Волкодав. Хозяин леса

3. Ребенок

Настя опешила. Да куда она уйдет из этой глуши, да еще и ночью? И откуда тут ребенок? Неужели…

Она оправилась задранное платье, спрятала груди в декольте и на цыпочках подошла к комнате. Сбросила безнадёжно измаранные туфли. Заглянула в комнату. Удивилась еще больше. Она-то думала увидеть какую-нибудь темную берлогу с шкурами зверей на полу и безпробудную серость полузаброшенного дома. Но нет. Комната была довольно цивильной. Подсвеченная неярким светом настенного ночника. Даже оклеена светлыми обоями. Да, невысокий потолок. Но скромная люстра на нем. Пушистое ковровое покрытие на полу. Телик на стене и симпатичные зеленоватые занавески на двух небольших окнах. Шкаф и детский комод у стены, детская кроватка в углу. И большая, двуспальная, укрытая пушистым покрывалом, кровать. В общем, уютная, почти городская атмосфера.

Посреди комнаты стоял лесник, баюкая на руках младенца. Малыш капризничал, сучил ножками.

– Ну что ж ты не спишь, медвежонок? – ласково шептал он, прижимая ребенка к себе.

– Зубки у него режутся, вот и капризничает, – шепнула Настя, подходя, – дай его мне.

Лесник замер, прижал ребёнка к себе крепче и с какой-то яростной опаской взглянул на неё. Вздохнул рвано. Настя, пересиливая ужас, подошла ближе и взяла малыша из его рук. Маленький, месяцев восемь-девять от роду. От него прямо веяло грустью и безысходностью.

– Ну что ты, маленький, зубки режутся? – зашептала она. Малыш посмотрел на нее серьезно и вдруг заулыбался. А она замерла. Левый глаз мальчика был синий, правый же искрился изумрудной зеленью. Он прижался к ней, словно к родной, загукал, запищал что-то на своём детском.

“За мамой скучает”, – подметила про себя Настя, баюкая его на руках. Лесник все это время сверлил ее настороженным, пристальным взглядом.

С детьми ей было возиться не впервой. У подруги, с которой она жила, было двое своих малышей и она часто присматривала за ними, пока подруга была на работе.

Вот и сейчас, она негромко нашептывала малышу какую-то незамысловатую песенку и очень скоро он начал зевать, прикрывать глаза. Так же скоро заснул, засунув в рот большой палец.

Лесник, всё это время наблюдавший за всем этим, молчал. Когда же она уложила мальчика в кроватку, так же молча поманил ее пальцем.

Настя снова задрожала. Неужели он хочет доделать то, чего не сделал там, в прихожей? Нет, она не дастся. Она будет отбиваться до последней капли крови. Теперь уж точно.

Она замерла. Тогда лесник всё ещё молча, подошёл, ухватил ее за руку и с силой вывел прочь. Снова в тот же коридор. Толкнул какую-то дверь и зажег тусклую лампу на стене. Это была кухня. Такая же уютная, как и комната, за одним исключением. В углу стояла большая русская печь, а рядом с ней конвекционная плита и стиральная машинка. Нехило так лесник живет.

Он же подошёл к плите и поставил на неё чайник. Настя так и топталась в стороне, боясь пошевелиться. Всё происходило в полной тишине, покуда не закипела вода. Он налил чай в две толстостеные чашки и поставил их на стол. Сел на стул и указал напротив себя.

– Садись.

– З-зачем? – залепетала Настя испуганно.

– Разговаривать будем. Да сядь ты уже! – от его зловещего рыка у нее едва не подкосились ноги и Настя, чтоб не упасть, села на предоставленный стул. – Теперь рассказывай.

– Что? – она обхватила ладонями протянутую чашку чая, чтоб побороть дрожь в руках.

– Как ты оказалась в этой машине? – лесник отхлебнул из чашки. – Какого хера поперлась в этот блядюжник со шлюхами? Ты же девочка! И как тебя зовут вообще?

– Снежанна, – не моргнув глазом соврала она, но тут же кружка поставленная с глухим стуком на стол заставила вздрогнуть.

– Давай так, ты врать не будешь, а то я, знаешь ли, очень не люблю, когда мне врут. Ты такая же Снежанна, как я филармонист. Либо у родителей твоих с фантазией туго.

– Настя, – поежилась она, думая, что её родителям, как раз, плевать, как зовут их детей в принципе.

– И что же повело тебя на блядки, Настя? – ответ, казалось, удовлетворил его и лесник спокойно посмотрел в глаза.

– Я, – Настя заколебалась, – мне деньги нужны были. Очень нужны. Я ипотеку брать хотела. А они пообещали много если я…

– Продашь свою целку одному из этих выродков. Молодец, просто умница! Хоть что-то получила?

– Аванс дали. Как зарплата моя за месяц. Теперь придется отдавать назад.

– Ну да, а в итоге тебя едва не поимел одичалый лесник на опушке леса, – лесник хохотнул, а она снова вздрогнула, – да не дергайся ты. Я свою ошибку признаю, извини. Хотя сама понимаешь, я же думал, что ты в профессии, просто испугалась. Такое у меня тоже не в первый раз. Все дергаются, пока их разок не натянешь. Потом сами просят.

– Нет уж, это была единоразовая акция, – Настя попыталась абстрагироваться от его неприятных слов.

– Глупая девчонка, – лесник поднялся из-за стола и подошёл к холодильнику. Пока рылся в нём, Настя всё ещё пыталась побороть дрожь во всём теле. Слишком свежи были еще воспоминания, как он зажимал ее там, в коридоре, как лапал и пытался присунуть у холодной стены.

Он же в это время поставил на стол миску с варенной картошкой и тушенным мясом.

– На вот, поешь. Да не дергайся ты так, сам знаю, голодная, как собака. Ипотека, говоришь… понимаю, все хотят жить в своём доме. Глупый, конечно, способ. Но я не об этом сейчас. Ты, как вышло, теперь должна мне.

– Я могу отдать деньги. Только до города доберусь и отдам! – залепетала Настя, догадываясь, о чем он намекает.

– Ты немного не поняла, – Волкодав посерьезнел, но взгляд ее при этом стал хитрым, – мне нужен тот, кто будет сидеть с моим сыном, пока я занят.

– Как?! – Настя подпрыгнула на месте. – Да у тебя тут глушь, глухая, на автобусе до леса, а потом пешком х**н знает сколько топать.

– Значит, придется тебе тут немного пожить. Мне не очень долго. Осенью приедет сестра и заберёт его к родителям. А там уж буду решать проблемы с садиком.

– С садиком, в этой глуши? Ты его к медведям что ли определить собрался?

– Деревня в паре километрах отсюда, там есть сад.

– А где его мать? – задала Настя резонный вопрос, откусывая кусочек запеченного, хоть и холодного мяса. – Или ты его…

– Скажешь это слово, я тебе рот заклею или отработаешь им, с этим же у тебя проблем нет, – тон лесника стал угрожающим, а у неё кусок в горле застрял. И вдруг он вздохнул и потупился, – бросила нас его мать. Не прижилась тут в глуши. Что мне ее силком держать?

– А как же маленький, она что, не скучает? Он же грудничок еще.

– Отказную написала.

– Жестко, – вздохнула Настя и потянулась, – поздно уже, можно где-то тут заночевать.

– Извиняй, кровать у меня одна, а на полу я спать не буду. Так что выбор небольшой. На печи места мало. И там могут быть мыши.

– Я рядом с тобой спать не буду.

– Значит спи тут. С мышами.

– Сволочь, – прошипела Настя и демонстративно осушила залпом кружку чая.