Цепи 2

Глава 3

Клара.

Славка вернулся рано утром.

Неприятно. Но я не лезу к нему с нравоучениями, потому что понимаю: он молодой, здоровый парень, он хочет свободы, хочет общаться с друзьями и проводить время с девчонками. Хочет жить той жизнью, которой у него никогда не было. Я просто надеюсь, что он достаточно трезв в своих мыслях и не попадёт в беду.

Шуршание пакетов привлекает внимание. Выползаю из своей комнаты на кухню, закутавшись в любимый вишнёвый плед.

Славка достаёт продукты и распихивает их по полкам холодильника.

Я давно забыла, какое это — ходить по супермаркетам. Если что-то нужно, есть быстрая доставка.

Не понимаю этот его жест.

Выхватываю взглядом этикетки дорогих продуктов. Молча жду объяснений. А объясниться необходимо, так как это первый раз, когда парень купил что-то в дом.

Закончив опустошать пакеты, он, с видом победителя гладиаторских боёв, поставил на стол целую коробку моего любимого лимонного мармелада.

Включаю чайник, сажусь на стул.

Парень упорно молчит.

Бесит и раздражает эта черта его характера! Ему сложно со мной разговаривать: почти всегда молчит, когда нужно что-то говорить.

– В честь чего праздник? – не выдерживаю и первая нарушаю тишину.

– В честь первой получки, – на удивление легко отвечает и даже улыбается.

– Не знала, что ты где-то работаешь, – подмечаю с очевидным сомнением. – И что это за работа по ночам?

– Лар, какая тебе разница? – кидает слова с упрёком, обвиняя, что я лезу не в своё дело. Замечает, что снова огорчает меня тоном, и тут же пытается исправиться: – С пацанами замутили бизнес по ремонту кондиционеров. Сейчас лето, дело прибыльное. – Объясняет мягко, с улыбкой. – Это тебе, – сияя и искрясь как новогодняя гирлянда, вынимает из кармана новенький смартфон последней модели, в супер-трендовом оранжевом цвете.

– Ого, – кошусь на коробку, не тороплюсь принимать столь дорогой подарок. – Это мне сейчас… ну как бы на день рождения?

– Нет. Это тебе сейчас, а на день рождения я придумаю подарок покруче. Увидишь. – Улыбается, довольный моей реакцией и тем, что ему удалось меня впечатлить.

– Обычно парни дарят такие подарки своим девушкам. Может, порадуешь кого-то из своих подруг?

– Ни одна девчонка никогда не заменит того, что сделала для меня ты, – признаётся. – Лар, я за тебя горы сверну, вот увидишь.

– Ну конечно, – усмехаюсь. – Горы — это не институт.

– Лар, – одёргивает интонацией. Даже психует. – Я сам решу.

Ладно. Пусть разбирается сам со своей жизнью. Лишь бы не влез в криминал, а всё остальное — на пользу. Если не образование, так опыт работы, что тоже неплохо. Вынужденно прихожу к выводу, что хватит мучить парня и портить наши отношения попытками заставить его учиться. Он ведь и 11 классов окончил только ради меня — чтобы я успокоилась и отстала от него.

Встаю со стула, обнимаю Славку за плечи.

Вымахал! Намного выше меня, мощнее, сильнее.

В подтверждение моих мыслей парень поднимает меня на руки и кружит, демонстрируя силу и то, что впредь он не маленький мальчик, нуждающийся в заботе. Этим жестом, покупкой продуктов, подарком, поднятием на руки он как бы даёт понять, что всё теперь по-другому. Теперь он — глава нашей ненормальной, неполноценной семьи. Доказывает, что он взрослый и может тащить на себе всё, что тащила я все эти годы.

Ставит меня на ноги.

– Садись, сейчас твой любимый чай заварю, – командует.

Мне нравится, что он улыбается. Разве это не главное? Разве не в этом был смысл? В том, чтобы вырастить из него счастливого, достойного человека. Теперь, можно сказать, я успокоилась насчёт него.

Такого пацана можно и в жёны отдавать. Как бы грустно ни было осознавать, что рано или поздно он уйдёт, создаст свою семью, а я останусь одна… это жизнь.

После завтрака Славка завалился спать под звуки рока, а я бегу на съёмки очередного сериала. На этот раз картина про элитных проституток.

К концу дня остались силы, но ехать домой совсем не хочется. Сидя за рулём, мысленно перебираю портфолио всех друзей и подруг, сопоставляю их характеры и предпочтения в отдыхе, выбираю, с кем потусить. С кем будет комфортно именно сейчас, кто не станет задавать тупые вопросы и не нажрётся до рвоты.

Выбирать пришлось недолго. Звонок от Димы определил мои планы на вечер.

– Я приготовил пиццу, – забив на приветствия, заходит с козырей. – Планирую посмотреть «Бой с тенью». – Его обворожительный голос разносится из динамиков по салону авто и ласкает уши.

– Я думала, ты обиделся, – про себя смеюсь. Не надолго хватило его выдержки.

– Я обижусь, если мне придётся есть офигенную пиццу в одиночестве. – По голосу слышу, что он тоже улыбается. – За тобой заехать?

– Ты на пикапе?

– Ага.

– Подушки с пледом не забудь!

– Уже в машине, – парирует с деловым пафосом.

Спустя час мы уже занимаем место на нашей поляне за городом, под лапами могучей ели. Пока Дима надувает матрас в багажнике пикапа, чтобы мне было мягко лежать, я достаю из его машины подушки и пледы.

Вкусное вино, превосходная пицца, которую может приготовить только он, — именно такая, как мне нравится: с тонкими, поджаренными сырными бортиками, — и любимый фильм в ноутбуке в компании близкого друга.

В моменте понимаю, что это именно то, что мне было нужно, чтобы отдохнуть и почувствовать себя счастливой.

Наше место питает силой нас обоих. Здесь мы находим гармонию с природой, столь необходимую первобытному духу, заложенному в генах. И главное — гармонию друг с другом. Когда мы вместе, вот так, наедине, вдали от мирской суеты и работы, мы становимся единым целым, одним организмом.

Димино сильное плечо подпирает мою голову. Аромат его парфюма для меня роднее запаха в собственной квартире. Мы знаем друг о друге всё и даже больше. Уверена, если бы не червоточина в сердце, я бы уже влюбилась в него без памяти.

Он заботливо подливает чай из термоса в мою кружку и тут же толкает плечом, когда я начинаю пить.

Итог его шутки теплится мокрым пятном на футболке.

– Скотина! – набираю в рот побольше чая и выдуваю в его смеющееся лицо.

Дима открывает рот шире и ловит капли чая, как жаждущий псих.

– Извращенка! – облизывается. – Как можно пить чай без сахара?!

– Говорит человек, который ест картошку фри с мороженым! – смеясь, обвиняю в ответ.

– Это называется гурманство. Я как будто под дождь попал! – демонстративно стряхивает с груди рыжие капли чая.

– Скажи спасибо, что дождь не золотой! – смеюсь.

Димка закидывает руку за мою голову и слегка придушивает, зажав шею локтем.

Ему можно.

Фильм уже закончился, а возвращаться домой не хочется.

– Давай здесь останемся? – предлагаю.

– Ночью замёрзнешь. – Не упрямство, просто факт.

– Ты меня согреешь. – Улыбаюсь в ответ, закусывая край нижней губы.

– А кто согреет меня? – поддевает взглядом.

– Точно не я, – отбиваю шуткой, но в этом скрывается двойной смысл, понятный нам обоим.

– Бросишь меня умирать?

– Добью, чтобы не мучился. – Подмигиваю. – Воспользуюсь пистолетом в твоём бардачке.

– Жестокая и кровожадная! – фыркает, отстраняясь, потеряв интерес к беседе. – В пикапе нет пистолета. У нас из оружия только твои навыки.

– Предлагаешь душить тебя руками?

– Ну, у меня кое-что есть, что ты можешь придушить. Даже несколько раз, – теперь подмигивает он.

– Извращенец! – сексуально рычу и смеюсь.

– Остаёмся?

– Да. – Твёрдо киваю.

Нежный ветер заигрывает с листвой, раскачивает ветви деревьев. Над нами — целый мир, вся Вселенная, часть которой мы видим в звёздном небе.

С Димой приятно молчать. Даже мысли рядом с ним легче. В моменты тишины рядом с ним будто находишься с самим собой. Он тоже не спит: любуется звёздными переливами и, закинув руки за голову, думает о чём-то своём.

– Как считаешь, есть жизнь на других планетах? – мой шёпот сливается с голосом ветра, шелестящего в багажнике пикапа.

– Нет. – Ровно и коротко.

Поворачиваюсь к нему, любуюсь ярко очерченными скулами в лунном сиянии и едва заметно улыбаюсь, обнаружив капельку лунного света на кончике его прямого носа.

– Ты узко мыслишь. – Отворачиваюсь и снова кладу голову на подушку. – Там столько галактик, звёзд, планет! Наверняка населённых живыми существами. – Мечтательно прыгаю взглядом по звёздам.

Я люблю звёзды. Люблю всё, что связано с космосом. Потому что меня познакомил с ними любимый мужчина.

– Если во Вселенной дофига разумных существ, почему тогда я люблю только одну? – спрашивает он с горечью, вкус которой чувствуется сердцем.

– Мы все кого-то любим… – отвечаю с большим трагизмом и болью.

– Гарсия разводится. – Неожиданно выстреливает. – Одна из моих клиенток — подруга его жены Марины — рассказала, что они подали на развод. Пока не афишируют, не хотят портить дочери свадьбу.

Тишина. Такая громкая, что я глохну. И тону. Мысленно пытаюсь выплыть, бью ладонями по волнам несправедливости, захлёбываюсь болью, хриплю, пытаясь выкашлять ненависть.

Но внешне — даже не дышу.

В моих глазах отражаются прекрасные звёзды, а одна, живая, отрывает от души куски мяса и бросает на съедение волкам обиды, чтобы потешиться.

Не-на-ви-жу.

– Ты ещё его любишь? – голос Димы разбивается о защитный барьер, за которым я почти утонула.

Я не отвечаю. Просто потому, что не могу набрать воздуха в лёгкие.

Душа уже на старте. Готова сорваться с места в карьер, лететь к Роберту со скоростью света. Хочу дать ему в морду, хочу его любить, хочу у***ь его, хочу быть с ним!

Свободен.

СВОБОДЕН!

Он же знает? Знает, что я ещё жива? Значит, жду его! Теперь он обязательно появится в моей жизни. А я? Готова? Прощу? Приму? Дам шанс всё исправить?

Нет, я уже не маленькая дура, которой можно помыкать и дёргать за поводок.

Губы кривятся от того, что, как бы я себе ни врала, сердце уже готово всё простить и уже перешло в режим ожидания встречи.

Стивен вдруг восстаёт из склепа и, разъярённый, крушит всё в груди, требует пищи, которую может дать только Роб.

– Зачем ты мне это сказал? – нахожу в себе силы вернуться из своей утопии.

– Ты бы всё равно узнала. Так как? Любишь его? – пытает.

– Зачем ты спрашиваешь? Ты ведь знаешь, что я отвечу! Тебе в кайф издеваться надо мной?

– Над тобой? – усмехается обиженно. – Я над собой издеваюсь. Мазохист грёбаный.

Скривившись от своих слов, Дима спрыгивает с багажника на поляну, достаёт из бардачка сигареты, хлопает дверью машины, щёлкает зажигалкой.

Курит в тишине и горит, как табак в его сигарете. И только серый дым, выходящий из его лёгких, знает, насколько там сейчас тесно.

– Мальчик без рук говорит: “Иду, никого не трогаю”, – доносится хриплый от дыма голос Димы.

Обожаю чёрный юмор. Мы с ним в этом похожи.

– Это про тебя, – добавляет. На последнем слове со свистом затягивается и задерживает дыхание, сохраняя никотин в лёгких. – Никого не люблю, потому что нет сердца. Ты инвалид. Жизненно важный орган отсутствует.

– Тогда ты тоже, – рычу тихо, лежа в багажнике, со злостью. – У тебя нет мозгов.

– Ты его не любишь, – переварив свои мысли во время курения, давит окурок кроссовком и говорит уверенно. – Ты любишь свою ненависть к нему.

Поднимаюсь, переваливаюсь через бортик и смотрю на него.

– Слушай, а ты чё умный-то такой? Пошёл бы в психотерапевты, а не в проститутки.

Димка неожиданно улыбается. Широко, весело. Как будто и не было этого дурацкого разговора между нами.

– Знаешь, почему людоеды не едят чёрных? – спрашивает, запрыгивая обратно в багажник. Ложится, подставляет плечо, чтобы я на него легла, и обнимает.

– Почему?

– Думают, что они испортились. – Хмыкает на весёлой ноте.

Неожиданно для себя самой, я разрываюсь от смеха. Расистские шутки я тоже люблю. Но больше чёрного юмора я люблю талант друга быстро менять настроение и суть разговора.

Если когда-нибудь и буду молиться, то только о том, чтобы оказаться в аду вместе с Димой. С ним даже в преисподней будет комфортно и весело.