Ястребок

Дом.

* * *

Через трое тортугских суток после достопамятного вечера в «Чёртовой дюжине», когда все они вернулись на корабль лишь к утру, — так затянулось «обмывание пяточек» нового штурмана, — Горислав с Янисом заканчивали проверку и запуск нейронной сети, раскинувшейся по всему «Ястребку», до каждой переборки и мусорного отсека.

Янис вкалывал, как киборг. Он стал каким-то странным — пришёл к выводу Горислав, исподволь наблюдая за ним. Тот снова будто замкнулся в себе, напряжённо о чём-то размышляя. Нет, он не перестал улыбаться в ответ на дружеские подначки, не надел привычную ледяную броню, но больше молчал, совсем не ехидничал, и вид у него был такой, словно он превозмогает какую-то несильную, но постоянную боль.

«Жалеет, что связался с нами, подонками? Непохоже», — ломал голову Горислав. Новый штурман с видимым удовольствием обустроился в своей каюте, расставил на полках разные мелочи, пару бумажных книг: «Алису в стране чудес» и томик Лермонтова. А лохматая Швабра прочно обосновалась на коврике у его койки.

И ещё он выпросил в харчевне у Василисы крохотный цветок в горшке, который та называла «огоньком». Цветок был явно земного происхождения, не тортугского.

— А неплохого штурмана ты себе нашёл, Горька, — снисходительно одобрила Василиса. — Вишь, заявился, выспрашивал у меня, как земные цветочки сподручней тут разводить. Перед моими девками не заробел, но и не охальничал, поклонился, как королевишнам каким. Молодец.

Горислав и сам это знал. Но что же такое творилось с Янисом?

Он раскрыл было рот, собираясь прямо спросить об этом, но штурман его опередил.

— Спросить тебя хочу… — сбивчиво начал он, поворачиваясь к Гориславу. Тот ободряюще кивнул, выжидая, но Янис вдруг отвёл глаза.

— Э-э? — Горислав даже растерялся. Нет, с Янкой точно творилось неладное. — Ну, давай же, говори, чего ты, — поторопил он.

— Ты обещал, что всё подробно объяснишь, когда мы закончим, — скороговоркой выпалил тот, указывая на только что поставленный ими кибермодуль, один из последних. — Каким образом то, что мы сейчас делаем, обеспечит твою… вашу… нашу безопасность?

Это перечисление было весьма показательным, отметил про себя Горислав, глянув на бывшего комэска имперской Космогвардии остро и испытующе.

—  Если ты всё ещё не доверяешь мне, то не отвечай, — сдержанно проронил тот, по-своему истолковав его взгляд.

— Ты же знаешь, что доверяю. Так что… не выёживайся, — Горислав чуть усмехнулся, усмехнулся и Янис. — В общем, изначально я намеревался предотвратить ситуацию, подобную той, что ты так удачно спланировал. Предательство моих космомехаников. Мы его попросту прос…пали. И они привели «Ястребок» прямёхонько к твоей чёртовой базе. Я поклялся, что такое дерьмо больше не повториться.

Янис скептически поднял брови:

— Извини, но тогда ситуация выглядела следующим образом: все твои люди действительно спали, включая тебя. Вахтенного эти двое тоже нейтрализовали, и корабль оказался целиком и полностью в их власти. Кто бы смог такое предотвратить, если опасность исходила не извне, а изнутри?

— Да сам «Ястребок», кто-кто, — торжествующе выпалил Горислав, не в силах удержаться от улыбки при взгляде на ошеломлённое лицо Яниса. Видеть, как округляются от изумления синие глаза умника и скептика Озолиньша, было истинным удовольствием. — А теперь… теперь всё зашло ещё дальше. Ну или глубже, назови, как хочешь.

— Что именно зашло? — непонимающе переспросил Янис, и Горислав задумчиво почесал в затылке, прикидывая, как лучше объяснить.

— Вообще-то я, ну, просто захотел, чтобы «Ястребок», как в старых сказках, стал мыслящим. Живым. Разумным, понимаешь? Не просто кибермозгом с сотней ограниченных функций. Чтобы он разорался до потолка, как любой из нас, увидев, что эти крысы вырубают нашего вахтенного и меняют курс. Чтобы он сам надрал им жопы. Смекаешь?

Он умолк, глядя на Яниса разгоревшимися глазами.

— Ты захотел? Ты… просто… захотел? — с ударением на каждом слове вымолвил тот. — Как в сказках? Боже правый! Ты что городишь? Такие проекты непрерывно разрабатываются на специальных полигонах… но не на твоём уровне. Не на уровне «Ястребка»! Это утопия. Возможности простого эсминца для такого не подходят… ну что ты ржёшь, Романов? А, чёрт… — он безжалостно вцепился пятернёй в свою аккуратно заплетённую косичку, растрепав её и не заметив. — Ма-ать твою, Господи… ты хочешь сказать, что эти кибермодули, которых мы тут натыкали чуть ли не через каждый дюйм, не просто нейронная сеть?

— Не просто сраные датчики движения и слежения, ну, — торжественно заявил Горислав. — Весь «Ястребок» стал… станет единым кибермозгом. И мы будем находиться внутри него. Под его охраной и защитой.

— Кто разработал схемы для этих кибермодулей?! — простонал Янис, снова хватаясь за голову. — Где вы их наклепали, чёрт вас дери? В садовом сарае у Василисы?! Романов, учти, если ты не перестанешь ржать и не объяснишь всё толком, я тебе по зубам врежу! Зараза!

Его глаза яростно засверкали, кулаки сжались.

Ого!

Содрогаясь от хохота, Горислав на всякий случай отскочил от него подальше и кое-как вымолвил:

— Ну ладно, ладно. Это не я додумался, конечно. У меня мозгов бы точно не хватило. Я только идею подал. Это дети.

— Как-кие ещё дети?! —  взвыл Янис, грозно подступая к нему. — Что… Стоп! Твои… твои мутанты, что ли?

— Они самые, — степенно подтвердил Горислав. — У них… м-м-м… способности. Особенно два пацана отличились, одному двенадцать, другому одиннадцать. Борк и Матти. И девчонка, Арлен. Ей тринадцать, и она не совсем девчонка. Гермафродит. Такая умница. Она сказала, что корабль тоже должен быть членом экипажа. И всегда на прямой связи с капитаном. А пацаны тогда взялись, как ты говоришь, клепать.

— Всё, Романов, заткнись, умоляю, — Янис вскинул руку. — У меня сейчас голова треснет. Ты в неё за две минуты чего только не впихал. От разумных кораблей до гениальных мутантов. Пощади!

Горислав с удовольствием подчинился, умолк и вернулся в своё кресло, лыбясь до ушей и покручивая его туда-сюда.

— А представь, Янка, что твой «Громовержец» с тобой разговаривал бы, советовался и всякое такое, м?

— Был бы счастлив, — отрешённо пробормотал Янис. — Но знаешь что? Если бы все корабли стали разумными, наверняка прекратились бы войны. Техника не нуждается в естественном уровне агрессивности, она не склонна к самоуничтожению, у неё нет гормональных сбоев и прочего. Эти корабли стали бы куда гуманнее людей. Понимаешь?

— В общем, философ, — Горислав остановил вращение кресла, — нам осталось ещё сколько-то времени на полную доводку и обкатку идеи. Ты как, оклемался?

— Не уверен, — Янис прикрыл глаза. — Это же переворот в… во всём! Господи милостивый! Дети! Эти твои дети совершат революцию!

Голос его срывался от волнения. Мало кто из знавших его раньше узнал бы сейчас полного ледяной сдержанности барона Озолиньша. Горислав давно так не радовался, право слово.

— Слушай, — Янис открыл глаза. — Я хочу видеть этих детей. Да, чёрт побери, хочу с ними познакомиться. Немедленно!

Он вдруг сорвался с места и встал перед Гориславом.

— Эк тебя закусило, — довольно хмыкнул тот, сам поднялся с кресла и тут же проворно прикрылся локтем — кулак Яниса едва не угодил ему в солнечное сплетение. — Да и правда закусило! Естественный уровень агрессивности у тебя зашкаливает, штурман. Остынь. Хочешь их видеть? Ладно. Ладно. Пойдём. Только придётся взять катер, это далековато отсюда, на побережье.

Он успокаивающе похлопал Яниса по плечу.

* * *

Белостенный особняк с красной черепичной крышей был возведён не на самом морском берегу, а подальше. Чтобы даже во время сильных штормов волны до него не доставали.

Называли его тут просто Дом. Дом на мысу.

К морю вела широкая пологая лестница с деревянными просоленными ступенями, по которым так славно было бы топать босыми пятками, подумал Горислав.

Выходя из катера на посадочной площадке за особняком, он предполагал, что мелкий народец как раз и носится друг за другом по полосе прибоя, но они с Янисом попали сюда в сонный час или как тут это называлось. Стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом гравия под их ногами да жужжанием местных пчёл — каждая с мизинец величиной — в розовых кустах, подступавших к дорожкам.

— Хорошо тут, — тихо и как-то удивлённо констатировал Янис, идущий немного позади Горислава. Похоже было, что он стесняется своей недавней вспышки эмоций, совершенно ему несвойственной. — И так красиво.

— Ну а как иначе, — пожал плечами Горислав. — Это же для детей.

— Мы все тоже были детьми, когда попали в Академию, — возразил Янис, догнав его и искоса на него посмотрев. — Но там было… ты же помнишь, как. Казённо. Холодно. Исключительно функционально.

— Из нас же готовили солдат Империи, — не раздумывая, отозвался Горислав. — Нам вытребенек всяких не полагалось, ну.

— В общем, я им завидую, твоим детям, — твёрдо заявил Янис… и спустя десяток минут повторил это, когда на террасу, где их усадила воспитательница старших — Марья Киевна, неловко вышли вызванные ею Матти, Борк и Арлен. Девчонка, прикрыв мохнатыми ресницами фантастические лиловые глаза, горделиво шествовала впереди пацанов, а те подталкивали друг друга и нервно пересмеивались. Горислава они не стеснялись, но новый чувак, пусть даже и с «Ястребка»…

Горислав прекрасно их понимал.

Он встал и церемонно протянул руку каждому по очереди, а вслед за ним то же самое сделал Янис. Пожал единственную крохотную лапку Матти, макушкой едва достававшего ему до пояса — большой у него была только голова, совершенно лысая, с костяными наростами, как у ящера. Потом — Борку, который с вызовом сощурил янтарные глаза с вертикальными щелевидными зрачками — всё его коренастое тело было покрыто жёсткой бурой шерстью. И, наконец, Арлен, как две капли воды походившей на сказочную принцессу… только вот принцесса эта на самом деле была и принцем.

Янис внимательно оглядел всех, без смущения или отвращения, и спокойно проговорил:

— Меня зовут Янис Озолиньш, я новый штурман нашего «Ястребка», который с вашей помощью вот-вот чудесно преобразится… и я пришёл сказать вам, до чего же я вами горжусь.

Ребята снова переглянулись, расправив плечи и заулыбавшись, а Янис продолжал:

— Вы сотворили чудо… вы и сами — чудо. И я вам завидую.

— Завидуете? Нам? — медленно протянула Арлен. Её улыбка сразу погасла.

— Мы уроды, — напрямик отрубил Борк, ещё сильнее прищурившись. — Мы же не люди. Мы на кого угодно похожи, только не на настоящих людей. Если мы сейчас сбежим отсюда и попадём в город, в нас будут стрелять. Мы живём тут только потому что дядя Горислав нас спас.

— Не стоило ему этого делать, — прозвенел тоненький голосок Матти.

И все умолкли, ожидая реакции взрослых.

— Вы на самом деле так думаете? — тихо спросил наконец Горислав, проглотив комок в горле.

Сказать, что он был обескуражен — значило ничего не сказать. Этакого он от них раньше не слышал.

Вытащив всех их с беспомощно парившего в космосе беспилотника и поселив в тортугском раю, за эти годы он привык заботиться о них. Привык к их необычной внешности. К их нечеловеческим способностям. И наивно полагал, что они здесь счастливы. Вот идиот!

Он едва не застонал.

Борк посмотрел на него своими кошачьими глазами и произнёс очень мягко, как бы извиняясь:

— Мы в том числе думаем и это. Но нечасто. Просто он, — последовал кивок в сторону Яниса, — говорит, что мы — чудо. А я уточнил.

Его тёмные губы вдруг сложились в улыбку.

— Дядь Горислав, ты не расстраивайся, — тихонько вымолвила Арлен, бочком подойдя к капитану и погладив его по локтю. — Мы — люди, потому что мы способны думать. Придумывать.

— Вот вы и придумали, — рассудительно заключил Янис, а Горислав попробовал кое-как улыбнуться. Получилось. Но в лиловых глазах Арлен он всё равно читал тревогу и раскаяние.

— Мы не хотели тебя расстраивать, — полушёпотом повторила она и метнула сердитый взгляд на Борка. — Просто кое-кто тут вечно лезет со своей правдой.

— Правда не моя, она просто правда, — мгновенно отпарировал тот, и короткая шерсть на его загривке вздыбилась.

— Порычи ещё, — любезно предложила Арлен и тоже воинственно сощурилась.

— Так, — решительно произнёс Горислав. — Без пены, братцы.

— Жить тут вообще-то хорошо, — снова подал свой тонкий голосок Матти. — Мы не знаем, сколько мы ещё проживём, мы ведь мутанты, но так здорово придумывать и делать что-то полезное.

— И интересное, — добавил Борк.

— И весёлое, — заключила Арлен. Её улыбка была совершенно пленительной, но по-мальчишески лихой.

— Я ещё приду, — пообещал Янис, подымаясь с места. — И вы мне тогда покажете, как вы всё это делаете. Можно?

Ребята вразнобой, но с энтузиазмом закивали, и Горислав длинно выдохнул. Всё это оказалось куда тяжелее, чем он предполагал.

Опять последовал церемонный обмен рукопожатиями, и вскоре капитан и штурман «Ястребка» уже направлялись к катеру. Оба молчали.

Задраив за собой входной люк, Горислав, однако, не поднял катер с посадочной площадки, а, рухнув в пилотское кресло, упёрся локтями в колени и низко опустил голову.

— Проклятье, — со стоном вырвалось у него. — Ну за что им такое?! Они же малые все! Они же не виноваты! А мы всё долдоним: «Господь милосердный!» Где это хвалёное милосердие, ну?! — он скрипнул зубами.

Янис сел рядом с ним прямо на пол.

— Полагаю, ты держишь тут целый штат врачей, — бесцветным голосом вымолвил он.

Горислав поглядел на него и машинально вытер глаза, не стесняясь.

— Держу. И в этом есть толк. Большинство мелюзги ещё живы. Хотя у многих вместо внутренних органов просто какая-то каша. Тут и сиамцы есть. Сиамские тройняшки. Разделить не смогли — такой клубок. Некоторые из докторов — спецы межгалактического уровня, втихомолку всех изучают: собирают данные, анализируют. Я не против — пригодится. Если не нашим, так кому-то ещё.

Янис кивнул, а  потом сбивчиво проговорил:

— Горька… Ты такое большое дело сделал и делаешь… ты даже не представляешь.

— Ты и мне скажи ещё, что я чудо, — неловко ухмыльнулся Горислав. — И что ты мной гордишься.

— Горжусь, — серьёзно подтвердил Янис, глядя на него снизу вверх своими синими глазами, — сейчас совсем тёмными, — и Горислав, окончательно смешавшись, буркнул:

— Встань. То есть сядь. Сядь в кресло и пристегнись.

— Мы на «Ястребок» возвращаемся? — осведомился Янис, послушно выполняя это распоряжение.

— Не сразу, — ответил Горислав, немного помолчав. — Хочу ещё кое-где вместе с тобой пошариться. А то что-то сил моих нету, Янк, — он глубоко вздохнул и потёр лицо обеими ладонями. — Пристегнулся? Старт!

* * *

Катер полетел навстречу опускавшемуся за горизонт красно-золотому солнцу, и закат они как раз успели захватить, когда Горислав, посадив судёнышко прямо посреди степи, скомандовал Янису:

— Давай, выходи.

— Ого, — только и промолвил тот, шагнув с трапа в колыхавшуюся под ветром высокую, горько пахнущую, золотисто-зелёную траву.

Это было похоже на море. На прилив, на буруны, накатывавшие равномерно друг за другом на берег. Только здесь берега не было. Повсюду, насколько хватало глаз, катились волны травы.

Янис вдохнул всей грудью пряный и острый запах.

— Полынь? Здесь? — неверяще пробормотал он.

— Очень похоже, — подтвердил Горислав. — Но это не полынь, та жёсткая. Это как наш ковыль.

В руке у него невесть откуда оказалась гитара, и, увидев её, Янис слабо улыбнулся. Он уже понял, чего хотел Горька.

Горислав тем временем подошёл к торчащему из травы, как из моря, взгорку. Там было оборудовано что-то вроде кострища.

— Да, я тут бываю иногда. Это моё место, — ответил Горислав на невысказанный вопрос Яниса и кивком указал ему на лежавшее возле кострища бревно: — Давай, садись. А я костёр разожгу.

Они смотрели на красно-золотой закат, на такие же красно-золотые языки пламени, на синие огоньки, вспыхивавшие в ворохе веток. Горислав задумчиво обронил:

— В Новом Российске мы с пацанами часто так сидели. Убегали в степь, жгли костры.

— Там была степь? — быстро спросил Янис.

Вообще-то он знал, что там было раньше, на сожжённой, выгоревшей до расплава Руси. Всегалактическая Сеть любезно предоставляла всем желающим кадры постапокалипсиса и реконструкцию «до».

Янис видел даже квартал, где находился дом Горислава — до и после. Действительно, степь начиналась сразу за домами — разноцветная, полная стрёкота цикад, живая степь, по которой ветер гнал волны травы.

А потом там распростёрлась заражённая радиацией чёрная пустошь.

Горислав задумчиво посмотрел на Яниса и вдруг выпалил:

— Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной, в твоей тоске, о Русь… Да, там была степь — от края до края. И я хотел бы, чтобы ты сидел там рядом со мной, у нашего костра, — его скуластое лицо с нахмуренными бровями сейчас казалось и мальчишеским, и суровым. — Потом, когда всё… кончилось, мы ушли оттуда и жгли костры уже в руинах. Было холодно. Очень. К этим кострам подходили и мутанты. Искали тепла и крови. Мутанты — звери-трупоеды, не такие, как…

— Я понял, — сглотнув, пробормотал Янис.

— Я за всё время там видел только двоих мутантов-людей, — Горислав поворошил прутиком костёр, и сноп золотых искр взвился вверх. — И то я сейчас думаю, что они просто сошли с ума от всего… этого.

— Ты-то как выжил? — не утерпев, выпалил Янис. Ему так хотелось взять Горислава за руку, обнять за плечо, но он не посмел.

— Мне надо было выжить, ну, — просто объяснил тот. — Там же и совсем мелкие собрались, и девчонки. Взрослые почти все погибли сразу. Биооружие Разрушителей…

— Убивало прежде всего тех, кто старше пятнадцати, — глухо проронил Янис. — Я знаю.

— Гуманные, с-суки, чтоб им трижды анафема, — процедил сквозь зубы Горислав. — Ладно. Короче, мне помирать никак нельзя было. И знаешь что? Я бы хотел, чтоб ты и тогда рядом со мной был. Хотя такого, конечно, никому не пожелаешь.

— Да, — кашлянув, растерянно выдавил Янис. — Да, я бы тоже хотел… там, с тобой, — он запнулся.

— Я после отыскал своих ребят кого где… и взял их на «Ястребок», — продолжал Горислав, видя, что тот умолк. — Сашок и Мотя — оттуда. Ромка Лещ, Жига, Леший, Спиридон, Илюха Самострел, Иваныч — тоже. Некоторых я на каторге нашёл, на Вандее и Наррангассе. Выкупил оттуда.

— Ты никогда никого не бросаешь, верно? — негромко спросил Янис и тоже поворошил прутиком угли.

Горислав внимательно посмотрел на него:

— Не задумывался об этом. Но, наверное, да. Не бросаю, если человек — не полный говнюк, — он едва заметно усмехнулся.

— То есть неполным говнюком для тебя быть можно? — Янис тоже улыбнулся — через силу. — Я учту.

— Ну никто ж не ангел, — Горислав пожал плечами. — Все косячат, бывает. Я тоже, сам знаешь.

— А ты… м-м… — Янис опять запнулся, облизнул губы, сердце у него гулко застучало. — С Василисой, с Элиа ты ведь тоже дружишь… или?

— Я видел, что Эль к тебе подсела, — легко проговорил Горислав. На его губах опять появилась задумчивая улыбка. — Хорошая она, но несчастливая. Попался сволочуга и сломал её. Она и правда мой друг. Просто друг, я не сплю с ней, если ты об этом. Того, с кем спишь, ты или покупаешь, или любишь, я так считаю. А Васька — моя крестовая сестра.

— То есть? — переспросил Янис. На душе у него стало разом и смутно, и легко.

-— Ну, мы крестиками обменялись… давно уже, — Горислав вытянул из-за ворота рубахи простой серебряный крест на такой же серебряной цепочке. — Это чтобы соблазну не было, — он широко и озорно ухмыльнулся. — Но мы с ней помалкиваем про то. Оно, знаешь, не для того, чтобы народ зубы мыл. Пусть треплются, что я просто боюсь с Васькой спать, да и всё.

Янис беспомощно покачал головой. Он наконец поверил в то, что Элиа, как и Василиса, Гориславу никогда не принадлежала, но… но… «Того, с кем спишь, или покупаешь, или любишь» — слыхали? Афоризмы стервеца Романова поистине разили наповал… и он был прав.

Ах, Элиа, Элиа, баронесса Руадис… Теперь он её вспомнил, маленькую девочку, хрупкую, как бабочка, с огромными яркими глазами. Он словно наяву услышал мелодичный звонкий голос матери: «Ян, присмотри за Эли!» А в белоснежном кипении яблоневых ветвей, склонившихся к ним, деловито жужжали пчёлы. И тонкие пальцы девочки доверчиво взяли его за руку.

Сколько им тогда было лет? Не больше пяти, если он умудрился забыть это. Мама умерла, и в его жизни воцарилась чёрная пустота и хаос. А девочка-бабочка ушла из неё, чтобы вернуться через столько лет в обличье дорогой куртизанки.

Янис тряхнул головой. Не было смысла об этом думать! Элиа Дис стала для него недосягаема. Им сейчас стоило думать совсем о другом.

— Понимаешь ли ты, — медленно проговорил он, снова взглянув Гориславу в лицо, — что тебе нет смысла больше пиратствовать? Если технология создания такого мыслящего корабля, как «Ястребок», будет проверена и обкатана, это произведёт не только настоящий  переворот, но и принесёт неисчислимые барыши, Горька. Да ты всю Тортугу сможешь купить. Думал ли ты об этом?

— Не кажи «гоп», пока не перепрыгнешь, — засмеялся Горислав. — Честно, рано про это думать, чувак, — он легонько потрепал Яниса по плечу. — Но я понял всё, что ты хочешь до меня донести.

Понял он, как же!

— Ты сможешь никогда больше не рисковать, — настойчиво продолжал Янис, сдвинув брови. — Правда, оформлять и продавать патент придётся через подставных лиц, но на Тортуге с этим проблем нет, я полагаю.

— А если я люблю рисковать, как адреналинозависимый? — невинно поинтересовался Горислав и с хохотом уклонился от свирепого тычка Яниса. — Ладно, замнём, говорю же, я тебя понял. Короче. Бери гитару. Надо расширить твой жизненный опыт.

Янис принуждённо усмехнулся, но послушно взял в руки лежавшую рядом гитару, обхватил пальцами гриф.

Горислав легко коснулся этих пальцев, сосредоточенно переставляя их в нужную позицию.

— Если ты на скрипке играл, на моей балалайке уж точно научишься, — ободрил он. — Скрипка-то посложнее будет, ну.

С грехом пополам Янис осилил несколько аккордов, а потом Горислав взял у него из рук гитару и просто сказал:

— Вот послушай-ка.

Это была простая, как его слова, мелодия. В ней слышался стрёкот цикад, плеск волн и чей-то счастливый смех.

Счастливый смех девочки.

Смех Элии Дис.

Боже! Янис прикрыл глаза, и, когда Горислав оборвал мелодию, глухо промолвил:

— Здесь нужна вторая гитара, Горька.

— Верно, — с удивлением в голосе признал Горислав. — Мне как раз и приснилось, что мы с тобой сидим и это вот вдвоём наяриваем. И что мы ещё малые. Два пацана. В точности как мне мстилось — у костра, на развалинах. Играем себе. И нам похрен, что мутанты вокруг, что они, может быть, уже подкрадываются. У нас же бластеры.

— И гитары, — вздохнул Янис, подымаясь с земли.

Ему с острой и режущей ясностью показалось, что он всё упустил в своей жизни. Всё. Дружбу с Горькой. Любовь к Элиа. И от осознания этого ему вдруг захотелось заплакать.

* * *

Янис не заснул до рассвета. До яркого солнечного тортугского утра, полного птичьего гомона и галдежа пришедших навестить «Ястребок» Гориславовых чертенят.

Понятное дело, вся работа сразу накрылась. Янис натянул на лицо улыбку, которая, впрочем, была совершенно искренней, и отправился в рубку.

А свежий, как огурчик, Горислав громогласно заорал рассыпавшимся по кораблю детям, едва завидев штурмана, неспешно шагающего к главной рубке в сопровождении неизменной собачонки:

— А вот и дядя Янис и его Швабра!

И захохотал, зараза, когда дети взапуски кинулись гладить и трепать ошарашенную таким вниманием псину, а потом осведомился у Яниса, не хочет ли тот мухой метнуться в кают-компанию, пока там белковая каша от третьего разогрева последние пользительные свойства к чертям не растеряла. И пошёл восвояси, беззаботно насвистывая.

Янис действительно направился прочь — но не на завтрак. Он искал Арлен и её — его? — верных рыцарей. Нашёл же только Арлен — в техотсеке рядом с Петровичем. Девчонка (всё-таки Янису было комфортнее идентифицировать её пол именно так) даже в замусоленном, не по росту, комбинезоне кибермехов выглядела сказочной принцессой. Тёмные её кудри были небрежно сколоты на затылке, лиловые глаза при виде штурмана просияли. Янис серьёзно пожал сперва её узкую ладошку, потом — широченную мозолистую длань Петровича.

— Давайте поработаем вместе, — предложил он так же серьёзно.

Лишь к концу дня, когда грозная Марья Киевна самолично прибыла за своими воспитанниками на катере, не доверяя коммуникатору (видимо, справедливо полагала, что приёмным детишкам Горислава Романова угробить планетарную связь — раз плюнуть), Янис решился спросить у Арлен:

— А с чьей личности вы делали слепок для нейроматрицы «Ястребка»?

Все остальные технические детали он уже выяснил, Арлен их и не скрывала. Если эксперимент с очеловечиванием «Ястребка» удастся, это будет поистине революционный прорыв… прорыв и прорва денег, вырученных за патент.

По поводу же сконструированной ребятами киберличности Янис резонно предполагал, что прототипом для неё стал Горислав. Кто же ещё? Это ведь был его корабль.

— Копию делали с меня, — спокойно ответила Арлен, скрестив тонкие руки на груди в неосознанном жесте самозащиты.

Янис оторопел по-настоящему, хотя считал, что здесь уже ничто не может его удивить.

Ко времени их с Арлен разговора Петрович куда-то убрёл, и они остались в техотсеке вдвоём.

Янис неловко обвёл рукой пространство вокруг себя:

— Так это ты? Почему ты?

— Дядя Горислав сказал, — всё так же буднично пояснила Арлен, не отводя потемневших глаз от его потрясённого (и, должно быть, очень глупо-растерянного) лица, — сказал, что я соединю черты обоих полов человеческой расы и это типа более совершенная модель.

Она чуть усмехнулась краешком сомкнувшихся губ.

Насчёт совершенства Янис не мог не согласиться, глядя на это существо, но ведь…

— Но ведь ты ещё ребёнок! — невольно вырвалось у него. — То есть… я имею в виду… — он кашлянул в замешательстве, гадая, не обидел ли он Арлен предположением о её личностной незрелости.

Все эксперименты в этой области, о которых он разузнал, строили киберличность на основе матриц личностей известных учёных или политиков

— Он же будет расти и развиваться, будет совершенствоваться и узнавать новое ещё долгие годы, — мягко произнесла Арлен, глянув на него как-то непонятно. — Вместо меня.

— То есть? — пробормотал Янис, ещё ничего не понимая, но чувствуя, как похолодело и болезненно сжалось сердце. — Как это вместо тебя?

Арлен на миг коснулась его руки тонкими прохладными пальцами, и он наконец сообразил, что было в её взгляде — сострадание.

Он отчётливо вспомнил слова Горислава: «…У многих из них вместо внутренних органов просто какая-то каша…»

Боже!

— Это несправедливо, — глухо вымолвил он и отвернулся, потрясённый, чтобы не смотреть в эти тёплые всепонимающие глаза. — Послушай, но ведь… Господи всемилостивый, после того, как наш эксперимент удастся, а я верю, что он удастся, приют получит столько денег, что в них можно будет просто захлебнуться! Неужели…

— Дядя Янис, — мягко перебила его Арлен, — из моего тела выкроить здоровое невозможно ни за какие деньги. Ещё чудо, что я столько прожила, понимаете? И… я ведь останусь тут, — она похлопала ладошкой по переборке «Ястребка». — Это же буду я. Я, понимаете? Не расстраивайтесь так, — шёпотом закончила она.

Янис понимал. Он закрыл глаза, крепко обхватив Арлен за плечи. И снова вспомнил слова Горислава:

«А мы всё долдоним: «Господь милосердный!» Где это хвалёное милосердие?»

Но, может быть, в «Ястребке» Арлен обретёт бессмертие, подумал он вдруг.

— Арли! — наперебой завопили сверху, из рубки, Борк и Матти, прилетевшие, видимо, вместе с Марьей Киевной. — Ты где?

Янис разжал объятия, отпуская Арлен, и та вприпрыжку побежала к трапу, мимолётно улыбнувшись штурману.

— Проклятие, — только и пробормотал беспомощно тот.