Цепи 2

Глава 16

Клара.

— Чёрт! — заметив в окне Агату, болтающую по телефону, пригибаюсь и быстро, на цыпочках, перебегаю по балкону её номера.

Пока перелезаю через ограждение, до меня доносятся обрывки её слов:

«Да, Стефания, прямо сейчас!»

«Под угрозой».

«Только ты можешь повлиять».

Не хочу даже вникать в её рабочие моменты. Не терпится сбежать и проникнуть на съёмочную площадку, чтобы посмотреть, чем они там занимаются.

Давид был так любезен, что дал мне свою ключ-карту от номера и разрешил пользоваться его балконом в любое время.

Несмотря на то что я всё же могу покидать номер, чтобы поплавать в бассейне на другой стороне отеля, вдали от расположения съёмочной площадки, мне больше нравится уходить незамеченной.

Испытания физической силы и ловкости закончились вчерашним днём. Осталось всего пятеро участников и три конкурса.

Шляпа с широкими полями и летнее длинное платье в романтическом стиле позволяют выдать себя за обычную посетительницу отеля — любопытного зрителя со стороны.

С коктейлем в руке пристраиваюсь недалеко от созданной декораторами настоящей кухни под открытым небом.

Участникам выпал шанс удивить зрителей кулинарными способностями: они должны приготовить блюдо, которое, по их мнению, мне понравится.

Давид готовит пасту с креветками. Кажется, я говорила в каком-то интервью о том, что люблю её. Димка заморочился с приготовлением моей любимой пиццы с сырными бортиками, и это единственное из всего на этой кухне, что уже вызывает жуткий аппетит и желание похрустеть поджаренными корочками.

Роберт делает бургер. Удивительно, что он вообще готовит сам, а не заказал его в ресторане на территории отеля. Во времена наших отношений готовила я. И ему нравились сырники. А мне нравилось его кормить.

Все заняты делом, торопятся уложиться во временные рамки, установленные проектом.

Только Роберт с Димой больше заняты тем, что мешают друг другу. Стоит одному отвернуться — как в его фарш для котлеты летит полпачки соли. А пока Дима раскатывает тесто, в соус для пиццы отправляется огромная ложка острой пасты.

При каждом удобном моменте они толкаются, задевают друг друга плечами и локтями, зло шутят и подкалывают.

Боже.

Смеюсь про себя.

Да между ними химия покруче, чем со мной! И это не могло ускользнуть от взглядов операторов — почти все камеры направлены именно на этих двоих, неосознанно создающих шоу.

И пока они были заняты тем, что мешали друг другу и остальным, Давид, заняв дальнюю позицию и абстрагировавшись от хаоса, спокойно приготовил пасту.

Не могу просто стоять и смотреть, как ведущий оценивает блюда, приготовленные для меня. Врываюсь в кадр с двух ног.

Ведущий приветствует меня, ловко подстраиваясь под неожиданный сюжет, профессионально создаёт иллюзию того, что всё так и задумывалось.

На столе выставлены блюда — кулинарные шедевры.

Прохожу рядом, оцениваю внешний вид, делая свои замечания:

— Это что? — спрашиваю, заглядывая в тарелку с грибным супом.

— Суп со сморчками, — отвечает один из участников. — Это грибы такие…

Дима начинает ржать. Я не могу не смеяться, когда слышу его смех, и тоже раскалываюсь. Хорошо, что он не актёр и мне не светит сниматься с ним в фильмах, потому что мы бы кололи друг друга на протяжении всего мотора.

— Сморчки ешьте сами, — врезаюсь взглядом в творца сего шедевра.

Беру в руку кусочек пиццы.

— Не стоит, — подсказывает Роберт. — Это несъедобно.

Ну конечно, он же сам лично испортил блюдо.

— Это бургеры твои несъедобные! А моя пицца — приворотное средство, рецепт которого создавался на небесах, — Димка отстаивает своё творение.

— Только после тебя, — протягиваю ему кусочек, и он впивается в него зубами. Краснеет, на глаза выступают слёзы, но он жуёт и даже глотает.

— Изумительно, — комментирует.

— Я не ем фастфуд, — вру, глядя на бургер Роберта, избавляя Диму от волнения за мои вкусовые рецепторы.

По итогу из всего предложенного разнообразия пробую только пасту с креветками, на высшем уровне актёрского мастерства отыгрываю невероятный вкус и желание доесть всё до последней ложки.

Организаторы шоу не спешат выгонять меня с площадки, дают разрешение присутствовать на съёмке, наблюдать со стороны, а после — оценивать старания участников.

Следующим этапом — конкурс на артистизм.

Участникам предлагают, не глядя, достать из коробки предмет и станцевать с ним.

Я уже знаю, кто победит в этом состязании, и жду именно его выхода.

Первый участник вылавливает из коробки футбольный мяч. Радуется, потому что отлично владеет этим предметом. Под музыку чеканит мяч носком ботинка и коленом, чем вызывает аплодисменты удивлённой съёмочной группы и сторонних зевак.

Следующим выходит Дима.

Кажется, даже ветер затих в предвкушении. Все песчинки на пляже собрались и затаились. Не слышно даже голосов за кадром.

Пошарив рукой в коробке, друг выдёргивает шёлковый красный платок.

Под музыку демонстрирует офигенную пластичность. Завораживает умением тела чувствовать музыку и передавать настроение. Постепенно избавляется от футболки — и вот уже красный платок скользит в танце по его голому торсу.

На зависть женщинам ласкает его тело лёгкими прикосновениями. Магическим образом создаётся иллюзия, будто Дима танцует с огнём в руках, подчинив разрушительную стихию, сжигая дотла интеллигентность и скромность зрителей. Даже камеры поплавились, а объективы запотели. Этот парень знает, как танцевать, как завладеть умами и чувствами, как запомниться надолго.

Когда музыка закончилась, послышался жалобный гул толпы. Все хотят продолжения.

Обмахиваю лицо ладонью, чтобы сбавить жар от напряжения.

Димка, полуголый, спрыгивает с подиума, подходит, вручает мне платок, пропахший его телом и танцевальной страстью.

Наступает очередь Роберта.

Мужчина давно забил на все правила, поэтому даже не подошёл к коробке. Попросил включить музыку для танго и вытащил меня на сцену.

Танго — так танго.

Танец страсти, где в каждом движении — любование партнёром.

Мы оба актёры. А актёры — универсальные солдаты, умеющие всё в этой жизни.

По долгу работы для разных ролей приходится учить танцы, осваивать виды спорта, разбираться во многих профессиях.

Роберт забирает всё моё внимание одним лишь теплом своего тела, запахом, прикосновениями. Кружит не только тело в танце, но и голову — особенно когда склоняется лицом к груди. Прямо как ночью, в тишине любви и страсти обнажённых тел.

Его ладонь, прижатая к бедру, обжигает кожу кипятком.

Он мне нравится. Возможно, я всё ещё люблю его. А может, люблю не «всё ещё», а уже — заново.

Музыка закончилась, и я спешу прочь, забив на танец Давида. Закрываюсь в номере, пытаюсь сладить со своими мыслями и обуревающими эмоциями.

Он ведь предатель! А предателей не прощают.

Нельзя заходить в одну и ту же реку дважды. Но я снова готова наступать на те же грабли, пока не расшибусь вновь.

Я его не простила. Но я хочу быть с ним. Не так, как раньше — как раньше уже невозможно, потому что тех людей, что встречались восемь лет назад, уже нет. Я хочу быть с ним в своей новой жизни. С новым ним. Заново знакомиться, заново учиться любить, заново выстраивать отношения.

По итогу последнего конкурса из борьбы выбыли двое. Остались только Роберт, Дима и Давид.

Впереди один-единственный, последний конкурс. Мужчины должны организовать свидание мечты.

Организовывают все трое, но я должна прийти только на одно.

Организаторы сообщат мне, кто и что приготовил, и я должна буду выбрать.

Будет сложно, так как выбирать придётся между другом и бывшим.

Я всегда честна — по крайней мере, с самой собой — и уже давно сделала выбор. Что бы он ни предложил, я пойду с ним. Потому что в мою кровь уже поступил яд его любви. Потому что я уже надышалась его запахом. И не смогу жить как раньше.

Димка — мой друг. Я люблю его до безумия, и я убью за него. Но он просто друг. И так будет всегда. Если за столько лет нашей дружбы, постели, его признаний и попыток выйти из френдзоны ничего не изменилось, то уже не изменится.

Сегодня я была послушной весь день.

Больше не сбегала из номера, не хамила Агате. Даже образ стервы слетел к ногам, обнажив истинный характер. А всё потому, что я обрела покой. Я уверена в своём решении и потому спокойна.

Роберт официально развёлся до участия в этом проекте. Он свободен. Я тоже. Больше нет никаких препятствий, чтобы быть счастливыми.

Стилист наряжает меня в красивое белое платье — почти как невесту на выданье. Но даже строгость покроя и резкие линии не способны спрятать сексуальность.

Красная помада, выпрямленные до блеска волосы.

Координатор проекта сообщил о локациях, выбранных участниками.

Дима ждёт меня на берегу, организовав ужин при свечах с видом на багровый закат.

Давид устроил необычное свидание в спа-отеля, где мы сможем расслабиться после съёмок, отметить их завершение и пообщаться.

А Роберт арендовал яхту и планирует поужинать со мной в море.

Спускаясь в фойе раньше времени, хочу дойти до бара до мотора и выпить чего-нибудь седативного. Потому что ладони потеют от нервов. Я словно не на свидание с победителем шоу иду, а под венец — со всей полагающейся ерундой в виде клятв в вечной любви и готовности быть вместе в богатстве и бедности, в болезни и здравии.

Но до бара я так и не дошла.

Мой взгляд привлёк Роберт, стоящий в холле и общающийся с организатором.

Он затмил мои мысли строгой мужской красотой и обаянием. Я забыла, куда вообще шла.

В его руках букет красных роз в чёрной обёртке. На нём шикарный чёрный костюм с белой рубашкой. Нестареющая классика, уже много поколений тревожащая знойные фантазии женщин всех возрастов.

Он меня не видит. Поэтому я в полной мере могу любоваться им, не боясь быть обнаруженной.

— Котик! — по холлу летит женский радостный вопль, бесстыдным образом привлекая внимание всех людей вокруг.

От входа прямо к Роберту несётся фурия с розовым чемоданом.

Высокая блондинка с худыми ногами и большой грудью. Красивая, как актриса главных ролей голливудских фильмов.

С разбега бросается ему на шею, смачно целует в губы, пачкая его рот своей помадой.

— Котик, я решила сделать тебе сюрприз! Ты рад? Скажи, что ты рад меня видеть! — требует, прилипнув к нему грудью и взяв в заложники воротник его пиджака.

— Стэф, что ты тут делаешь? — оглядываясь по сторонам, как пойманный за воровством скамейки бомжара, со страхом и безнадёжностью стирает с лица её помаду.

— Познакомишь? — спрашиваю.

Сама не заметила, как подошла. Я даже вроде не двигалась, а уже рядом с ними. Без мозгов, без мыслей, без сердца.

— Лар, это не то, что ты думаешь, — пытается оправдаться и одновременно отодрать от своего воротника руки девушки.

Она убирает их сама, но только для того, чтобы протянуть правую руку мне.

— Стефания, актриса, будущая звезда номер один, — представляется. — Роберт — мой продюсер.

— Продюсер, значит? — смотрю ему в глаза. — Ты занялся продюсированием?

— Да. Стефания — всего лишь мой продюсерский проект. — Он даже выдыхает, обманувшись моим спокойным тоном.

Думает, я совсем дура? И не отличу рабочие отношения от интимных?

— Зачем ты её сюда притащил? — спрашиваю, осознавая, что ещё немного — и я больше не смогу изображать хладнокровное спокойствие.

— Я её не… — начинает он, но она договаривает:

— Дело в том, что мы с ним не можем друг без друга! Вы ведь, наверное, уже знаете, что он развёлся. Догадываетесь почему?

— Что ты несёшь? — срывается Роберт.

— Хочешь сказать, из-за тебя? — ядовито усмехаюсь.

— Бинго! У нас отношения. Но это секрет, так что тссс, — она прикладывает пальчик к пухлым, накачанным губам. — Никому, ладно?

— Конечно, — обещаю ей, глядя в его потерянное лицо. — Удачного свидания на яхте.

Мне удаётся даже улыбнуться, потому что мысленно я перерезаю глотки им обоим.

— Лара, постой! — Роберт спешит следом, оставив свою протеже. — Кого ты слушаешь? Эта дура сама не знает, что городит!

— Проект закончен, Роб, — оборачиваюсь лишь для того, чтобы поставить точку и загубить зачатки своих надежд на нашу новую любовь. — И победил не ты.

Он бы преследовал меня дальше, но вокруг стали собираться люди — съёмочная группа с камерами, ликующие от того, что удалось заснять фееричную концовку реалити.

Плюхаюсь к Димке за столик.

На столе среди множества горящих свечей ещё дымится пицца. Уже другая, но приготовленная им же. В прозрачных бокалах плещется багровый закат. Морские волны страстно облизывают песок и шепотом признаются в любви к создателю.

На Диме белая широкая рубашка с коротким рукавом, а на чёрных брюках сидит маленький рыжий пушистый комочек с глазками-бусинками, двумя ушками и хвостиком.

— Где ты его подобрал? — спрашиваю, изучая котёнка.

— Он сам меня нашёл, — улыбается Димка, перебирая нежными мужскими пальцами тонкую рыжую шёрстку. — Вышел ко мне на дорожку около бассейна. Я поспрашивал у сотрудников отеля и у отдыхающих — никто не знает, как он попал на территорию.

— Что будешь с ним делать?

— Заберу с собой в Москву. Придется немного задержаться, чтобы сделать ему документы.– Сообщает.– Я назвал его Стивен. Как думаешь, ему идёт? — поднимает котёнка одной рукой с колен и кладёт его на свою широкую грудь, гладит.

Стивен.

Так вот ты какой.

Что-то тёплое из юности кольнуло душу.

Надо же было так называть любовь. Такая дура была. Маленькая глупая девчонка.

Тяну руку к Стивену. Он такой тёплый и мягкий, что я невольно начинаю улыбаться.

— Ему очень идёт это имя, — улыбаюсь.

Я не рассказывала Диме о том, что давала имя своей любви. О таких вещах — глупых и стыдных — никогда не рассказывают. И то, что он приютил котёнка, назвав его тем самым именем, взыграло в моей крови смесью гормонов.

— Дим, — зову его, чтобы отвлечь от рыжего пушистика.

— М?

— Ты победил.