Украденный гремлином

11.1

Кас кивает с хмурым взглядом. «Он... защитные».

«Конечно, он есть! Он влюблен в тебя», — комментирует Габриэль из-за всей комнаты, откинувшись на спинку стула, складывая руки на груди.

"Гейб!" Сэм наказывает, а Кас с любопытством смотрит между двумя мужчинами, прежде чем издать фыркание смеха.

«Невозможно», — издевается Кас, качая головой, приближаясь к брату. Гавриил уже давно отказался от своего монашеского одеяния в пользу викингского способа одежды. Он утверждает, что более легкая и облегающая ткань более удобна, но Кастиэль отказывается сделать этот шаг. Он не хочет забывать, откуда он родом.

Сэм вздыхает и качает головой, но не комментирует, даже когда Кас смотрит на него, который умоляет его о согласии.

Кастиэль нахмурится, а Габриэль ухмыляется, в то время как Сэм неловко перекладывается на ноги.

"Итак... Мы с Гейбом работали над переводом этих текстов на норвежский язык», — говорит Сэм, спеша нарушить напряженную тишину, которая обрушилась на них.

Кэс тупо кивает, все еще зацикливаясь на идее, что Дин действительно заботится о нем.

Габриэль может быть дерзким и слишком дальнобым, но Кастиэль никогда не считал своего брата плотным. У него хитрый способ наблюдать за людьми и расшифровывать причины их действий, с которыми Кас никогда не сможет сравниться. Все, что Габриэль видел в глазах Дина, должно что-то значить. Но мог ли Дин заботиться о нем таким образом? Кас так не считает.

Кас?» Сэм задает вопросы, когда он сел за стол, и только тогда Кастиэль понимает, что он все еще стоит посреди комнаты, глядя в никуда, когда его мысли бурлят.

— Извините. Кастиэль кашляет, чтобы очистить горло и вернуться к поставленной задаче. — Ты говорил? Он тяжело глотает, надеясь, что двое других мужчин не заметили, как далеко заошли его мысли. Гордая ухмылка Гейба говорит ему, что ему не повезло.

«Переводя», — повторяет Сэм, и выражение лица Кастиэля падает.

«Я... не сильно помогу», — говорит Кас, разочаровываясь в своем тоне. Он едва может говорить на нескольких горсть скандинавского, не говоря уже о том, чтобы распознать их рунные.

Сэм скрепляет пальцы на столе и наклоняется вперед, когда Кастиэль сядет в кресло. «Верно. Но я думаю, что пришло время получить правильные уроки на нашем языке. Ты умный, ты взял в руки больше, чем большинство твоих братьев, но я вижу, как ты иногда расстраиваешься».

— Ты научишь меня? — спрашивает Кэс, расширяя глаза, когда он смотрит между Сэмом и Габриэлем. Дин попробовал и сделал довольно хорошо, учитывая, но Сэм свободно говорит по-английски, а Габриэль довольно искусен в скандинавском языке. Между ними двумя образование Кастиэля будет идти намного быстрее.

«Конечно, малыш бро», — говорит Гейб с ухмылкой.

Кастиэль хмурится на слова Габриэля, но предпочитает не комментировать его легкомысленное поведение. Он давно понял, что попытка убедить Габриэля быть правильным — это потерянное дело. — Спасибо, — говорит Кас, демонстративно глядя на Сэма.

Они проводят остаток утра, отвечая на вопросы Кастиэля о скандинавском языке и практикуя общие фразы. Сэм и Гейб по очереди шагают, но они никогда не отдаляются друг от друга в своих движениях.

Не раз Кас ловит Сэма, едва расчесывающего кончики пальцев через плечо Гейба, и взгляд Габриэля иногда задерживается слишком долго, когда он смотрит на Сэма.

Щеки Каса краснеют каждый раз, когда ощущение того, что он незваный гость, омывает его, но он рад, что Сэм и Габриэль, похоже, стали друзьями.

Голова Каса плавает к тому времени, когда Сэм отпускает его, чтобы ухаживать за делами, которые Дин изложил для него.

Как и подозревалось, комната Дина почти нетронутая, и Кастиэлю нечем заняться. Кас сидит на краю кровати Дина, отмечая, насколько хорошо амортизирован матрас, а затем наказывает себя за всплеск ревности, который материализуется в его кишечнике. Его куча мехов - чистая роскошь по сравнению с тем, что у него было в сарае.

Даже по сравнению с его кроватью в аббатстве.

Он благодарен за изменения, которые сделал Дин, и он отказывается позволить себе завидовать тому, что ему не позволено иметь.

Как только комната Дина становится максимально чистой и аккуратной, Кастиэль делает то, чего он не делал в течение всей жизни.

Он молится.

Стоя на коленях, сцепив руки и склонив голову, он молится за свою душу и душу Дина. Он молится о безопасности Сэма и благодарит Господа за то, что он привел этих двух братьев в свою жизнь, чтобы научить его смирению и трудностям, и за то, что он даровал ему силы выжить и приспособиться.

Он отпускает последний свой гнев и горечь за то, что его украли из его дома и спокойной жизни, которую он вел.

Лаугар теперь его дом, к лучшему или к худшему. Дин и Сэм — его дом. Его судьба зависит от них, и Кастиэль не может найти в себе желания чего-то другого.

Он возродил веру в то, что у Бога есть план и что ему нужно только сыграть свою роль.

Когда он, наконец, поднимается, душа Кастиэля становится легче, и небольшой усик покоя плотно обвивают его сердце. Он улыбается. Ни с того ни с сего.

И потом, у него есть идея.

Его идея займет несколько часов, и его сердце горит, когда он отправляется из комнаты Дина, чтобы найти помощь Сэма и Габриэля, переместив большую и сломанную бочку, которая когда-то хранила медовуху, а теперь гниет в сарае рядом с тем местом, где он спал в течение нескольких недель.

Под бдительным оком Сэма Кастиэль рубит и пилит деревянную вещь, пока поврежденная сторона не будет отрезана, а затем покрывает внутреннюю часть густой смолой, которую Габриэль помогает ему смешивать по старому рецепту аббатства.

К тому времени, когда солнце начинает погружаться в небо, полукаба герметично и устанавливается в комнате Дина рядом с огнем. Кас спешит принести воду и согреть ее перед заполнением большого бассейна достаточно, чтобы погрузить человека.

Кастиэль видел такое приспособление только в замке своей юности, и он не может не задаться вопросом, есть ли у Дина какие-либо затяжные воспоминания о том времени. О нем.

Кас прижимается к себе и качает головой. Дин никогда не упоминал ничего, что заставило бы Кастиэля думать, что он помнит какую-либо деталь, не говоря уже о любом голубоглазом маленьком мальчике всего на два года старше себя.

Кас держал это в секрете, не зная, как затронуть тему происхождения Дина и Сэма. Конечно, он сказал Дину, но не словами, которые он мог бы понять. Теперь, с помощью Сэма и Габриэля, он может выучить скандинавские слова, чтобы рассказать эту историю.

Кас замерзает на полпути к почти полной бочке, когда дверь скрипит, и Дин проходит.

Дин замирает, когда видит Кастиэля, и его глаза сужаются при виде большого бассейна. — Что ты делаешь? Дин задает вопросы, тон твердый, но не сердитый. Еще нет.

Кас заставляет себя улыбнуться и закончить наливать последнее дымящейся ведро воды. «Ванна», — говорит Он, используя английское слово.

— Ванна? Дин попугай, неловко вытягивая слово.

Кас кивает и закалит свой нерв. Он не думает, что его удивление пройдет плохо, но настроение Дина может быть бурным, если его слишком сильно подтолкнуть. Он пересекает комнату, чтобы встать перед Дином, и он тянется к руке человека, чтобы направить его к дымящейся ванне. «Умывайтесь», — говорит Кас, когда они останавливаются, используя слово, которому Дин научил его в начале рядом с ручьем.

Дин остается немым и следует за Кастиэлем, вероятно, ошеломленным и смущенным, но Кас не выше того, чтобы использовать этот сюрприз в своих интересах.

Кас жует губу и опускает взгляд, прежде чем протянуть руку, чтобы начать растягивать рубашку Дина. Когда Дин не делает никаких движений, чтобы помочь ему или остановить его, Кас натягивает одежду на плечи Дина, и Дин позволяет движение, как тряпичная кукла, все еще глядя на Кастиэля с замешательством. «Сядьте, в», — говорит Кас, держа взгляд на бочке и опуская руку, чтобы взбудоражить поверхность воды.

Дин сужает глаза и протягивает руку, чтобы схватить теперь уже мокрую руку Кастиэля. «Это... ванна?» Дин говорит, тщательно сочетая норвежские и английские слова.

Кас замирает при прикосновении Дина, но кивает. —Для тебя.

Дин засасывает дыхание, и тип тепла заливает его глаза, что заставляет Кастиэля дрожать.

Хватка, удерживающая руку Кастиэля, исчезает, и Дин перенаправляет свое внимание на рас шнуровку штанов.

Кас стоит застывшим, когда Дин сжимает штаны и стоит перед ним голым, слишком близко для комфорта. Кас не думал так далеко вперед, и его сердце гочит при виде широкого пространства кожи Дина всего в нескольких сантиметрах от него. — Вон, — бормочет Кас, поворачивая подбородок, чтобы отвести взгляд.

«Кас», — говорит Дин, подталкивая подбородок Каса пальцами, чтобы направить его взгляд обратно к его. Кэс моргает, а Дин улыбается. — Спасибо, — говорит Дин.

Кас поднимает руку, чтобы отдохнуть над Дином, изо всех сил пытаюсь не наклониться в касание. Нагота Дина наполняет Кастиэля замешательством вместо его прежнего страха. Ему нужно уйти.

Он не должен смотреть, и он должен дать Дину свою частную жизнь. Кэс тяжело глотает и кивает, все еще глядя в глаза Дину, прежде чем он, наконец, заставляет себя отвернуться. «Я вернусь, когда ты закончу», — говорит Кастиэль, заставляя свой голос оставаться, даже когда он повторяет слова, которым его научил Сэм.

Кас слышит плеск воды, когда он выпрыгивает за дверь, и ему требуется мгновение, чтобы прислониться к гладкой поверхности после того, как он плотно закрывает ее за собой.

Его сердце пульсит в незнакомом ритме, который он не может расшифровать. Вместо нервного страха через его систему проходит бодрящий шок, который напоминает ему о том, как он впервые ехал на лошади в детстве.

Внезапный трепет и свобода опьяняли. Он сразу же захотел большего, и теперь он чувствует то же самое.

Нежность в взгляде Дина и покалывание, которое прорвало его, когда он протянул руку, чтобы взять руку Дина, затмевает его разум. Габриэль говорит, что Дин любит его. Нет, влюблен в него.

Но что это значит?

Кас спешит в комнату Сэма, где его ждут брат и младший викинг. Сэм добрый и понимающий, и за это Кастиэль благодарен. Он внимательно наблюдал за работой Кастиэля, скептически, но заинтересован, когда Кас и Гейб тщательно запечатали ствол и сгладили шероховатости.

Концепция бани была чужда человеку, несмотря на склонность викингов быть чистым, и Кас не может не задаться вопросом, почему это так. Конечно, идея наполнения большого сосуда нагретой водой не выходит за рамки их уровня изобретательности.

Кас стучит, и Габриэль немедленно открывает дверь, чтобы впустить его. Их стол сильно загружен свежим мясом, сыром и хлебом, и Сэм машет Кастиэлю.

«Приходите поесть с нами», — говорит Сэм с улыбкой, и Кас не может не ответить Сэму с собственной улыбкой. — Как Дин отреагировал на твой подарок?

Кас оседает напротив Сэма и тянется за куском хлеба. «Сначала он был смущен», — отвечает Кас, прежде чем окунув подбородок, чтобы скрыть свой растущий румянец, когда он вспомнит, как он начал раздевать Дина.

Откуда эта смелость?

Габриэль усмехается и копается в их еде. «Держу пари, что Дин-о думает, что ты становишься милым с ним».

Кас стонет и опускает голову в руки. «Я не ненавижу его», — бормочет он, как будто просто не ненавидя человека, объясняя, почему он прошел через труд построить ему ванну для купания. Он даже держал бочку на месте, чтобы облегчить слив сосуда. Он пошел и сделал больше работы для себя, чтобы сделать что-то, чтобы принести Дину удовольствие. Что с ним не так?!

Сэм смеется и качает головой. «Я рад, что вы и мой брат замиряете. Я беспокоился, что сначала ты можешь попытаться у***ь его», — в шутку говорит Сэм, но оба монаха слышат серьезный подтекст его слов.

Горло Каса сжимается, и он кашляет против своего полупроглоченного рта. Если бы только Сэм знал.

«О, пожалуйста, Самскватч. Кэсси здесь безобидна, как бабочка. Он не тот, о ком вы должны были беспокоиться», — слова Габриэля начинаются как беззаботные, но быстро темнеют, когда он исправляет молодого викинга строгим взглядом.

Сэм прочищает горло и тяжело глотает, когда он наклоняет подбородок. Кастиэль не может не задаться вопросом, что же прошло между ним и Габриэлем, чтобы добиться такой реакции. Казалось, что они пришли к быстрому взаимопониманию, а затем к легкой дружбе.

Кас сужает глаза, глядя между двумя мужчинами, задав новый вопрос.

Кастиэль быстро отбрасывает эту мысль и возобновляет трапезу. Некоторые вопросы лучше оставить незапросынными.

Кас задерживается столько, сколько осмеливается. Он сказал Дину, что вернется, и у него нет желания, чтобы Дин пришел искать его. Кроме того, ему нужно опорожнить воду из ванны.

Он уходит от Сэма и его брата и тихо спускается по коридору в комнату Дина, тщательно избегая тех, кто может его допросить. Его сердце бьется к тому времени, когда он достигает комнаты Дина, и он быстро прячется внутрь, прежде чем даже подумает постучать.

Он осознает свою ошибку в тот момент, когда он переступает порог, и Дин быстро толкает его ноги, широко зеленые глаза, обученные каждому движению Кастиэля. Кас замерзает, и его сердце замедляется ровно настолько, чтобы начать стучать. «Извините, Дин», — автоматически выпаливает он, опуская взгляд и прижимаясь к закрытой двери.

«Кас», — говорит Дин, достаточно ярко, чтобы заставить Кастиэля выпустить тяжелый вздох с облегчением. «Спасибо. Ванна была потрясающей. Ты гений!» Дин говорит, как он быстро закрывает пространство между ними.

Кас напрягается, не узнав большой части слов Дина, но Дин не показывает никаких признаков остановки. Дин берет кастиэля за руку и тянет его вперед, втягивая глубже в камеру.

"Дин, я..." Кастиэль начинает слабо протестовать, уже достаточно хорошо понимая, что сопротивление бесполезно. У него больше нет воли драться с Дином.

Дин втягивает Каса в сокрушивые объятия, которые заставляют монаха брызгать от удивления.

— Дин, — квакает Кас, изо всех сил пытаясь вздохнуть сквозь тесные объятия Дина.

— Спасибо, Кас, — любезно говорит Дин, и Кас хочет раствориться в дружеских объятиях.

Возможно, Габриэль был прав в отношении чувств Дина. Глаза Каса скользят закрытыми, когда он рассматривает мысль немного ближе, чем он позволял себе до сих пор.

Дин с любопытством покраснел подбородком и щеками, когда он отворачивался, чтобы собрать со стола что-то, чего Кас не заметил до сих пор.

Кэс наблюдает, как Дин оборачивается, его взгляд зациклен на маленьком ноже в руке, а сердце Каса пропускает удар. «Кас», — начинает Дин, и желудок Каса нервно трепещет. «Я хочу, чтобы у тебя было это».

Кэс нахмурился и сузил глаза, глядя на нож в руках Дина. Это не нож Лилит. Это лезвие немного больше и равномерно сужается до узкого места, рукоятка полируется до тех пор, пока она почти не сверкет серебристым, несмотря на завитки серого и слабые следы каштанового коричневого цвета.

Кас начинает тянуться к нему, прежде чем нервно отступить. — Дин? Он смотрит вверх, чтобы встретить взгляд Дина, и он тяжело глотает то, как свет свечей танцует в яркой зелени глаз Дина.

Дин протягивает нож дальше и кивает. —Для тебя.

Кас засасывает дыхание и робко тянется к ножу. Ручка прохладно прижимается к его ладони, когда его пальцы оборачиваются вокруг гладкой поверхности. Его взгляд бросается на Дина, ища подтверждения, что он понимает, когда он держит нож вверх, чтобы присмотреться поближе.

Дин улыбается и кивает, протянуть рядом маленькую кожаную оболочку. «Держись», — говорит он, когда Кас обрезает нож и протягивает его Дину. «Для вас. Держись, Кас».

Кас тяжело глотает с нахмуренным кивком. Он не понимает, чего пытается достичь Дин, но обнадеживающий блеск в его глазах заставил Каса двигаться, чтобы засунуть нож в карман.

— Дай? Дин бормочет, когда он останавливает Каса от того, чтобы засунуть нож в карман.

Дыхание Каса зажимается, и он стоит застывшим, когда пальцы Дина прижимаются к его, когда он медленно развязывает узел пояса Кастиэля. Движения Дина целенаправленны, и он удерживает взгляд Каса, когда он скользит петлей ножен на пояс и осторожно перевязывает его, прежде чем отступить с застенчивой улыбкой.

Он смотрит вверх, чтобы встретить взгляд Дина, и его дыхание перехватывает в горле, когда он замечает нежную улыбку Дина. — Спасибо, Дин, — тихо бормочет Кас, отступая назад, его сердце все еще трепещет от ощущения нерешительного прикосновения Дина.

Он начал думать, что, возможно, он и Дин пришли к какому-то взаимному уважению, и он может быть готов заявить о Дине как о друге.

Но помимо этого?

Все тело Каса по-ляет без его разрешения при мысли.

Кас просто не может позволить себе принять такую возможность.

Он человек Божий. Он не предназначен для того, чтобы быть ни с кем таким пустым образом, независимо от того, как соблазняет его интересующий его усик в животе.