Тридевять земель

День 9. Видение

Попасть домой Артёму удалось только ближе к вечеру, основное время заняли отчёты. Слава богу, что устные; по словам сэра Джеймса, нет смысла требовать от дросселя письменного. Электронный секретарь — этакий очень умный диктофон — запишет невообразимую путаницу, а если писать на бумаге, то без дросселя записи и вовсе не прочесть. Пришлось диктовать. Помог доктор Арчибальд Ливси, он сказал, что часть событий у него уже зафиксирована, так что Артём просидел не до полуночи, а просто до заката.

«Q» потребовал вернуть ему фирменную одежду, на исследование и доработку, так что домой Артём возвратился в самом обычном мундире самого обычного рядового.

Весь дом кроме Марины встретил его, в гостиной, она же столовая, у всех были радостные лица. «Они радуются, что я вернулся домой? — мысленно удивился Артём. — Ах, да, я ведь ещё не понял по-настоящему, что здесь всякий раз прощаются навсегда, даже если уходят лишь за ворота Рима, только чтобы сразу же вернуться. И встречают так же, словно уже и не чаяли свидеться».

Марина ждала его в спальне. Молча бросилась навстречу, обняла, ни слезинки, ни одного слова. Только запах её волос и стук сердца. Когда она отпустила его, то... улыбалась.

— Вот я и дома, — Артём не отпускал её рук. — Никогда не думал, что это будет так приятно. С вами всё хорошо?

— Лучше не бывает! — Она смахнула пару слезинок. — Нет-нет. Не вздумайте извиняться. Давайте, я сама скажу.

Она мягко высвободила руки и подошла к окну, задёрнула шторы.

— Один раз, Ортем. О каждой из них вы можете рассказать мне только один раз. А потом, когда меня нет рядом — рассказывайте, кому угодно и как угодно. А если я рядом, то только если я согласна. Хорошо?

Она обернулась и... смутилась.

— Если вы не возражаете, — завершила она почти робко. — Да?

— Пусть будет так. — Артём кивнул и достал из кармана куртки выкуп. И сказал, что это и от кого. Марина ахнула, приняла подарок — или что это было — и долго смотрела на каждый кусочек янтаря. Надела ожерелье, оно замечательно смотрелось на ней, и выглядела Марина теперь царицей.

— Идёмте за мной, — потянула его за руку, повлекла в соседнюю комнату — студию, в которой теперь она занималась своими делами: читала, писала картины, делала эскизы, когда ей позволяли это новые заботы.

— Пожалуйста, сядьте ко мне спиной, — попросила она, разворачивая мольберт к себе. — Вон в то кресло. Да-да, спиной. А теперь расскажите, какая она. Расскажите всё, что захотите, я не обижусь.

Когда он закончил рассказ, не вдаваясь в подробности, что происходило в его апартаментах в Лондоне, когда выключали свет, Марина осторожно взяла его за руку, подняла из кресла и подвела к мольберту.

Артём сам чуть не ахнул. Глория Адсон. Как настоящая, как живая, если и отличалась от оригинала, то только в мелочах. Это был не просто карандашный набросок, а уже законченный, цветной портрет во всех красках. Про её одежду Артём не говорил, и Марина сама её выбрала, но в остальном...

— Потрясающе! — вырвалось у Артёма. — Вы замечательная художница!

Марина улыбнулась, и отвела взгляд.

— Завтра я найду рамку для неё, — пообещала она. — Повесьте у себя в кабинете. Вы всё равно будете скучать по ней, это неизбежно. Только пусть не смотрит на нас двоих.

* * *

На той самой флютне, подарке лорд-канцлера, Артём играл почти до полуночи. Собрался не только весь его дом, пришли из многих других. Вот чем отличается римское веселье, в ночное время можно собираться только под крышей дома. И гудите хоть до утра, в каждом доме есть акустическая защита, чтобы не нарушать покой окружающих. Собственно, такая защита в каждой комнате есть, так что устраивать концерты можно в любое время суток для любого числа слушателей.

Инструкции по эксплуатации к инструменту не полагалось, но Марина заверила, что она всё найдёт. С благоговейным выражением на лице она потом прикасалась к ней, когда сыгравший немало музыки и песен инструмент (а играл в этот вечер не только Артём) расположился на столе в кабинете Артёма на почётном месте.

— Вы столько песен знаете! — удивилась Марина. — И все такие необычные! Вы ведь думали, что будет, если... — она потупилась, но почти сразу взяла себя в руки. — Если уже не будете дросселем, и Марина сделала жест, отгоняющий дурное, его Артём замечал уже не раз. Артём не улыбнулся; суеверия, похоже, всегда будут рядом с людьми. — Ваши песни. Просто пойте эти песни для людей. Пусть даже вы не сами их написали. И вам всегда будут рады.

Он кивнул и сам прикоснулся к прохладному корпусу флютни. Инструмент сыграл короткую, приятную музыкальную фразу. «А ведь ни о какой песне не размышлял», — подумал Артём.

— Завтра сложный день. — Марина потянула его в спальную. — Много дел. Вам нужно отдохнуть, Ортем. Нет, — не дала прикоснуться к себе. — Сегодня я там, — указала взглядом на ложе для хозяйки. — Извините.

До Артёма не сразу дошло, но хватило ума сохранить спокойствие на лице.

— Понимаю, — сказал он, явно ожидался ответ. Марина снова обняла его. — С вами так спокойно, — шепнула ему на ухо. — Я не хотела вас обидеть. Вы ещё не ложитесь?

— Не могу, не спится. Я бы прогулялся, Марина. Может, тогда захочу спать.

— Доброй ночи, Ортем! — и она отпустила его. — Пожалуйста, не ходите один.

* * *

— Подождите, сэр Ортем! — Миранда догнала его, когда Артём уже садился в дилижанс. — Я с вами. Можно?

— Прошу. — Он пропустил её вперёд, и назвал водителю пункт назначения — Колизей. Экипаж полетел над пустынной мостовой, набирая скорость. Водитель явно любил прокатиться с ветерком.

— Я тоже там люблю бродить. — Миранда улыбнулась ему, как в тот первый день во весь рот, пристально глядя в глаза. — Почему вы не спрашиваете?

— О чём, простите?

— Почему я напросилась. Вы ведь хотели один походить.

— Марина попросила вас?

Миранда тихонько рассмеялась.

— Попросила, только не сейчас. Знаете, мы с ней когда-то решили, что если одной повезёт стать хозяйкой, то она обязательно возьмёт к себе другую. И мы будем всегда помогать друг дружке. Она беспокоится за вас.

— С вами я в безопасности?

— Да, сэр Ортем. — Миранда взяла его за руку, уже не улыбаясь. — Что, не верится?

— Марина говорила, что вы — инструктор по рукопашному бою, она мельком сказала мне в тот самый день, когда принимала заверения от домов Рима. Артём особо и не задумался об этом в тот момент. — Кого инструктируете?

— Хрупких, беззащитных женщин, сэр Ортем. Если не сочтёте это недостойным, то я и с вами позанимаюсь.

— А это недостойно?

Миранда снова рассмеялась, взгляд её потеплел.

— Простите. Я слишком много смеюсь, все говорят. Знаете, не всем мужчинам приятно, когда их учит женщина, но вы просто скажите, и всё. Никаких обид.

— Учиться никогда не поздно. А если начну завидовать, то просто скажу, что это недостойно.

Миранда снова рассмеялась.

— Договорились. Мы уже на месте. Выходим? — и выскочила первой.

Ясное небо, звёздная ночь. Звёзды! Вот ведь болван, простите — вот ведь олух! Давно ведь хотел на них посмотреть. Артём расплатился, дождался, когда дилижанс укатит, и поднял взгляд в зенит.

— Я очень люблю смотреть на звёзды. — Миранда тоже запрокинула голову. — Какие они сегодня яркие! Что такое, сэр Ортем?

— Можно, когда мы наедине, просто «Ортем»?

— Как скажете! У вас был такой вид... Что-то не так с небом?

Как точно она выразилась! Именно, «не так».

— Всё по-другому. — Артём с трудом опустил взгляд. Это не просто ночное небо, а великолепная картина, столько всего необычного, цветного и яркого! — Звёзды были другими.

Миранда взяла его за руку.

— Там, в другой жизни? Если я лишнее спрашиваю, так и говорите. Я вообще бесцеремонная.

Артём кивнул и принялся спускаться по семидесяти двум ступеням. «Зачем я это делаю? Охота снова увидеть то странное видение? Или ищете приключений на свою спину, сэр Ортем? — он вёл диалог сам с собой, — Будет исполнено, сэр!».

— Ночью я здесь впервые, — тихо сказала Миранда, когда Артём опустился на колено и провёл ладонью по камню. — И не скажешь, что днём здесь столько народу!

Он кивнул и прижал палец к губам. Миранда кивнула в ответ и опустилась на колени прямо на арену поодаль от Артёма. А он вновь погладил камень. Никаких видений. Что это такое было, почему произошло? Другие звёзды. Другое небо. Если это симуляция, а разум не желает прощаться с этой идеей, то где я сам, физически? И почему симуляция настолько убедительная? А люди настолько настоящие?

Боковым зрением он заметил, что Миранда не забывала оглядываться, не привлекая к этому внимания. Бдительная! В Риме по ночам безопасно; преступности практически нет — возможно, потому, что нет для неё причин, даже самый бедный и ленивый сможет здесь прожить, если не в роскоши, то в довольно сносных условиях. А потом, люди здесь труда не боятся и всегда готовы помочь. Тут все свои, чужих просто не бывает. Любая беда — твоя беда. Любая радость — твоя радость. Насколько здесь всё по-другому! Может, люди становятся людьми, только когда в любой момент мир может полететь ко всем чертям?

Он вновь погладил камень, и... повторилось, накатило. Он успел заметить, что глаза Миранды расширились, и...

* * *

Снова тот день, тот момент, когда они входили в южный шлюз, ворота в Рим. Артём заметил две женские фигуры, они только что аплодировали входящим в ворота, но перестали, едва заметили Артёма. Его? Несомненно, ведь смотрели в его сторону. Вот бы услышать, что они говорят!

Он понял, что приблизился, как если бы оператор, ведущий съёмку, резко приблизил фокус. Точно, это Марина и Лилия. И...

Слух словно включился. Среди общего восторга, шума и хлопков ладоней, Артём расслышал голос Марины.

— Зачем? Он даже не заметит меня. Кто я такая?

— Пожалуйста! — голос Лилии. Она взяла Марину за плечи, хотя та отворачивалась. — Прошу, хотя бы попробуй! Просто прикоснись к нему! Ты же знаешь, что это приносит удачу! Всё, что мне нужно — это немного удачи!

— Ты всегда так говоришь. — Марина не поднимает взгляда. — А надо мной всегда потом смеются. Я не хочу.

— Пожалуйста! Я очень прошу! — Лилия привлекла Марину к себе, и что-то зашептала на ухо. Артём уже не слышал что. Затем словно камера повернулась, и в кадре появилась... Миранда. Она пробиралась сквозь толпу и оттолкнула Лилию.

— Перестань! — точно, это голос Миранды. И она явно злится. — Она права, ты обращаешь на неё внимание, только когда тебе что-то нужно! — Миранда обнимала Марину, гладила её по голове. — Не слушай её. Если так хочет, пусть сама к нему прикасается.

«Оператор» показал Лилию, у неё были поджатые губы и сердитый взгляд. Она повернулась, и ушла прочь настолько быстро, насколько позволяла собравшаяся толпа.

— Не плачь. — Миранда крепче прижала к себе Марину. — Ты ей ничем не обязана. Прошу, успокойся. Идём домой.

Наплыв.

* * *

Артём оглянулся. Темнота. Хотя не совсем, справа сквозь шторы просачивался свет уличных фонарей. Кто-то сильно сжал его правую руку — Миранда. Её не видно, но Артём уверен, что это она. Судорожно, тяжело дышит, словно ей только что не хватало воздуха.

— Где это мы? — Артём и сам не сразу обрёл дар речи. Вроде только что смотрел то кино, и вот они уже не на улице.

Миранда крепче сжала его ладонь и откашлялась.

— Свет! — сказала она, и в комнате стало светло. Артём оглянулся, они были в чьей-то комнате, причём в том же самом квартале на площади Цицерона, где и его новый дом. Судя по обстановке, здесь живёт женщина.

— Это же моя комната! — Миранда огляделась, широко раскрыв глаза. Отпустила ладонь Артёма и метнулась к окнам, выглянула за штору. И сразу же направилась к входной двери, замок тихонько щёлкнул, выпуская хозяйку комнаты. Она вернулась через пару секунд и закрыла дверь.

— Что вы помните? — Артём огляделся. «Надо бы уйти, — решил он, — и без того ситуация неловкая».

— Что вы смотрели куда-то в пустоту. Куда-то сквозь меня. Мне стало страшно, я взяла вас за руку, но вы не обращали внимания. А затем сказали: «Идём домой», и... Не знаю, как описать. Помню только, что дыхание перехватило, я даже испугалась. И вот мы здесь.

Она взяла его за руки. Говорить сразу стало трудно. Отвести взгляд от её глаз почти невозможно.

— Вы когда-нибудь скользили? Шли за дросселем? — Артём старался отвести взгляд и не мог. Миранда покачала головой, улыбнулась.

— Нет, никогда. Так вот что это такое! Так быстро! Как молния! — она и не думала отпускать его руки. — Я хочу ещё. Можно? Хоть когда-нибудь!

— Если смогу понять, как я это сделал. Настолько быстро пока не удавалось.

Миранда рассмеялась, не отводя взгляда

— Значит, я первая! Как здорово! Не уходите! — она понизила голос, когда Артём попробовал аккуратно освободить руки. — Пожалуйста! Вы не обидите её, — добавила Миранда шёпотом. — Я знаю.

«Но про тот разговор я не скажу, — подумал Артём, погружаясь в её взгляд, пропадая в нём. — Нельзя говорить. Ведь я подслушал, так скажем. Да и неизвестно, было ли всё это на самом деле».