Moonmaiden 2. Between life and death

    — Ллойд, он снова закрылся от меня, — тихо произношу я, лежа на мягком мхе и траве в зеленом лесу. Тихое и укромное местечко, куда мало кто захаживает в последнее время. Не сказала бы, что это неспроста. Да, здесь приятно, в солнечные дни, как сейчас, светло, а краски леса яркие и завораживающие. Солнце проникает сквозь молодые листочки, а ветер звонко летает вокруг, шурша и напевая свою мелодию. Однако есть у этого места то самое «но», которое-то и отпугивает и без того немало повидавших оборотней. Множество крестов омрачают картину теплого весеннего дня. Массивные и зеленые ветви деревьев нависают над надгробиями, создавая ощущение, будто они вслушиваются в слова всех, кто когда-либо сюда захаживал.     Прошедшие четыре месяца были для всех стай, словно ночной кошмар. Мы хоронили всех, кто погиб в той битве с Воронами, и мрачная атмосфера до сих пор витает в каждом доме, словно бы отзвук того ужаса. Иногда даже кажется, будто смерть оставила отпечаток своей ладони не только на умерших, но и на живых. Да и я уже не могу узнать ту веселую и жизнерадостную стаю, в которую когда-то забрела. Смерть Грея и остальных сильно всех подкосила, и от этого становится только больнее на душе. Теперь я не узнаю ни себя, ни Ллойда.     Он отвернулся от меня, снова заперся внутри себя, стал опять нервным и злым, каким был при нашей с ним первой встрече. Всем своим видом он так и кричит «уходи, а то пожалеешь». Иногда мне бывает из-за этого страшно оставаться с ним наедине, ведь он и впрямь перестал отдавать себе отчет в том, что он делает. Пару раз, подозреваю, для успокоения внутренних демонов, он выпивал бутылку крепкого алкоголя залпом. Сомневаюсь, что ему это хоть раз помогло. Всякий раз он лишь пьянел и окончательно терял контроль над собой. А я... я все больше времени провожу за бумагами, мы с Заком стараемся разобраться со всем тем дерьмом, которое установили старейшины. А его набралось много, действительно много.     В такие мгновения я особенно остро осознаю нехватку тех способностей, которые позволяли мне не чувствовать себя одинокой. Связь с призраками пропала, как и ощущение реальности вокруг меня. Поведение Ллойда и настроение в стае кажутся мне всего лишь страшным сном, от которого у меня почему-то не получается проснуться.     Но вот сегодня выдался спокойный денек, свободный от кипы бумажек. Хотя бы от них я могу отдохнуть в отличие от неугасающего чувства потери. Нет, не той потери, во время которой раз за разом оплакиваешь погибших. Меня гложет куда более глубокое и убийственное чувство. Потеря пары. Чувствую себя бесполезной и абсолютно ненужной. Ллойда нет рядом, чего так сильно просит моя волчья натура. Он уже пару дней бегает где-то, выплескивая эмоции и изматывая себя до обморочного состояния. И мне больно видеть его таким, таким разбитым и отчужденным. Мне хочется помочь, но я не знаю как.     Бесполезная Эделин.     Обнимаю себя за плечи, продолжая лежать на траве. От нее пахнет сыростью от недавно прошедшего дождика и приятным ароматом самой травы, потревоженной моими неосторожными шагами. Я выбрала именно это место не просто так. Рядом со мной, возвышаясь над холмиком, которое поросло молодой травой, белеет новое надгробие. Мама.     Мне спокойно здесь, могу выговориться, выплакать все то, что я не могу произнести вслух. Я тоже устаю, мне тоже плохо, но я стараюсь держаться, чтобы не навредить Ллойду еще больше. Да, снова я практически не думаю о себе, отдаваясь чувствам к мужчине, который вот уже какой месяц ведет себя как чертов эгоист.     — Я устала, мне не хватает его поддержки, — всхлипнув, поворачиваюсь на бок. Очень хочется просто взять и отключить все эмоции, опустить рубильник всей той боли, которая ломает меня изнутри. Кость за костью. Чувствую себя вновь той маленькой и трусливой волчицей, которая дрожала от одного взгляда какого-либо доминанта. Прячу лицо в ладони, стараясь утихомирить расшатавшиеся эмоции. — Мне нужна помощь, а не одиночество, — ветер завыл, будто разговаривая со мной, поддерживая, а листья вторят ему, шелестя и кидая на землю разнообразные тени. Хочется думать, что это моя семья старается поддержать меня.     Всхлипываю в очередной раз, когда слышу мягкую поступь пришедшего волка. Это абсолютно не удивляет меня. И, не смотря на пришедшего гостя этих тоскливых мест, увенчанных запахом скорби, продолжаю лежать на боку, спрятав глаза за рыжими волосами.     Мне нравится вдыхать аромат леса, который сейчас еще и припорошен успокаивающим запахом того, кто в последнее время стал моей опорой.     Скорее слышу, чем вижу, что Ньют подходит ко мне. Запах мяты и земляники тут же окутывает меня своим дружественным защитным покровом, а волчица внутри меня жалостливо начинает поскуливать. Ей бы хотелось сейчас почувствовать запах вишни и имбиря, а не этот. Хотя... Я и сама уже не знаю, чего бы мне хотелось. Может, умиротворения?     Серый волк, почуяв мое крайне унылое и подавленное настроение, осторожно прикасается к моей щеке мокрым и холодным носом. Тихо хмыкаю и поднимаю руку. Возможно, мне стоит как-нибудь пробежаться по лесу в компании этого волчары. Прогулка не помешала бы моему внутреннему зверю.     Провожу рукой по мягкой шерсти серого волка Ньюта. Только этот парень замечает то, что я ухожу из городка, только он приходит сюда и успокаивает меня, только он видит мои слезы и только он знает, как мне бывает плохо и одиноко. Нет не потому, что остальные глупые слепцы. Вся стая знает, что между мной и Ллойдом черная кошка пробежала. Просто я сама не хочу, чтобы они видели меня слабой. Не хочу показывать им своих слез.     — Все нормально, я не плачу, — заглянув в голубые, подернутые золотистой паутинкой, глаза зверя, произношу я. — Он еще не вернулся? — оборотень отрицательно мотает головой, тихо рыкнув. Хардман уже даже не скрывает своего отношения к поведению Пирса. Раздражение. Злость. Все это написано на этой мохнатой морде. Хотелось бы и мне, чтобы мои чувства превратились в холодную ненависть, но... Это больно, больно от того, что тот, кого ты любишь, отворачивается от тебя, не делится тем, из-за чего ему плохо. И от этого страдаем мы оба.     Медленно встаю на ноги, отряхиваясь от пыльцы и листиков. Лес был приветлив сегодня со мной. И я благодарна ему за это чувство легкости. Провожу рукой по лицу, убедившись, что нет и намека на слезы, глубоко вздыхаю и направляюсь в сторону прибежища оборотней. Городок за последние месяцы разросся, ведь немало новых волков примкнули к нам после битвы.     Пока я неторопливо бреду по лесным тропинкам, Ньют не отстает от меня, идя рядом. Его поддержка очень помогает мне. Можно сказать, что только благодаря ему я продолжаю держать себя в руках.     — Ты выглядишь очень бледной, — не замечаю, как Хардман принимает свое человеческое обличие. — Снова не спала? — его голос слегка хрипит после перевоплощения, что ясно дает мне понять, его волк недалеко спрятался, а все еще готов показаться, чтобы выказать свое недовольство насчет моего состояния.     — С документами долго просидела, — отмахиваюсь я, зачесывая волосы назад. Документы — это лишь предлог, чтобы не спать. Не могу засыпать в одиночестве и понимать, что никого нет рядом. Волчица внутри меня с каждым днем становится все нервнее и неспокойнее, ей тоскливо так же, как и мне самой. — Старейшины наворотили много незаконных дел, а нам теперь это все разгребать.     — Но ночью нужно спать. Ты с каждым днем выглядишь все хуже. Под глазами мешки размером с Аляску, Маерс, — вскидывает руками блондин. — Ты когда-нибудь доведешь себя до такого состояния, что просто не сможешь встать с кровати, — в голосе парня я могу услышать нескрываемый упрек. Мне нечего на это сказать, потому что он прав. Стоило бы позаботиться в первую очередь о себе, а не строить из себя великую мученицу.     Из-за подавленного состояния Ллойда мне самой хочется влезть в петлю, не скрою. Я не могу нормально спать и есть, когда он где-то далеко, и я не понимаю, что с ним и как он. Закусив внутреннюю сторону щеки, тяжело вздыхаю. Хочется возненавидеть его за то, как сильно мое сердце скрепит и трещит из-за него. Но от этих мыслей получается возненавидеть только себя.     — Все довольно сложно, Ньют, — тихо произношу я, огибая очередное дерево. Лес все так же приветлив, как и раньше. Ему все равно на чувства и переживания окружающих. И некоторые люди похожи на этот лес. Они так же безучастны и холодны, не стремятся помочь близким. К сожалению, Ллойд превратился именно в такого человека.     — Так объясни мне, — слышу за спиной голос парня. Он заставляет меня остановиться и повернуться. — Позволь мне понять тебя, — мольба в голосе парня заставляет меня вздрогнуть, а волчица внутри меня жалостливо поджимает хвост.     — Это больно, почти физически больно, — и блондин меня понимает. Он знает, что я говорю о Ллойде и его мании избегать меня в последнее время. Собираюсь с духом и наконец-то выхожу на открытую местность, на которой построены небольшие домики для каждого члена стаи. Они раскиданы по всей территории в хаотичном порядке, выглядят совершенно по-разному, но именно это и создает какое-то единство в стае. А в купе с уже растущими вокруг цветами, воздух переполнен не только теплом и чувством, что ты дома, но и все благоухает сотнями разных ароматом, которые превращаются в умопомрачительный коктейль для чуткого обоняния волка.     Но не это привлекает мое внимание. Другой запах, знакомый.     Имбирь и вишня.     — Пожалуйста, будь осторожна с ним, — прежде, чем у меня получается убежать, чувствую ладонь Ньюта на своем предплечье. Парень останавливает меня и заставляет посмотреть на него. — Он слишком долго проводит в волчьей шкуре.     — Я его пара, не стоит об этом забывать, — с придыханием говорю я. У меня с трудом получается сдерживать себя, чтобы не вырваться из рук Хардмана. Я не делаю этого лишь потому, что он не заслуживает такого отношения к себе. Он хорошим. Возможно, даже слишком хороший, чтобы быть реальностью.     — Сомневаюсь, что сейчас он вообще об этом помнит, — с какой-то тихой затаившейся злобой шепчет волк, после чего все-таки отпускает меня. — Просто будь аккуратной, ладно?     — Хорошо, — киваю я и чуть ли не бегу в сторону своего дома. Дверь открыта, и я могу слышать и чувствовать свою пару. Влетаю в гостиную, видя перед собой Ллойда. Он еле держится на ногах, волосы и все тело в пыли, грязи и лесном мусоре. Но он здесь, стоит прямо передо мной и даже не пытается меня прогнать.     — Ты вернулся, — на выдохе произношу я с облегчением. Ответом мне служит равнодушная тишина. Он молчит, стоя ко мне спиной, а все его тело мелко подрагивает из-за усталости и перенапряжения. Подхожу к Ллойду, приобняв его за талию. В глазах сквозит все той же пустотой и холодностью, а я так надеялась, что вот сейчас все изменится. Ну мало ли, вдруг все вернется на круги свои. От этого мое сердце болезненно сжимается. Парень стал безучастным в своей собственной жизнь, будто его сломали, что уж говорить про нашу совместную.     Медленно идем в сторону ванной, там я предельно осторожно завожу его в душевую кабинку, включив при этом прохладную воду. Грязь начинает стекать в водосток комками. Серые ручейки стекают по гладкой коже Ллойда, я же стою рядом, одежда промокла, но не могу уйти, не сейчас, когда я не видела его несколько дней. Просто не могу себе позволить его покинуть. Беру в руки мочалку, начиная медленно водить ей по гладкой коже своей пары. Мельком смотрю в глаза Ллойда. Но вижу только злость...     Рука застывает на одном месте, а сердце пропускает несколько ударов.     — Убирайся, — чуть ли не рычит парень. Этот рык разлетается по небольшой ванной комнате и будто бы отражается от ее стен. Звук его голоса режет слух и пугает. Мужчина грубо отталкивает меня от себя, из-за чего я поскальзываюсь и падаю на кафельный пол, ударившись при этом затылком об угол раковины. Эта боль немного заглушила душевную. — Ты не понимаешь меня.     — Так объясни! Я хочу тебя понять! — в ответ чуть ли не рычу я, вскочив на ноги. Чувствую, как по шее течет маленькая струйка крови, а воздух вокруг нас наполняется ее металлическим запахом. — Ты же ничего мне не говоришь! Только и делаешь, что молчишь, убегаешь или кричишь на меня!     — Просто уйди, — голос смягчился, но взгляд, обращенный на меня, переполнен злобой и металлическим блеском. Волчица внутри меня сжалась в комочек и громко заскулила. Это удар ниже пояса, от которого сердце разрывается на части. Каждый раз больно слышать от него грубость, ведь я всегда считала, что любовь — это не что-то, с чем можно поиграть и выкинуть.     — Не ты один потерял друзей, — напоследок произношу я шепотом, при этом уходя из ванной. Вода стекает по одежде, ноги не слушаются меня, а слезы комом встают в горле. Что же с тобой происходит, Ллойд? Улица встречает меня теплыми лучами солнца, которые стараются согреть мое замерзшее тело и душу. Волки, которые попадаются мне на пути, удивленно и с каким-то молчаливым и ледяным осуждением косятся на наш с Ллойдом дом.     А я подхожу к дому Келли и Зака. Почему именно сюда? Просто я знаю, что именно здесь я почувствую себя нужной. Не успеваю я постучать в дверь, как Келли распахивает ее передо мной и затаскивает внутрь дома. Я не понимаю, что происходит, когда оказываюсь замотанной в теплое махровое полотенце, а девушка уже обрабатывает мой ушиб на голове. Он почти зарос, поэтому остается просто протереть кровь.     — Он вернулся, да? — спокойно спрашивает блондинка, заведомо зная мой ответ. Поэтому продолжаю молчать, когда в доме появляются все доминаты, не считая Ллойда, который, скорее всего, сейчас отсыпается в гостевой комнате. — Этого болвана нужно хорошенько потрясти, чтобы вернуть мозги на место! — зло шипит волчица, садясь рядом со мной. Ее ладонь быстро находит мою и несильно сжимается.     — Сомневаюсь, что ему это поможет, — как-то горько усмехаюсь я и поворачиваюсь лицом к Келли. Девушка хмурится, и я могу поклясться, что слышу, как она недовольно рычит и скрипит зубами.     — Он разбивает твое сердце, — всегда такая безобидная волчица сейчас выглядит злобной, словно в нее вселился Фредди Крюгер. — Мне разбить ему лицо? — слова добродушно подкрепляются милой улыбкой Келли. И это, вроде бы, должно меня развеселить и успокоить, но вместо этого я только сильнее мрачнею, ведь прекрасно понимаю, что этот бойкот от Ллойда ни к чему хорошему не приведет.     — Не стоит, — отмахиваюсь от щедрого предложения девушки. И уж не знаю, что такого было в моем голосе, но после сказанных мной слов Люк молча уходит из дома. И я могу только догадываться, что он направился к Пирсу. Если уж даже Люк, который всегда разбавлял тяжелые моменты шутками, сейчас выглядит так, словно сам готов накрутить внутренности Ллойда на шуруповерт, то, видимо, наши дела действительно плохи.     Не собираюсь ждать прихода Пирса сюда. Лучше бы он и вовсе не возвращался в город из леса, а остался там, давая мне возможность дышать. Ведь, когда он далеко, боль в груди отличается от той, которую я чувствую, находясь рядом с ним.     — Мне нужно развеяться, — скидываю с себя полотенце и всю мокрую одежду, после чего выбегаю на улицу, перекинувшись на ходу в волчицу. И прежде, чем убежать, вижу две мужские фигуры — Люка и Ллойда. Второй смотрит на меня, не моргая. Чего он ждет? Что я кинусь на него и порву на маленькие кусочки? Это слишком легкая участь для него, просто умереть.     Клацнув зубами, убегаю в сторону леса. Зелень окружает меня своим защитным покровом, но я ничего не замечаю вокруг, погрязнув в своих мыслях, словно в болоте. Если мир оборотней изменился, то, может, и любовь потеряла то значение, что было раньше? Жалобно заскулив, сворачиваюсь в клубочек около раскидистого дерева. Его корни, словно гнездо, окружают меня, будто бы создают барьер между мной и всем окружающим миром.     Прикрываю глаза, может, хотя бы сейчас у меня получится вздремнуть. Но желанное забытье никак не хочет приходить, будто ждет, когда я сдамся и снова куда-нибудь побегу. Рыкнув, открываю глаза и поднимаюсь на ноги. Стоп! На ноги?     Оглядываюсь, пытаясь понять, что случилось. Крик застревает в горле, когда я вижу свое собственное, человеческое тело, лежащее под деревом, а я нависаю над ним, парю в нескольких дюймах от него.     Страх сковал меня железными тисками.     Я что, умерла?