Под клиньевой юбкой

Параллелизм. Часть вторая.

Среда прошла для Юнги настолько (до ужаса) неблагоприятно, что к концу дня единственное желание заключалось в том, чтобы напиться или же напиться. Его дни тянутся один за другим, и каждый — хуже предыдущего.

Мало того, что во время всех занятий он чувствовал на себе острый взгляд рыжеволосой девчонки, которая, кажется, готова разорвать его на молекулы, так ещё на обеденном перерыве его вызвали на школьную плаху и отчитали, как какого-то нашкодившего ребёнка. Альтернативой выговору в личное дело предложили неделю оставаться после занятий и от руки переписывать устав школы, где чёрными печатными буквами по белому листу было чётко и внятно прописано, что «курение на территории учреждения строго запрещено». Подставлять сестру хотелось меньше всего, поэтому ничего не оставалось, как отсиживать после занятий этот чёртов час в душном кабинете, где тиканье часов слишком сильно убаюкивает, чтобы что-то делать.

Намджун на обеде купил ему настолько отвратительный по консистенции и вкусу пудинг, что можно было с полной уверенностью назвать это куском дерьма. Что, собственно, Мин и сделал. А Хосок тоже весь день следил за ним, как за тем же чёртовым ребёнком. Донельзя раздражало. Стоило Юнги даже случайно метнуть взгляд в сторону Пака — младший болезненно тыкал в плечо, да так, что уже к обеду это место начало побаливать. Именно этот дискомфорт напоминал Мину, насколько часто он смотрит в сторону блядского Чимина. Поэтому, наверное, такая слежка от Хосока — это даже полезно, хоть и больше нервозно.

Чимин же, в свою очередь, не обращал никакого внимания. И это настолько выводило из себя, пусть Мин и пытался не придавать этому и толику какого-то значения. Но… Блять. Ему нужны хоть какие-то объяснения. Хоть что-то мало-мальски внятное. Он признаёт, что будет просто конченным лгуном, если скажет, что не хочет занимать хотя бы часть мыслей Чимина. Потому что этот треклятый школьник за такой короткий промежуток времени удобно расположился в его голове и не изъявлял даже малейшего желания проваливать оттуда. Пак словно стеклянный потолок для Юнги, когда ему кажется, что над ним свобода, но стоит подпрыгнуть, и он ударится головой.

С горем пополам, но Юнги отсидел этот час после занятий, найдя ещё один повод для гордости. Потому что это и правда оказалось слишком тяжело, если брать в расчёт собственную нетерпеливость и нервозность.

Пусть Чимин, которого тоже наказали, и сел рядом с Мином во время наказания, но каких-либо знаков внимания не проявлял. Может это и к лучшему, но Хосока не было рядом, чтобы ткнуть в плечо, поэтому Юнги, совершенно не стесняясь, пялился на парня в те промежутки, когда глаза и рука уставали от интенсивного переписывания одной из глав устава. Чимин даже не прикасался к уставу и, отложив его на самый край парты, что-то вырисовывал в своём блокноте. Как Мин ни старался — он не мог заглянуть в блокнот и посмотреть, что рисует светловолосый, потому что это было вне зоны его зрительной досягаемости.

Зато сам Чимин очень даже.

Лицо парня выглядело настолько увлечённым и отрешённым от всего окружающего, что шансы не засмотреться были равны нулю. Густые и на фоне светлых волос более тёмные брови напряжены, но влажные пухлые губы при этом расслаблены и слегка приоткрыты. Линия челюсти такая выразительная и плавная, что аж резало глаза, а подбородок хотелось подцепить и ковырнуть ногтем.

Ещё Юнги рассмотрел едва заметную горбинку на прямом носу, но она не являлась каким-то уродством, а скорее наоборот, в разы приумножала желание изучать лицо. В целом оно пусть и было вполне обычным, но ведь красивые лица не обязательно должны быть исключительно необыкновенными. Для Юнги красота больше заключается в обыкновенных лицах. С таким личиком Чимин однозначно мог бы завоевать мир без особых усилий. Но было видно, что ему не нужен мир. Ему, кажется, вообще ничего не нужно. Больше, чем залезть ему в штаны, Юнги хотел бы узнать, какие у этого парня вообще ценности, и есть ли они.

Мысли по этому поводу не отпускали Юнги практически всю дорогу домой. Словами не описать, какое облегчение он ощутил, когда, попутно расстёгивая рубашку и чёрный бюстгальтер, плюхнулся на небольшую кровать. Чуть позже, отдохнув, перекусив и приняв душ, он выполнил несколько домашних дел в виде уборки и стирки. Юнги давно позабыл о том факте, что школа вытягивает практически все силы и развивает нехилый такой стресс. Вставать утром, смотреть на стрелки часов, которые постоянно возвращаются на то место, где они тысячу раз уже были, ложиться вечером, суетиться в промежутке и так месяцами. Пусть и шла только вторая неделя, но Мин уже не помнил, когда последний раз позволял себе потусоваться в скейт-парке или просто куда-то выбраться.

Решение, кому же позвонить, не заняло много времени и не потребовало каких-то колебаний, поскольку они с Сокджином давненько не виделись из-за того, что парень был в отъезде, а потом слишком занят своим салоном.

— Ты ещё живой? — первое, что прозвучало после трёх коротких гудков и, конечно, заставило Юнги усмехнуться.

— Живой. А ты всё ещё хреновый друг, Сокджин, — пробурчал Мин, пытаясь придать своему голосу звучание более обиженного, хотя на деле он улыбался, попутно роясь в шкафу и прижимая телефон к уху плечом.

— Почему ты так загнанно дышишь? — голос Джина звучал так, будто он тоже чем-то занят и так же держит телефон плечом. — Предположу, что ты либо на беговой дорожке, либо в компрометирующей позе. Но предпочту, конечно, первое.

— И всё мимо. Теряешь хватку, — прыснул Мин, доставая из глубины полки тёмно-красную толстовку. — Я всего лишь ищу, что надеть на встречу с одним из своих самых хреновых друзей.

— Ему может быть обидно, знаешь ли, — возмутился Джин, а на заднем плане Юнги услышал какой-то шум и посторонние голоса. — Но он закрывает салон в девять вечера, и там неподалёку есть хорошая кафешка, где ты и твой Самый Хреновый Друг могли бы пропустить по бутылке пива и пожаловаться друг другу на жизнь.

— Отлично, мне нужны от тебя новые истории, чтобы как-то проживать свою скучную жизнь, — усмехнулся Мин, закрывая дверку шкафа и глядя на себя в зеркало, что было расположено на ней же.

— Вечно ты всё рисуешь в чёрном цвете. Каждый день хорош по-своему, Мин, это просто ты — кусок меланхолии, — возмутился парень, и Юнги подумал о том, что он действительно успел соскучиться по другу за пару месяцев. —  Мне пора. Созвонимся чуть позже.

— Сам ты кусок!

***

И правда, встреча с другом будто вдохнула в Юнги жизнь. Сокджин на деле не один из самых хреновых друзей, а один из самых красноречивых и интересных людей, что Юнги встречал за свою короткую жизнь. Разговаривать с ним — одно сплошное удовольствие. Джин всегда был хорошим собеседником, пока не напивался. Потому что в этом случае он начинал приукрашивать всё, о чём говорил, и до такой степени, что граничило с фантастикой. Но в то же время Сокджин — один из тех людей, враньё которых было интереснее слушать, чем тех, кто рассказывал правду.

До кафе, что было в двух кварталах от его тату-салона, они добрались довольно быстро. Джин рассказывал, как провёл некоторое время в Америке, как сел в калошу с жильём и чуть ли не ночевал на улице. Но уроки у одного из лучших тату-мастеров в Штатах того стоили, пусть и до дна опустошили его карманы. Расположившись за одним из столиков, они не переставали болтать, переходя от одной темы к другой. Юнги взахлёб слушал о том, каким образом Джин организовал салон, и как он развивает его. Когда парень рассказывал о том, что какая-то совершенно сумасшедшая девчонка пришла и попросила набить на руке надпись «комнатный спидозник», Мин залился хохотом, привлекая внимание некоторых посетителей.

Чуть позже они заказали по бутылке пива и пару простых закусок. И вроде бы обстановка хорошая, разговоры приятные, но при этом Мина не переставало преследовать какое-то тревожное чувство. Что-то липкое и навязчивое, въедающееся под кожу мелкими иголочками. Ощущение, будто кто-то непрерывно смотрит на него и посылает какие-то беззвучные сигналы в его голову. Оглядевшись, Юнги поёрзал и не сразу заметил знакомое лицо брюнета и его весьма шумного друга. А когда заметил — вздрогнул. По спине прошёл сперва жар, потом холод. Слова Джина растягивались и струились по обе стороны от Мина, потому что сознание замела тупая паника.

Чонгук и Тэхён сидели в противоположной стороне кафе, а Юнги возненавидел весь мир.

— Ты чего? — прервавшись, Сокджин в недоумении опустил бровь, глядя на то, как Юнги пытается отчаянно прикрыть лицо меню.

— А? — резко вытянув шею, отозвался парень. — Да так. Ничего. Так что там потом произошло?

Пока друг красочно описывал смешную тупиковую ситуацию, произошедшую с ним недавно, Юнги чувствовал, как иголки, на которых он сидит, протыкают его задницу. Чонгук пялился. Это ощущалось так же ясно, как запах латте или мягкость толстовки. Сперва Мин боялся с места двинуться, но потом вдруг подумал: а какого, собственно, хрена? Этот шпингалет доставил ему слишком много проблем, раз уж появился шанс окончательно обрубить на корню его интерес, то почему бы не воспользоваться им?

Конечно, Юнги бы мог назваться братом и кинуть пафосное «оставь мою сестру в покое», но это не совсем в его стиле, потому что у него есть, блять, яйца. И то, что изо дня в день он напяливает юбку, этого не изменит. Да и нет никакой гарантии, что подобное не разожжёт в этом глупом подростке ещё больший интерес к девушке. Ведь в таком случае для Чонгука появится очередная возможность побороться с препятствием в виде «брата», а бороться он, видимо, просто обожает. Юнги не намерен выдумывать следующий глупый сценарий, который, он уверен, только добавит проблем на его и без того проблемную задницу. Этот спектакль до такой степени осточертел Юнги, что просто пиздец. Он хотел написать хоть один правдивый эпизод, поэтому, дождавшись, когда парень отправится в сторону таблички с надписью «уборная», проследил за ним взглядом. Затем сделал пару больших глотков и, кинув «я на минуту», отправился следом.

В голове не выстраивалось ни одного исхода ситуации, ни плохого, ни хорошего, никакого. Юнги не собирался мешкать, но почему-то всё равно задержался у двери, обдумывая ещё раз свои действия. Сомнения — это всегда нормально. Но сейчас они были неуместны, поэтому, вздохнув, он толкнул дверь. Чонгук стоял у зеркала, поправляя волосы. Юнги вдруг почувствовал, что просто чертовски ненавидит его, хоть это была и неоправданная ненависть, но он ею буквально захлёбывался. Ненависть — чисто человеческое качество, потому что больше нигде в живой природе её не существует. Гепард убивает зебру, потому что он хочет есть, а не потому что она его бесила своими полосками на заднице. А вот весь вид Чонгука раздражал Юнги, выводил из себя, заставлял кровь в венах бурлить, а ноздри раздуваться от ярости.

Долго Мин не сомневался — преодолел расстояние двумя широкими шагами и, не дав парню даже понять, что происходит, совсем не с девчачьей силой припечатал к кафельной стене, схватив за плечи. В этот момент Чонгук был похож на оленя в свете фар. Не осталось и следа от прежней мужественности. Никакой речи о брутальности даже заводить не стоило. Парень испуганно захлопал глазами, в которых читался необъятных размеров шок. Когда Юнги повторно тряхнул его, ударяя об стену, Чонгук выглядел так, будто вот-вот обделается.

Мин уже собирался открыть рот, чтобы что-то сказать, но поймал себя на том, что в голове-то совсем пусто. Это разозлило ещё больше, поэтому он продолжал разъярённо смотреть на испуганного парня, слегка рыча от гнева. А тот, в свою очередь, более менее оклемался и уже совсем обнаглел, разглядывая миново лицо непосредственно вблизи и с каким-никаким, но интересом. Это заставило Юнги повториться и встряхнуть его за шиворот свитера, впечатав в стену. Тут Мин понял, насколько тупо выглядит, и уже хотел ослабить хватку, пока губы Чонгука не разомкнулись, и он не промямлил:

— Юн… Юнджи?

— Закрой рот. И послушай сюда.

Это окончательно выбило из Юнги всю адекватность, и он приложил максимум усилий, чтобы ударить посильнее и дать понять, какой пиздец ждёт Чонгука. Натянуть на себя грозный и устрашающий вид не составило большого труда, потому что Чон от испуга побелел, как лист бумаги, когда услышал грубый мужской голос из, как он раньше думал, женского рта. Глаза Чонгука стали настолько круглыми, что походили на блюдца.

— Только попробуй что-то кому-то взболтнуть — я тебя, блять, наизнанку выверну, как использованный презерватив. Ты меня не видел, а я не видел тебя, понял меня?

Юнги не был уверен ни в едином своём слове, как и, собственно, в Чонгуке, который мог запросто разнести весть о том, что их новенькая ученица на деле и не ученица совсем. Но и явные плюсы тоже были на лицо. Можно будет и****ь его, например. В любом случае — игра стоила свеч. А то, как поспешно и испуганно Чонгук закачал головой, давало маленькую, но всё же гарантию того, что он прикусит язык.

— Умничка. Ты меня настолько долго и упорно выбешивал, что церемониться я не буду. Запомни: одно лишнее слово — и тебе пиздец.

Не желая слышать ответа, Юнги скрылся так же быстро, как появился, возвращаясь за столик и накинув на голову капюшон толстовки, чтобы придурок номер два не разглядел в нём Юнджи. Ещё через некоторое время Мин с ухмылкой на лице наблюдал, как по-прежнему бледный Чонгук буквально утаскивает Тэхёна из кафе, даже не глядя в его сторону.

Всё вышло из-под контроля самым наилучшим образом.

***

Юнги вернулся домой ближе к часу ночи, слегка захмелевший и весьма довольный как обстоятельствами, так и вечером. От метро до дома он добрался довольно быстро, хоть и успел слегка продрогнуть, потому что вопреки тёплым дням, ночи становились всё холоднее и холоднее. Осенняя погода подступала медленными, но размеренными шагами.

Мин не собирался прогуливать завтрашний учебный день, поэтому спешил поскорее добраться до ближайшей мягкой поверхности и уснуть. Запинаясь об обувь в маленькой прихожей, он скинул с ног кеды, бросил ключи на тумбочку, а в зале стянул толстовку и плюхнулся спиной на диван, попутно шаря по столику в поисках пульта. Во рту стояла неприятная горечь от сигареты, что он выкурил перед тем, как зайти в подъезд.

Телефон в его кармане издал два коротких вибрирующих гудка. Всё ещё шаря по столику, он просунул руку в карман джинсов, доставая гаджет и снимая блокировку. Это был какой-то спам из левого интернет-магазина, пришедший на почту, и сообщение от сестры о том, что она немного устала и замоталась, поэтому они созвонятся завтра, а в конце пожелания доброй ночи и два эмодзи с персиком и чёрным сердечком. Юнги ответил, добавляя слишком много сердечек в конце только потому, что слегка пьян, никак не иначе.

Когда он открыл список диалогов, взгляд сам невольно уцепился за один из последних. С пользователем, у которого ничего не стояло на аватарке. Этот профиль выглядел настолько безжизненным, что вовсе не был похож на профиль реального человека.

— Чимин-Чимин, — задумчиво промямлил Юнги себе под нос, пытаясь сфокусировать взгляд на экране. — Что же мне с тобой делать, м?

Телефон почему-то не давал ему ответов, как и «мёртвый» диалог. Мысли об этом парне заполонили его голову по щелчку пальцев. Ну и на кой чёрт он снова думает о нём? Юнги не мог дать ответ на этот вопрос, потому что происходило это совершенно бесконтрольно. Он вообще ни на что не мог дать ответ, кроме, пожалуй, одного вопроса, который задал ему Хосок некоторое время назад.

Неужели ты и правда на этого еблана запал?

Да. Нет. Возможно. Скорее нет, чем да. Блять. Вообще, Юнги бы объяснил это тем, что бывают такие люди, к которым тянет с самой первой встречи, даже несмотря на то, что они ведут себя отвратительно и вообще даже (как кажется) не нравятся. Что-то просто щёлкает в нужном месте, будто пазлы сходятся, и просто хочется всё о нём узнать. Вот и Юнги попался в такую незамысловатую ловушку, в которой мечется из крайности в крайность. Мин не совсем мог понять, он только знал, что какая-то глубоко спрятанная химическая субстанция внутри настоятельно нуждалась в подкорме.

min.yoonji09

кретин

Мин отправил сообщение, даже не задумываясь, и начинал слегка засыпать, когда телефон, что лежал на его груди экраном вниз, завибрировал. Он разлепил глаза и прищурился от света, несмотря на то, что яркость экрана была сбавлена. Во рту по-прежнему стоял отвратный привкус, но Мин не чувствовал его.

0081_43

что?

У Юнги в сознании мгновенно прорисовалось лицо парня, искажённое в гримасе недоумения. Он мог себе представить, что, если Пак собирался ложиться спать, то в эту минуту он, наверняка, был неотразим. Юнги растаял и капитулировал этим мыслям. Поспешно начал набирать ответ, тщательно проверяя слова на наличие ошибок.

min.yoonji09

ну, с чего-то надо начинать диалог, «кретин» - подходящее для этого слово

0081_43

не могу согласиться

Ответ пришёл сразу, вынуждая Юнги чуть протрезветь и взбодриться. Затем пришло второе, заставив внутри него всё передвигаться, будто запуская химическую реакцию.

0081_43

если ты пишешь мне в час ночи, это значит, что ты обо мне думаешь

Юнги прикусил нижнюю губу и громко сглотнул, ощущая сухость в горле. Он почему-то промахивался, не попадая на нужные клавиши, когда набирал сообщение в одно короткое слово.

min.yoonji09

возможно

0081_43

это был не вопрос

min.yoonji09

я хочу увидеть, что в твоём блокноте

Почему-то Юнги особо не задумывается, когда отправляет подобные сообщения, потому что разум затуманен несколькими бутылками пива. Или же разум затуманен вовсе не алкоголем? Определённо да. В мыслях Мин уже не раз раздевал этого парня, трогал, проверял на ощупь недоступные места на его теле и представлял в самых компрометирующих позах. Ему не стыдно думать об этом, потому что думать и делать — две совершенно разные вещи. Он, наверное, никогда не переступит за пределы простых фантазий, где его самого подминают, переворачивают и растягивают. Эти мысли приносят ему удовольствие, так почему он должен хотеть от них отказываться? Он и не хочет, потому что предпочитает прятаться в своих фантазиях. По большей степени Юнги испуган тем, что его бессознательно тянет в эту пучину, но он ни за что не признается в этом.

0081_43

а я хочу сказать, что ты слишком любопытная

min.yoonji09

а ты слишком напыщен, дерзок и самодоволен

0081_43

как грубо

Проходит некоторое время, потому что Юнги не знает, что ответить. Он думает о том, что нужно закругляться, потому что он и так разошёлся не на шутку, и единственный исход, который ему грозил — очередная дрочка. Но прежде чем решительно отложить телефон в сторону, Мин замечает двигающийся карандашик, который означает, что парень что-то пишет. Любопытство не позволяет ему не обратить на это внимания.

0081_43

твои глаза впиваются в мои глаза и губы, и ты, кажется, готова из кожи вон лезть, чтобы

я хотя бы посмотрел на тебя

0081_43

может быть, ночью ты трогаешь себя, думая обо мне

0081_43

надеюсь, что трогаешь

После прочтения сообщений, у Юнги перехватывает дыхание. Он замирает, будто парализованный ядом.

0081_43

ничего не имею против, потому что это весьма забавно

0081_43

доброй ночи

Ещё некоторое время Юнги лежит, глядя в потолок и пытаясь успокоить ускоренный сердечный ритм. Не может понять, запутался он или же наоборот — всё стало ясно, как день.

Неужели ты и правда на этого еблана запал?

Да. Нет. Возможно. Скорее да, чем нет.