Ястребок

Ястребок.

* * *

В последующие дни Янис ходил как в воду опущенный, не стараясь изображать бодрую улыбку ради того, чтобы никого не обеспокоить. Он знал, что нет смысла притворяться перед этими людьми. Перед Гориславом. И эта мысль почему-то приносила облегчение.

Он и так три четверти жизни скрывал свои эмоции.

— Ты был в техотсеке с Арли, — без обиняков заявил Горислав, постучавшись в его каюту вечером накануне запуска киберматрицы «Ястребка». — Разговаривал с ней? Ты потому такой смурной?

Янис утвердительно кивнул.

— Арлен сказала, что и так зажилась на этом свете, — бесцветным голосом вымолвил он. — Ты пробовал обращаться…

— Да, ещё как пробовал, — тяжело проронил Горислав. — Всё верно она сказала. Проклятие, я, — он выставил перед собой ладони, — я куплю для неё целый госпиталь с медиками, если мы получим патент, про который ты толкуешь. Да даже если не получим, мать его! Я вот этими руками буду землю рыть, но сделаю всё, чтобы продлить ей жизнь.

Янис опять кивнул, глядя на Горислава со внезапно вспыхнувшей надеждой. Чёрт, ведь тот и правда был любимчиком госпожи Удачи! А вдруг?!

— Но я не Господь Бог, ты же понимаешь, — тяжело проронил Горислав после паузы, будто прочитав его мысли.

Янис в очередной раз кивнул. Как заводной, честное слово!  Именно так он себя и чувствовал — механическим болванчиком. Как и при беседе с Арлен, он не знал, что говорить и делать. Ему хотелось, чтобы Горислав ушёл — и чтобы остался.

— Слушай… — оба заговорили одновременно, и капитан наконец улыбнулся — почти беззаботно, покачиваясь с носка на пятку:

— Может, выпьем?

«Что за новости?!» — Янис мгновенно насупился.

— Я ни горе, ни радость, ни что-либо ещё водкой заливать не привык, — сухо отрезал он и едва не поморщился — так высокомерно это прозвучало. В стиле прежнего барона Озолиньша.

Горислав лениво изогнул бровь.

— Водка испокон веку, — невозмутимо изрёк он, — лучший транквилизатор для русского человека, ну. Чтобы тебя попустило. Но я тебе не водку предлагаю, штурман, — он сощурил свои серые разбойничьи глаза.

— А что же ты мне предлагаешь, капитан? — прищурился и Янис. На душе у него вдруг потеплело. Господи Боже! Ещё несколько минут назад он хотел, чтобы Романов ушёл. Теперь же он готов был бежать за ним по пятам, как Швабра, и пить всё, что тот нальёт.

Он невольно посмотрел на свернувшуюся калачиком у койки собачонку, и та, даже не поднимая головы, сонно застучала хвостом по полу.

Горислав засмеялся и загадочно бросил:

— Увидишь. Но здесь мы пить не будем, само собой. Нехорошо подавать невинной животине дурной пример. Свалим на наше место.

Янис глубоко вздохнул и строго прицыкнул на невинную животину, вознамерившуюся, конечно же, последовать за ними:

— Сторожи!

Они взяли в шлюзе бортовую шлюпку, и капитан направил её по заданным координатам. К тому же кострищу на взгорке среди ковылей, которые на самом деле пахли полынью, катя до горизонта сизые волны. И снова в эти ковыльные волны садилось ало-золотое солнце.

Горислав спустился по трапу, держа в руке гитару. Отдал её Янису и вернулся в шлюпку, откуда вынес вторую гитару и целый мешок припасов. Янис только глаза возвёл к закатному небу, понимая, что лыбится блаженно-идиотской улыбкой, но не хотел сгонять её с лица. Пускай Романов видит, в кого превращает своего штурмана!

Тот пресерьёзно его оглядел и деловито сообщил:

— Сегодня ты костёр разводишь, — и двинулся к пригорку, посвистывая.

— Но я не умею! — запротестовал Янис, растерянно глядя в его широкую спину.

— Научишься, ну, — жизнерадостно отозвался этот… тип! Вот как его было ещё назвать?

Костёр бывший барон Озолиньш, чертыхаясь, шипя и пачкая руки, всё-таки развёл. Горислав наблюдал за его мучениями, нахально ухмыляясь, и когда наконец по сухостою заплясали первые жаркие огоньки, одобрительно-степенно кивнул, извлекая из недр своего вещмешка бутылку. Гранёную поллитровку зелёного стекла.

— Петрович гонит, — лаконично пояснил он в ответ на недоумённый взгляд штурмана. — А я изъял. Чистая, как слеза, не сомневайся.

— Всё, мне конец, — обречённо простонал Янис, хватаясь за голову. В способностях бывшего своего учителя, а ныне главного кибермеха «Ястребка», он нисколечко и не сомневался. Тот, да, мог нагнать самогону из чего угодно — чистого, как слеза… и прожигающего пищевод насквозь.

— Завтра же запуск! — в ужасе продолжал он.

— Не ной, штурман. И не прибедняйся, — отмахнулся Горислав, ловко разливая смертоубийственную жидкость по стопкам. — Пить ты умеешь, я сам видал тогда в «Дюжине». Ну, а то, что мы на ребят будем перегаром дышать, так это очень даже правильно. Надо же командованию обмыть завтрашнюю удачу. Ну, за Арлен! Она храбрый пацан.

— За Арлен! — повторил Янис, опрокидывая самогонку в рот по его примеру. И не дыша, отправил вслед за нею выложенный Гориславом в миску какой-то солёный местный овощ. — Бр-р!

Капитан захрустел той же зеленухой и поднял с травы гитару.

— А вот теперь давай, повтори то, что я тебе тогда играл. Ты же скрипач, у тебя слух абсолютный, ну.

— Раскомандовался, командование, — сварливо пробурчал в ответ Янис, тоже взяв гитару и ласково огладив гриф. — Мы не на корабле, тут ты мне не указ.

— Ага, мечтай, — ехидно отрезал тот, вскинув смеющийся взгляд. — Мечтай… играй, пей и закусывай, Озолиньш.

Господи, да! Они пели, пили, не хмелея, и закусывали… пока не свалились, сражённые беспробудным целительным сном, прямо в траву. Чтобы проснуться от заливистых птичьих трелей над головами и утренней сырой свежести, пробиравшей до самых костей.

— Бо-оже, — просипел Янис, медленно усаживаясь на земле и придерживая руками голову — так бережно, словно она была стеклянной и могла разбиться в любой момент.

Горислав зашевелился рядом, со столь же явным усилием разлепив припухшие веки, и хрипло спросил:

— Мы к запуску-то не опоздали? А, штурман? — и, ухмыльнувшись как ни в чём не бывало, тоже сел и легонько пихнул Яниса в плечо. — Нормально погудели, ну. Вставай, подымайся, рабочий народ. Пора вылетать. А то точно без нас начнут.

* * *

Без них, понятное дело, не начали. И вообще они прибыли на «Ястребок» практически незамеченными. Горислав сразу же загнал шлюпку на место и нырнул в свою каюту, со смехом пробормотав, что его, дескать, будто всю ночь черти драли. А Янис побрёл к себе, с трудом переставляя одеревеневшие ноги. Но на сердце у него было совсем легко. Чертяка Романов оказался прав — его попустило. Сейчас оставалось только создать нейроматрицу. Превратить корабль в мыслящий… не механизм, но  организм.

Верная Швабра, встретила его в каюте, энергично мотая клочкастым хвостом, когда он, скинув измятую одежду, полез под душ.

— Госпожа Удача, — пробормотал Янис неожиданно для себя, уткнувшись лбом в холодный твёрдый пластик душевой. — Не оставь нас. Не покинь.

Слава Богу, никто его, кроме Швабры, не услышал.

Когда он наконец вывалился из каюты, скрутив непросохшие волосы в хвост на затылке, обнаружилось, что стервец Романов подпирает переборку в коридоре, свежий и благоухающий, как цветок. Он даже побриться, и то успел. И надеть вместо привычного рабочего комбеза какой-то почти что пиратский чёрный камзол! А русые вихры свои пригладил, пижон.

Так Янис и выдохнул, пялясь на него во все глаза.

— Пижон, — безапелляционно заявил Романов, шествуя рядом с ним в техотсек, куда уже потихоньку подтягивалась вся команда, — это человек, у которого число жён приближается к числу «пи». А у меня, между тем… сам знаешь. Я же практически монах.

Он театрально развёл руками и даже не уклонился, когда Янис со смешком пихнул его кулаком в бок, еле удерживаясь от того, чтобы не заржать.

Романов превращал его если не в блаженного, то в мальчишку-десятилетку точно.

А через пару часов они радостно обнимались друг с другом и со всеми остальными: с Петровичем, с Сашком, с Мотей… С Арлен и её рыцарями, которых ради такого случая отпустили из приюта без присмотра воспитательницы на служебном катере. Одних. Как совсем взрослых.

И у них всё получилось. Но выяснилось это не сразу. Сперва «Ястребок» отмалчивался, как партизан на допросе, хотя биоволны его нового мозга чётко отслеживались всеми мыслимыми и немыслимыми датчиками-уловителями.

— Он стесняется, — тихо промолвила наконец Арлен, и Матти, расстроенно застывший рядом с нею, разинул рот:

— Ты серьёзно?

— С меня его надо было делать, — исчерпывающе высказался нахмурившийся Борк, и это разрядило напряжённую атмосферу: все захмыкали, закрутили головами, а Сашок ободряюще похлопал паренька по плечу:

— В другой раз, браток. Меня вон тоже обошли.

— Мы хотели личность, — негромко сказал Янис, и смешки сразу стихли, — мы её получили. Теперь наш «Ястребок» способен стесняться, сочувствовать и, наверное, даже чего-то пугаться.

— Чёрт, а в бою? — озадаченно прогудел Сашок и полез «в потылицю». — Кэп?

Все взгляды обратились к Гориславу.

— Ястребок, друг, — спокойно сказал тот, — в бою, когда у нас кровяка от адреналина вскипает, мы не дрейфим. Но мы — люди, у нас гормоны. А ты-то? Не зассышь?

Он чуть усмехнулся, глядя, как Борк проворно зажимает ладонью рот возмущённо подскочившей Арлен. В наступившей полнейшей тишине из корабельных динамиков зазвенел такой же возмущённый голос, абсолютно похожий на голос Арлен, только чуть ниже тембром:

— Прошу прощения, капитан, но это просто невозможно. У меня нет крови, это верно, нет адреналина, но и зассать мне нечем! Я буду с вами до конца.

Голос умолк, и после нескольких мгновений потрясённой тишины техотсек едва не разлетелся на осколки от грянувшего там громогласного «ура!» и облегчённого хохота. Хохотал и Борк, и покрасневшая до ушей Арлен. Тогда-то все и кинулись трясти друг друга и обнимать. А потом Горислав велел откупорить бутылки с лучшим арганским вином, которое когда-то провозил контрабандой и с десяток заначил для особого случая.

Вот такой случай и наступил.

После массового возлияния часть ребят, конечно же, направилась догоняться в кабак к Василисе. А Горислав, Янис, Петрович и Арлен с друзьями остались в техотсеке, чтобы снова и снова вступать в контакт с застенчивым кибермозгом и искать возможные прогалы в нейроматрице. Борк и Матти, впрочем,  через несколько часов с превеликой неохотой отправились под суровое крыло отыскавшей их Марьи Киевны, а Арлен удалось отпроситься, чтобы к вечеру забыться безмятежным сном уставшего ребёнка прямо на каком-то пустом баке, укрывшись камзолом Горислава.

Петрович неразборчиво матюкался в глубине отсека, а Горислав с Янисом напряжённо всматривались в столбики символов, мельтешащие перед ними на огромном мониторе.

Наконец Горислав устало повернулся к Янису, потёр кулаком покрасневшие глаза и улыбнулся:

— Мы же молодцы, а, штурман? Ястребок, и ты молодец!

А у Яниса вдруг защемило сердце.

Господи, сколько лет возможной дружбы было потеряно ими впустую из-за глупой мальчишеской вражды, уязвлённого самолюбия, внешних, совсем неважных теперь обстоятельств. И объединил их снова этот корабль.

«Ястребок».

«Дай ему Бог здоровья», — нелепо и неловко подумал Янис, а вслух хрипло спросил:

— Ты как ещё держишься-то?

Капитан снова потёр лицо ладонями, зевнул, не стесняясь, и поднялся с кресла.

— Петрович! — негромко, чтобы не разбудить Арлен, окликнул он старика. — На сегодня всё. Давай баиньки.

Петрович воздвигся перед ними всё в том же облике неопрятного Гефеста, заросшего седой щетиной и, и поведал:

— Дитё забери, капитан, а я ещё чуток поковыряюсь и тоже лягу. У меня здесь и снотворное имеется, — он заговорщически подмигнул Янису.

Штурман едва не содрогнулся, вспомнив зелье кибермеха, коим потчевал его ночью Горислав. Капитан же тем временем легко подхватил на руки так и не проснувшуюся Арлен и кивнул Янису на дверь — открывай, мол.

В молчании они поднялись в жилой отсек. Горислав с Арлен на руках постоял, что-то прикидывая, и наконец направился прямиком к каюте Яниса, чему тот даже не успел удивиться. Потому что Горислав шёпотом пояснил:

— На любую свободную койку малышку не положишь — явятся эти бухие обормоты, разорутся и напугают со сна. В техотсеке Петрович до утра не просохнет. А у тебя небось чистота, порядок, постелька свежим бельишком застелена. Ты таковский, ну.

— Э-э, а я где буду спать? — растерянно осведомился Янис.

— У меня на полу, где, — буркнул Горислав, ловко внося Арлен в его каюту, а там уложил на свежезастеленную постель, разул и включил ночное освещение с плывущими по потолку созвездиями. Потом повернулся и почти вытолкал Яниса за дверь с сердитым:

— Шевелись чуковней. Спать хочу, помираю просто.

У себя в каюте Горислав сгрёб с узкой койки постельное бельё прямо на пол и, не раздеваясь, рухнул туда же. Сонно проворчал, не подымая головы:

— А ты, штурман, чего встал, как надолба? Ложись уже.

Янис потоптался, потоптался и растерянно присел на койку, укоряя себя за то, что не догадался уйти в кают-компанию и расположиться там, не докучая капитану. Но тот уже беспробудно спал, натянув простыню на свою шальную башку. Смысла уходить не было. И Янис решился сперва просто прилечь… а потом сам не заметил, как отключился.

Поднял их «Ястребок».

— Кэп, — полушёпотом прошелестел в динамиках каюты ломкий мальчишечий голос. — Тут кто-то подъехал к трапу, а вахтенного-то нет.

— Твою ж мать, — простонал Горислав, вскинув взлохмаченную голову, и тут же спохватился: — Прости, Ястребок, не твою. А этих охламонов, что умелись к Ваське бухать.

— Но они же не братья, так что у них не может быть общей матери, — после паузы рассудительно возразил корабль под фырканье слетевшего с койки Яниса. — Так я велю прибывшим подождать у люка, капитан?

— Вели, — махнул рукой Горислав.

* * *

— Там мои две сеструхи, на транспортнике этом, — рассказывал, угрюмо и моляще зыркая на Горислава из-под шапки всклокоченных светлых волос, парень, о  котором Янис знал только, что он кашеварит в «Чёртовой дюжине на подхвате у Василисы. Дело происходило в кают-компании «Ястребка», где Горислав собрал двух прибывших на космодром гостей и всех, кто успел к тому времени вернуться из харчевне и даже протрезветь под его свирепым взглядом.

— Я бы их давно сюда забрал, мамка не пускала, — взахлёб, торопясь всё больше, продолжал парень. Янис вспомнил, как его тут кликали — Сёмка Булыжник. Кулаки у него и правда были булыжными, а прибыл он На Тортугу со Сьерра-Новы, планеты, где правила какая-то хунта, но обитало и много русских переселенцев. — А сейчас их просто продали, как скотину, и всё!

Голос его беспомощно дрогнул.

Да уж, это было в обычаях империи, что Янис прекрасно знал: насильно вербовать на отсталых планетах молодёжь, обычно женщин, и отправлять на другие, колонизуемые планеты с преобладанием мужчин. Чаще всего такими вербуемыми были совсем юные, полуграмотные крестьянки или каторжанки, согласия которых и вовсе никто не спрашивал.

Янис убито посмотрел на  Горислава. Он абсолютно точно знал, что тот ответит, и не ошибся.

— Мы вычислим маршрут и возьмём этот транспортник, — спокойно проговорил капитан. — Не журись, Сёмка, где наша не пропадала. Пойдёшь с нами, чтоб сестрёнки твои моей братвы не забоялись?

Он подмигнул просиявшему парню, который неистово и благодарно закивал. Его друг, стоявший рядом, тоже облегчённо перевёл дыхание. Кажется, его звали Оратай.

— Мы с его младшей сестрицей, с Даной, пожениться сговорились, — зачем-то объявил он, хотя его никто не спрашивал. — Я тоже с вами пойду!

— Лады, — подытожил Горислав и легко поднялся с места, хлопнув Яниса по плечу. —Пошли, штурман, планировать операцию, как нас в Академии учили.

В главной рубке, когда они наконец остались одни, Янис схватил Горислава за плечо и яростно, безнадёжно выпалил:

— Ты, чёртов спаситель мира! Ты ведь так и будешь всегда лезть на рожон ради кого угодно, ради справедливости, ты никогда… — он задохнулся.

— Ну а если не я, то кто ж?  — почти весело перебил Горислав, неловко похлопав его по плечу. — Брось, Янка, ты же знаешь, что мне госпожа Удача ворожит, чтоб её. И ты же здесь, ну. Небось ничего не проворонишь.

Янис только и мог, что отчаянно смотреть ему в глаза.

— Покой нам только снится? — безнадёжно вздохнув, пробормотал он. — Летит, летит степная кобылица и мнёт ковыль?

— А как же, летит и мнёт, мнёт и летит! — степенно подтвердил Горислав, чуть улыбнувшись. — Не журись, штурман! Давай помаракуем, как нам всё лучше обтяпать.

И они сели мараковать.

* * *

Утром Янис сделал то, что давно собирался сделать — отправился в «Чёртову дюжину», предварительно заглянув к себе в каюту.

У него было неотложное дело в Василисиной харчевне. Дело к Элиа, бывшей баронессе, элитной эскортессе, куртизанке, загадочной и печальной красавице.

Он спрятал во внутренний карман куртки маленькую шкатулку, обтянутую чёрным бархатом, велел Швабре сидеть смирно и направился к трапу, напряжённо размышляя об эмоциях, гормональном фоне и нейросетях.

О любви. Любви и памяти.

Но в «Чёртовой дюжине» Элии не оказалось. То ли она ещё не вернулась из своего давешнего вояжа (эскортессу могли купить на любой срок, хоть на год, но о таком Янис предпочитал не думать), то ли уже отправилась в следующий. Служанка, спустившаяся к нему из верхних комнат, ничего по этому поводу сказать не могла. Или не хотела.

Разумом Янис понимал резоны Элии, решившей именно так зарабатывать себе на жизнь. Но разум — это одно, а сердце и тело — совсем другое. Акт плотской любви, который должен был стать вершиной чувства к другому человеку, становился простым механическим актом, пусть даже и удовольствия — нет, Яниса передёргивало при одной мысли об этом.

Ах, Элиа, Элиа, баронесса Руадис… Ну почему?!

Он вздохнул, машинально нащупав в кармане заветную коробочку. И почти наткнулся на Грачика, возникшего в полутёмном коридоре — будто бы прямо из стены. Оба воззрились друг на друга с удивлением, а Грачик — ещё и со вспыхнувшим в лукавых вишнёвых глазах живейшим интересом.

«Принесла же нелёгкая!» — мысленно ругнулся Янис.

Смуглый и тонкий, парень и выглядел, и являлся сущим чертёнком, только без видимых рожек и хвоста. Подумав так, Янис невольно улыбнулся, и на выразительном лице Грачика тут же вспыхнула ответная улыбка от уха до уха, белозубая, насмешливая и кокетливая. Вот же прохвост мелкий!

— Не меня ли ищете, господин штурман? — негромко осведомился он, привалившись худым плечом к стене. Худобу эту чуть скрадывала просторная шёлковая рубашка вызывающего ало-розового оттенка, зато его блестящие чёрные штаны обтягивали нижнюю половину гибкого тела, не оставляя места воображению. Видимо, других в гардеробе Грачика и не водилось.

— Нет, — невозмутимо проронил Янис. — Элиа.

— Отчалила к очередному кошельку, надеюсь, что он хотя бы не урод, но она обычно уродов и не выбирает, — с коротким смешком доложил Грачик, и Янис не удержался:

— Я ведь подробностей не спрашивал.

Парень фыркнул:

— Да ла-адно! Для чего бы ещё вам её искать?

— Подарок передать, — спокойно объяснил Янис вместо того, чтобы отодвинуть наглеца в сторону и идти туда, куда и направлялся — на кухню к Василисе. Но наглец был ему любопытен. Вернее, любопытно было, что именно связывает его с Гориславом.

— Я вас с нею не видел, — откровенно сообщил парень, разглядывая Яниса пристально и остро. — За что тогда дарить?

— Это подарок другу, — всё так же спокойно объяснил Янис.

— Другу? — живое лицо мальчишки внезапно потемнело. — Вы с ней типа как Горислав, что ли? Тогда понятно, — он почему-то вздохнул.

— Горислав и тебе друг, — медленно произнёс Янис, в свою очередь, внимательно глядя на него, и парень сердито мотнул кудрявой башкой:

— Он меня пасёт, как надзиратель какой. Дру-уг, тоже мне!

— Капитан о тебе заботится, — назидательно возразил Янис, начиная улыбаться. Он внезапно сообразил, что именно расстраивает Грачика. Никто не воспринимал его всерьёз. Ни как любовника, ни как товарища.

— Он меня из одной жопы на Канберре-2 выручил, — вдруг быстро проговорил Грачик, отводя глаза. — Я там влип просто чёрт знает как. Бабла хотел срубить по-быстрому. Ну, и нарвался… чуть насмерть не задрючили, суки, — он шмыгнул носом и опять мотнул башкой, будто отгоняя воспоминания. Но потом глаза его вновь озорно сверкнули, когда он выпалил: — Зато в куче порнушного жесткача… ну, сетевого, ты меня всегда найдёшь. Я там звезда. Если увидишь, как один долбоёб на крюках врастопырку висит, так вот, это я там висел и матерился, пока сил хватало… пока они меня имели и пороли, твари. По восемьдесят миллионов просмотров за сутки набирается, видяка в первой десятке, — он невольно скривился, но тут же залихватски подмигнул.

— И Горислав забрал тебя оттуда, — негромко подытожил Янис, которого не обмануло это показное ухарство. — Но как он тебя там нашёл?

Всё остальное было ясным: перед ним стоял очередной подобранный Романовым уличный котёнок.

— А ему предложили позырить на сеанс. Там ещё и так зарабатывают, деловые, падлы, — пожал плечами парень и тут же с гордостью похвастался: — Он эту сраную дыру прямо в хламину разнёс, шлюпку с «Ястребка» вызвал, — теперь его лицо просветлело, будто туча, заслонявшая солнце, наконец развеялась. — И сюда забрал, да. Я думал, он меня… того… ну, для себя хочет. Пришёл к нему, когда оклемался малёхо. А он сказал, что всыпал бы мне, если бы я такой покоцанный не был. И велел идти и работать. Ну, я и пошёл… — его большой рот снова растянулся в развратной и невинной ухмылке. — Куда умел.

Ну, что за жук! Работать он пошёл, работник…

Янис невольно хмыкнул. А потом сделал то, что никогда не сделал бы, будучи бароном Озолиньшем: на миг притянул к себе пацана и потрепал по лохматой макушке. Легонько отпихнул и пошёл дальше по коридору.

— Хы, — слегка озадаченно осклабился ему вслед Грачик. — Господин штурман! А то оставьте мне ваш подарочек, я сам его Эли передам.

Янис лишь засмеялся, не оборачиваясь. Как же, оставь ему!

Он вдруг подумал, что сам, наверное, стал таким вот пригревшимся тут Гориславовым котёнком. Как ни странно, эта мысль его не оскорбила, а развеселила ещё больше, и в кухню к Василисе он вошёл, лыбясь во весь рот, будто оставленный им в коридоре Грачик.

Хозяйка харчевни занималась любимым делом — сноровисто и красиво защипывала края у величественно возвышавшегося посреди стола огромного пирога.

— Курник, — скупо проронила она, заметив уважительный взгляд Яниса. — Здравы будьте, господин штурман. Чего ещё выдумали? — она со смехом попыталась отдёрнуть вымазанные в тесте пальцы, когда Янис перехватил её могучую длань и почтительно поцеловал. — Ах вы, бабий угодник, — укорила она, впрочем, не без удовольствия. Голубые её глаза весело блеснули.

— Женщины прекрасны, обязанность мужчин — угождать им, — так же степенно пояснил Янис, извлекая из кармана бархатную шкатулку. — Могу ли я попросить вас передать мой подарок госпоже Элии Дис, когда она вернётся? Вместе с запиской.

Василиса обтёрла руки о фартук и бережно приняла у него шкатулку.

— Вот ключ, — — закончил Янис, отдавая ей тускло блеснувший серебряный ключик на тонкой цепочке.

— В сейф положу, сейчас отлучусь и положу, — решила Василиса, повернувшись к двери. — А ты подожди курника-то, господин штурман. Или со своей ватагой поешь, они там, в зале, уже проспались и бузят.

Если ей и хотелось осведомиться, за что это барон Озолиньш дарит подарки дорогой куртизанке, она своё любопытство никак не выказала.

— Благодарю, но я на «Ястребок» вернусь. У нас… кое-какие технические новшества намечаются. А наши уже праздновать завеялись, пусть их.

Янис вздохнул. Курника ему хотелось попробовать, но ещё больше хотелось прямо сейчас оказаться на «Ястребке». Тот действительно очень быстро учился. А памятуя о предстоящей опасной операции, учиться ему следовало ещё быстрее.

Поколебавшись, хозяйка всё-таки спросила:

— А почто сам не передашь Эли свой подарунчик?

— То её не бывает, то меня, — сдержанно объяснил Янис. — Мало ли.

«Этот браслет принадлежал моей матери, возможно, вы помните. Подарок ни к чему вас не обязывает, это знак памяти и благодарности за то, что вы осветили моё детство», — вот что он после долгих раздумий написал на листке, вложенном в шкатулку.

Василиса царственно кивнула, и Янис, ответно поклонившись ей, толкнул дверь чёрного хода.

* * *

Через пару часов Горислав собрал всех в кают-компании. Мирно храпели в своих койках только Сашок и Петрович, и Янис люто им завидовал. Сам он едва удерживался, чтобы не нарезать круги от переборки до переборки, как это делал Сёмка Булыжник, пока на него не прикрикнул Горислав:

— Сядь, не мельтеши, друг. От того, что ты тут болтаешься, как… цветок в проруби, ни нам, ни сеструхам твоим легче не станет, — он коротко глянул на Яниса: — Штурман, озвучь-ка диспозицию сызнова. Нам и Ястребку. А вы, братцы, ищите слабые места в нашем плане, ну, — он вдруг подмигнул Янису и залихватски взъерошил свои вихры.

Тот откашлялся, согнал с лица неуместную ухмылку и принялся излагать диспозицию.

— У этого транспортника не будет охраны — рабыни с дальних планет не настолько востребованный товар, чтобы снаряжать эскадрилью для его сопровождения.

— А почему? — негромко, но с нажимом осведомился «Ястребок». — Почему такого рода груз не считается ценным?

— Очевидно, потому, — подумав, объяснил Янис, внезапно испытавший сильное желание запустить пятерню в собственную аккуратно уложенную причёску, — что это не специально предназначенные для гаремов или борделей женщины, особо отобранные, а крестьянки, воспринимаемые скорее как тягловый скот… либо каторжанки, то есть заведомо опасный маргинальный элемент. Но вообще-то, — поспешно добавил он, — всё действительно  обстоит именно таким образом — боевой корабль охраны не будет сопровождать транспортник, я сумел выяснить это по своим каналам.

— Понял вас, — после паузы объявил корабль, и Янис сообразил, что этот ответ «Ястребок» перенял от Романова. Он покосился на капитана — тот откинулся в кресле, полуприкрыв глаза и так явно наслаждался происходящим, что даже захотелось его из кресла вытряхнуть — нашёл повод обкатывать умственные способности своего питомца и блаженствует! Но Янису и самому было любопытно узнать, как далеко зайдёт «Ястребок». Как он справится.

— Итак, транспортник садится на Пороге, чтобы забрать оттуда последнюю партию женщин, — продолжал штурман, не позволяя себе отвлекаться.

Порог был самой освоенной планетой фронтира, за ним уже простирались едва-едва завоёванные человечеством миры с преобладанием мужчин, которым требовались женщины. На планетах фронтира смертность достигала высокого уровня, следовало поднимать рождаемость.

Политика Империи всегда являлась практичной и циничной, и барон Озолиньш даже одобрял её… но не тогда, когда глядел на бледные напряжённые лица Сёмки и названого жениха его сестры.

— Попытка атаковать транспортник в космосе сопряжена с большим риском, — говоря это, Янис уже ждал следующего вопроса из динамиков «Ястребка», и тот не заставил себя ждать:

— Насколько этот риск выше, чем тот, которому мы подвергнемся на Пороге?

— По моим прикидкам, — очень грубым, — уточнил Янис, — учитывая все факторы, процентов на двадцать пять выше.

— Понял вас, — последовал чёткий ответ, и возникший из-за переборки Сашок одобрительно вскинул большой палец:

— Во-о!

Янис строго глянул на него и заговорил снова:

— Риск захвата транспортника именно на Пороге существенно снижается за счёт того, что у кэпа там подвязки.

— Проще сказать — весь Порог нас знает, как облупленных, — весело прокомментировал Горислав.

— Если что-то пойдёт не так, скрыться с… хм… грузом будет проще, — подхватил Янис. Ему почему-то ужасно захотелось, чтобы «Ястребок» одобрил их план. Мальчишество, конечно.

— Значит, мы садимся на космодроме Порога рядом с этим корытом, — Сашок выцепил из стоявшей на столе корзины круглый краснобокий фрукт — доррианский аналог яблока, и смачно им захрустел. — Берём его на абордаж. А что охрана космодрома? Спит?

— Притворится спящей, — Горислав щёлкнул пальцами: — Старпом, яблочко кинь, — и, ловко поймав на лету брошенное Сашком псевдояблоко, закончил: — Переговоры с начальником охраны я возьму на себя, Джуниус мужик толковый и кое-чем мне обязан. Притом учтите, что большинство членов экипажа, кроме непосредственных надсмотрщиков за девчонками, сойдёт на берег, чтобы передохнуть и развлечься. Порог под такие развлечения специально подточен… Ястребок, блин!

Он даже поперхнулся яблоком, когда корабль вдруг вывел на мониторы кают-компании визуализацию развлечений Порога, а «Ястребок», так же мгновенно и под общий хохот погасив экраны, невозмутимо заявил:

— Мне не нравятся люди Порога, капитан. По моему мнению, им нельзя доверять. Их моральные качества оставляют желать лучшего. Вы уверены, что мы не найдём на Тортуге тех, кто поможет нам, — среди наших коллег? Поможет атаковать транспортник не на космодроме, а в космосе, взяв его в клещи? Два корабля справятся с этим. Кроме того, что немаловажно, на космодроме лично я не смогу прикрыть вас в бою.

— Говорит как пишет… — восхищённо пробормотал Сашок, нарушив воцарившееся в кают-компании изумлённое молчание, и все загалдели наперебой, пока Горислав не вскинул руку:

— Ти-ха, черти! Ястребок!

— Да, капитан, — прозвенело в динамиках чуть настороженно, и Горислав ехидно сощурился:

— А чем это моральные качества людей с Порога хуже моральных качеств людей с Тортуги, а? Увеселения те же. Пей, гуляй, девкам юбки заголяй! Мы не то же самое делаем разве? И наши колле-еги? — последнее слово он насмешливо растянул.

— Андрей Вознесенский, один из так называемых поэтов-шестидесятников двадцатого века, произведение «Тьмать», — тотчас сообщил корабль, но Горислав перебил его, рявкнув:

— Отвечай!

Над столом вновь повисла гробовая тишина. Сёмка Булыжник робко поёжился, уставившись на капитана. Другие тоже смотрели на него во все глаза. Янис вдруг понял, чем он сам, как командир, отличался от Горислава — та жёсткость, ради которой Янису приходилось надевать на себя нажитую годами маску, была для капитана «Ястребка» столь же естественна, сколь и стремление помочь любому нуждающемуся в помощи или развесёлая удаль с его любимой присказкой: «А, гори огнём!»

— Люди на Тортуге-5 сами рискуют жизнью, а не только наживаются на путешественниках. И среди капитанов здешних кораблей много бывших каторжников, которые могут помочь, — негромко, но твёрдо отчеканил наконец корабль.

«Не стушевался», — радостно подумал Янис, и Горислав тоже усмехнулся одобрительно, но, тем не менее, возразил:

— Это этика. А вот логика: любой из пиратских капитанов потребует свою долю добычи от предстоящей операции. Что ты на это скажешь, ну?

— Скажу, что среди капитанов наверняка есть и бывшие каторжники, и бывшие поселенцы с дальних планет, — без промедления отозвался «Ястребок». — И капитаны-женщины тоже есть.

— Молодец, — не удержался Янис. Будь «Ястребок» настоящим пацаном из плоти и крови, он бы схватил его в охапку и восторженно потряс. Тот действительно учился! И в основе его характера вправду лежала личность Арлен. Янис узнавал её — серьёзную, рассудительную и решительную. Но — уже взрослую.

Сердце у него защемило.

— Штурман, похоже, что этот мелкий нас с тобой таки уделал, — ероша свои вихры, весело заявил Горислав под облегчённые смешки остальных. — Ладно, принимается. Дорабатываем план. Ищем капитанов. Разговариваем.

— Время, — тоскливо пробормотал Сёмка Булыжник. Едва слышно, но Горислав тут же повернулся к нему:

— Транспортник будет в зоне нашей досягаемости через двое стандартных земных суток. На Пороге — через трое. Не ссы, парень, мы успеем подготовиться, так или иначе.

— Я дам вам список капитанов, чья биография отвечает заданным параметрам, — спокойно закончил «Ястребок». — Прямо сейчас.