Адские псы.

 И ни намёка на жизнь нет в этом мёртвом месте... Здесь коридоры холодные и белые, как будто это место вообще не знало человеческих шагов. Это госпиталь для душевнобольных какого-то испанца, Энрике, кажется... Впрочем, какая разница, кого... Психушка, она была, есть и останется психушкой... Кожа шипит от раскалённой на зажигалке ложки, прижатой к ней. Боль даёт возможность нормально думать... В нос ударяет привычный запах палёного мяса... Как-то сегодня тихо и странно даже, что никто не почуял её костерок... "Соседи", и те молчат сегодня... А они ведь любят человечину... Все тут такие... Услышав стрельбу, девушка прижимается к двери, пытаясь в стеклянную дверцу для еды, толщиной с палец, что-то разглядеть. Она услышала крики и ещё чей-то голос. В этой странной обстановке только один (уже не молодой) мужчина сохранял спокойствие. Дверь неожиданно открылась. Все те, кого она примерно пять лет знала, мертвы. Только трое человек осталось… Честер, которого вроде бы привезли сюда из-за того, что он съел свою жену… — Привет… Как ты, не задели тебя?—плотный мужчина подходит очень близко.—Ты Джинни Уайлдер? Я прочёл в досье, что ты хотела попасть в спецподразделение «Дельта». Меня очень заинтересовал этот факт.—голос этого мужчины назвали бы посредственным, но он стал для Джинни судьбой и свободой.—Обращаться с этим умеешь?— В руки кидают тяжёлый дробовик. Вбежавшему санитару прилетела точно между глаз. Плотно сжатые губы на мгновение озарило подобие улыбки. — Все, кто на ногах стоит, идём со мной в место почище. Не думайте о раненых, пусть нахрен дохнут!— На пороге Джинни замерла с дробовиком в руках. Оружие так приятно пахло смазкой, влекло её, было будто для неё и создано. Но было ли это правильно? — Не бойся...—вернувшись от своего «Вольво», мужчина подошёл на расстояние ближе чем вытянутой руки. Джинни сама не поняла, зачем его обняла. Почему-то стало спокойно от запаха его ухоженного пальто, а не от залитых медикаментами коридоров… Когда чёрный «Вольво» отъезжал от психбольницы, её разнесло на куски-«не молодой мужчина» много перенёс туда взрывчатки, «рецепт» которой только он и знал… * * * 5 лет спустя. — Дьявол в людях… В людях… Адские псы и есть сам дьявол! Пап, Скотт, позвоните судмедэкспертам и уточните, что за яд был в крови убитых… Он не классифицируется?—Генри Сандвайсс бросил очки на стол. — Вот в этом адские псы… Мы не сможем это у******о доказать… Ядовитый состав разлагается в крови… Через некоторое время в крови остаётся только высокий уровень сахара… Возможно, если попадётся труп десятиминутной давности...—Шон закрывает папку.—Я говорил, что зря ты за это дело взялся… Даже мотив никто не может найти… Если попалась странная смерть-то это 99,9% из 100 будут Адские псы. Никто и лиц их не видел… Слухи есть, что маски они приклеивают к своим лицам и кислотой их поливают...— Скотт Лаконт схватился за телефон, разразившийся звонком. — Да, группа Сайндвайсса. Нет, это Лаконт. Да, да, сейчас.—каре-зелёные глаза посмотрели на Генри.—Отель «Даймонд» недалеко?— Не дожидаясь окончания рассуждений, инспектор со всех ног побежал вниз. Парнишка последовал за ним, а Шон тоскливо посмотрел на свой гипс. С таким не побегаешь… * * * Раскрыв футляр со скрипкой, девушка смотрит на неё пару секунд и убирает на полку. Эта пара недавно въехала в номер и выглядели они, мягко говоря, странно. Заметна была тридцатилетняя (или, может быть, и больше) разница в возрасте. — Итак, Алексия...—Генри всего на секунду заглянул в её документы. 26 лет...—Вы не слышали, что происходило в 9 утра?— — Я только крик услышала… Мы с Терри в душе мылись. Я потом надела халат и выглянула в коридор. Я сначала думала, что мужчине плохо, но, как говорят, пульса у него не было...— Несмотря на отсутствие косметики и мокрые взъерошенные волосы, было видно, что она недурна собой. Её мужу, Теренсу Хэтфилду, было 55 лет. Высокий и плотный, коротко, «шаблонно», стриженный и не расстающийся со своими очками-довольно странная партия для молодой и привлекательной рыжей девушки с чуть раскосыми глазами. Он только сообщил, что туда его позвала жена, он криков, похоже, не слышал. Генри был в крайне расстроенном состоянии. — Симпатичненькая миссис.—шёпотом сказал ему Скотт.—Может быть, ты включишь своё обаяние и расспросишь повежливее?— — Ты идиот, Скотти.— Француз усмехнулся басом, глядя на Генри, что-то записавшего в блокнот. Алексия вышла на балкон. — Терри, ты впервые номера не в коридоре. Ты ведь говорил, что высоты боишься...—немного выждав, она осторожно, точно прося разрешения, делает попытку обнять широкие плечи. — Лекси, ты что-то хотела?—сухой и безразличный вопрос. — Давай я в следующий раз отправлюсь туда вместо тебя… Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось...—Алексия утыкается носом в его спину.—Видимо, сотни раз я буду это повторять и они… мои слова дойдут до мозга, но ведь не дальше… Ты как лёд...— Алексия не жаловалась никогда на свою судьбу. Она осталась с Теренсом и стала Алексией, потому что хотела… Вот только временами не нравилось, что он как лёд холодный. Когда в пепельнице дно закрывает горка пепла, становится спокойнее. Теренс всегда был против травы, но Алексия её считала лекарством от боли. Ещё в больнице, будучи Джинджер, она пристрастилась к разного рода галлюциногенам. Бросив на горку пепла окурок, Лекси вспомнила, что не закрыла дверь. Щёлкнув замок, она садится на диван. — Терри, у тебя сегодня дела будут?—девушка смотрит на мужа, севшего на кресло рядом. Теренс и глаз не сводит с какого-то документа в ноутбуке. Алексия хотела сегодня разобраться в своих нарядах и отыскать любимое чёрно-белое платье, но сейчас не хочется этого делать… — Была парочка дел… А что? Гулять ты можешь и одна. Всё равно я ничего не смыслю в шмотках… А общего языка мы до сих пор не находим...—задумчиво говорит мужчина. Кажется, ему наплевать… Серые глаза непрерывно изучают таблицу.—«Богатый стол Альберто» через улицу, вроде бы так?— — Ага...—Алексия надевает наушники и постепенно «уходит в астрал» с Deep Purple. Теренс усмехнулся. Лекси скучно, видимо, всё дело в этом… *** Генри не отрывался от папки с делом, всё это так захватило его мысли, что он не услышал оклик Скотта. — Генри, твою пищу для скота принесли!—Лаконт же, в свою очередь, разрезал на куски огромный бифштекс.—А я был и остаюсь трупоедом...— Сандвайсс оглянулся на свой салат. С его больным сердцем о еде не стоит забывать, а с ним это происходит всё чаще. — Я иногда задаюсь вопросом: человек ты или нет?—спрашивает Скотт с набитым ртом. — А ты свинёныш… Моя голова кипит и я всё не могу всё привести в порядок… Я практически не сплю, сердце сидит то в глотке, то в… Даже не знаю… Мой мотор в кошмарном состоянии, Скотти… И он мало проживёт… Я чувствую, что мало… Невозможно совершить всё, чего так сильно хочешь… Ладно, посмотрим документы от патологоанатома, может быть, всё они спрятать не могли...—у инспектора дрожат руки. Что-то тревожит Генри. Скотт в этом всецело уверен. Боли в сердце начались, когда молодой инспектор подвозил Скотта домой. В глазах потемнело и давление в груди было таким сильным… Просто ужасным. Генри схватился за грудь, скорчившись от боли. Он не мог ни вздохнуть, ни хоть слово произнести. Скотт плохо ориентировался в его машине, он не сразу нашёл его таблетки. — Генри, твой телефон! Звонят...— Взгляд начальника долго был каким-то туманным. Скотт слышал о болезни своего друга и видел обилие таблеток, но не знал, что всё настолько плохо. — Да? Я уверен в том, что это тот же случай… Я найду их, я чувствую! Я к ним подбираюсь...— Стараясь выскользнуть незаметно, Скотт дальнейший путь до своего дома проделал пешком. Ему, как и нескольким людям, в личных целях важно отыскать эту группировку. Скотт дошёл до своего дома пешком. Ему в личных целях важно отыскать эту группировку. Но жизни его друга этого не стоит… Он уже так много потерял... ***