Горячий профессор

В тесной комнатке, где хранился инвентарь для уборки университета тихо раздавались наши стоны. На данный момент мне даже неинтересно, где он смог достать ключ от служебного помещения. – Пожалуйста, быстрее!  – Ты считаешь, что так нужно умолять? – Крепкие руки схватили меня за волосы и потянули назад, заставляя выгибаться. Зубы совсем не нежно покусывали шею, приводя еще в больший восторг. Одежда уже валялась в разных частях комнаты и на мне лишь оставалось нижнее белье. – Нас могут услышать… – прошептала я еле слышно. – Я уже скоро, – выдохнули у самого уха.  Его движения стали резче и глубже. Через пару сильных толчков наши тела одновременно вздрогнули.  – Никогда не думал, что такие девочки как ты, занимаются такими вещами здесь, – прозвучал ироничный голос сверху. – Я тоже так считала, – ответила я преподавателю, едва переводя дыхание.  * * * – Ой, ну что ты нудишь! Не сделала и ладно! Будто кому есть дело до этого! – рядом фыркнула Ира.  Я неуверенно разгладила складки на своей длинной юбке и вздохнула.  – А вдруг спросят?  Ира окинула меня ехидным взглядом.  – Тебя-то? Ботаничку и святошу всея универа? Не смеши мои тапочки. Ты же в числе любимчиков. Даже если не сделала, всем наплевать.  Она захлопнула свое зеркальце и убрала в сумку. Затем вытащила на стол тетради и огромный пенал со всеми возможными карандашами, гелиевыми ручками и маркерами. Она любила делать красивые конспекты, поэтому пользовалась многочисленными канцелярскими принадлежностями. – Слушай, прекрати! Ты уже начинаешь меня бесить своей нервозностью! И да, я слышала, что у нас замена препадов. Говорят, Михалыч слег с каким-то вирусом и его долго не будет. Учитывая возраст, может навсегда, – зло хихикнула Ира, на что получила от меня укоризненный взгляд. – Ир, нельзя так говорить!  – Ой, все! – закатила она глаза. Иннокентия Михайловича многие студенты невзлюбили из-за склочного характера. Он постоянно придирался к учащимся и редко кто получал от него удовлетворительные оценки. Мы с ним никогда конфликтовали и всегда находили общий язык, не то, что другие ребята. В аудиторию зашел декан Борис Львович, а за ним шел мужчина с небольшим кейсом. Студенты отложили свои занятия и должным образом поприветствовали. – Садитесь, ребята. К сожалению, Иннокентий Михайлович сейчас в больнице и его на время будет замещать Игорь Дмитриевич, – сообщил декан. Я перевела взгляд на мужчину. На вид ему было около тридцати, может старше. В красивой синей рубашке и белых штанах. Со своего места мне удалось рассмотреть только его светлые кудрявые волосы.  Декан что-то еще рассказывал о заслугах нового учителя, я только услышала слово “Профессор” и задумалась. Для профессора он слишком молод…  – Симпатичненький, – прокомментировала Ира. – Какие очаровательные кудряшки! Я ее одернула и прислушивалась к декану. – Вот на пятой парте сидит староста группы, если что, обращайтесь к ней. Она у нас девушка ответственная, все сделает в лучшем виде, – улыбнулся Борис Львович и ушел восвояси. После его ухода ребята зашумели.  – Староста, подойдите ко мне, – подозвал меня новый преподаватель. Я спустилась к преподавательскому столу. Вблизи его глаза оказались голубого цвета, и я невольно вспомнила книгу с иллюстрациями про мифы Древней Греции. На одной из страниц был изображен Аполлон, который был «златовласым» с тонкими губами и прямым носом.  – Ваше имя? – спросил он. Я очнулась от своих мыслей и быстро ответила: – Марфа.  Он удивленно моргнул и улыбнулся. – Необычное имя. Проверьте присутствующих и после лекции сдайте мне журнал.  Я забрала злополучный журнал и вернулась на свое место. Мне никогда не нравилось быть старостой, и в нашем учебном заведении эту нудную должность скидывают на самых забитых учеников. Ну или на тех, кто не может отказаться из врожденной вежливости.  Видимо, у меня на лице написано, что я безотказная и на меня можно повесить эту гиперответственность. Я не жалуюсь, просто эти дополнительные обязанности порой напрягают: следить за посещаемостью, за журналом, отвечать за успеваемостью всех учеников перед ректором и преподавателями… Но я тяну эту лямку, потому что я не смогла вовремя придумать причину, почему я не могу быть старостой. К тому же, на меня это повесили, как заслугу за прилежное поведение и учебу. Что-то вроде почетного звания, которое достается избранным.  – Итак, начнем. Хочу сообщить, что не потерплю прогульщиков и халявщиков. Вы пришли сюда, надеюсь, осознанно и учиться будете тоже. Если дело дойдет до сессии и вы будете сдавать у меня, то на автомат могут надеяться только те, кто ни разу не прогуливал и вовремя сдал все работы. Уяснили?  После его слов в классе начали шумно перешептываться. Кто-то даже вслух застонал. Иннокентий Михайлович хоть и был непростым человеком, но на пропуски смотрел сквозь пальцы, а тут с новым преподавателем сильно не разгуляешься. Видимо первый семестр закончился, вот и халява вместе с ним испарилась, словно ее никогда и не было. – Изверг какой! – прошипела недовольная Ира, которая занимала чуть ли не первое место в списке прогульщиков. – А мне нравится такой подход, – сказала я. – Естественно, зубрила! Слушай… Я покосилась на подругу. Когда она начинала говорить таким тоном, то все последующие действия ни к чему хорошему не приводили. – Не видела кольца на пальце? Может его попробовать соблазнить? Вон, Киселева уже рвется в бой, – она кивком головы указала на девушек, сидящих на первых партах.  Там сидели самые красивые девочки нашей группы.  – Ира, не занимайся ерундой, лучше сконцентрируйся на учебе. Стипендия может запросто уйти другому человеку, ты же знаешь.  Подруга обиженно сдула челку с лица и погрузилась в телефон. После этой пары она снова сбежит в кафе. Самый старший ребенок в неполной семье с двумя младшими братьями, которой пришлось подрабатывать с четырнадцати, чтобы хоть чем-то помочь матери. Глава семьи скончался, когда Ире было десять, а младшим сейчас семь и пять.  Как многодетной семье Ире полагались льготы, но в деканате ее предупредили, что и хорошую успеваемость стоит держать, если она хочет и впредь пользоваться этими льготами. К сожалению, подруге не всегда удавалось держать строй, а по некоторым предметам у нее были конкретные косяки, и мне приходилось ей помогать. – Ты в курсе, что на следующей паре по психологии будет тест? – прошептала я ей. – На следующей неделе? В четверг? А, ну не страшно, подготовлюсь.  – Смотри мне, – я притворно пригрозила ей пальцем и поймав взгляд профессора, уткнулась в тетрадь. После лекции Ира, попрощавшись ускакала на работу, а я осталась в аудитории с преподавателем. Как раз была большая перемена и никуда спешить не надо. – Вот журнал, Игорь Дмитриевич. Всех отметила кого нет, – я положила журнал на стол. Он быстро пробежал глазами по списку и нахмурился. – У вас очень много отсутствующих, – сказал он. Я пожевала губу, не зная, что ответить на это. –  Позже продублируйте своим одногруппникам информацию по сдаче моего предмета, чтобы не было никаких вопросов ко мне. Мне на миг показалось, что он отчитывает меня за отсутствие студентов в группе. – Вот список вопросов и тем на семинар, раздайте их ребятам. – Хорошо. – Можете идти. Я попрощалась и уже начала закрывать дверь, как меня окликнули: – Марфа, как старосте группы, не советовал бы вам болтать на моих занятиях. Вы подаете студентам плохой пример, – от его слов мне стало стыдно, и я побыстрее вышла. На ходу теребя кончик своей длинной косы, я задумалась о том, что и в самом деле не надо было переговариваться с Ирой на занятиях. Она та еще болтушка. Следующим предметом был латинский язык, и я спустилась на этаж ниже. В дверях я столкнулась с Вовой Ткачук. – О, прости! – смущенно извинился он. – Ничего страшного, – улыбнулась я, стараясь держаться как можно дальше. Он поднял мою сумку и протянул ее мне.  – Спасибо, – я взяла свою сумку, не касаясь его пальцев. В это время сзади к нам подошел Игорь Дмитриевич и прокашлял. Мы стояли таким образом, что перегородили путь к лестнице. Он смерил нас недовольным взглядом и после того, как Вова его пропустил, быстро поднялся. – Чего он такой недовольный? – пробубнил Вова. Я пожала плечами и собиралась уходить, но он остановил меня. – Слушай… Может как-нибудь сходим в кино? Это было не первый раз, когда он пытался меня куда-то пригласить. Ира говорила, что с таким балбесом водиться не стоит, а надо искать кого получше. Мне не нужны ни те, ни другие, так что я просто промолчала на ее заявление.  – Вова, мне честно некогда, учеба отнимает очень много времени, – как можно мягче произнесла я и мелкими шажками начала передвигаться к пролету. – Ну, а выходные? На выходных ты же не занята? – не унимался он. – Тоже занята. Ой, пара начинается! Увидимся! Я сбежала вниз, оставляя непонимающего Вову за спиной.  Мне и в самом деле некогда было бегать на свидания с парнями. По вечерам я готовила еду для благотворительной столовой, а по выходным помогала маме с детьми в коррекционном классе.  Мама всегда была доброй, отзывчивой и понимающей. Она всегда готова была протянуть руку помощи нуждающимся, к чему приучала и меня. Многие ее любили, но никто не знал о ее странностях. Никто не знал, какая она на самом деле…  Помню, как в третьем классе, когда у всех были телефоны, мама запретила мне даже смотреть в их сторону, объясняя тем, что эти аппараты только портят человека.  В нашем доме был только старенький телефон, которым пользовалась мама и мой ноутбук для учебы. Им можно было пользоваться только с шести до восьми в будни, а в выходные трогать запрещалось. Мне его отдал дядя Валера, который был старшим братом матери, аргументируя тем, что учеба в университете без ноутбука будет затруднительной. Только после долгих уговоров со стороны дяди, мать согласилась взять его ноутбук. Моя единственная соцсеть Вконтакте ежедневно проверялась мамой. Она следила за группами, за друзьями и за переписками. Там была лишь информация об учебе и больше ничего. Ежедневно также проверялись истории браузера.  У меня была почта, которой я пользовалась крайне редко, но она проверяла также и ее с завидной регулярностью. После пар я со всех ног побежала домой, даже не стала дожидаться транспорта. – Ты где была?! – с порога сразу накинулась мать. – Меня задержала преподавательница по литературе. – Что ей от тебя надо было? – Мы обсуждали тему презентации, – уже тише сказала я, предугадывая действия мамы. Она поджала губы, затем отправила меня на кухню готовить. Сегодня мне точно повезло, что я не вызвала ее гнев. * * * – Николаева, задержитесь. Я переглянулась с Ирой, и та подмигнула мне.  – Не дрейфь! – прошептала она. – Я разочарован вашими ответами. От старосты я ожидал большего. Я затаила дыхание. Впервые в жизни кто-то недоволен моим ответом. Я опустилась на стул перед Игорем Дмитриевичем. – Даже ваша соседка отвечала куда лучше, – вздохнул он. – Вы не усвоили материал?  – Н…нет, я все поняла…, – ответила я, теребя длинный рукав кофты. – Тогда в чем проблема? Мне говорили, что вы лучший студент на потоке.  Что мне ответить? Я так готовилась к семинару, надеясь поразить его ответами, но вышло все наоборот.  – Вы знаете что в скором времени проводится городская олимпиада по истории? Деканат хочет отправить Вас, но я что-то в этом не уверен.  Он откинул назад свои волосы и посмотрел прямо мне в глаза, отчего я смутилась. Контакт с противоположным полом всегда был для меня проблемой. Мама говорит, что всегда стоит держаться от мужчин подальше. Ничего хорошего от связи с ними не будет. – Что… что мне делать?  – Думаю, я смогу помочь. Если есть время, вы можете ходить на мои дополнительные занятия, которые я веду для подготовки к экзаменам. Возможно, бывший преподаватель не заострял внимание на пробелах, которые у вас имеются, и у других студентов тоже. Но так как вы представляете университет, то стоит вас подтянуть.  – Но… – Это будет бесплатно, не волнуйтесь, – его лицо на миг смягчилось. – А… – Занятие проходят два раза в неделю. Понедельник-четверг с семи до пол девятого.  – Можно я поговорю с мамой?  – Конечно. Это пойдет на пользу.  Когда я вышла из аудитории ко мне подбежала Ира.  – Что ты так долго? Чем вы там занимались одни, а? – ехидно улыбнулась она. – Ира! Что ты говоришь! Она округлила и без того круглые глаза. – Что? Я разве что-то постыдное спросила? Ну ты даешь! – хихикнула она. Я расслабилась. Подруга вечно подкалывала меня. – Игорь Дмитриевич предложил мне ходить на его дополнительные занятия по истории, так как скоро олимпиада, и деканат решил меня отправить. Ира фыркнула. – Ну-ну. Олимпиада значит… Ну да, что еще может быть… Она оглядела меня с ног до головы. Я тоже самое сделала. Черная кофта с длинным рукавом, длинная юбка ниже колена и простые лодочки. Волосы, как всегда, аккуратно заплетены в косу.  – Что не так? – Да все так! Ладно, погнали быстрее, а то Милкин нас загрызет! – потянула Ира меня за собой. После непродолжительного разговора мама все же не переставала задавать вопросы. Она с подозрением отнеслась к этому делу.  – Вы там наедине будете заниматься? – Нет, у нас группа. Будут и другие ребята. – Почему так поздно? – Он не говорил. – Я с ним поговорю, – сказала она и стала дальше вязать шарфы для детей из приютов. Через два дня я уже сидела в небольшом кабинете вместе с четырьмя ребятами, которые были еще школьниками. Я, конечно, недалеко от них ушла, всего лишь первый курс, но разницу все равно ощущала. Игорь Дмитриевич пару раз мне улыбнулся за урок. В отличие от Иннокентия Михайловича, он рассказывал очень оживленно и где-то пускал шутки, что веселило и нас. На лекции он вел себя также, но мне казалось, что здесь он был более расслабленным. Когда он проходил мимо моей парты его бедро пару раз задевало мой локоть. Я старалась прижать руку к боку, но в процессе писанины, мой локоть постоянно съезжал и собственно, из-за этого и происходил наш короткий контакт, от которого мое лицо мгновенно вспыхивало.  – Вы себя хорошо чувствуете?  Его лицо было настолько близко от моего, что я смогла разглядеть мелкие веснушки.  – Да, – промямлила я.  После занятия я быстро закинула вещи в сумку и пулей выскочила из класса. К сожалению, транспорт, который ехал до моего дома, появлялся раз в полчаса, и я понимала, что если не успею вовремя дойти до остановки, то ждать придется прилично.  К вечеру стало холодать, и я поплотнее укуталась в шарф, оставив лишь глаза. От сильного ветра глаза начали слезиться. Как только я вытерла слезы, то фары проезжавшей машины мигнули прямо в лицо. – Николаева, садись, давай. Из опущенного стекла на меня внимательным взглядом смотрел Игорь Дмитриевич.  – Спасибо, но мой транспорт скоро приедет. Прости, Боженька, за мою ложь.  – Не приедет, ты и так опоздала, – сказал он. Я замерла так сильно, что у меня уже зуб на зуб не попадал. И стояла как дура, озираясь и не зная, что делать. Мама будет недовольна, если узнает, что меня подвез мужчина и что еще лучше, мы с ним остались вдвоем в машине. Поколебавшись, я все же села. Зря не посмотрела погоду перед выходом и не надела утепленные колготки. Ноги уж слишком окоченели. – Замерзла? – Чуть-чуть, – призналась я. – Под сиденьем есть кнопка обогрева, включай. Я пошарила рукой, но кнопку так и не нашла. Игорь Дмитриевич наклонился в мою сторону и меня обдало мужским одеколоном. Я как можно дальше отодвинулась в сторону, чтобы не мешать, но, когда его рука задела ногу, я ойкнула. – Что? – поднял он взгляд. – Ничего, – смутилась я собственной реакции, а также от его прикосновения.  – Куда тебе вести? – спросил он, как только включил обогреватель. – На Проспект Ленина, пожалуйста. Игорь Дмитриевич присвистнул. – Эка тебя занесло-то! Мы недолго ехали молча, пока он первым не нарушил молчание. – Ну что, рассказывай, – вдруг заговорил Игорь Дмитриевич. Я вздрогнула от неожиданности. Преподаватель рассмеялся своим грудным смехом. – Что ты как птичка пугаешься? – Ах, нет… Мы практически доехали до дома, и я попросила его высадить у остановки. Так будет лучше, чем если мама увидит из окна и сразу накинется с вопросами. – Почему не до подъезда? – нахмурился преподаватель. – Мне не далеко, – уверяла я его и распрощавшись, открыла дверцу, чтобы выйти. – Мне нетрудно подвозить тебя, так что после занятий дождись меня, и я подвезу, – сказал он и уехал, оставив меня с гулко бьющимся сердцем. Впервые в жизни я так близко и так долго находилась с мужчиной наедине. Мама бы точно не одобрила такое поведение. – Ты рано, – сказала она, как только я сняла верхнюю одежду. – Транспорт быстро ехал, – ответила я. Конечно, это была ложь. И это была первая ложь, которую я сказала маме, при этом не испытывая чувства вины. Хотя должна была хоть что-то испытывать. Мама говорила, что рано или поздно ложь всегда раскрывается, но я надеялась, что этот маленький секрет никто не узнает. – Уроки сделала? – Да.  – Хорошо, иди ешь, а потом спать. Время уже позднее. Тетради выложи на стол, посмотрю, что вы проходили на занятии. Я все сделала, что она велела, затем ушла к себе, оставив дверь открытой. Мама никогда не разрешала закрываться у себя в комнате. Выключив свет, я долго думала о нем, казалось, уснула только под утро.