Украденный гремлином

2.2

Как только его руки связаны, Дин хватает Кастиэля за локоть, чтобы отвести его обратно в лагерь. Остальные следуют за Алистером, связанным и грубо толкаемым через лес. Он не популярный человек, и никто не жалуется на то, что, как они знают, должно произойти.

Его стыд означает, что он не получит надлежащих похорон, и его душа никогда не будет жить в Валгалле. Дин будет за этим догоняться.

Кас борется с хваткой Дина, но он слаб от нападения, и мокрые слезы все еще покрывают его щеки. В этом закрытом области Дин видит, что его голубые глаза покраснели, а глубокий синяк уже образуется высоко на щеке.

«Я буду защищать тебя сейчас», — тихо говорит Дин. Он знает, что Кастиэль, скорее всего, не понимает его слов, но Дин надеется, что его тон будет по крайней мере успокаивающим.

Кастиэль задыхается от рыданий, глядя на их ноги, и держит столько пространства между ними, сколько позволяет Дин. Обеспокоенный ропот распространился среди монахов, все еще связанных рядом с огнем, когда Дин тащит Кастиэля мимо, но Кас не поднимает свой взгляд, чтобы встретиться с ними, когда они называют его имя.

«Вниз», — приказывает Дин, осторожно подталкивая Каса на колени рядом с постельным бельем Дина. Он не выпускает человека из поля зрения теперь, когда он у него есть.

Кас должен понимать достаточно, потому что он опускается только с наплывом протеста и хныканьем боли. Сердце Дина болит, зная, что он мало что может сделать. Более яркий свет огня показывает след крови, просачивающийся по ноге Кастиэля, и возмущение Дина растет. Он издает низкое рычание, когда оттягивает халат Кастиэля в сторону, чтобы показать голую ногу монаха и более малиновую влажность.

Кэс вздрагивает от панического крика и пытается убежать, но Дин зажимает лодыжку и тащит его обратно с неодобрительным взмахом языка.

«Будь осток, христианин», — упрекает Дин, благодарный за то, что его брат шагает к ним с банкой мази в руке от их целителя.

Сэм встав на колени на другой стороне Кастиэля, и Кас смотрит между двумя братьями с испуганным выражением лица. «Мы больше не причиним вам вреда», — говорит Сэм, обнадеживая тон. «Ты помнишь нас с сегодняшнего дня?» Сэм задает вопросы, жестикуля себе и Дину.

Кастиэль кивает, а Дин наблюдает, как горло мужчины сгибается, когда он тяжело глотает. Его глаза кричат от боли, которую он испытывает, и сердце Дина взмахивает от сочувствия.

«Человек, который причинил вам вред, умрет», — говорит Дин и ложится рукой на плечо Кастиэля. Cas вздрагивает от контакта, но не пытается бежать. Дин жестикулирует через огонь, где Алистер стоит на коленях в грязи со связанными за спиной руками. Он борется с веревками, но у него нет реальных шансов на спасение. «Сэм, скажи ему. Скажи ему, что его боль будет отомщена».

Сэм глубоко вздыхает и смотрит, где Азазель держится подальше от своего брата несколькими другими мужчинами, и монахи наблюдают за происходящим с ужасом, запечатленным в их чертах. Они постоянно смотрят на Кастиэля, опасаясь того внимания, которое Дин уделяет ему.

Сэм поспешно переводит для Дина, когда пожилой человек протягивает руку, чтобы провести пальцами по острому порезу челюсти Кастиэля. Кас отшатнулся, но вернул свое внимание братьям, широко глядя на Сэма, когда он говорит.

«Это поможет вам исцелиться. Если мы отпужм твои руки, примешь ли ты это к себе?» Сэм объясняет на языке Кастиэля.

«Нет, нет-нет-нет», — повторяет Кас, слова едва ли больше, чем мягкая мольба, когда он смотрит между Сэмом и предложенной мазью.

«Является ли кто-нибудь из целителей твоего брата? Возможно, вы хотите, чтобы один из них помог вам». Сэм жестикулирует через поляну в сторону других монахов, и взгляд Каса следует за его рукой.

Голубоглазый монах с тоской смотрит на других монахов, и его выражение лица выдает его внутреннее смятение. Наконец, он сжимает глаза и качает головой. — Нет.

Сэм вздыхает и грустно качает головой. «Если вы этого не сделаете, Дин сделает. Ты хочешь этого?» Сэм продолжает объяснять, и уши Дина оживяются при звуке его имени, хотя он не понимает остальной части того, что говорит Сэм.

Кас смотрит на Дина и тяжело глотает. «Хорошо», — резко говорит он Сэму, протягивая вперед связанные руки, чтобы взять мазь у Сэма.

Сэм кивает. «Отрежь его», — говорит Он Дину. «Не пытайтесь бежать, никто здесь не хочет причинять боль вам или им», — говорит Сэм с Кастиэлем и жестикулирует в сторону других монахов, когда Кас издает еще один задушенный крик.

Дин тянется к своему ножу и легко разрезает узы Кастиэля. Первое, что делает монах, это бросает банку с мазью и выпадает на Дина, тянусь к маленькому лезвию.

Дин уклоняется от небрежной атаки и прижимает Кастиэля к земле за горло. — Хватит, — рычит Дин, тянусь к банке.

Кас отпускает свою хватку на предплечьях Дина, оставляя красные вырезы с ногтей позади и снова тянется к банке. — Нет, — кусается Кас, глядя на Дина.

Дин начинает думать, что «нет», возможно, единственное слово, которое Кастиэль знает в норвежском языке, но он достаточно хорошо понимает свою точку зрения.

Дин улыбается, радуясь возвращению дерзости своего монаха, и протягивает маленькую банку. «Теперь», — говорит Дин, прежде чем взглянуть на Сэма, чтобы убедиться, что он использовал правильное слово.

Кас тяжело глотает и кивает, осторожно выхвывая крышку из банки и придавая содержимому запах. Он морщит нос от запаха, и Дин кивает в свое согласие. Да, липкая паста воняет. Кастиэль еще раз понюхает и смотрит на Сэма с любопытным выражением лица. — Что? — спрашивает он, подняв банку.

Грудь Дина набухает от гордости за попытку Кастиэля успокоиться.

Сэм мягко улыбается, но настороженность в его глазах выдает его беспокойство. « Мята, кора ивы, — говорит Сэм, кивая в сторону банки.

— Календула? Кастиэль спрашивает, голова взмахнута, когда он опускает пальцы внутрь.

Сэм кивает и жестикулирует Дину, чтобы дать им немного пространства. Кастиэль, кажется, больше доверяет Сэму, монах даже позволяет Сэму помочь поставить его на колени, чтобы он мог добраться до своих травм, сохраняя при этом свою скромность.

Дин наблюдает, как выражение лица Кастиэля темнеет, боль захватывает его прекрасные черты, когда губа Каса дрожит, а глаза сжимаются. Кас шипит при контакте бальзама с его поврежденной кожей и слезы просачиваются из уголков его глаз с унижением всего этого.

Кастиэль опускается на землю с рыданиями, когда он заканчивает, и позволяет Сэму взять его за руку, чтобы вытереть кровь и лишнюю мазь. Он едва делает движение, когда Дин слегка гладит пальцами по открытой коже руки Кастиэля, его грудь трясется и вздымается с тихими криками, и Дин дает ему отдохнуть на мгновение, пока Сэм прячет банку с целебной мазью в пакет Дина.

Кастиэль будет нуждаться в этом часто.

Сэм кивает Дину и стоит уйти. Он должен управлять предстоящей казнью, если правосудие должно быть доставлено быстро. Дин дает Касу еще один момент, чтобы собраться.

«Идем, Кас», — призывает Дин, как только Кастиэль начинает рыдать, но его слова только заставляют монаха возобновить свои слезы. — Идем, — снова пытается Дин, нежно потягивая руку Кастиэля.

Кас издает грубое рычать и снова выпады для Дина, на этот раз тянущегося к мечу на бедре Дина.

— Черт возьми, Кас, — кусает Дин, отбивая монаха, но не раньше, чем он обхватывает рукой острый клинок.

Кас шипит от боли, но отказывается отпустить, когда Дин пытается оттащить его и заставить Кастиэля ослабить хватку.

"Стоп!" Дин лает, а Кас игнорирует его, либо из-за упрямства, либо из-за непонимания, Дину все равно. Он этого не потерпит.

Внезапно Кастиэль замирает, глядя на свою окровавленный руку, прежде чем посмотреть в суженные и сердитые зеленые глаза Дина. — Виверн, — шепчет Кэс, поворачивая свой широкий взгляд обратно к клинку.

Дин использует возможность вырвать руку Кастиэля из меча и оттолкнуть его, прежде чем он потянется к веревке, оставленной Сэмом, чтобы снова связать руки идиота, хотя бы для того, чтобы он не причинил себе еще больше вреда. «Ты, конечно, упрямый сукин сын», — ворчит Дин, а Кастиэль игнорирует слова, продолжая смотреть на меч.

«Винчестер», — бормочет Кастиэль, снова тянусь к оружию, но Дин резко останавливает движение. Кас поворачивает свои голубые глаза на зеленые глаза Дина, глядя в недоумении.

Дин бросает голову на странное, но отдаленно знакомое слово, но не останавливает свою миссию по связыванием рук Кастиэля вместе.

«Идем», — грубо говорит Дин, дергая Каса на ноги, руки теперь крепко связаны перед ним. Дин игнорирует порез, все еще капающий кровью с ладони монаха с раздраженным хрипом.

Кастиэль не двигается, а Дин быстро начинает терять терпение. — Иди, — снова рычит он, на этот раз вставая на ноги Кастиэля. «Если я хочу обеспечить справедливость для вас, то вы будете наблюдать».

Кас смотрит на Дина испуганными глазами, но не борется с грубым обращением. Он спотыкается рядом с Дином почти вслепую, едва ли даже не щадя своих братьев по ту сторону огня взглядом.

«Теперь ты моя. Я делаю это, потому что Алистер напал на вас. Помните об этом», — говорит Дин, когда они прижимаются к культе, выбранному Бенни, а Кас смотрит на него широко раскрытыми глазами и качает головой, демонстрируя свое непонимание.

Дин хмурится и смотрит вверх, разыскивая своего брата. — Сэм! Дин кричит, размахивая рукой, чтобы Сэм присоединился к ним. Сэм рысью переправляется, его выражение лица мрачное, и Дин толкает монаха к нему. «Наблюдайте за ним. Объясните, что происходит, убедитесь, что он понимает, что я делаю это для него», — говорит Дин, жестикулирует в сторону Каса, а затем к Алистеру, прежде чем он погладит нежные пальцы по челюсти Кастиэля и с легкой улыбкой убеждает монаха, когда он не вздрагивается.

Кас убийственным образом бликует, но отражение костра, танцующего в белых его глазах, контрастировающее с идеальным синим цветом, смотрим на Дина, очаровательно и опасно. Дин чувствует дрожь при виде позвоночника, но он не позволяет себе задерживаться.

Он обязан завершить.

Дин берет топор Сэма и направляется к пне, где Бенни и двое других стоят, наблюдая за Алистером, прежде чем он увидит, как результаты объяснения Сэма вспыхивают над чертами Кастиэля. Он отомстит за боль монаха, и он гордится этим.

«Нет! Нет! Декан! Нет!» Кастиэль кричит, изо всех сил пытаюсь вырваться из трюмов Сэма. Дин поворачивается и дает брату озадаченное выражение, а Сэм просто пожимает плечами, как будто не удивленный и скучающий от паники Кастиэля.

Дин вздыхает и качает головой, отворачиваясь от суматохи, чтобы встретиться лицом к Алистеру. Быстрый кивок Бенни приводит человека в движение, и он давит на спину Алистера, пока его голова не упирается в пень.

«По вели богам справедливость восторжествует. Алистер нарушил наши законы и заплатит за это», — повышает голос Дин, чтобы все могли услышать его слова, прежде чем он осмелится взглянуть на Кастиэля. Сэм крепко держит руку над ртом монаха, но глаза Каса широки, а его кожа бледнела в тусклом свете танцующего огня.

Брови Дина бороздятся при виде. Кэс выглядит так, как будто он вот-вот заболеет, и каким-то образом Дин не может полностью приписать выражение лица монаха ужасному нарушению, которое он был вынужден пережить. Кэс выглядит так, как будто он не хочет, чтобы Дин собирал месть от его имени.

Пощадит ли христианин своего насильника?

Дин стряхивает с себя мысль. Конечно, нет. Даже эти слабые люди не стали бы этого делать.

Дин не ждет, пока Азазель выскажет свои жалобы, и знает, что он ничего не услышит от Алистера. Брат осужденного вынужден встать на колени и быть неподвижным. Если кто-то из них решит еще больше обесчестить свою семью, протестуя против справедливости, то Азазель разделит судьбу Алистера.

Члены рейдовой группы собираются вокруг, и Сэм ведет Кастиэля ближе. Монах все еще борется, всасывая вздымающиеся вдохи через нос с широкими глазами, в то время как Сэм продолжает прикрывать рот.

Дин выходит вперед и кивает Бенни, поднимая тяжелый топор.

Одним быстрым взмахом голова Алистера откатывается от его тела, и Дин на мгновение смотрит на истекающий кровью труп, прежде чем повернуться спиной и уйти. Остальные похоронят Алистера с головой, поставленной между колен, в знак к богам недостойной души.

Алистер будет жить в Настрёнде и вечно страдать в наказание за свои преступления.

Дин встречает заплаканные глаза Кастиэля с волной гордости, и Сэм, наконец, убирает руку и отпускает свою хватку на монаха.

Кэс падает на колени, слезы текут по его щекам, когда он наклоняется вперед и бормочет слова, которые звучат как бессмыслица для Дина.

Дин смотрит на Сэма за объяснением, и молодой человек пожимает плечами. «Он молится», — Сэм не удосуживается посмотреть на Дина в пользу того, чтобы держать свой взгляд на монаха, коленопреклоненном в грязи.

— Почему? Дин задает вопрос, глядя между своим братом и Кастиэлем.

Сэм хмурится. «За наше прощение».

Дин сжимает нос и хмурится. «Он ничего не сделал, чтобы нуждаться в нашем прощении», — говорит Дин с плотно связанными бровями, наблюдая, как Кастиэль прикасается лбом к земле.

«Не от нас, Дин. Для нас. От своего бога», — говорит Сэм, а Дин удивлением смотрит на брата. «Я рассказал ему, что происходит, и он был в ужасе,Дин», — говорит Сэм, медленно качая головой. «Это не христианский способ наказания». Сэм жестикулирует их окружению, окровавленным и безголовым трупом и мужчинами, занятыми копанием неглубокой могилы у края деревьев.

Дин в насмешке хихикает и качает головой. Он слышал, что христианские короли делают со своими врагами, и это меркнет в сравнении. Его мысли дрейфуют к рассказам о том, как Рагнар встретил свою кончину от рук короля Аэллы и ямы змей. Только извращенный ум мог придумать такое м*****е.

«Смешно», — жалуется Дин, когда тащит кастиэля с земли. Его живот извивается при виде слез Кастиэля и его изогнутой формы. Он не может больше смотреть этот показ.

Кас заглушает свои молитвы и слабеет в руке Дина, несмотря на его продолжающуюся дрожь. Его уступчивости вызывают в груди Дина вздутие надежды на то, что Кас прекратит свою борьбу и повинуется.

Став свидетелем насилия, на которое Дин так легко способен, он был бы глупцом, чтобы продолжать свое сопротивление.

«Кас», — говорит Дин человеку приглушенным тоном, когда тот ведет его к месту Дина рядом с огнем. Другие монахи внимательно наблюдают за ними, избавившись от вида нападения и казни Алистера, они бросают кинжалы вины на Дина за сгорбленную форму Кастиэля и испуганные крики.

Кас вздрагивал на землю с вздрагивая, когда Дин прижимает плечо, а Дин приседает перед ним. — Ты голоден? Дин спрашивает, только чтобы оказаться на приемном конце озадаченного и наполненного ненавистью взгляда. Дин вздыхает и качает головой. «Еда? Есть?» Дин говорит, но Кас лишь сужает глаза в бликах. — Хочешь еды? Дин говорит, что на этот раз он мимитирует движение, помещая пищу в рот и пережевывая, прежде чем потереть живот.

Глаза Каса еще больше сужаются, и он качает головой ровно один раз. — Нет.

Дин хмурится, но кивает и поворачивается, чтобы сесть рядом с тем местом, где Кастиэль стоит на коленях. «Отдыхайте, завтра мы отедем в Лаугар. Дом», — говорит Дин, несмотря на то, что знал, что Кастиэль не знает его смысла.

Кастиэль смотрит, неподвижно, в пламя, танцующее перед ними, и Дин думает о том, чтобы переместить его, чтобы быть с остальными монахами, прежде чем он быстро отвергает эту идею. Он не выпустит этого человека из поля зрения или с бока, пока они не будут дома. Он не может доверять Азазелю, чтобы он не попытался закончить то, что начал его брат.

Сэм приходит и садится на другую сторону Кастиэля, как только труп Алистера похоронен. Он открывает рот, чтобы говорить, но Кастиэль игнорирует присутствие Сэма, и Сэм оставляет его, чтобы поселиться рядом с Дином, когда он грустно качает головой.

«Отдохни, Дин. Я буду следить», — говорит Сэм над головой Кастиэля.

Дин кивает с хмурым взглядом. Сэм прав. Ему действительно нужно спать. Слабый холод в воздухе становится очевидным, когда Дин толкает его на ноги, чтобы собрать свой постельный рулон, и решает задрапировать свой лучший мех на плечи Кастиэля, когда он видит, что человек дрожит.

Кастиэль не признает дар Дина, но Дин слишком устал, чтобы заботиться о ней. Он шарахается в сторону, чтобы лечь и спит почти перед закрытием глаз.