Под клиньевой юбкой

Параллелизм. Часть первая.

Тем же вечером Хосок, сложив ноги в позе лотоса, сидел в углу небольшого зелёного дивана и некоторое время решал уравнение, расположив тетрадь на коленях и с озадаченным выражением лица периодически делал там записи. Мину не хотелось работать мозгами в направлении алгебры от слова «совсем», поэтому он, удобно устроившись в излюбленном кресле рядом с диваном, закинул ноги на кофейный столик около телевизора и попивал из банки светлое почти безалкогольное пиво. Тетради были разбросаны по стеклянной столешнице, а Юнги просто ждал, пока всё решит Хосок, и он благополучно скатает домашнее задание на среду.

— Так почему ты прогулял последнее занятие? — вторил Хосок, не отрывая взгляда от тетради на своём колене.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, — хмыкнул Юнги, уставившись в экран телевизора, где шла какая-то передача о млекопитающих.

— Да брось, ещё скажи, что месячные начались. Эти обстоятельства явно носят имя одного из наших одноклассничков? — с каким-то едва проглядывающим в голосе обвинением ответил младший, отрывая взгляд от листа, исписанного формулами. — Что-то слишком часто ты волшебным образом оказываешься в обществе ебливого Пак Чимина.

Юнги на несколько секунд замер, всеми возможными силами пытаясь натянуть на себя безразлично-равнодушный вид. Ведь дохлую собаку бьют безразличием, а не палкой. Чон что, решил отчитывать его? Не всё ли всегда происходит ровным счётом наоборот? Неважно. О том, что сегодня произошло во время пропущенного занятия, Юнги даже вспоминать не желал, а тем более кому-то (в особенности Хосоку) рассказывать. Этот Чимин какой-то двинутый на голову, и Мин за этот короткий отрезок дня решил, что пора начать избегать этого парня. Давно пора. Потому что Чимину явно проще в чужую душу плюнуть, чем влезть. Хотя успешно он проделывает и то, и другое.

Юнги не должен больше допустить подобной херни ни с Паком, ни тем более с кем-то ещё. Когда речь идёт о желаниях, что таятся в мозгу Юнги, любая ошибка или случайность могут привести к серьёзным последствиям. Это нелепое столкновение челюстями — именно ошибка… Или же случайность? Во всех остальных вещах Юнги боится принять неверное решение, поэтому не принимает никакого.

— Только не говори, что ваше отсутствие — это просто совпадение, — Хосок отрезал Мину всяческие пути отступления, слегка прищурившись и стреляя словами прямо в лоб. — Думаешь, не видно, как вы то и дело пялитесь друг на друга?

— Я не знаю, что ты там себе напридумывал, — начал было Юнги, но почему-то невольно захлопнул рот, когда Хосок нахмурился. Мин крайне редко видел такое серьёзное выражение на лице младшего.

— Ты вообще слышишь, о чём я говорю, Юнги-хён? — запричитал парень слегка обиженным тоном, будто Мин считает его тупым или слепым. Или всё сразу. — Любого спроси, даже Джуна. С каких пор ты скрываешь от нас что-то? Неужели ты и правда на этого еблана зап…

— Нет, — резко отрезал Юнги, повернувшись. Он словил себя на том, что его действия слишком подозрительно резкие, поэтому быстро отвёл взгляд и продолжил пялиться в экран, где в пустынной местности гиены разрывали между собой какую-то тушу. Будто ничего не произошло и подобный вопрос не застал его врасплох. Юнги попытался смягчить острые углы этого разговора, немного отпив из банки и непринуждённо кинув: — Чего ты так взъелся на их компанию?

— А почему нет? — Чон опустил одну бровь, продолжая делать в тетради записи, но не перестал поглядывать на старшего, будто всё прекрасно знал и просто испытывал, проверял на прочность. — У этого белобрысого слишком дерзкий гонор. Тэхён — голубой, как небо надо мной. А Чонгук… — он нехотя задумался. — Просто бесит?

— Помнится, что именно Пак дотащил твоё едва живое тело до этого дивана, хотя ты точно так же бесишь всех, — закатил Юнги глаза, откладывая телефон и отпивая из банки.

— Но я не ебусь в задницу, что немаловажно, — заметил Хосок, взмахнув с важностью пальцем, а потом, видимо, переварил сказанное и в отвращении скривил губы. — Это, собственно, и является основной причиной, почему я презираю этих «трёх мушкетёров».

— А ты попробуй, — хмыкнул Юнги, прищурившись. — Откроешь для себя и в себе много нового.

— Фу, хён, — теперь уже всё лицо Хосока перекосило в гримасе, которая так и сочилась неподдельным отвращением. — Фу, блять…

— Помнишь, как в том пабе, на день рождения Намджуна, ты…

— Нихера, — оборвал его младший посередине предложения, а щёки-то в один миг стали румяными. — Я был в доску бухой, а у этого парня были длинные волосы, так что это нихера не считается. Сколько ты ещё будешь вспоминать об этом?

Младший начал психовать и более яростно чиркать по листу бумаги, а кончики его ушей покраснели, что, несомненно, веселило Юнги, поэтому он усмехнулся. А ещё, что важнее всего, перевело тему в другое русло, подальше от всяких Пак Чиминов и прочего дерьма, о котором старший не имел и малейшего желания говорить. По крайней мере Юнги очень надеялся на смену темы, потому что Хосок слишком упрямый.

— Почему же ты тогда общаешься с таким содомитом, как я? — Юнги решил идти до конца, потому что ему порой и правда становится интересно, откуда в этом подростке столько неприязни к любым проявлениям «эм плюс эм». — Ты противоречишь сам себе.

Хосок задумался на некоторое время, изучая белую потолочную плитку над головой. Он сжал зубами другой конец ручки и спустя несколько секунд хмыкнул, чуть прикусывая колпачок.

— Потому что мне нравится твоя сестра?

Юнги, в мгновение помрачнев и одарив парня одним из своих самых тяжёлых взглядов, потянулся к столику и схватил первое, что попалось под руку. Одним замахом ручка полетела прямо в лоб Хосока, звякая колпачком. Кажется, старший только по одному виду был готов начать вселенский г*****д.

— Ай, — младший болезненно потёр лоб, а потом обиженно надул губы и нахмурился, как кот, которого пнули по пушистому заду за то, чего он не делал. — Я же пошутил…

— Несмешно пошутил, — сощурился Юнги, откидываясь спиной обратно в кресло. — Как и всегда.

— Да иди ты, — прыснул парень, возвращая часть своего внимания к решению уравнений, но мыслительный процесс по поводу разговора по-прежнему был активен. Для Юнги это было видно по сдвинутым на переносице бровям и размышляющему взгляду. Мин с полной

уверенностью мог сказать, что в Хосоке сейчас борются его собственные убеждения и противоречия. — А если серьёзно, то не знаю. Я как бы в курсе, что ты любитель засовывать свой отросток в тёмные места, куда не попадает свет, но в то же время не испытываю к тебе отвращения по простому ряду причин.

— Интересно, — тихо, но с любопытством пробормотал Юнги, делая пару глотков и облизывая губы.

— Я не собираюсь заваливать тебя комплиментами и говорить, какой ты заебатый друг, — в дразнящем жесте поморщился парень, но потом закатил глаза, видимо, сдавшись. — Но именно это я и говорю. Ты заебатый как друг, так и человек, поэтому…

— Сейчас расплачусь, — Юнги сжал ткань домашней футболки в области груди в кулак, взметнув взгляд к потолку и театрально изобразив сентиментальность, затем утёр с края глаза невидимую слезу и вздохнул.

— Можешь как угодно реагировать, тебе меня не пристыдить, — заявил Хосок, кидая минову ручку обратно в хозяина. — Потому что однажды девушка во время секса спросила у меня: «Ты уже вошёл?» Вот тогда действительно было стыдно.

Юнги сперва не понял сказанного, но через пару мгновений до него дошёл смысл слов младшего, и он захохотал, подавившись пивом и испачкав последнюю чистую футболку.

***

— Седьмая часть «обители зла» — тупая игра, — закатил Тэхён глаза, откидываясь на мягкую спинку кресла. — Я выключил на третьей минуте.

— Не ври, — прыснул Чонгук, размешивая пластмассовой палочкой воздушные кусочки маршмеллоу в своём капучино. — Признайся, что просто испустил свой дух в штаны на этой третьей минуте.

— Ой, — цокнул Ким, подставляя руку под подбородок. — Ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к хоррорам.

— Если бы ты не был такой трусливой задницей, то оценил бы охрененную графику и крутой сюжет, — заметил Чонгук, отпивая из белой чашки приятный тёплый напиток и облизывая верхнюю губу от пенки.

— Я предпочту поиграть в «Марио», чем в эту муть, — поморщился парень, пытаясь натянуть на себя непринуждённый вид. — Или вообще в судоку.

— Геймер из тебя вообще никакой, — пробурчал Чонгук, следом замолкая и оглядывая кафе, в которое они добирались больше часа.

Тэхён сослался на то, что давно хотел сходить именно сюда, но доводы его оказались уж слишком неубедительными на фоне того, что в итоге увидел Чонгук. Простое кафе, интерьер в пастельных тонах, не содержащий в себе и толику чего-то особенного. Среднее обслуживание, простое содержание меню и обычный контингент в виде влюблённых парочек, подростков и людей, что зашли перекусить после тяжёлого рабочего дня. Среднестатистическое кафе, в которое они тащились в совершенно другой район просто для того, чтобы попить кофе. У Чонгука были совсем другие планы на вечер среды, но когда Тэхён позвонил и слёзно попросил встретиться, потому что ему «скучно», он почему-то не смог отказать.

Чонгук знал, что его друг, несмотря на стервозное поведение и натянутую высокомерность, по своей истинной натуре слишком ранимый человек. То, что пару дней назад на него вывалил Чимин, слишком сильно выбило Тэхёна из колеи. Он постоянно озирается по сторонам и старается быстрее смотаться в безопасное и безлюдное место, чтобы, видимо, избежать встречи с Чимином. Понаблюдав за другом, Чонгук пришёл к выводу, что Пак просто-напросто перепугал Тэхёна. Ким не был готов к таким резким высказываниям от слова «совсем», тем более из уст человека, которого считал близким другом. Поскольку защитить его больше некому, эта ноша ложится на плечи Чонгука. И он, на самом деле, даже не против её нести, потому что Тэхён — отличный друг, если иногда закрывать глаза на некоторые его выпады. Даже если не закрывать глаза, всё равно. Он — тот самый друг, который никогда не оставит тебя первым. Тот редкий вид друзей, которые спрашивают, как у тебя там дела, а потом выслушивают всё, что ты им рассказываешь.

Меньше всего Чонгук хотел, чтобы Ким изводил себя и винил во всей столь неприятной действительности. Взгляд Тэхёна, ясный, как у ребёнка, часто напрашивался на чонгуково сочувствие и защиту, но после случившегося это стало происходить чаще. И в Чонгуке шевелилась давно забытая потребность напоминать себе, что такое дружба и поддержка. Раз уж берёшь, то умей и отдавать.

— Хочу их осветлить, — пробурчал парень, самокритично оттягивая кончики каштановых волос и выдёргивая Чонгука из мыслей. — Как думаешь, мне пойдёт?

— Почему мы попёрлись в другой район, хотя могли сходить в любое ближайшее кафе? — Чонгук решил спросить напрямую, чем кормить себя догадками.

Тэхён затих, плечи его невольно напряглись, но ещё мгновение спустя опустились, будто парень поник, а взгляд заметался по сторонам.

— Я же уже сказал… — начал мямлить Ким, нервно ковыряя свои ногти.

— Да брось, Тэхён-а. Я знаю тебя достаточно хорошо для того, чтобы понять, что ты обманываешь, — Чонгук смотрел прямо, пытаясь поймать взгляд друга своим и понять, в чём же дело. Тэхён продолжал молчать, разглядывая линии на своих смуглых ладонях. Его лицо слишком явно говорило о вине и какой-то наивной надежде, что вовсе не подходили парню его возраста. — Только не говори, что ты боишься столкнуться с Чимином.

— И не говорю, — промямлил парень себе под нос.

— Я заметил, что ты избегаешь его, — Чонгук решил идти до конца, потому что эта ситуация его уже порядком подзаебала. — Ты что, боишься его?

— Нет, — едва слышно проговорил Тэхён, в голосе — испуг, а в глазах — обман. — Но он прав касательно нас с тобой. Мы оказались очень херовыми друзьями.

— Серьёзно? — Чонгук, чуть не подавившись напитком, выгнул в удивлении брови и закашлял. — Ты слишком старомоден. В каком веке ты живёшь, Тэхён-а?

— Но ведь…

— Считаешь, что ты живёшь по одним законам, а другие — по другим? — лицо Чона оросило напряжением, он нахмурился, а глаза будто потемнели. — Это он был херовым другом. Хватит винить себя в чужом кретинизме.

— Может, это и будет твоей будущей работой? — Тэхён слегка расслабился, а уголки его губ растянулись в полуулыбке. — Писать тексты для печенья с сюрпризом?

— Не такая уж плохая перспектива. Поверь, бывают профессии гораздо хуже, — Чонгук впитал в себя толику расслабленности, исходящую от друга, и улыбнулся в ответ, но уже через пару секунд снова стал серьёзен. — Перестань бояться. Я не позволю ему снова обидеть тебя, Тэхён.

Ким заметно вздрогнул, несколько секунд о чём-то размышляя, следом смущённо улыбнулся и уставился на свой макиато, который сверху был красиво посыпан корицей. Чонгук мог подумать, что в этом есть какой-то другой подтекст, но нет. Другого подтекста не было, потому что единственное, чего хочет сейчас Тэхён — находиться не под физической, а под моральной защитой. И теперь он знает, что Чонгук готов предоставить её без регистрации и эсэмэс.

— Думаю, что светлый тебе совсем не пойдёт, — ответил Чонгук, когда обстановка устаканилась, а напряжение и вовсе выветрилось.

Тэхён возмущённо начал возражать и диспутировать, а Чон в тот момент уловил звон колокольчика над дверью кафе и чисто по инерции взглянул на двух новых посетителей. Чонгук сперва подумал, что ему показалось, поэтому моргнул один раз, затем второй, пытаясь вглядеться в лицо одного из парней. Но нет, ему не показалось. Он невольно замер, глядя на черноволосого парня в драных джинсах, лицо которого не то, что было ему знакомо, а раскалённым клеймом выжжено у него в мозгах.

Это точно было лицо девушки, мысли о которой острой занозой засели у него в голове и отказывались испаряться, как бы он не пытался от них избавиться. Она не была похожа ни на одну из его бывших девушек и одновременно похожа на них всех. Слишком особенная, чтобы так быстро уйти из чонгуковых мыслей. А у особенных людей и лица особенные, поэтому Чонгук скорее вырвет себе язык, чем спутает её лицо с чьим-то другим. Это точно было лицо Юнджи. Только без красивых, обрамляющих его угольно-чёрных волос. Чонгук понял, что слишком долго пялится на незнакомого парня, потому что Тэхён, с интересом бросив: «что там?», повернулся в сторону дверей, к которым сидел спиной.

— Ничего, — резко ответил Чонгук, невольно хватая парня за руку. — Мне просто показалось.

Он почему-то выдохнул, потому что в тот момент, когда Тэхён повернулся, чтобы разглядеть причину такого нездорового интереса Чонгука, два незнакомца отправились к свободному столику у противоположной стены кафе.

— Ну ладно, — с лёгким недоверием нахмурившись, Тэхён подозрительно отодвинул чонгукову ладонь от своей, но уже через пару мгновений непринуждённо начал поглощать свой макиато.

Чонгук не мог отделаться от липкого недоумения, которое затапливало его мозг по самое не хочу. Что-то здесь не так. Ему ведь явно не показалось. Ещё некоторое время Чонгук пытался откинуть это наваждение и просто разговаривать с другом на непринуждённые темы, заставляя себя не смотреть в ту сторону. Но в итоге замешательство лопнуло у него в голове, как перекачанный воздушный шарик. Поэтому, когда Тэхён отвлёкся на свой телефон, Чонгук начал высматривать и искать двух парней за противоположными столиками.

И довольно быстро нашёл.

Один из них, широкоплечий и черноволосый, сидел спиной и что-то рассказывал, что конкретно — на таком расстоянии не было слышно, но он слишком красноречиво жестикулировал руками. Второй же, лицо которого в один миг лезвием резануло по мозгам, смеялся. Потом к ним подошла официантка и загородила весь обзор, как раз в этот момент и Тэхён отвлёкся от телефона. Но этого времени вполне хватило, чтобы в лице незнакомца Чонгук успел разглядеть свою новоиспечённую одноклассницу. Но как такое может быть? Должно же быть этому рациональное объяснение. Или ему действительно пора записаться к окулисту?

— Слушай, — брюнет чуть подался вперёд, опираясь на локти, будто собирался сказать о чём-то запрещённом, что нужно держать подальше от ушей окружающих. — Ты ведь видел личное дело Юнджи?

— Опять ты о ней, — сморщился Тэхён, нахмурившись и забыв слизать с верхней губы пенку, от этого был похож на котёнка, перепачканного в молоке. — Сколько уже можно?

— Да перестань ты, — прыснул Чонгук, устало вздохнув. — Если спрашиваю, значит надо. Просто скажи: у неё ведь есть брат?

— Какая тебе разница? — вымученно закатил глаза Ким, стирая пенку с верхней губы большим пальцем. Когда Чонгук одарил друга испытывающим взглядом, Тэхён не стал долго выкобениваться и, ещё раз показушно-страдальчески вздохнув, ответил: — Точно не помню. Я тогда только имя глянул. Но в совете между этими сплетницами про неё много слухов гуляет. Многие говорят, что да — есть брат. Но никто не видел его.

— Близнец? — спросил Чонгук, едва сдерживаясь, чтобы снова не посмотреть в сторону незнакомца.

— Не-ет, с чего бы? — с подозрением протянул Тэхён и сощурился. — Старше. Лет на пять, вроде, но это всё не точно, потому что слухи, — парень на некоторое время замолчал, наблюдая за размышлениями брюнета. — Что ты скрываешь? Неужели, ты настолько её достал, что скоро подключится братишка и твоё лицо снова будет подбито?

— Не-е, — покачал Чонгук головой, пытаясь натянуть на себя как можно более непринуждённый вид. — Не важно, забей. Пойду отолью.

— Угу.

Пока Чонгук шёл в сторону дверей уборной, то ясно ощущал чей-то колючий взгляд, будто между лопаток кто-то ковырялся кончиком острого ножа. Но не обратил на это должного внимания.

Чон не собирался выяснять, каким образом между людьми может быть такое поразительное сходство. Вообще не хотел думать об этом, но в то же время понимал, что эта странность никуда не денется из его головы и будет преследовать по пятам. Он спросил себя, что же ему делать с этим? И сколько ещё времени он будет спрашивать себя, что ему делать дальше, как будто он — это не он, а кто-то ещё, посторонний человек, вглядывающийся в него с недоумением и любопытством? Плевать.

Сделав свои дела, Чонгук вышел из кабинки, застёгивая на джинсах ширинку. Он сполоснул под струёй воды руки и взглянул на отражение в зеркале, что было расположено над раковиной. Единственное, что ежедневно напоминало ему о Чимине — царапины на щеке, покрытая корочкой ссадина около брови и пожелтевший на скуле синяк.

Когда брюнет начал поправлять волосы, то не сразу заметил, как скрипнула дверь где-то сбоку. Он толком ничего не успел понять и осознать, только «ойкнул», когда буквально воспарил над полом. Чьи-то худощавые бледные руки вцепились в его бледно-синий свитер в районе ключиц. Чонгука с такой яростной силой прижали к кафельной стене, что пятки кедов оторвались от пола, и он невольно встал на носочки, шлёпнувшись затылком о твёрдую холодную поверхность. По лопаткам и шее неприятной волной прошлась тупая боль, когда его тряхнули, заставив удариться спиной о стену.

Парень слишком дезориентировался в пространстве, сумев оклематься лишь спустя несколько секунд. Когда он с замешательством распахнул глаза и взглянул на человека, что беспричинно распускает руки, то побледнел, словно чистое белое полотно, на которых обычно рисует Чимин.

На него смотрела пара глаз цвета крепкого чая. Да с такой яростью, что собственное лицо грозило воспламениться. Оглядев овал лица незнакомца настолько близко, насколько позволяли обстоятельства, Чонгук окончательно слился с белой кафельной стеной. Ещё пару раз скользнув взглядом по его лицу, парень пришёл в ещё более глубокое недоумение. Внешность незнакомца абсолютно не входила в рамки мужской. Черты лица этого парня напоминали идеальную работу скульптора. Просто один в один с Юнджи. Те же тонкие губы, подбородок, нос, щёки. Настолько поразительное сходство с девушкой крушило все возможные варианты в чонгуковом сознании. Даже если бы это был её брат — невозможно быть настолько похожими, только если они не близнецы. А они не близнецы.

Незнакомец упорно, но с каким-то животным рычанием молчал, прожигая в лице Чонгука огромную дыру. Он был похож на разозлённое животное, одно неверное и слишком резкое движение — вцепится зубами в глотку и разорвёт к чёртовой матери. Странно, но даже в таком выражении Чонгук по-прежнему видел красивое лицо девушки. Он с опаской громко сглотнул, не понимая, что вообще должен сказать для того, чтобы его отпустили. Незнакомец всё молчал и молчал, явно не собираясь заводить какой-либо диалог. По виду он, кажется, предпочёл бы и вовсе просто и****ь Чонгука. В итоге Чон собрал последние крупицы мужественности и решился подать голос только спустя секунд десять:

— Юн… Юнджи?

— Закрой рот, — грубый и хриплый мужской голос будто лезвием прошёлся по слуху Чонгука, когда парень снова тряхнул его, с силой ударяя спиной об стену. — И послушай сюда.

Не удержавшись, Чон в немом шоке распахнул глаза и снова уставился на лицо парня, окончательно выбитый из колеи. Как такое вообще возможно?

— Только попробуй что-то кому-то взболтнуть — я тебя, блять, наизнанку выверну, как использованный презерватив, — прошипел парень, сильнее сгребая ткань свитера Чонгука в кулаки. — Ты меня не видел, а я не видел тебя, понял меня?

Чонгук не сразу смог покачать головой, потому что его снова шарахнули спиной о стену. Он обомлел настолько, что едва мог дышать, не то, что двигаться и говорить. Когда он смог поспешно закачать головой — хватка незнакомца ослабла, а ещё через пару мгновений Чонгука и вовсе опустили обратно на твёрдую поверхность, чему он, несомненно, был безмерно рад.

— Умничка, — незнакомец выдавил кривую улыбку с завуалированной в ней угрозой, любезно разглаживая ладонями смятую ткань на плечах испуганного мальчишки, и с насмешкой похлопал его по щеке, заставляя заметно вздрогнуть. — Ты меня настолько долго и упорно выбешивал, что церемониться я не буду. Запомни: одно лишнее слово — и тебе пиздец.

Чонгук только хотел выдавить из себя какой-нибудь звук, вопрос, слово, хоть что-нибудь, как парня и след простыл. Остался только лёгкий шлейф мужского одеколона с древесными нотами. Чонгук опал на стену тряпичной бледной куклой, едва удерживаясь на ватных ногах и по-прежнему не совсем понимая, что произошло.

Какого хуя это сейчас вообще было?