Сердце на льду

Ночной гость

Курт.

К вечеру я наконец-то спокойно заполняю необходимые документы по своим спортсменам и внимательно изучаю результаты анализов. Первая половина дня была похожа на последний день Помпеи: сначала потенциальные инвесторы моей клиники внезапно передумали сотрудничать, а затем эта отчаянная девчонка с небесными глазами снова обрушила на меня свой неукротимый нрав. Я прекрасно её понимаю — максимализм бьёт ключом, энергии хоть отбавляй, хочется покорить весь мир и наплевать на инстинкт самосохранения. Сам был таким же, именно поэтому и пытаюсь уберечь её от ошибок, которые когда-то стоили мне карьеры хоккеиста.

Но она словно нарочно лезет на рожон, фыркает, изворачивается, даже когда ловлю её на откровенном вранье. Я пробовал по-хорошему, но эта упрямица вывела меня из себя. Я ведь стараюсь ей помочь, а не усадить на скамейку запасных до конца сезона. При первой встрече она казалась такой милой: вздёрнутый носик, лазурные глаза и нежно-розовая толстовка — настоящая зефирка. Впервые захотелось чего-то сладкого к кофе.

Её сладкого…

— Доктор Максвелл, можно? — в дверях появляется светловолосая голова Мередит Лэнгтон.

— Да, Лэнгтон, проходи, — я жестом приглашаю девушку присесть напротив моего стола. — Что-то беспокоит?

— Ой, знаете, да! Вчера ушибла колено… Ничего серьёзного, но думаю, вам стоит взглянуть, — она кокетливо хлопает ресницами, и я на девяносто процентов уверен, что никакого ушиба нет. Очередная попытка неумелого флирта.

Будь мне сейчас двадцать, я бы с удовольствием воспользовался подобным предложением. Но мне тридцать, я на работе и совершенно не заинтересован в интрижках с юными фигуристками. Даже если некоторые из них вовсе не пытаются мне понравиться, постоянно спорят и сводят с ума своими дерзкими выходками и пронзительными глазами.

— Присаживайся на кушетку, Лэнгтон, — спокойно говорю я и направляюсь к раковине вымыть руки перед осмотром.

— Мередит… Меня зовут Мередит, — уточняет девушка и демонстративно поправляет подол короткой юбки на спортивном купальнике.

— Хорошо, Мередит. Могу называть тебя по имени, — киваю я и начинаю осторожно ощупывать её колено.

— Называйте как пожелаете, доктор Максвелл… — мою фамилию она произносит томно и игриво, с явным намёком на интимный подтекст.

— Здесь больно? — спрашиваю безразлично, слегка нажимая пальцами на предполагаемое место ушиба и игнорируя её многозначительные взгляды и выгнутую спину.

— Не совсем… чуть выше… — шепчет она.

Я перемещаю руку и снова аккуратно нажимаю пальцами, то что она симулирует, нет никакого сомнения, о ее намерениях свидетельствуют, как минимум, голые ноги, в таком виде она явно не собирается выходить на лед.

— Ещё выше… — голос девушки становится ещё более тихим и томным, почти стоном. Я едва удерживаюсь от улыбки: её игра слишком очевидна и нелепа. Мне даже становится немного жаль её за эту неуклюжую попытку соблазнения.

— Кажется, боль поднимается к бедрам… — выдыхает она мне в шею, придвигаясь ближе.

— Отлично! — резко отстраняюсь я и снова направляюсь к умывальнику. Нужно смыть с рук аромат её сладковатого лосьона и прекратить этот дешёвый спектакль в жанре третьесортного кино для взрослых.

— Отлично? — растерянно повторяет Мередит. Мне даже не нужно смотреть в её сторону, чтобы представить выражение разочарования на лице девушки.

— То есть я понял, в чём дело с ногой! — поправляюсь я. — Ты потянула связки, а это может быть серьёзной травмой, поэтому… — усаживаюсь за стол, надеваю очки и тянусь за бланком, чтобы выписать освобождение от тренировок. — Тебе нужно беречь колено. Ты молодец, что сразу пришла ко мне; я освобожу тебя от нагрузок на две недели.

— Нет! — Мередит резко вскакивает с кушетки. — Нет, доктор! Я не могу пропустить целых две недели! У нас же соревнования!

— Лэнгтон, как твой спортивный врач я не могу позволить тебе рисковать здоровьем, — строго произношу я, стараясь напугать её достаточно, чтобы она никогда больше не совершала подобных глупостей.

— Нет! — ещё громче вскрикивает Мередит. — Если я пропущу тренировки, эта русская выскочка точно меня обойдёт! Мне нужно отрабатывать прыжки!

— Русская выскочка? — цепляюсь за её слова, пытаясь распутать клубок внутренних интриг фигуристок.

— Неважно! — резко отмахивается девушка, понимая, что проговорилась. — У меня всё нормально с ногой. Это просто… просто синяк!

— Лэнгтон, я не могу выпустить тебя на лёд… — продолжаю изображать строгого врача.

— Можете! Мне совсем не больно! — она начинает энергично растирать колено и подпрыгивать на одной ноге. — Видите? Всё прекрасно! Я… мне… просто показалось! Честное слово, док! Всё отлично! — показывает мне два больших пальца вверх и начинает медленно пятиться к двери. — Спасибо за осмотр! До свидания!

— Мередит… — окликаю её напоследок для убедительности, но не останавливаю так настойчиво, как остановил бы Зефирку в подобной ситуации.

Лэнгтон мгновенно скрывается за дверью, и я наконец позволяю себе рассмеяться. Только что я исцелил серьёзнейший ушиб за две минуты: кажется, мне пора вручить Нобелевскую премию.

— Какие же вы все сумасшедшие, когда дело касается льда… — бормочу себе под нос, изучая список фигуристок. — Что ж, будет весело.

***

На часах без четверти одиннадцать вечера, а я всё ещё торчу в спортивном комплексе, зависнув над редактурой бизнес-плана моей будущей клиники реабилитации и восстановления спортсменов. Как только моя безумная идея обрела поддержку среди единомышленников, я вдруг вспомнил о своём дипломе экономиста. Правда, толку от него оказалось немного: в своё время я учился исключительно ради галочки, тогда меня интересовали лишь хоккей и девушки. Теперь же мои мечты стали другими: создать место, где спортсмены смогут восстанавливаться после тяжёлых травм, проходить качественные профилактические процедуры и программы по улучшению физического и психологического состояния. Чтобы создать по-настоящему выдающуюся клинику с первоклассными специалистами, нужно обеспечить её финансовую стабильность и прибыльность. Знаний полученных на первых курсах экономического университета было конечно недостаточно, поэтому мне пришлось снова сесть за парту. Я прошёл интенсивный курс по управлению бизнесом, и теперь каждую свободную минуту посвящаю разработке бизнес-плана, поиску надёжных инвесторов и перспективных партнёров.

Вернувшись из Европы, я нуждался в такой работе, которая не отнимала бы слишком много времени, но при этом давала необходимый опыт и понимание всех направлений деятельности моей будущей клиники. Предложение стать спортивным врачом женской сборной по одиночному фигурному катанию показалось мне идеальным вариантом. Во-первых, открытие клиники я рассматривал как раз в Монреале, так как именно в этом городе ничего подобного не было. Во-вторых, девушки-спортсменки обычно куда осторожнее и дисциплинированнее парней, а значит, инцидентов вроде алкогольного отравления будет значительно меньше.

Тихий гул вибрации телефона нарушает безмолвие моего кабинета и отвлекает от уже расплывающихся перед глазами цифр.

— Кортни, ты как всегда невероятно оперативна, — отвечаю я бывшему спортивному агенту, которой звонил ещё утром с просьбой.

— Будешь должен, Максвелл, — бросает она в трубку. — Итак, ты был прав: коньки с указанным тобой серийным номером были куплены в профессиональном магазине спортивной экипировки в Монреале.

— Мне нужна дата покупки, помнишь?

— Максвелл, вообще-то это конфиденциальная информация! — возмущается она.

— Именно поэтому я обратился к тебе. Уверен, ты уже выяснила, кто и когда приобрёл эти коньки.

— Конечно выяснила! — раздражённо фыркает Кортни, будто я усомнился в её профессионализме. — Некая Ксе… Ксе… О господи, что за имя такое? Ксения Золотова купила их вчера утром.

— Вчера? — удивляюсь я.

— Да, именно так.

— Спасибо огромное, Кортни. Проси всё что угодно, кроме интима.

— Больно ты мне нужен, Максвелл! Я позже выставлю тебе счёт.

— Договорились!

Положив трубку на стол, я задумчиво откидываюсь на спинку кресла. Зефирка врёт, как я и предполагал. Она приобрела коньки тем же утром, когда впервые пришла ко мне на осмотр. Ноги её к тому моменту уже были натёрты и обработаны самостоятельно — значит, мозоли появились раньше. Что же она скрывает?

Измотанный играми в предпринимателя и детектива одновременно, я буквально выползаю из кабинета и медленно брожу по пустым коридорам спортивного комплекса. Меня охватывает лёгкая ностальгия по прошлому: интересно, как могла бы сложиться моя жизнь, не сломай я тогда ключицу? Продолжал бы играть до сих пор? Смог бы стать выдающимся хоккеистом или это были всего лишь наивные мечты двадцатилетнего парня?

— Da kakogo hrena! Poluchalos' zhe! — неожиданно разносится по комплексу неразборчивое ругательство.

Я замираю на месте и прислушиваюсь: звук явно исходит со стороны ледовой арены, где сейчас никого быть не должно. Никого, кроме охраны, но охрана вряд ли стала бы так громко выражать свои эмоции посреди ночи.

Осторожно подбираюсь к выходу на арену, готовясь к тому, что сюда могли проникнуть какие-нибудь хулиганы или фанаты с дурными намерениями. Аккуратно выглядываю из-за угла и вместо местной шпаны обнаруживаю…

Зефирку?!

Она стремительно скользит по льду в своём фирменном нежно-розовом цвете. Только сейчас вместо привычного худи на ней облегающий спортивный топ с длинными рукавами и тёмные легинсы.

Первая порыв — немедленно ворваться и увести её отсюда прежде, чем охрана заметит постороннего и вызовет полицию. Но второй оказывается сильнее меня: я заворожённо стою в тени и эгоистично любуюсь Сеной издалека. Мои глаза жадно поедают каждое её движениями на льду, следят за изящными поворотами стройного тела и любуются мягкими непослушными волосами цвета бледного золота, которые так красиво взлетают при каждом повороте головы.

— Мне нельзя так на тебя смотреть, Зефирка, — шепчу себе под нос, упираясь лбом в прохладную поверхность приоткрытой двери на арену. Только за то, что я придумал ей ласковое прозвище меня можно с позором выставить за дверь, не говоря уже о странной и необъяснимой потребности защищать её.

Сена делает лёгкий, почти невесомый шаг, плавно перетекающий в элегантный поворот. Каждое её движение гармонично дополняет предыдущее, будто завершая начатую им фразу. От ненависти до любви, от радости до тоски — она виртуозно проживает на льду весь спектр эмоций, сопровождая чувства сложнейшими элементами, за которые я без колебаний поставил бы высший балл. Ещё одна спираль, прыжок и мягкое приземление, плавный изгиб тела — и вот она уже грациозно скользит по замерзшей глади, словно волна, застилающая океан.

Зефирка стремительно закручивается в головокружительный пируэт, затем делает несколько уверенных шагов, резко поднимает ногу и выбрасывает себя в воздух — выше, чем прежде. Она совершает бесчисленное множество оборотов и…

— Suka! — разносится по пустой арене.

— Сена! — одновременно с ней вскрикиваю я от испуга. За считаные секунды преодолеваю расстояние до неё, выскакивая на арену прямо в обуви. Мгновение назад она парила над катком, а сейчас болезненно влетает своей очаровательной задницей в беспощадный лёд и сердито ругается на непонятном мне языке.

— Ты?! — Зефирка тут же вскакивает и раздражённо выдёргивает наушник из уха. — Что ты здесь делаешь?

— Спокойно! — останавливаю её вытянутой ладонью. — Ты не ушиблась? Дай посмотрю…

— Какого хрена ты здесь делаешь?! — шипит она так возмущённо и агрессивно, будто это я незаконно пробрался на закрытую арену.

— Я шёл с работы. А вот что ты делаешь в двенадцать ночи на закрытом катке — большой вопрос! — тянусь к её локтю, подозревая возможную травму после падения.

— Тренируюсь! — огрызается она.

— Это я уже заметил, — саркастично передразниваю её и осторожно ощупываю сустав. — Сними топ.

— Может, мне вообще раздеться догола?! — Она вырывает руку и холодно чеканит: — Доктор Максвелл, ваше рабочее время давно окончено, вы ничего не обязаны здесь осматривать!

— Почему ты такая упрямая? Лучше скажи спасибо, что я не вызвал охрану! Неблагодарная капризная девчонка.

— Спасибо. А дальше я сама! — Она резко отъезжает от меня, прижимая повреждённую руку к груди.

— Завтра локоть опухнет, и ты снова пропустишь тренировку. Пойдём в кабинет, я осмотрю нормально, — предпринимаю последнюю попытку достучаться до её здравого смысла.

Зефирка останавливается, не оборачиваясь ко мне лицом. Несколько долгих секунд она молча стоит спиной ко мне, явно взвешивая все «за» и «против». Затем девушка медленно подъезжает к своей брошенной на льду сумке, забрасывает её на здоровое плечо и направляется к выходу мимо меня. Кажется, единственное, чего я добился — это её ухода с арены. Ну что ж, хотя бы без полиции сегодня обошлось — уже неплохо.

— Вы забыли дорогу в медпункт, доктор Максвелл? — насмешливо бросает она через плечо.

Я невольно улыбаюсь и качаю головой.

— Язва, — тихо выдыхаю и следую за ней.