных стилиста, агента и SMM-специалиста. Контролирует мои крупные покупки, работает над моим финансовым портфелем.) Но Агата решила давить на жалость и пытаться вызвать чувство обязанности. И это мне чертовски не нравится.

— Лара, только никаких отношений с участниками за пределами мотора! — строго поучает Агата. — Правилами запрещено даже общение. Ты понимаешь? Даже не разговаривай с ними! У них должен быть стимул бороться и проходить испытания. Пообщаться с тобой лично сможет только победитель. Ты всё поняла?

— Ага, — киваю, втыкая в уши наушники. — Обещаю общаться только с пина колладой.

— Нет! Лара! Никакого алкоголя! — тревожится Агата.

Нажимаю кнопку, и между нами вырастает перегородка, разделяющая кресла бизнес-класса, защищающая меня от её нравоучений, а её — от моей грубости и невежества.

Она что-то ещё говорит, но я не слышу.

Я лечу отдыхать! Буду пить, танцевать, купаться и загорать. Остальное не важно.

Едва выйдя из самолёта, в лицо врезаются тяжёлые выдохи огнедышащего дракона. Я его не вижу, но какого чёрта тогда здесь так жарко? Хочется попросить банщика убавить жар.

Спускаясь с трапа, снимаю с себя тонкую кофту, под которой только спортивный лифчик-топ. Завязываю её рукавами на поясе.

Ловлю похабные взгляды мужчин и ядовитые — их женщин, прилетевших на отдых. С одной из таких дам столкнулась взглядом на таможенном контроле: она мысленно пожелала мне сдохнуть за испорченное настроение на отдыхе, а я послала её в жопу широкой улыбкой и взмахом волос.

Заселение в гостиницу прошло быстро и почти безболезненно. Если не считать скучную Агату и её каждоминутные напоминания о том, что мне нельзя ни с кем общаться. Ну прям монастырь, а не VIP-отель «всё включено». В такие моменты мне до жути не хватает моих друзей. Особенно Димки. Уже скучаю по этому идиоту и его шуткам.

Координатор проекта сообщил о том, что сегодня вечером состоится первая встреча-знакомство с участниками. Для таких моторов съёмочная группа оккупировала площадку для выездных мероприятий на территории отеля.

Агата опять чем-то недовольна.

— Вы в своём уме? Клара только с самолёта, она не может сегодня сниматься. Мы договаривались, что у нас будет время на подготовку, — собачится с координатором.

— У вас есть время до вечера, разве этого мало? — на помощь мальчишке спешит кто-то из съёмочной группы.

— Ей нужно выспаться! Или вы хотите, чтобы звезда предстала перед камерами с мешками под глазами? — не отступает Агата.

Мешками? Машинально касаюсь кончиками пальцев нижнего века.

— Агата, свяжись со стилистом и готовьте мой образ на съёмку. Мне нужно всего пару часов поспать — и я готова работать.

Подмигиваю координатору и вижу на его лице расслабленное недоумение. Я явно испортила свою репутацию конченой стервы. И, судя по выдохам остальных, не только в его глазах.

Сбегаю в номер и первым делом надеваю купальник. Поспать я всегда успею, а вот покупаться в морской солёной воде — не факт.

Вид с балкона просто шикарный, завораживающий — так и манит бирюзовый горизонт с белыми барашками морских волн. Кажется, протяну руку — и дотронусь до моря.

За моим номером хорошо следят. Сбежать через дверь не получится.

Зато перегородки между балконами низкие — вполне можно перелезть к соседям. А от них к другим соседям, и так до конца, а там уже попроситься выйти через дверь, как нормальный человек.

Из вещей ничего с собой не беру, чтобы не утяжелять миссию.

Чувствую себя главной актрисой американского блокбастера в роли агента под прикрытием. Умело преодолеваю первый барьер. Тихонько, на цыпочках, крадусь через балкон — и тут же прижимаюсь к стене, потому что в окне Агата. Чёрт, её поселили в соседний номер! Болтает с кем-то по телефону. От азарта трясутся поджилки.

Перелезаю на следующий балкон. Затем ещё один, и ещё. Уже вижу последний, мысленно нежусь на белоснежном песке, ныряю в волны — как вдруг дверь на балкон открывается.

Ко мне выходит высокий красивый мужчина в плавательных шортах. Загорелый качок с ослепительной улыбкой и восточной харизмой. Смотрит удивлённо, стоит в ступоре, хлопает ресницами. И тут происходит магия. Он улыбается. На его щеках заиграли озорные ямочки, а глаза осветились приветственным смехом.

— Вам помочь? — и голос божественный. Полностью соответствует внешней картинке.

— Да! — прихожу в себя, отлипнув взглядом от ямочек. — Будь добр, сделай вид, что ты меня не видел, — улыбаюсь и прусь к нему в номер без приглашения. До двери, без остановки.

— А если я не смогу держать язык за зубами? — флиртует.

— Тогда мне придётся тебя у***ь, — поддаюсь на его флирт, мой голос тут же становится манким и сексуальным. Как и взгляд.

— Моя матушка этого не переживёт, — улыбается. — Может, есть другие варианты?

— Есть. — Беру его за руку и тяну за собой. — Придётся взять тебя в заложники и лично проследить, чтобы ты не проболтался.

Парень оказался отличным вариантом для времяпрепровождения на пляже. С улыбкой бегает к бару за пина коладой, поддерживает любой разговор, ходит со мной купаться. Отлично ныряет и хорошо плавает. Достал со дна огромную раковину и презентовал.

Поднимает мне настроение. Но я всё равно немного скучаю по Диме. Представляю, как он сделал бы из раковины бокал для коктейлей.

— Уже семь, — взглянув на свои дорогие непромокаемые часы на запястье, озвучивает время Давид.

— Торопишься? — спрашиваю, потягивая коктейль через трубочку, лёжа на шезлонге.

— Важная встреча, — извиняясь, пожимает плечами. — А тебе никуда не надо?

О чёрт!

Через час мотор. Как я могла забыть?!

Встаю с шезлонга и, выкинув трубочку на песок, допиваю коктейль из бокала, как последнюю воду на острове. Потому что Агата не даст мне расслабиться ближайшие несколько дней.

Соблазнительно улыбаюсь Давиду. Он мне понравился. Вполне сгодится в качестве компании на эти несколько дней, поэтому посылать его так сразу не хочется.

Вытянув губы, мягко дую на его мокрое плечо, сдувая прилипшую песчинку. Мышцы на его волосатой груди дёргаются от этого движения, и он улыбается — слегка разочарованно от того, что нам необходимо сейчас расстаться.

— Ещё увидимся? — спрашивает.

Именно этого я и добивалась.

— Конечно, — кокетливо улыбаюсь.

Давид проводил меня до своего балкона, где мы и попрощались.

В мой номер уже стучат. Точнее — выносят дверь кулаками, криками, паникой и угрозами.

Агата бы уже подняла на уши весь персонал отеля, но не хочет давать съёмочной группе повод усомниться в моём профессионализме.

Скрыв купальник под гостиничным халатом, открываю дверь и для достоверности широко зеваю, расправив руки в стороны.

Агата сносит меня с пути, врываясь в номер. Следом за ней — стилист с платьем, туфлями и чемоданом.

— Потом расскажешь мне, как тебе удалось выйти из номера и где ты напилась, а сейчас — бегом в душ! Нужно смыть песок и морскую соль, — угрожающе шипит Агата, подталкивая меня к ванной.

Впервые участвую в подобном проекте. Немного дискомфортно от того, что нет никакого сценария. Нет распределения ролей, нет чётких указаний режиссёра. Единственные правила для мотора: не материться, не пропагандировать запрещёнку, не курить и не пить в кадре.

Мне объяснили мою задачу и, поторапливая, выгнали на площадку.

На мне красное обтягивающее платье любимого кровавого оттенка с открытой спиной, туфли на высоченных шпильках, а на губах — любимая помада: дерзкая и смелая, яркая, как и я сама.

Волосы выпрямлены и аккуратно лежат на одном плече.

Кроме меня на площадке только сотрудники съёмочной группы, поэтому есть время оценить обстановку.

Мы находимся на побережье лазурного моря. Закатное солнце заливает всё вокруг золотисто-розовым светом, на фоне которого колышутся чёрные тени пальмовых ветвей. Вокруг царит причудливый симбиоз курортного спокойствия и творческого хаоса съёмок.

Меня определили на небольшой подиум возле ведущего, к которому ведёт широкая красная дорожка, выстланная лепестками роз. По обеим её сторонам стоят дымовые машины и бочки с горящими факелами.

Где-то там, за пределами света прожекторов, скрываются участники шоу.

Слева, под зонтиками, утопая в тени и не попадая в кадр, располагаются режиссёрский пульт, мониторы и звукозаписывающая аппаратура — нервный центр, откуда управляют течением шоу. Воздух наполнен смесью ароматов морской соли, разогретого пластика аппаратуры и кофе.

И вот я слышу знакомое:

— Камера, мотор, начали!

В этот момент вся моя энергия, вся сексуальность и очарование направлены в объектив. Даже если я не смотрю в сторону камеры, выработанный годами профессионализм делает своё дело.

Ведущий в смокинге приветствует телезрителей, объясняет правила реалити, шутит, представляет меня, спрашивает, какие надежды я возлагаю на это шоу, и ждёт ответа, что я мечтаю найти свою судьбу.

— Надеюсь весело провести время, — улыбаюсь.

— Ну что ж, это точно будет весело! — обещает ведущий и переходит к главной части мероприятия. Представляет участников.

Названные парни выходят по одному — все в чёрных костюмах, с одной красной розой в руке. Проходят по дорожке, топча нежные лепестки напомаженными туфлями, вручают мне цветок, здороваются, и отходят в сторону.

Красивые. Все как на подбор.

Мужской красотой меня не удивить. Димка тоже красивый. Даже в спортивках красивее этих гримированных альфасамцов в одежде, подобранной стилистами шоу.

— Егор Калинников, руководитель фирмы по найму, город Ставрополь, — ведущий продолжает представление участников.

Сколько их уже прошло? Человек шесть? Девять?

Улыбаюсь очередному парню, принимаю розу. Холодно и сексуально.

— Давид Церетели, владелец винодельни, город Сочи.

На дорожку выходит темноволосый знойный красавец, смущает всех вокруг игривыми ямочками, и я тут же понимаю, что уже нарушила главное правило шоу — ни с кем не общаться.

Это тот самый Давид, который весь день приносил мне коктейли и достал раковину со дна морского.

Сердце обдаёт жаром. Потому что это единственный участник, который вызывает неподдельный интерес.

Он смотрит не в камеры, не играет на публику. В его глазах только я и наш маленький секрет.

— И последний, десятый участник нашего реалити, — заводит зрителей ведущий, играя интонацией и добавляя голосу весёлой торжественности. — Дмитрий Соколов, танцор, актёр театра «Шоу под дождём», город Москва!

Шок.

Внутренняя истерика.

Димка!

Здесь!

На проекте!

Боже, какой он красивый.

Убью мерзавца за этот сюрприз!

Только вышел — затмил собой всех предыдущих участников. Никто из зрителей не вспомнит, как их звали и как они выглядели, потому что Дима в своём репертуаре. Он, как никто другой, знает, как привлечь взгляды и запомниться.

В чёрном, как положено по дресс-коду, но на нём совсем не строгий костюм, а танцевальные широкие штаны и расстёгнутая зипка на голое тело. Кубики пресса провоцируют водопады слюней у женской части съёмочного процесса.

Ему плевать на камеры и на мнение людей. Он пришёл повеселиться — так же, как и я.

Протягивает розу, смеясь, смотрит в глаза, довольный моей реакцией.

– Соскучилась?– тихо роняет с издевательской улыбкой.

— Я тебя убью, — шепчу, принимая цветок.